Почему война в Украине зашла в тупик? Будет ли в России новая волна мобилизации? И стоит ли ждать еще одного украинского контрнаступления? Военные эксперты — об итогах года на фронте
В мае 2023 года после длительных боев российским войскам удалось захватить Бахмут. Однако на других направлениях столь крупных успехов не было. Впрочем, контрнаступление ВСУ тоже оказалось неудачным, к зиме боевые действия по всей линии фронта зашли в тупик. Однако у российской армии сохраняется преимущество в расходе артиллерийских боеприпасов, а также в производстве снарядов и ракет. О том, что может измениться в 2024 году, «Медуза» поговорила с военными экспертами.
— Многие западные аналитики пишут, что военные действия зашли в тупик. Выгоден ли он какой-то из сторон?
Российский военный обозреватель: Война действительно зашла в позиционный тупик, это произошло где-то в начале 2023 года. Провалившееся украинское контрнаступление в очередной раз это доказало. Для прорыва позиционного тупика нужен перевес, который ни одна из сторон не может создать. Во-первых, это трудно из-за примерного равенства обеих армий в материальных и человеческих ресурсах. Во-вторых, из-за разных видов разведки, в том числе агентурных и беспилотных, невозможно развернуть ударную группировку для наступления (как это было во Вторую мировую войну).
Позиционный тупик приводит к смене характера войны: она перестает быть молниеносной. Боевые действия идут на снижение боеспособности вооруженных сил противника. Есть убеждение, что такая война на истощение скорее полезна России, так как РФ более-менее смогла настроить стабильность в поставках боеприпасов, вооружения и военной техники на фронт. У Украины нет такой тыловой экономики: она полностью зависит от поставок союзников. Однако в последнее время от ряда экспертов и аналитиков на Западе звучат рекомендации ВСУ сыграть с ВС РФ в войну на истощение. Появляются сообщения о том, что Украина разрабатывает оборонительную стратегию и не планирует наступать как минимум до 2025 года.
Стефан Вольф, профессор международной безопасности в Бирмингемском университете: Это довольно сложный вопрос. Тупик скорее больше полезен России: у нее просто больше ресурсов — как технических, так и человеческих. Основные заводы военно-промышленного комплекса (ВПК) находятся в глубине страны, их трудно поразить дронами или ракетами [запущенными с территории Украины].
Украина сильно зависит от поставок вооружений со стороны союзников, с чем в 2023 году возникали проблемы. В последние месяцы это особенно заметно — от венгерского вето на помощь от ЕС до ожесточенных дискуссий в американском Конгрессе. Соответственно, с затягиванием войны увеличивается разрыв в ресурсах между Россией и Украиной.
Тупик на фронте также позволяет России довольно успешно проводить перегруппировку войск. Однако ни у России, ни у Украины сейчас нет настолько значимого преимущества, чтобы можно было ожидать прорыва в следующем году. Столкновения на линии фронта будут продолжаться примерно на таком же уровне, как сейчас.
Уильям Кортни, бывший посол США в Грузии и Казахстане, ведущий эксперт RAND: На линии фронта действительно тупик. Однако в Крыму ВСУ удачно использует различные методы [разведки], в том числе разведывательные дроны и ракеты, вынуждая Черноморский флот РФ отходить на восток. В этом смысле на полуострове продолжаются боевые действия, которые чуть отличаются от происходящего в континентальной части страны — не стоит об этом забывать.
Тупик на фронте невыгоден ни одной из сторон: Россия не может полностью оккупировать части Украины, Украина не может освободить их от захватчиков. Однако это замедление не будет продолжаться вечно. Примеры прошлых войн свидетельствуют о том, что из тупика помогает выйти резкий прорыв, часто для него необходимы новые технологии.
В целом предсказывать события этой войны довольно трудно. Мы помним, что незадолго до вторжения председатель Объединенного комитета начальников штабов США, генерал Марк Милли заявлял, что российские войска окружат Киев в течение 72 часов. Кремль тоже на это надеялся, но этого не произошло. Позже Путин вряд ли ожидал атаку на «Москву» (имеется в виду крейсер, — прим. «Медузы»), подрыв Крымского моста или освобождение Харьковской области. Я уверен, что 2024 год также готовит много сюрпризов российской армии.
— В западных СМИ в 2023 году российское вторжение в Украину регулярно сравнивают с Первой мировой войной. Насколько оправданы эти сравнения?
Российский военный обозреватель: Основное сходство заключается в том, что Первая мировая война затянулась из-за резкой смены технологического уклада: появилась авиация, бронетехника, широко стали применяться пулеметы, возросла эффективность и мощь артиллерии. Вооруженные силы не смогли достаточно быстро разработать тактические приемы, чтобы оперировать этим новым вооружением. Разумеется, как и Первая мировая, эта война запросто может затянуться еще на несколько лет — во многом из-за того, что ни одна из сторон не выказывает готовности идти на компромисс в политических целях. Украина не планирует поступаться своей территорией, Россия не готова отказываться от своих завоеваний. Таким образом, ни в военном, ни в дипломатическом смысле ожидать изменений пока не стоит. Я не могу представить, что должно произойти для того, чтобы стороны захотели мириться в ближайшее время.
Стефан Вольф: Сходство очевидно в вопросе окопной войны: [в годы Первой мировой] десятки тысяч людей бессмысленно гибли в многочисленных попытках прорвать довольно стабильную линию фронта. Тогда все закончилось довольно внезапным коллапсом Германии. Однако остальные сравнения не работают — сейчас и тактика обеих сторон, и технологии в их расположении значительно отличаются от событий вековой давности.
Уильям Кортни: Это сравнение работает только в том смысле, что в обеих войнах важную роль играют мины и, соответственно, окопы. Однако важное отличие заключается в том, что сейчас обе стороны обладают полной прозрачностью. Благодаря дронам они знают все про позиции друг друга. В Первую мировую войска пытались использовать первые самолеты, но из-за сырости технологии разведка на них была довольно слабой.
— Готовится ли Украина к контрнаступлению в 2024 году?
Российский военный обозреватель: Крайне сложно сказать. Мне кажется, что война продолжит сохранять интенсивность, но на оперативно-тактическом уровне — будут проводиться операции по улучшению позиций на линии фронта и по взятию отдельных населенных пунктов. Не думаю, что в 2024 году будут какие-то крупные сражения. Стороны продолжают учиться на примере друг друга.
Стефан Вольф: Любой ответ на этот вопрос будет довольно спекулятивным. Мы можем опираться на ноябрьскую статью Валерия Залужного в The Economist. Согласно статье, Украине необходим технологический прорыв, постоянное наращивание производства дронов и новая стратегия, чтобы не допустить провал контрнаступления, аналогичный летнему. Пока непонятно, на чем она будет строиться.
Последние месяцы свидетельствуют о том, что Украина значительно вкладывается в оборону. На основе данных от украинских аналитиков мне кажется, что сейчас наиболее вероятной представляется попытка российского контрнаступления в первой половине 2024 года.
Уильям Кортни: Я не хочу делать никаких детальных предсказаний. Наверняка ВСУ будут пытаться нарушить цепочки поставок российской армии между регионами Донбасса и Крымом, однако я не знаю, как именно и когда это будет происходить. Мы также вполне можем ожидать очередную волну нестабильности в России — в 2023 году за нее отвечал мятеж Пригожина. Возможно, роль сыграют жены мобилизованных — возмущенные женщины отчасти повлияли на советское руководство в вопросе окончания войны в Афганистане.
— Можно ли предсказать, когда у Украины или России возникнут проблемы с резервистами?
Российский военный обозреватель: Пока у России есть возможность находить людей и отправлять их на фронт, она будет это делать. То же самое можно сказать и про Украину. Сложно предсказать, когда именно социальное недовольство внутри государств повлияет на эти процессы. Поэтому нельзя рассуждать о том, «могут ли кончиться люди у одной из сторон» — такая позиция очень абстрактна. Войны не заканчиваются от того, что последний солдат одной из сторон падает на поле боя. Они заканчиваются или решительным наступлением, или дипломатическим договором.
Стефан Вольф: Ваше предположение будет таким же точным, как и мое. Украина планируют мобилизовать еще 400–500 тысяч человек, я читал о том, что даже есть вероятность призыва мужчин из-за границы. Мне кажется, что количество военных на фронте примерно равно, однако, как я уже говорил, у России значительно более крупный резерв из-за того, что это более крупная страна. Остается только надеяться, что странам удастся заключить какое-то соглашение до того, как одна из сторон полностью исчерпает свои ресурсы.
Уильям Кортни: Недавно Владимир Зеленский говорил о том, что Украине необходимо еще 500 тысяч военных. Я думаю, что руководства обеих стран оценивают риски — готовы ли представители среднего класса и жители больших городов идти на войну? Конечно, мотивация у украинцев выше, но тем не менее. Кроме того, Россия часто использует атаки волнами пехоты, бросая сотни солдат на верную смерть. Это деморализует войска и заставляет рекрутировать все больше неподготовленных людей.
— Следует ли ожидать в 2024 году российской кампании по бомбардировке гражданской инфраструктуры Украины, как это было год назад?
Российский военный обозреватель: Все военные эксперты убеждены, что зимой Россия проведет очередную кампанию [таких] ударов. Обстрелы будут проводиться крылатыми ракетами и чаще — дронами. Однако ВСУ все лучше справляется с перехватом таких целей. Вполне возможно, что Россия готовит какой-то неприятный сюрприз, который будет заключаться в массовости — у любой ПВО есть предел [по числу обстреливаемых целей], который в теории можно преодолеть. Такая кампания встраивается в логику войны на истощение: удары по тактическим объектам инфраструктуры перегружают экономику государства и создают дополнительные проблемы.
Стефан Вольф: Стратегически такая кампания выглядит очень логичной. Разумеется, это значительное нарушение всех международных правил ведения войны, которые запрещают атаки на гражданскую инфраструктуру, разделяют комбатантов и обычных жителей. Как показали эти два года, Россию это не очень волнует. Кроме того, российскому ВПК удается бесперебойно снабжать армию ракетами и дронами, поэтому бомбардировки украинских городов продолжатся. Однако системы ПВО Украины сейчас сильнее, чем год назад. Также руководители ВСУ лучше понимают логику российских ударов, что дает им возможность предсказывать и предотвращать множество бомбардировок на довольно ранних стадиях. В связи с этим кампания будет не такой успешной, как в прошлую зиму.
Уильям Кортни: Ракетные удары и атаки дронов-камикадзе по украинским городам продолжатся. Они выгодны России, так как позволяют оставлять без электричества крупные населенные пункты Украины. Однако эти меры будут менее эффективными, чем в 2022 году, из-за накопленного опыта ВСУ.
— Существует ли опасность, что Россия в 2024 году может окончательно добиться господства в воздухе?
Российский военный обозреватель: У России есть относительное преимущество в воздухе, потому что у нее больше самолетов и опытных пилотов. Однако оно не было превращено в подавляющее господство из-за того, что операция по подавлению украинской ПВО [усилившейся за время войны] привела бы к огромным потерям техники и личного состава. Но главное тут умение. Американцы отрабатывали эту тактику со времен Вьетнама и платили за опыт высокую цену.
Украина сейчас защищает воздух лучше, чем в 2023 году. В начале вторжения ВСУ полагались на остатки советской ПВО, однако сейчас наладились поставки новых комплексов от союзников. Они позволяют оберегать небо и на дальних, и на средних, и на ближних дистанциях. Это приводит к тому, что российские самолеты не летают дальше линии фронта, вглубь Украины.
Стефан Вольф: Это будет зависеть от того, какие средства вооружения Украина получит от союзников. Мне кажется, что ни одна из сторон не сможет получить господство в воздухе.
Уильям Кортни: Западные союзники Украины обеспечили поставки ряда комплексов, которые ощутимо усилили ПВО страны. Это позволяет ВСУ уничтожать большинство российских дронов и значимую часть ракет. Особенно отличилась система Patriot — с ее помощью ВСУ удается сбивать ракеты «Кинжал», которыми в 2018 году в послании Федеральному собранию хвастался Владимир Путин. Из-за этого Россия вряд ли получит господство в воздухе. Кроме того, у ВС РФ нет стелс-самолетов для достижения этой цели. Сбивать дроны ракетами [выпущенными из зенитных ракетных установок] довольно дорого. Думаю, в будущем ВСУ должны разобраться с экономической составляющей ПВО.
— Как можно описать запасы оружия России и Украины сейчас?
Российский военный обозреватель: Для Украины остаются критически важными поставки из США и ЕС. Помимо неизбежных поставок снарядов, запчастей и бронетехники, ВСУ также нужна инженерная техника для разминирования территорий.
Так как Россия сохраняет намерение наносить удары по критической инфраструктуре Украины, ей нужны ракеты и боевые дроны дальнего действия. В этом смысле РФ частично зависит от Ирана, хотя в 2023 году удалось развернуть производство «Шахедов» в Татарстане. В остальном РФ также нужны боеприпасы, танки, бронетехника и запчасти — потребности у сторон примерно одинаковые. Поэтому они будут искать снаряды везде, где возможно. Здесь стоит отметить и предположительные поставки советского вооружения из КНДР.
Украине прорыв нужен для преодоления позиционного тупика, который не в последнюю очередь возник из-за новых технологий, в первую очередь дронов: ни одна из сторон не знает, что с ними делать. Однако не существует чудо-оружия, такого вундерваффе, которое бы резко изменило положение на фронте. Ими не станут даже самолеты F-16. Для ВСУ важно продолжение поставок, оно должно сочетаться с умением военачальников планировать операции с учетом новых технологий.
Стефан Вольф: У ВСУ до сих пор сохраняется нехватка патронов 5,56 мм. Для полноценного контрнаступления недостаточно танков и бронетехники, требуется больше комплексов ПВО. Это в том числе связано с тем, что Украине довольно сложно заниматься ремонтом военной техники, потому что заводы находятся под постоянным риском обстрелов. Их стараются обустраивать в западных частях страны и в соседних государствах-участниках НАТО. Однако появляется новая проблема — трудности с перевозкой техники по стране. Поставки F-16 должны облегчить эту ситуацию.
И все же не существует некоего «волшебного вооружения», которое могло бы резко переломить ход войны. К прорыву может привести только комбинация корректной стратегии и достаточного количества качественного оружия. Думаю, Залужный [в ноябре 2023 года] это и имел в виду, и я бы не ожидал, что это произойдет в ближайшие 9–12 месяцев. Как мы уже обсуждали, в 2024 году будет сохраняться статус-кво, который позволит обеим странам нарастить ресурсы.
Российский ВПК продолжает работать в довольно стандартном режиме. Поставки из КНДР и Ирана также немного увеличили технические резервы ВС РФ. Однако западное оборудование лучше технологически — нехватка количества [оружия] у ВСУ иногда компенсируется качеством.
Уильям Кортни: Страны ЕС становятся все более важными партнерами для Украины, тогда как значение США чуть уменьшается — отчасти из-за политических игр в Конгрессе. Россия продолжает трясти свои резервы, появляются сообщения о Т-62, которые используются в Украине.
Как и ожидалось, РФ не смогла — или не успела — произвести оружие нового поколения, в том числе танки «Армата» и самолеты Су-57. Поэтому ВПК страны занимается производством устаревших видов вооружения. [В Россию] идут поставки старой советской техники из КНДР, а Иран снабжает ВС РФ дронами-камикадзе. Китай не спешит полноценно поддерживать Россию, максимум — закрывает глаза на контрабанду компонентов в обход санкций. Стоит также подчеркнуть, что в мире не существует оружия, поставки которого изменили бы ход войны в пользу Украины.
— В 2024 году Украина получит первые самолеты F-16. Изменит ли их поставка ход войны?
Стефан Вольф: Они усилят ВСУ, но не переломят ход войны. F-16 также сыграют важную символическую роль в демонстрации поддержки Украины западными странами.
Российский военный обозреватель: Никакое оружие не может критически изменить ход войны. Яркий пример — HIMARS, которые осложнили положение ВС РФ, однако российские военные довольно быстро подстроились под новую угрозу.
Российская армия тоже учится воевать, сейчас у нее значительно меньше уязвимых мест, чем в 2022 году. Общая боеспособность ВСУ увеличится, но украинским пилотам будет важно быстро научиться управлять новой технологией.
Уильям Кортни: До сих пор ПВО обеих сторон была довольно эффективна, поэтому ни российские, ни украинские летчики не залетают на территорию врага надолго. Поставка F-16 не изменит, но значительно усилит ВСУ. Думаю, что F-16 не будут использовать в качестве воздушной поддержки наземных операций над Украиной.
— Минобороны РФ регулярно сообщает о сбитых дронах над российскими регионами. Увеличится ли, на ваш взгляд, в 2024 году объем атак по территории России?
Стефан Вольф: Это будет зависеть от того, сможет ли Украина увеличить собственное производство дронов.
Эти атаки скорее несут символический смысл, демонстрируя, что Россия не такая уж и непроницаемая — именно поэтому объектом ударов в 2023 году становился Кремль. Также они способствуют укреплению украинского боевого духа. Стратегического смысла в них не так много. Дроны более важны ВСУ на поле боя, где они и будут в основном использоваться.
Российский военный обозреватель: Украина с 2022 года регулярно применяет беспилотники дальнего радиуса действия. Единичные акции застали Россию врасплох, поэтому они были довольно успешными. Однако с течением времени ВС РФ научились их сбивать — и в Брянской области, и в Тульской, и в Подмосковье.
Цель таких запусков заключается не только в поражении конкретных объектов, но и в том, чтобы сделать войну более осязаемой для россиян. В этом смысле ВСУ добивается успеха, даже если беспилотники просто долетают до территории России. Если они достигают крупных городов, то ВСУ должны считать это отличным результатом. Исходя из этого можно предположить, что кампания продолжится, тем более что Украина вкладывается в собственное производство дронов. У нее нет проблем ни с компонентами, ни с талантливыми инженерами.
Уильям Кортни: Украина наращивает производство дронов, однако руководство ВСУ наверняка будет дискутировать об оправданности таких атак, если большинство из них блокируются российскими системами ПВО.
— Хватает ли российской армии сейчас личного состава? И можно ли ожидать новую мобилизацию в РФ в 2024 году?
Российский военный обозреватель: Я думаю, что новой мобилизации не будет. России хватает войск на фронте — людей достаточно, чтобы не допускать больших прорывов украинской армии и перемещать резервы к районам, где появляется угроза контрнаступления ВСУ. Также российское руководство будет стараться максимально откладывать повторение ситуации, которая возникла в сентябре 2022 года, о чем свидетельствуют заверения Путина на прямой линии.
Стефан Вольф: ВС РФ закрыли нехватку личного состава, которая наблюдалась в первые шесть-восемь месяцев войны из-за того, что российское руководство недооценило уровень украинского сопротивления. Сейчас все свидетельствует о том, что в России не готовится новая полноценная волна мобилизации. ВС РФ с большими сложностями смогли обучить и оснастить базовым оборудованием мобилизованных осенью 2022 года, что уж говорить про еще несколько сотен тысяч. Кроме того, такое значимое число людей [привлеченных из гражданских секторов экономики] может нанести ощутимый урон экономике страны, что станет особенной проблемой в условиях третьего года войны.
Уильям Кортни: У ВС РФ достаточно людей для позиционной войны, но не хватает для наступления. ВСУ сталкивается с похожей ситуацией, отчасти поэтому контрнаступление Украины оказалось не таким удачным, как планировалось. Путин демонстрировал, что он довольно чувствителен к общественному мнению в вопросе мобилизации, однако вероятность ее повторения сохраняется.
— Риск использования Россией ядерного оружия в Украине сейчас выше или ниже, чем год назад?
Стефан Вольф: Ниже. Ядерное оружие — крайняя мера. Россия сейчас находится в относительно комфортном положении, и нет никакого смысла прибегать к такой мере. Также работают предупреждения Си Цзиньпина.
Уильям Кортни: Ниже по нескольким причинам. Во-первых, Россия достигает некоторых целей и так. Во-вторых, ВС РФ не способны сражаться в условиях после ядерного взрыва. В-третьих, в 2023 году лидеры Китая и Индии публично предостерегли Владимира Путина от использования атомной бомбы. Думаю, сейчас вероятность такой атаки самая низкая, чем за все предыдущие 22 месяца войны.
Российский военный обозреватель: Вероятность была невелика как год назад, так и сейчас. Тактическое ядерное оружие обычно применяют на фронте вместо артиллерии, чтобы расчистить поле боя и наступать по выжженной земле. Возможно, у российских военных и чешутся руки сделать такой ход, однако после него территория будет надолго заражена и перестанет быть пригодной для жизни. Что делать с такой «освобожденной» землей?
Применение ядерного оружия также ухудшит и без того плохую репутацию России на международной арене. У РФ еще сохраняются торговые отношения и даже военно-техническое сотрудничество с несколькими государствами, от которых она зависит в некоторых торговых областях. К ним, например, относятся Индия, Китай, Бразилия. Они тотчас же откажутся от любых контактов с Россией, потому что ядерного оружия боятся во всем мире. В Кремле это понимают.
— В ноябре журналисты The Economist со ссылкой на украинских чиновников писали о конфликте между Владимиром Зеленским и Валерием Залужным. В начале декабря журналисты The Financial Times заявили, что главком ВСУ перестал появляться на фотографиях вместе с президентом Украины. Может ли потенциальный конфликт в руководстве Украины повлиять на ведение войны?
Российский военный обозреватель: Я не знаю, есть ли проблемы у Зеленского с Залужным. Никто из них не звонит мне с жалобами на другого. Конфликт в руководстве плох для любой воюющей страны. В любом случае, сила в единстве, и любые политические игры все портят.
Стефан Вольф: Внутриэлитные стычки всегда опасны для государств. Трудно рассуждать о том, что происходит в коридорах власти, однако Залужный сохраняет свою популярность среди населения. Его внезапная отставка могла бы привести к началу его политической карьеры, а Зеленский получил бы сильного оппонента, что, разумеется, крайне опасно. Поэтому увольнение Залужного крайне маловероятно.
Украинским элитам важно вернуться к настрою первых недель войны, когда в стране сформировалось абсолютное единство. Но, разумеется, при отсутствии побед его достичь сложно, поэтому люди начинают искать козлов отпущения. Чтобы не допустить внутренних конфликтов, Украине важно сосредоточиться на более конкретных целях на 2024 год, например, удержать подконтрольные территории, нарастить резервы и, возможно, подготовиться к президентству Дональда Трампа. Все это вполне достижимо и может поддержать население, которое уже два года страдает ради своей страны.
Уильям Кортни: Сложно говорить, как именно политика влияет на войну. Непостоянство в ней может привести к тяжелым последствиям — например, во время Второй мировой войны из-за неразберихи мы получили катастрофу под Дюнкерком. Я не думаю, что потенциальный конфликт между Зеленским и Залужным может привести к чему-то подобному: почти два года мы наблюдали довольно эффективное управление со стороны Киева.
— Как может меняться соотношение сил на фронте в 2024 году?
Стефан Вольф: Я надеюсь, что ничего не изменится, но боюсь, что Россия может получить относительное преимущество, если западные страны не смогут договориться о продолжении помощи Украине в прежнем объеме. Думаю, в Москве на это рассчитывают: «Давайте просто подождем, пока Запад устанет от войны, и постепенно уничтожим остатки украинских ресурсов».
Российский военный обозреватель: Это [изменение соотношения сил] предсказать крайне трудно. Мы не знаем, что будет с западными поставками вооружения. Мне кажется, как минимум США преодолеет внутренние раздоры и сможет согласовать новую помощь для ВСУ.
Тактика России будет зависеть от того, насколько успешно будет достигаться истощение Украины: если она будет успешно справляться с этими проблемами, то ВС РФ найдут новый способ [ведения войны]. Но, в целом, эта война уже научила тому, что никакие прогнозы не работают. Никто не знает, куда повернется колесо фортуны в ближайшие месяцы.
«Медуза»