«Смысл противопехотной мины — не убить, а покалечить» Война сделала Украину самой заминированной страной мира. На полное разминирование уйдут десятки лет. Выпуск рассылки Kit на «Медузе»
В растяжках и минах — почти треть украинских территорий, что делает страну самой заминированной в мире. Наземные мины — недорогое, но очень опасное оружие, которое можно установить практически где угодно. И именно мины называют среди причин замедления контрнаступления ВСУ. При этом страдают от мин — погибают, получают увечья — в том числе мирные жители. Рассылка Kit подробно рассказывает, почему мины — один из самых жестоких видов оружия войны, как российские войска минируют Украину и почему на разминирование потребуются десятки (а возможно, даже сотни) лет.
Этот текст написала журналистка «Важных историй» Ирина Долинина специально для Kit — «Медуза» публикует его с разрешения редакции. Kit — это медиа в имейл-рассылке. Подпишитесь на него здесь, и вы будете получать два длинных текста в неделю. Kit пишет о политике, войне, климате, науке, технологиях, воспитании детей и многом другом. Материалы издания можно прочитать либо в письмах, либо по ссылкам, которые распространяются в соцсетях — здесь и здесь.
Как мины убивают мирных жителей
Весной 2022 года в селе Благодатное Николаевской области шли интенсивные бои. Местный житель Дмитрий Елисеенко вспоминает, что «был в дичайшем шоке»: «Не верилось, что умирают мои знакомые, что горят соседские дома и следующим может быть мой».
Дмитрию 26 лет, и о том, через что ему пришлось пройти, он рассказывает Kit тихим, спокойным голосом. «Я был в таком состоянии, что даже не смогу объяснить, настолько ужасным оно было. Как будто ты сейчас потеряешь сознание. Ты в торможении, ощущение, что картинка вокруг черно-белая», — говорит мужчина.
Чтобы не попасть под обстрелы, местные прятались в подвалах, где проводили сутки напролет: «Жить в подвале очень тяжело, тем более мы не готовились, никто там никаких ни буржуек, ни печек не устанавливал. Просто сырой подвал. Поэтому в один день мы вышли приготовить чай на костре в кастрюльке — и совсем близко случился прилет. Все попадало, все было в копоти. Земля летала. Нас оглушило, но мы выжили».
Спустя неделю Дмитрий с матерью и другими сельчанами — без эвакуационного коридора, с белыми флагами и под грохот боя — прошел пешком 14 километров. Однако в Благодатное Дмитрий не раз возвращался, чтобы помочь брошенным там животным. В одну из таких поездок родственники из соседнего села попросили мужчину подменить местного тракториста, чтобы обработать поле. Тот день — 21 марта — навсегда изменил его жизнь.
В 2023 году по этому полю уже не раз ездили фермеры. Да и сам Дмитрий тогда успел провести на нем много часов. Но когда он в очередной раз выехал на знакомую дорогу, произошел взрыв. «Он был мощным — удар по всему телу — и очень горячим. И тут резко следующая картинка: я выползаю из трактора. Делаю первый глубокий вдох или выдох, как будто возвращаюсь к жизни. Встал и не понимаю, что стою на ногах. Первое, что я сделал, — посмотрел назад. Я боялся увидеть себя лежащего: мне казалось, что так люди умирают. Я обернулся, никого нет — прямо выдохнул. Потом думаю: „Стой, это же не все проблемы. На месте ли у меня конечности?“ Смотрю на ноги: „Есть! Слава богу! А руки? Ну не может все идеально быть… Смотреть, не смотреть…“ Вытягиваю перед собой две руки ладошками вверх. Руки есть. Думаю: „Шикарно!“ И тут на ладошки начинает не просто капать кровь, а падают сгустки крови, целые кусочки».
Поняв, что у него что-то с головой, Дмитрий нашел в кармане телефон, включил фронтальную камеру. И увидел себя таким: все лицо в крови, которая течет из глаз и рта. Глаза, по его ощущениям, были забиты сухой режущей грязью. Тогда мужчина еще не понял, что не видит левым глазом.
Чтобы позвать на помощь, он пошел в сторону трассы — идти было очень тяжело и больно. По пути Дмитрий захотел еще раз посмотреть на себя через камеру и случайно включил запись, поэтому на память о том моменте у него осталось видео (не смотрите его, если боитесь крови). Дальше были дорога в Николаевскую больницу и долгое лечение, которое продолжается до сих пор.
Подрывы на минах занимают третье место среди причин смертей и ранений мирных жителей Украины во время полномасштабной войны. По статистике ООН, которая из-за сложностей сбора и верификации считается заниженной, с 22 февраля 2022 года и по конец июня 2023-го от мин и других взрывоопасных элементов погибли почти 300 мирных украинцев, больше 600 ранены. Премьер-министр страны Денис Шмыгаль заявлял, что только за март 2023 года мины убили 226 человек. И каждый восьмой подорвавшийся — ребенок.
Вот лишь несколько таких историй. 5 марта 2022 года 11-летний Данило и его 14-летний брат Богдан заживо сгорели в машине при эвакуации из Черниговской области из-за взрыва мины; их маму Оксану Болтушкину выкинуло из автомобиля — она тоже погибла. Через три недели 45-летняя доктор юридических наук, бывшая директор Института законодательства в Украине Илона Куровська и 24-летний волонтер подорвались и погибли, когда везли помощь в оккупированный на тот момент Бучанский район. А в последний день марта 68-летняя учительница Олена Глущенко наступила на мину, когда шла за гуманитарной помощью в Мариуполе. «Папа подбежал к маме. Ее ног не было… Мама попросила отца посадить ее. Он послушал. Потом она сказала, что ей очень жарко. Папа снял с нее верхнюю одежду. Попросила пить, он дал ей воды. Она сделала один глоток, второй не смогла. Все последние несколько минут папа целовал ее и говорил с ней. Мама умерла у него на руках», — рассказала их дочь Оксана.
Выжившие после подрыва на минах и взрывоопасных предметах часто получают тяжелейшие травмы и увечья. «Все боевые ранения ужасны, но ранения, полученные в результате взрыва противопехотной мины, отличаются особой тяжестью. Взрыв зарытой в землю противопехотной фугасной мины отрывает жертве одну или обе ноги, при этом в мышцы и нижнюю часть тела попадают земля, трава, мелкие камни, металл, осколки пластикового корпуса мины, куски обуви и раздробленной кости. Таким образом, в дополнение к травматической ампутации конечности существует серьезный риск вторичной инфекции», — пишет Международный комитет Красного Креста о важности запрета таких мин.
По словам Дмитрия, после случая с ним в его родном Благодатном от мин погибло еще как минимум трое, одного тракториста ранило. В докладе 2022 года правозащитная организация Human Rights Watch (HRW) отмечает, что наземные мины не только угрожают жизни мирных жителей, но и сильно мешают сельскохозяйственным работам: украинские фермеры постоянно подрываются на минах при работах в полях.
Сам Елисеенко получил сложную травму левого глаза. «Врач, который делал УЗИ, спросил: „А что у тебя за рана такая интересная? Тебе глаз разорвала буквально песчинка, но она имела огромную кинетическую силу“. То есть маленькая масса, но очень большой удар. Песчинка повредила переднюю часть глаза — сделала розочку из него. Если бы вместо нее был небольшой кусочек стекла или металла — меня бы, скорее всего, убило».
Трактор, в котором ехал Дмитрий, отбросило взрывом на бок, и мужчина выпал из кресла. Судя по всему, это и спасло ему жизнь: большой осколок мины воткнулся в сиденье ровно там, где сидел Дмитрий. Левым глазом он до сих пор не видит и продолжает лечение в надежде когда-нибудь вернуть зрение.
Как российские военные минируют Украину
Наземные мины — недорогое, но очень опасное оружие. Их можно установить практически где угодно, чтобы нанести противнику урон или замедлить его передвижение, уничтожив мосты, пути снабжения и линии электропередачи.
Для выведения из строя техники ставят противотанковые (по-другому — противотранспортные) мины. Россия с этой целью использует в основном советскую ТМ-62, которая детонирует только при силе нажатия больше 100 килограмм. Однако под нее можно спрятать мину-ловушку — и она сработает, если мину поднимет человек. Для сравнения: противотанковую мину американского производства М21 (их США поставляют Украине) для установки таких ловушек использовать не получится. Тем самым М21 не позволяет нарушить Оттавскую конвенцию о запрете противопехотных мин — созданных специально, чтобы убивать и калечить людей.
Оттавский договор 1997 года подписали 164 государства, включая Украину и Беларусь, в то время как Россия, США, КНР и Индия к нему не присоединились. Государства-участники обязались никогда не применять, не разрабатывать, не производить и не передавать противопехотные мины. А еще — уничтожить все имеющиеся у них запасы. Украина начала утилизацию в конце 2006 года — тогда мин было больше шести миллионов. К 2021-му на украинских складах осталась половина, и большая часть из них — советские противопехотные фугасные мины, известные как «Лепесток» или «Мина-бабочка».
Противопехотные мины запретили, потому что они «не различают» военных и гражданских лиц, из-за чего от них массово погибают и страдают мирные жители — особенно дети. «Смысл противопехотной мины — не убить человека, а покалечить. Военному, например, оторвало стопу — его же не бросят. Он кричит, просит помощи. Чтобы его спасти, нужно два человека. Они устанут тащить его, их сменят другие — это уже четыре человека. Поэтому противопехотная мина нужна, чтобы вывести из строя целое подразделение», — объясняет в разговоре с Kit Константин Ефремов, российский сапер, участвовавший во вторжении в Украину, но потом отказавшийся воевать и сбежавший из России.
Ефремов подтверждает, что российские военные в Украине активно используют противопехотные мины. О постоянном применении их Россией (и в одном случае — Украиной) докладывала и HRW. По ее данным, Москва использует в этой войне сразу 13 видов противопехотных мин.
Хранятся противопехотные мины-лепестки в литом пластиковом корпусе, поэтому им не страшны ни жара, ни влага — и они всегда готовы взорваться. «Сколько лет прошло с чеченской войны, а мины там до сих пор в боевом состоянии. То же самое будет в Украине: они доставят очень много проблем», — добавляет Ефремов, который до начала полномасштабной войны служил в Чечне, где занимался разминированием четыре года.
Два грамотных сапера-минера способны уничтожить целую колонну: и технику, и весь личный состав, — говорит Kit другой бывший российский военный, участвовавший во вторжении в Украину. Как и Ефремов, он отказался воевать через несколько месяцев после отправки на фронт (но пока не успел покинуть Россию, поэтому попросил об анонимности). Часто противотанковыми минами взрывают начало и конец колонны, рассказывает военный, чтобы она остановилась. В этом случае мины приводятся в действие дистанционно — саперами, которые наблюдают за дорогой с безопасного расстояния. Когда солдаты спрыгивают с техники, чтобы спастись, то подрываются на противопехотных минах. Причем минируется обязательно и обочина дороги, чтобы туда не уехала техника или не сбежали люди, объясняет собеседник Kit.
Однако выполнять поставленные задачи в российской армии умеют немногие, продолжает Ефремов. «Хорошо, что на начало [полномасштабной войны] в вооруженных силах России было столько коррупции и другой несуразицы, что по итогу российская армия воюет плохо, — говорит бывший российский сапер. — Например, за месяц до начала войны меня перевели из взвода разминирования в стрелковый батальон. Это как из ювелира сделать кузнеца или пахаря».
Вместе с ним в Украину из Чечни передислоцировали не меньше 400 саперов, утверждает он. Противотанковые мины, которые Ефремов ставил в Украине, по его словам, военнослужащие ВСУ сняли в ту же ночь, потому что российские военные на посту были пьяны и не следили за ситуацией. Сами солдаты, утверждает мужчина, порой погибали, потому что не соблюдали элементарные правила перевозки мин и разминирования.
Но безответственный подход российских военных к минированию представляет большую опасность в первую очередь для Украины. Сколько всего мин у России на данный момент, достоверно неизвестно, однако четверо опрошенных Kit российских военных уверенно заявляют, что запасы огромные. В 1999 году исследователи международной организации Landmine Monitor утверждали, что в России могло храниться 60–70 миллионов противопехотных мин и больше было только у Китая — 110 миллионов. В 2004 году тогдашний министр обороны Сергей Иванов заявил, что у России 26,5 миллиона противопехотных мин и к 2015 году она планирует уничтожить 90% из них. Никаких доказательств того, что это действительно было сделано, нет.
Кроме того, российские военные, судя по всему, нарушают правила установки мин. «Они как не в себя минировали несколько линий обороны: две, три, четыре. Потому что у них была паника: неизвестно, какая мина сработает, а какая нет. Это же зависит от того, как они хранились: надлежаще или нет», — рассказывает Константин Ефремов о ситуации весной 2022-го, когда он сам находился в Украине.
В теории при расстановке мин военные должны заполнять «формуляр минного поля» — это карта с координатами и типами установленных мин. Однако на практике российские военные расставляли мины хаотично и не заполняли формуляры, рассказывает Ефремов: «Сегодня какое-нибудь подразделение стоит на локации, им дают команду минировать какой-то участок, и все. Выстроились, дали по две мины в руки и пошли ставить на глаз. Их перебросят потом на другую локацию — никто никогда не вспомнит, где и какую площадь они заминировали. То же самое происходило в Чечне».
Об этом же рассказывают и жители Харьковской области: при отступлении российские войска не обезвредили свои мины, не рассказали о них местным жителям и не оставили карт заминированных участков. Ефремов подчеркивает, что российские военнослужащие не предупреждали о минах даже другие подразделения ВС РФ (формуляры минных полей составляются в первую очередь, чтобы потом на них не подрывались свои же солдаты).
Интенсивное использование противотанковых мин разведка Министерства обороны Великобритании назвала причиной замедления украинского контрнаступления. Это подтвердили и в Министерстве обороны Украины, и сами украинские военные. «В некоторых районах плотность минных полей указывает на то, что Россия, вероятно, применила намного больше мин, чем предусмотрено ее военной доктриной», — пишет в июле 2023-го Минобороны Великобритании.
Причем в ходе украинского контрнаступления мины нанесли больший ущерб военным ВСУ, чем вся российская артиллерия. «Каждый метр дается кровью», — комментировал ход контрнаступления главнокомандующий ВСУ Валерий Залужный.
Сколько времени займет разминирование Украины
Из-за полномасштабной войны Украина стала самой заминированной страной мира. По подсчетам аналитического центра Globsec, почти треть территории страны — это 174 тысячи квадратных километров — нужно тщательно обследовать на наличие мин и других взрывчатых веществ.
Харьковская и Херсонская — самые заминированные освобожденные области в Украине. Все потому, что они долго находились под российской оккупацией. При этом оценить масштаб проблемы на оккупированных сейчас территориях (около 18% Украины) пока невозможно — вероятно, там все еще хуже.
Разминирование Украины идет крайне медленно, отмечают авторы доклада Globsec. С 2015 по 2021 год от мин успели очистить лишь 6% заминированных территорий в Донецкой и Луганской областях, которые подконтрольны Киеву. Такими темпами на полное разминирование страны может уйти 757 лет, считают в Globsec. Но в Министерстве экономики Украины давали оценку 70 лет. А в МВД страны отмечали, что «по международным стандартам один день активных боевых действий означает месяц разминирования». То есть даже при самых оптимистичных оценках прошедшие 500 дней войны равны 40 годам разминирования. И срок будет только увеличиваться, пока война идет.
Уже сейчас на очищение Украины от взрывоопасных предметов понадобится 37,6 миллиарда долларов, подсчитал Всемирный банк. Стране помогают международные неправительственные организации — The HALO Trust, DDG и FSD, а также польские полицейские. Евросоюз пообещал выделить на разминирование 25 миллионов евро, а западные страны поставляют для этого специальную технику. Правда, Украина получила пока только 15% от обещанного. Кроме того, использовать технику сейчас опасно, потому что ее хорошо видно с беспилотников: она становится мишенью для российских войск.
Основная работа по разминированию ложится на плечи украинских саперов. Из-за активных боевых действий они порой работают по ночам и собирают мины вручную, рассказывает один из командиров ВСУ. Он признается, что «руки трясутся у всех». Порой саперы даже не могут использовать металлоискатели, ведь для противника они тоже заметны, поэтому приходится ползать по-пластунски и искать мины глазами. Кроме того, металлоискатели неспособны обнаружить противопехотные мины, сделанные из пластика.
Именно из-за смертоносности некоторых мин и хитрых методов их расстановки российскими военными деоккупированные территории, где уже нет боевых действий, все еще остаются опасным местом. Например, одну из самых опасных противопехотных мин — ОЗМ-72 — называют «Лягушкой», потому что она подпрыгивает, или «Ведьмой», потому что она коварна. «В этой мине больше двух тысяч осколков. Ее зарывают в землю — человек сбивает растяжку, и мина подскакивает на полтора метра, после чего взрывается. Получается огромная площадь поражения. Одно дело, когда мина взрывается в земле и часть энергии и осколков уходит в землю, — и другое, когда все вылетает в человека. Такие мины — самые конченые из тех, что у нас есть», — говорит в разговоре с Kit бывший российский военный на условиях анонимности.
О хитрых методах минирования армии России говорится и в докладе Globsec: «Российские войска печально известны своей изобретательностью в установке мин-ловушек и растяжек: они минируют животных, трупы людей, а также расставляют двойные и даже тройные ловушки на дорогах, полях и в лесах». Это подтверждают и саперы, которые разминировали Киевскую, Черниговскую и Сумскую области. Например, они находили гранаты в стакане, в стиральной машинке и в шкафу под куклой.
Министр аграрной политики и продовольствия Украины Николай Сольский в апреле 2023 года говорил, что разминированием Украины занимаются 2,6 тысячи человек. Однако этого мало. Нехватка саперов приводит к тому, что местным жителям приходится самим разминировать места, где они живут. Украинские фермеры даже строят самодельные машины для разминирования: к гусеничному экскаватору присоединяют вращающиеся молотки, которые должны провоцировать мины на взрывы.
Быстрее разминировать Украину помогают современные технологии. В августе 2022 года там запустили мобильное приложение MineFree. В нем можно просмотреть карту заминированных территорий, получить уведомление о приближении к опасному объекту, а также сообщить о взрывоопасных или подозрительных предметах. Разминированием занимаются и дроны: Дания для этого предоставила Украине шесть тысяч беспилотников. А Дмитрий Елисеенко сразу после выписки из больницы вместе с украинскими инженерами тестировал роботов-саперов. Сейчас они дорабатываются, поэтому подробности об их работе он не рассказывает.
Зачастую в ходе контрнаступления ВСУ, чтобы прорвать оборону российской армии, необходимо создать брешь без мин для прохода техники. В отличие от скрупулезного разминирования освобожденных территорий, делать это нужно максимально быстро. Помочь в таком экстренном разминировании Украине способно другое «негуманное оружие», которое стране поставляют США, — кассетные боеприпасы, считает военный эксперт Павел Лузин.
Однако использование кассетных боеприпасов может только увеличить количество мин в Украине, так как 10–15% мелких суббоеприпасов не взрываются сразу, отмечает в свою очередь военный эксперт Юрий Федоров. Эти маленькие шарики, начиненные взрывчаткой, оседают в земле на большой площади и тоже опасны для мирного населения — особенно для детей, которые могут легко их поднять. Именно поэтому в 2008 году больше 100 стран подписали конвенцию о запрете использования кассетных боеприпасов. США, Украина и Россия к конвенции не присоединились, а российские войска обвиняли в применении кассетных боеприпасов как на войне в Сирии, так и в Украине.
По данным Государственной службы Украины по чрезвычайным ситуациям (ДСНС) от 28 июля 2023-го, в стране уже обследовано больше 900 квадратных километров из необходимых 174 тысяч. Там нашли 400 взрывоопасных предметов, причем многие из них обнаружили местные жители.
«После освобождения ДСНС обошли сразу все села, а поля пришлось самостоятельно проверять местным, — рассказывает Дмитрий Елисеенко. — Инструкция от властей была такая: находите взрывной опасный предмет, фотографируете, ставите красный флажок и присылаете фото с геолокацией. Потом они в течение нескольких дней приезжают и забирают предмет».
По его словам, на большее у государства сейчас просто нет ресурсов. «На все поле площадью 100 гектаров может быть три снаряда. А чтобы его обойти, надо целую команду выделить и потратить две недели», — объясняет Дмитрий.
Сейчас он собирает деньги на свое лечение за границей, продолжая помогать людям и животным в Украине. «В тот день, когда я подорвался, Саша, владелец фермерства, с которым я был в поле, говорит: „Я бросаю этот бизнес, мы там все ляжем“, — рассказывает Дмитрий. — А на следующий день они все равно вышли в поле с тем парнем, вместо которого я сел на трактор. И продолжают работать до сих пор. И продолжают находить снаряды».
Ирина Долинина для Kit