«Медуза» получила доступ к переписке сотрудников ИК-6 во Владимирской области. Из нее следует, что они осознанно создавали для Навального невыносимые условия — и пытались замести следы
«Медуза» получила доступ к переписке сотрудников ИК-6 во Владимирской области. Из нее следует, что они осознанно создавали для Навального невыносимые условия — и пытались замести следы
«Медуза» получила доступ к переписке сотрудников ИК-6 — колонии строгого режима в селе Мелехово Владимирской области, где большую часть своего тюремного срока просидел Алексей Навальный. В декабре 2023 года его перевели в ИК-3 — в поселок Харп за полярным кругом, — где через три месяца он был убит. Из архива, изученного «Медузой», следует, что сотрудники ИК-6 осознанно создавали для Навального невыносимые условия содержания. Они активно общались по этому поводу между собой и пытались замести следы — например, придумывали разные версии событий, происходивших с политиком в колонии. Многое из того, о чем стало известно благодаря базе электронной почты, может показаться очевидным; тем не менее эти сведения помогают воссоздать реальную картину тюремного заключения Навального.
Аудиоверсию этого текста слушайте на «Радио Медуза»
Что это за архив
В начале августа 2024 года анонимный источник передал «Медузе» архив электронной почты Ильи Круглышева — юриста, представлявшего исправительную колонию строгого режима в селе Мелехово (ИК-6, Владимирская область). Именно в этой колонии с июня 2022 года по декабрь 2023-го сидел Алексей Навальный. Источник передал нам эту базу данных без особых условий.
Несколько сотен писем, в основном касавшихся Навального, были отправлены с мая 2021-го по февраль 2024-го. Юрист Круглышев, выступавший в защиту колонии в судах, и его коллеги использовали электронную почту только для того, чтобы пересылать друг другу файлы. К сожалению, в письмах не было никаких сообщений, кроме темы и прикрепленных документов; вероятно, для обсуждения текущих рабочих вопросов они использовали другие способы связи.
Переписка сотрудников колонии, которая попала к «Медузе», в основном состояла из отзывов руководства колонии на бесконечные иски Навального и его адвокатов. Круглышев помещал эти письма в специальную папку, которая называлась «Навали». Каждый отзыв — это официальная позиция администрации колонии на претензии истцов. В утечку также попали сопроводительные документы: тексты самих исков и решений судов, медицинские справки, характеристики, журналы посещения заключенных. Помимо писем о Навальном в архиве Круглышева были сообщения от его знакомых и переписка с родными.
«Медуза» верифицировала письма, в которых упоминался Навальный, с помощью технических инструментов, а также источника, знакомого с ходом процесса: он подтвердил подлинность отдельных документов из утекшей переписки.
Почему «Медуза» уверена, что эти документы настоящие
Чтобы верифицировать полученные письма, мы в первую очередь проверяли их электронные подписи DKIM. В отличие от обычной подписи, электронная заверяет целостность сообщения или документа техническим образом. Получается, что в документе, на котором есть такая цифровая подпись, уже невозможно заменить ни одного слова или символа так, чтобы она при этом осталась действительной и прошла проверку с помощью специального программного обеспечения. Таким способом нельзя проверить только исходящие письма или черновики: поскольку они еще не были отправлены, подписи почтового сервиса там нет.
Благодаря этому механизму мы уверены, что каждое письмо с электронной подписью было отправлено:
- с одного адреса электронной почты на верифицированный нами адрес;
- в определенный день и время;
- с конкретной темой письма и неизменным содержимым.
Подделать эти подписи нельзя. Но можно попытаться завладеть приватным ключом почтового сервиса, который используется для создания таких электронных подписей (например, украсть или заставить компанию отдать его добровольно). Для подделки всего архива наш источник должен был получить приватные ключи сразу нескольких российских и иностранных почтовых сервисов. Хотя российские законы обязывают компании выдавать ключи шифрования спецслужбам, они не обязаны делать то же самое с ключами для создания электронных подписей.
Полковник внутренней службы Илья Круглышев работает в системе ФСИН больше 20 лет. С 2018 года он занимал должность, которая звучит так: помощник начальника управления по правовой работе — начальник юридической службы УФСИН России по Владимирской области.
Круглышев — дипломированный борец с коррупцией: в 2020-м он защитил диплом о противодействии взяточничеству во владимирском филиале президентского университета РАНХиГС. В этой работе он анализировал борьбу с коррупцией в собственной колонии. В служебной характеристике, которую Круглышев составил в 2023 году от лица начальства, он следующим образом описывал самого себя:
В сложных ситуациях [Круглышев] действует хладнокровно и предприимчиво, руководствуясь законодательством и исходя из интересов УФСИН. Решения по правовым вопросам принимает правильно, в отведенные для этого сроки, оперативно и доходчиво доводит до сведения заинтересованных сторон соответствующую информацию. <…> В коллективе пользуется заслуженным авторитетом и уважением. Государственную и служебную тайну хранить умеет.
В той же бумаге Круглышев отмечал свое участие в судебных процессах по искам Навального и «методическую помощь», которую он якобы оказывал исправительным колониям Владимирской области. В характеристике на самого себя Круглышев подсчитал, что к ноябрю 2023 года в судах находились 84 иска Навального, которые он курировал со стороны колонии.
За то время, что Круглышев представлял позицию колонии в судах по искам Навального, он стал полковником внутренней службы — хотя необходимой для этого пятилетней выслуги в звании подполковника у него не было.
Как в ИК-6 фальсифицировали документы, чтобы отвечать на иски Навального
Бумаги, подготовленные Круглышевым, ИК-6 представляла в судах. При этом в его переписке иногда можно найти сразу несколько версий одного и того же документа, — и таким образом выяснить, какие правки в него вносились.
Например, осенью 2023 года Навальный оспаривал очередное помещение в штрафной изолятор на 12 суток за оскорбление сотрудника ИК-6 (эту практику правозащитники считают пыткой). Сначала в отзыве, то есть официальном ответе колонии на иск, говорилось, что Навальный якобы назвал сотрудника колонии такими словами: «о…л», «д…л», «ч…т», «ч…о». Через неделю Круглышев получил новый вариант текста от коллег. В нем слова, якобы произнесенные Навальным, расшифровывались целиком — «осел», «дебил», «черт» и «чучело», — и сопровождались описаниями («„осел“ в переносном значении тупой упрямец либо глупец» и т. п.). А еще через несколько часов в отзыве на всякий случай пояснили, что такое «честь» и «достоинство» — которые, согласно документам, «унизил» Навальный, что «запрещено внутренним распорядком колонии».
В конце 2023 года Навальный внезапно пропал: он перестал участвовать в судебных заседаниях по видеосвязи. Сначала представители ФСИН объясняли его исчезновение перебоями с электричеством в колонии. Затем адвокатам сообщили, что их подзащитный больше не числится в ИК-6. Лишь через три недели, 25 декабря, соратники Навального выяснили, что его перевели в колонию особого режима в поселке Харп Ямало-Ненецкого автономного округа (там он и был впоследствии убит).
Начальник ИК-6 Дмитрий Ножкин отчитывался о причинах перевода Навального в формальном объяснении, которое ИК-6 отправляла в суды, где участвовал Навальный. Согласно официальной версии, его этапировали в Харп из-за вступления в законную силу нового приговора. Однако в первой версии документа, подписанного Ножкиным, утверждалось другое — что причиной этапа Навального стало поступившее в ИК-6 указание ФСИН России № 02-6477-дсп («для служебного пользования»). Исключив это указание из финального варианта, сотрудники колонии смогли спрятать его от адвокатов; в итоге защитники Навального не только не смогли запросить важный для процесса документ, но и в принципе не узнали о том, что он существовал. (ИК-6 не ответила на вопросы «Медузы» о фальсификации документов.)
Из переписки Круглышева с администрацией ИК-6 видно, как сотрудники колонии пытались оправдать свои действия, целенаправленно ухудшавшие условия, в которых сидел Навальный. Иногда они присылали Круглышеву сразу несколько версий событий, происходивших с политиком в колонии.
Например, в октябре 2023 года Круглышев получил письмо от неизвестного сотрудника ИК-6 с темой «Прогулка 22.09.2023 версии на согласование» (орфография и пунктуация сохранены). К письму были приложены файлы с двумя версиями, объясняющими поведение сотрудников колонии, в рамках одного и того же дела, заведенного по иску Навального — в этом иске политик утверждал, что в день очередного помещения в ШИЗО его незаконно лишили прогулки.
В первом варианте ответа администрация признавала это, но ссылалась на «объективные причины»: согласно документу, Навального в тот день привели в камеру в 09:18, а прогулка для содержащихся в ШИЗО предусмотрена только с 08:40 до 9:40. Старший юрисконсульт, капитан внутренней службы Артем Крылов объяснил отказ в прогулке «исключительно соблюдением распорядка дня». Во втором варианте Крылов описывал те же события иначе — на этот раз причину отказа в прогулке он объяснял «исключительно волеизъявлением осужденного Навального А.А.»:
Прогулка 22.09.2023 года не была предоставлена административному истцу в связи с отказом административного истца выходить на прогулку в оставшийся промежуток времени, предусмотренный распорядком дня, что подтверждается журналом учета прогулок осужденных.
А вот как сам Навальный писал объяснения о своих «правонарушениях» в колонии
В архиве Круглышева есть несколько рукописных пояснений, написанных самим Навальным. Все они связаны с нарушениями распорядка, из-за которых его отправляли в штрафной изолятор.
- «По факту рапорта от 28.07.2022 года могу пояснить следующее: факт нарушения одежды признаю. Куртку х/б расстегнул, т.к она сильно мала мне по размеру», — писал в своем объяснении Навальный через месяц после поступления в ИК-6.
- «В связи с рапортом от 05.08.2022 могу пояснить следующее: рукава куртки х/б я закатал, так как был вынужден делать это в связи с тем, что данная куртка мне мала на несколько размеров», — писал Навальный через неделю, уже находясь в ШИЗО.
- «По факту рапорта № 1389 могу пояснить: руки за спиной я не держал по невнимательности, это заняло несколько секунд. Как же славно и хорошо, что младший лейтенант Неймович проявил высокую бдительность. Предлагаю скорее сделать его лейтенантом», — написал Навальный 13 августа 2022 года в ответ на рапорт лейтенанта.
Как сотрудники ИК-6 следили за адвокатами Навального
Летом 2023 года в соцсетях и на сайте Навального появилось первое после приговора по делу об «экстремизме» заявление политика. Пост, написанный в крайне резком тоне, назывался «Мои страх и ненависть»; в нем политик заявил, что больше всего ненавидит «тех, кто продал, пропил, растратил впустую тот исторический шанс, что был у нашей страны в начале девяностых» — первого президента России Бориса Ельцина и его окружение, «реформаторов», «независимые СМИ» тех времен и «демократическую общественность». Текст вызвал множество неоднозначных реакций.
Несмотря на то, что Навальный, находясь в заключении, продолжал активную публичную деятельность, некоторые журналисты и общественные деятели усомнились в том, что он мог быть автором этого текста — и что ему удалось передать его соратникам в обход тюремной цензуры. В следующем посте Навальный ответил на это: «Организаторы и постоянные настойчивые промоутеры этой идеи не только отвратительные негодяи и бессовестные люди, но и публичные доносчики (стукачи)».
Документы из почты Круглышева показывают, что администрация ИК-6 обратила внимание на посты Навального, которые выходили, пока он сидел в тюрьме, годом раньше. Чтобы понять, как Навальный передавал информацию своим соратникам, цензоры изучили его переписку с близкими и друзьями — 462 письма и 45 телеграмм, отправленных политику, а также 31 письмо, которое написал он сам.
Сведений «об условиях содержания осужденного Навального А.А. в исправительном учреждении, о применяемых к нему в установленном порядке мерах дисциплинарного характера» и документов, «связанных с порядком отбывания наказания», они там не нашли. Кроме того, прослушивая разговоры Навального с матерью Людмилой и женой Юлией, сотрудники колонии пришли к выводу, что политик не говорит об этом и во время телефонных звонков.
В итоге начальник колонии Ножкин решил, что «неустановленные люди», «действующие от имени Навального», — то есть его соратники, — могли получать сообщения политика из колонии только с помощью адвокатов. «Передача указанной информации осужденным Навальным А.А. через другие возможные каналы не представлялась возможным и не осуществлялась», — написал в постановлении о введении дополнительной цензуры Ножкин (орфография сохранена).
Впрочем, о жизни Навального в колонии можно было узнать не только от него самого, но и из других источников
В феврале 2023 года на ютьюб-канале правозащитного проекта Gulagu.net появилась запись с видеорегистратора начальника отряда ОВРсО ФКУ ИК-6 Виктора Зеленцова. В кадр 5 августа 2022 года попал Навальный, работавший на швейном участке отряда, Зеленцов в это время делал обычный обход.
В видео Зеленцов делает замечание Навальному из-за закатанных рукавов: «Опять нарушаем. Ну, это не дело. Предупреждаю вас, что обязан составить рапорт за нарушение формы одежды. А что делать?» Навальный показывает Зеленцову, что ему мала куртка, и объясняет, что поэтому приходится закатывать рукава. Зеленцов на записи оценивает куртку и говорит: «Ну, замечательно все. С рукавами вопросов нет». А затем начинает отчитывать Навального за то, что тот не работал. На этом запись обрывается.
Служебная проверка не смогла установить источник утечки, следует из документов архива, полученного «Медузой».
Уже в сентябре 2022 года в колонии, где Навальный сидел несколько месяцев, было решено установить полный контроль над его коммуникацией с адвокатами. Руководство ИК-6 выпустило постановление о слежке за письмами и другими сообщениями, которыми политик обменивался со своими защитниками. После этого некоторые письма и телеграммы адвокатов в принципе перестали доходить до Навального.
Формальным оправданием для этих мер стало решение сотрудника колонии, посчитавшего, что цензура поможет «борьбе с преступностью» — предотвратит «преступления против основ конституционного строя и безопасности государства», которые якобы «планировали» Навальный и «неустановленные лица, действующие от его имени».
Это вообще законно?
Правила внутреннего распорядка исправительных учреждений позволяют цензурировать переписку осужденного с адвокатами — хотя для этого администрация колонии должна обладать «достоверными сведениями» о том, что информация в этой переписке «направлена на инициирование, планирование или организацию преступления» или вовлечение в него других людей.
В случае с Навальным начальник ИК-6 формально опирался на рапорт оперуполномоченного оперативного отдела колонии, лейтенанта Михаила Неймовича, следует из документов утечки, изученных «Медузой». В сентябре 2022 года Неймович изучил соцсети Навального и «установил», что «неустановленными лицами, действующими от его имени и в его интересах, систематически публикуется информация, указывающая на возможное инициирование, планирование или организацию» целого множества преступлений, в которые якобы собираются вовлечь и других людей. Вот эти преступления:
- публичный призыв к осуществлению экстремистской деятельности;
- возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства;
- организация экстремистского сообщества;
- организация деятельности экстремистской организации.
Адвокат Навального Ольга Михайлова в разговоре с «Медузой» называет Неймовича «сотрудником, прикомандированным к Навальному». Соратники Навального говорили, что лейтенант Неймович «следил за каждым шагом» Навального и постоянно писал жалобы, из-за которых его помещали в ШИЗО.
В переписке Круглышева можно найти похожий рапорт, составленный начальником Неймовича, майором внутренних дел Алексеем Хавецким на следующий день после рапорта, написанного его подчиненным. В тот же день комиссия ИК-6 «установила», что в соцсетях Навального «неустановленные лица от его имени» распространяют информацию, направленную «на дестабилизацию социальной и общественно-политической обстановки в стране, возбуждение в обществе ненависти либо вражды к группе лиц по признаку принадлежности к социальной группе». Среди таких социальных групп комиссия ИК-6 называла представителей власти, «конкретные должностные лица из числа высшего руководства страны» и силовиков.
Через несколько недель в колонии утвердили дополнение к этому постановлению. Если сотрудники ИК-6 обнаруживали у адвокатов, посещавших Навального, материалы, «не относящиеся к оказанию юридической помощи, в том числе оформленные на бумажных носителях», их должны были вернуть политику. Сотрудники колонии могли сами решать, соответствуют ли документы этому критерию.
Если адвокаты отказывались показывать бумаги, не касавшиеся дела Навального, им предлагали оставить их «на хранение в специально оборудованном запирающемся шкафу» до прохода через КПП. Если же защитник Навального, ссылаясь на адвокатскую тайну, отказывался «предоставить на обозрение» документы по делу политика, его не пускали к подзащитному.
Постановление и дополнение к нему создавали формальные основания для того, чтобы сотрудники ИК-6 могли просматривать все документы адвокатов — до посещения Навального и после. Впрочем, в реальности они начали делать это сразу после того, как политик попал в колонию. «Принципиально [после вступления в силу постановления] ничего не изменилось, — рассказывает „Медузе“ адвокат Навального Ольга Михайлова. — У нас по-прежнему смотрели и фотографировали все документы. Если у нас с собой были бумаги по другим нашим подзащитным, досматривали и их».
В начале сентября 2022 года колония приняла еще одну меру, чтобы затруднить коммуникацию Навального с защитниками. Сотрудники заклеили прозрачное оргстекло, прикрывающее решетку, которая разделяла адвокатов и подзащитных в помещении, где проходят их встречи (всегда в присутствии сотрудников ФСИН). Тогда же сотрудники ИК-6 избавились от специальной прорези для передачи документов. Эти меры объяснили тем же постановлением администрации колонии.
«С заклеенным оргстеклом невозможно было работать», — комментирует эти действия Михайлова:
Он [Навальный] видел только наши очертания, а мы — его. Была небольшая прорезь без пленки, такая амбразура внизу оргстекла, но она была сильно поцарапана — то есть ее специально кто-то царапал наждаком. Обмениваться документами в таких условиях [также] было невозможно.
В то время Навальный уже был обвиняемым по уголовным делам о терроризме и экстремизме, мы должны были вместе с ним знакомиться с материалами, что нереально было сделать с учетом оргстекла. Мы писали огромное количество жалоб, но положительного результата не добились.
Навальный и его адвокаты пытались жаловаться, но администрация ИК-6 отвечала, что невозможность обмена документами между осужденным и защитниками никак не ограничивает его право на защиту.
Из отзывов ИК-6 на иски Навального следует, что он пытался оспорить цензурирование переписки со своими защитниками и обращал внимание, что администрация колонии произвольно применяет к нему законы, нарушает фундаментальные права, гарантированные Конституцией РФ, и адвокатскую тайну, а также неправомерно вмешивается в адвокатскую деятельность. Но это ни на что не повлияло, и 8 сентября 2023-го руководство колонии продлило «контроль писем, почтовых карточек, телеграфных и иных сообщений» Навального и его адвокатов еще на год.
13 октября 2023 года троих адвокатов Навального — Вадима Кобзева, Алексея Липцера и Игоря Сергунина — арестовали. Затем в розыск объявили еще двух защитников политика — Александра Федулова и Ольгу Михайлову (до начала уголовного дела они уехали из России). Следствие обвинило всех пятерых в «участии в экстремистском сообществе». По утверждению силовиков, «используя свой статус при оказании юридической помощи для доступа в исправительное учреждение», они обеспечивали связь Навального с сотрудниками ФБК.
«Полагаю, что Вадим [Кобзев] и все другие адвокаты, которые привлечены к ответственности по этому делу, выполняли свою адвокатскую работу, — говорил в интервью „Новой газете“ защитник Вадима Кобзева Андрей Гривцов. — Их преследование, конечно, связано с попранием адвокатской тайны, которая вообще-то должна быть незыблема. И никакого экстремизма я, честно говоря, там так и не могу усмотреть».
Сотрудники колонии просматривали все документы адвокатов Навального на входе и выходе почти два года, рассказывает источник «Медузы», знакомый с ходом рассмотрения дела: «Можно сказать, что экстремизм, которого на самом деле не было, совершался при содействии сотрудников ФСИН. Они внимательно изучали все бумаги [адвокатов], в том числе те, где были проекты постов в интернете, и все без исключения разрешали передавать [на волю]. Они просматривали все документы, все проверяли, ничего не пресекали — а потом сказали, что это преступление».
Адвокат Навального Ольга Михайлова комментирует это так:
По закону обмен документами между подзащитными и адвокатами не запрещен. Нельзя обмениваться предметами, которые находятся в перечне запрещенных. Но мы никогда не передали ни одного листка, который не проверили бы сотрудники колонии, и за все время у нас не было изъято ни одного документа. Никакого обмена «экстремистской информацией» не было, все происходило под постоянным контролем ФСИН.
Запрета на передачу слов нашего подзащитного его друзьям и родственникам у нас тоже не было — мы же не секретная служба. Вести оперативные мероприятия в отношении адвокатов и их клиентов, без малейших на то оснований, незаконно.
Контроль над общением Навального и адвокатов в ИК-6 был тотальным. «Как я потом поняла, они прослушивали и записывали абсолютно все встречи Навального с адвокатами, беспрецедентно нарушая право на защиту», — говорит Михайлова. Она добавляет: «Это желание всех правоохранительных органов — сидеть рядом с адвокатом, который осуществляет защиту любого человека, которого обвиняют в любом преступлении, и интерпретировать это [общение] так, как они считают необходимым».
Арестованных адвокатов Навального судят в Петушках Владимирской области. «Cуд [закрытый] в частном секторе, домишки низкие. Но ты приезжаешь — и два квартала гаишников, обвиняемых возят спецконвоем, — рассказывает собеседник „Медузы“, знакомый с ходом процесса. — На кого эти три юриста будут нападать? Чем?! Конституцией и Уголовно-процессуальным кодексом?»
В каких условиях сидел Навальный в ИК-6
Условия отбывания наказания составляют немаловажную часть культуры страны, а точнее — ее нравственности и экономических возможностей. Принципиально важно, чтобы условия отбывания способствовали реализации двух целей наказания: исправлению преступника и кары за содеянное.
Это написал сам Илья Круглышев (орфография и пунктуация сохранены) в своей «рецензии» на статью, написанную его коллегами и посвященную «нормам жилой площади» для заключенных. В марте 2023 года соратники Навального включили Круглышева в свой «Черный блокнот». По их данным, именно он — создатель «комплекса пыточных условий» для Навального и несет ответственность за то, что политика заключали в ПКТ, СУС и ШИЗО под надуманными предлогами. Фонд борьбы с коррупцией также обвинил Круглышева в нарушении трудовых прав Навального в колонии (он работал в швейном цеху) и нарушении права политика на защиту. В марте 2024-го, уже после смерти Навального в колонии в Харпе, Евросоюз ввел против Круглышева санкции.
Когда Навального привезли в ИК-6, его обследовал местный фельдшер. Он указал в справке его хронические заболевания: холецистит, панкреатит, гастрит, остеохондроз («Медуза» не может утверждать, что эти заболевания действительно были хроническими).
Помимо этого, фельдшер при осмотре зафиксировал заметное повышение артериального давления — 140/90. Такие показания давления, согласно клиническим рекомендациям, которым обязаны следовать врачи в России, могли быть признаком артериальной гипертензии и показанием для начала медикаментозной терапии. Препараты для снижения давления в ИК-6 Навальному не назначали, следует из изученных «Медузой» медицинских документов из почты Круглышева.
Позже именно «критическое повышение артериального давления», по официальной версии следствия, стало «пусковым механизмом» развития «комбинированного заболевания», которое якобы привело к смерти политика в феврале 2024 года.
В своем обращении в Следственный комитет с требованием завести уголовное дело по факту смерти Навального российский сосудистый хирург Александр Ванюков писал:
Для любого человека с медицинским образованием очевидна абсурдность данного заключения. <…> Но даже если мы допустим, что в этом постановлении написана правда, значит, человеку с тяжелой гипертонической болезнью, которую невозможно было не выявить при регулярных медицинских осмотрах, прохождение которых обязательно при водворении в ШИЗО, не назначили соответствующую терапию, а [вместо этого его] продолжали отправлять в штрафной изолятор, несмотря на запредельно высокие цифры артериального давления. Если мы допустим, что это так, то ответственность за смерть Алексея лежит на сотрудниках ФСИН.
В общей сложности за два с лишним года тюремного заключения Навальный провел в изоляторах более 300 дней. Только в ИК-6 его сажали в штрафной изолятор 23 раза. Перед каждой отправкой в ШИЗО Навального обследовали медработники ФСИН, которые писали соответствующее медицинское заключение и признавали политика «годным к содержанию» в изоляторе.
В распоряжении «Медузы» есть 22 таких медицинских заключения. В них указано, что во время осмотров у Навального как минимум пять раз фиксировали повышенное давление — 130/80. Эти цифры нельзя назвать запредельными, но, согласно российским клиническим рекомендациям, это показатель «высокого нормального артериального давления», которое рекомендуется лечить при риске развития сердечно-сосудистых заболеваний.
В медицинских заключениях также говорится, что Навальный регулярно жаловался врачам на боли в спине, желудке и кистях рук. Об ухудшении здоровья политика писал и его адвокат Вадим Кобзев. По его словам, в ИК-6 Навальный похудел на восемь килограммов, у него постоянно болел живот; однажды он потерял сознание. Администрация колонии, хоть и вызвала ему скорую помощь, дополнительные исследования в больнице не назначила и отказалась пустить к нему независимых врачей, на чем настаивали родственники и соратники политика. Таких врачей не допускали ни в одну из колоний, где сидел политик, рассказала «Медузе» адвокат Ольга Михайлова.
О болях в желудке, спине, руках и ногах Навальный регулярно рассказывал своим защитникам. Проблемы с давлением, говорит Михайлова, были «фоновыми» и возникали время от времени: «Алексей достаточно мужественный человек, он воспринимал все стойко. Но были моменты, когда было видно, что ему совсем плохо, и тогда мы поднимали шум — в некоторых случаях вопреки его желанию, [потому что] мы очень сильно за него боялись. Проблемы со здоровьем у него были, но не до такой степени, чтобы через четыре месяца после того, как разогнали его адвокатов (то есть возбудили против них уголовное дело, — прим. „Медузы“), он скоропостижно скончался».
При этом в ИК-6, объясняет Михайлова, для Навального были созданы «абсолютно невыносимые условия». Так, в ноябре 2022 года Навальный судился с администрацией колонии из-за отказа выдать ему зимние сапоги — без них он не мог выйти в холодный прогулочный двор, который сам описывал как «покрытый льдом бетонный колодец» (после подачи иска обувь Навальному выдали).
«Его постоянно помещали в ШИЗО, где он, например, не мог пользоваться своими продуктами. Он заказывал еду в тюремном магазине, ему ее приносили, показывали и тут же уносили — потому что в ШИЗО своя еда не полагалась», — вспоминает адвокат.
Во время одной из встреч с Михайловой в ИК-6 Навальный «был очень худой, серого цвета, а рядом с ним стоял розовощекий сотрудник ФСИН». «Я говорю: вы что с ним сделали?! Почему он так выглядит?! А фсиновец отвечает: да он отлично выглядит, это на него от серой стены как бы бликует», — рассказывала Михайлова «Медузе» после гибели политика.
Как сотрудники ИК-6 обращались с Навальным и его сокамерником в ШИЗО. Один пример
17 апреля 2023 года два сотрудника ИК-6 — Алексей Кукушкин и Владимир Каталев — избили Навального. Как следует из рапорта Каталева (есть в архиве Круглышева), Навальный «в категорической форме отказался заходить в камеру» ШИЗО. Тогда Кукушкин и Каталев «применили физическую силу» в виде «загиба левой руки за спину с фиксацией правой руки» и нанесли Навальному «упреждающий удар в область бедра левой ноги», после чего «принудительно» сопроводили его в камеру, где уже находился осужденный А.А. Татарченко. При виде Татарченко, говорится в рапорте, Навальный «попытался вырваться, свободной рукой схватил сокамерника за воротник и толкнул на стол».
Как писал адвокат Кобзев, администрация колонии специально сажала Татарченко и Навального в одну камеру. «Когда Навального [17 апреля 2023 года] заводили из рабочей камеры в его обычную, он обнаружил, что туда снова помещен его постоянный сосед-„бомж“, доведенный на этот раз до совершенно животного состояния. Запах в камере был такой, что войти туда было невозможно. Навальный входить в камеру отказался», — объяснял Кобзев. По словам адвоката, политик назвал происходящее «провокацией». В ответ на это сотрудники колонии отправили Навального в камеру насильно, ударив при этом «коленом в пах».
По словам Михайловой, в колонии Татарченко специально не давали никаких средств гигиены. «Были случаи, когда его помещали абсолютно больным, и он его [Навального] заражал. Находиться с ним в одном маленьком помещении было невозможно. Наверное, они [сотрудники колонии] испытывали от этого какое-то наслаждение. Мы писали жалобы о недопустимости такого обращения [с Татарченко] генеральному прокурору, уполномоченному по правам человека и руководству ФСИН», — комментирует «Медузе» Михайлова. Результата, по ее словам, не было.
Перед каждой отправкой Навального в ШИЗО его обследовал штатный психолог ФСИН. «Спокоен. Легко идет на контакт. Адекватен. Разговорчив. Эмоционально восприимчив», — указано в однотипных справках, которые изучила «Медуза».
В последний раз Ольга Михайлова видела Навального в октябре 2023 года. В тот день он сказал ей: «Слушай, боюсь показаться параноиком, но, кажется, меня тут притравливают». Выйдя из ИК-6, Михайлова написала об этом в твиттер Вадима Кобзева (защитники Навального вели аккаунт коллективно). Эта запись, в частности, легла в основу уголовного дела об «участии в экстремистском сообществе», в котором обвинили адвокатов. «Конкретно мне вменяют, что я рассказала о том, что Навального в колонии травят, написала об этом. Это экстремизм? С их точки зрения — да», — заявила Михайлова «Медузе».
О том, что его могут отравить, Навальный говорил и своей жене Юлии во время первого длительного свидания в колонии. В своей автобиографической книге «Патриот» (которая выйдет 22 октября) сам Навальный писал об этом разговоре так:
Мы прошлись по коридору и остановились в месте, максимально удаленном от камер с микрофонами, которые тут повсюду. Я прошептал ей на ухо: «Слушай, не хочу драматизировать, но, думаю, есть высокая вероятность, что я никогда отсюда не выйду. Даже если все начнет рушиться, они уберут меня при первых признаках того, что режим рушится. Они меня отравят». «Я знаю, — сказала она, кивнув, спокойным и твердым голосом. — Я и сама об этом думала».
Журналисты The Insider писали, что перед смертью Навального рвало, он жаловался на «резкую боль в области живота». Однако из официального документа о причинах смерти Навального эти сведения исчезли. Расследовательское издание «Досье» рассказывало, что версию об отравлении отрабатывало следствие. Что ему удалось в связи с этим выяснить, неизвестно.
Несмотря на тяжелые условия, Навальный стойко воспринимал свою жизнь в ИК-6, говорит «Медузе» Михайлова. По ее словам, он старался сохранять спокойствие и «поймать дзен».
Текст: Денис Дмитриев и Светлана Рейтер
Редактор: Юлия Леонкина