Некоторые люди совершают трансгендерный переход, потом меняют решение и делают детранзишн. Что это такое? И вредно ли это?

Некоторые люди, совершившие трансгендерный переход, решают сделать обратный переход. Процесс, обратный предыдущему трансгендерному переходу, называют детранзишном. Бывает и двойной детранзишн, который также обозначают термином «мультитранзишн». Это несколько трансгендерных переходов.

У людей, которым эта тема близка, и у людей, которые слышат об этом впервые, часто возникает много вопросов о том, как такое могли допустить врачи — и каковы риски для здоровья человека. Мы решили рассказать об этом подробнее.

К сожалению, по России хороших данных нет. Но порядка 8% респондентов исследования U.S. Transgender Survey (2015), включавшего 27 тысяч человек, совершивших транспереход, сообщали о детранзишне. При этом для 62% из них детранзишн был временным.

Человек может на время прекратить прием гормональной терапии или на некоторый период обратно поменять гардероб.

Иногда детранзишн — это часть гендерного поиска человека, обретения идентичности, который также называют гендерным путешествием (gender journey). В таком случае человек может совершать несколько переходов, и это называется «мультитранзишн». Но иногда и это связано не с желаниями человека, а с внешними обстоятельствами: например, человек попадает в среду, где к переходу относятся негативно, и он совершает детранзишн, после чего, когда выходит из-под давления, продолжает переход.

Соображения, по которым человек совершает детранзишн, могут быть самыми разными:

• давление со стороны родителей, других членов семьи, партнеров, друзей, религиозного авторитета;
• социальная дискриминация, угроза жизни и здоровью;
• трудности при трудоустройстве;
• финансовые затруднения (в России соответствующая гормональная терапия и хирургические вмешательства не покрываются фондом обязательного медицинского страхования);
• медицинские противопоказания (в течение жизни у человека могли развиться заболевания, являющиеся противопоказанием для гормональной терапии, выбранной для перехода);

Люди, осуществившие трансфеминный переход, чаще (11%) сообщали о детранзишне, чем осуществившие трансмаскулинный переход (4%).

Частота детранзишна различалась у людей разной расовой и национальной принадлежности (выше у людей «нетитульной» нации). И это тоже отражает социальные причины детранзишна: чем выше уровень стигматизации и дискриминации по разным признакам, тем выше его вероятность.

Только 0,4% пришли к выводу, что изначальное направление перехода им в принципе не подходит. По другим данным, сожаление о каких-либо этапах перехода высказывают от 0,3% до 2,2%.

Они тоже говорят о нескольких причинах:

• изначально неподходящий сценарий перехода (изменения тела не те, которых они хотели);
• осознание своей небинарности;
• нереалистичные ожидания, разочарование от произошедших (или не произошедших) изменений;
• плохие результаты хирургического вмешательства;
• наличие заболевания, изначально повлиявшего на самоидентификацию и диагностику (например, острые психиатрические состояния);
• социальное давление патриархального общества, столкновение с гендерными стереотипами, с которыми человек, возможно, соглашается.

У некоторых людей старшего возраста, совершивших трансгендерный переход, опасения связаны с тем, что с возрастом о них не позаботятся должным образом и им придется полагаться на систему здравоохранения, которой они не доверяют. Иногда они сообщают о том, что сейчас у них другое самоощущение и они больше не хотят социализироваться в этом гендере.

На данный момент нет данных о негативных последствиях для здоровья, связанных с детранзишном. Все риски индивидуальны и зависят от тех гендерно-аффирмативных процедур, которые проводились ранее, и тех процедур, которые будут проводиться в связи с детранзишном.

Исключения составляют лишь обычные риски, связанные с хирургическим вмешательством, и стандартные нежелательные реакции на прием гормональных препаратов. Другими словами, от большего количества процедур риск, безусловно, увеличивается, но каких-то новых рисков не добавляется.

Да. Какие-то изменения, происходящие на фоне гормональной терапии, обратимы.

• При феминизирующей гормональной терапии (то есть направленной на приобретение женских черт) увеличиваются грудные железы и — достаточно часто — утрачивается фертильность.
• При маскулинизирующей гормональной терапии (то есть направленной на приобретение мужских черт) меняется голос, увеличивается клитор. Иногда необратимыми могут быть рост волос на лице и теле, облысение головы (андрогенная алопеция) и утрата фертильности.

Часть этих изменений можно при желании скорректировать хирургически (уменьшить грудные железы), с помощью упражнений и/или хирургически (изменить высоту и тембр голоса), с помощью косметологических процедур (удалить волосы) и медикаментов (справиться с алопецией).

Если человеку удаляли половые железы, то может быть недостаточно отмены гендерно-аффирмативной гормональной терапии и потребуется заместительная гормональная терапия — прием половых гормонов в соответствии с полом, приписанным в документах при рождении.

Если была выполнена маскулинизирующая маммопластика (удаление молочных желез), а человек выражает желание восстановить конфигурацию груди, можно установить импланты.

Если были операции, меняющие внешний вид гениталий, можно провести другие пластические операции.

Надо учитывать, что решение о любых хирургических вмешательствах как при транспереходе, так и при детранзишне, принимает исключительно пациент, и не существует единого для всех сценария действий.

Утрата фертильности на фоне гормональной терапии может стать необратимой — и она всегда происходит при органоуносящих операциях на половых железах (удалении яичников или яичек).

Поэтому о криоконсервации спермы, яйцеклеток, эмбрионов или тканей яичников рекомендуется задуматься до начала медицинских гендерно-аффирмативных процедур.

Если только они не связаны с давлением и недостатком медицинской помощи. А, как правило, бывает наоборот.

Как ни странно, нужно перестать давить на людей, которые думают о трансгендерном переходе.

В России до сих пор действует устаревшая Международная классификация болезней (МКБ-10), в которой фигурирует диагноз F64.0 — транссексуализм (некорректный и устаревший термин). Из-за этого люди часто сталкиваются с медикализацией, то есть с попыткой изобразить их стремление как медицинскую проблему, и ограничениями, основанными на личных суждениях наделенных институциональными полномочиями людей.

Согласно существующим данным, такие стратегии только ухудшают ситуацию. Из-за этого растет риск, что человек столкнется с неподходящим сценарием перехода и разочарованием. Еще больше усилятся стигматизация и стресс, из-за которых вероятность детранзишна (а также суицидального поведения) возрастает.

Опыт других стран говорит, что это так не работает.

В Норвегии с 2008 по 2021 год только пять человек совершили обратный переход (при том, что, по разным данным, на 2017 год в стране от 20 до 260 тысяч транслюдей). Между тем именно эта страна имеет самый высокий суммарный показатель качества жизни транслюдей — 23 из 30 пунктов. Для сравнения в России — 5 из 30. Процедуры юридического признания гендера и доступ к медицинским гендерно-аффирмативным вмешательствам там основаны на самоопределении человека, не требуются наблюдение у психиатра или установка диагноза.

В России только в различных СМИ о детранзишне рассказало больше людей (например, тут, тут или тут), чем во всей Норвегии за 13 лет, то есть в реальности таких случаев может быть гораздо больше.

Решение о трансгендерном переходе и его индивидуальном сценарии (каждой из производимых манипуляций и действий) может и должен принимать сам человек — без какого бы то ни было давления со стороны врачей или близких людей. Если человек берет ответственность за свое решение, это способствует тому, что у него впоследствии реже возникают сожаления.

Также врачам нужно:

• соблюдать баланс между врачебной помощью и ненавязыванием своей позиции. Надо реализовывать партнерскую модель взаимодействия врач-пациент;
• информировать пациента обо всех возможностях гендерно-аффирмативных процедур и быть готовым/готовой совместно разрабатывать гибкий сценарий дальнейших действий;
• получать информированное согласие на вмешательства, при необходимости — с использованием аудио-, видео- и мультимедийных материалов, тестов, анкет обратной связи (это достоверно снижает частоту неудовлетворенности и разочарований от вмешательств);
• информировать о доступной психологической помощи, группах поддержки, равных консультациях (это увеличивает репрезентацию разного опыта, в том числе опыта небинарных людей).

Подробнее о медицинской помощи — в другом нашем тексте

К транслюдям бывают враждебны даже врачи. Рассказываем, как найти хороших — и какие обследования нужны

3 года назад

Подробнее о медицинской помощи — в другом нашем тексте

К транслюдям бывают враждебны даже врачи. Рассказываем, как найти хороших — и какие обследования нужны

3 года назад

Состраданием, отсутствием осуждения и каких-либо оценок его/ее действий.

Детранзишн может быть не менее или даже более трудным, чем первичный транспереход из-за социального непонимания, изоляции, страха, стыда, травмы и недостатка информации для тех, кто идет по этому пути. Бывает, что люди, проходящие путь детранзишна, теряют ту социальную поддержку, которую они имели в процессе первого перехода, что приводит к чувству одиночества и беспомощности.