«Зимняя вишня». Пять лет «Медуза» поговорила с российскими пожарными о том, изменилось ли хоть что-нибудь в системе после пожара, в котором погибли больше 40 детей
Ровно пять лет назад, 25 марта 2018 года, в торговом центре «Зимняя вишня» в Кемерове произошел пожар. Погибли 64 человека, в том числе 41 ребенок. Сразу после этого по всей России прошли масштабные проверки в пожарных частях, по делу о пожаре было возбуждено уголовное дело против 15 человек — их приговорили к тюремным срокам от пяти до 18 лет. «Медуза» поговорила с российскими пожарными о том, изменилось ли что-нибудь в работе МЧС за пять лет после «Зимней вишни».
Предупреждение. В этом тексте есть мат. Всего одно слово, но если для вас это неприемлемо, пожалуйста, не читайте эту статью.
«Кто ответит?»
25 марта на четвертом этаже торгового центра «Зимняя вишня» в Кемерове произошло короткое замыкание в электропроводке — по версии МЧС, это и стало причиной пожара. Автоматическое оповещение в здании не работало, а охранник Сергей Антюшин, заметивший дым по камерам видеонаблюдения, не нажал тревожную кнопку. Уже в суде охранник заявил, что кнопка в любом случае не работала, а он просто не знал, как вести себя в подобной ситуации.
В одном из кинозалов торгового центра оказались заперты десятки посетителей. Выжить смог лишь один из них — Михаил Трусов, который пришел в кинотеатр с двумя дочками (четырех и восьми лет). Во время сеанса он понял, что начался пожар, за дверями зала бушевал огонь.
«Минут пятнадцать мы продержались, потом стали терять сознание, — рассказывал мужчина. — Я решил, что ждать нечего, нужно пытаться выбираться. Мы оторвали замок с [запертого] запасного выхода, но выходить тоже не стали, потому что не было видно, есть дальше огонь или нет. Но потом я все-таки вышел через пожарный выход и пошел искать помощь. Я вышел, сделал буквально два шага и упал, потому что там было невозможно дышать. Я хотел вернуться за детьми, но не смог этого сделать. Потом меня кто-то поднял и вынес».
Дочери Трусова погибли. Всего жертвами пожара стали 64 человека, 41 из них — дети.
Пожарные не смогли спасти посетителей «Зимней вишни». Сотрудников МЧС вызвали жители дома напротив торгового центра — в 16:04, то есть через пять минут после начала пожара. Начальник пожарного караула Сергей Генин со своим звеном из трех человек прибыл к «Зимней вишне» спустя восемь минут после звонка. У входа в ТЦ к нему подбежал Александр Ананьев — отец трех дочерей, которые оказались заперты в кинотеатре.
Ананьев показал пожарным кратчайший путь до кинозала, но Генин повел подчиненных в обход по лестнице — этот маршрут посоветовал охранник «Зимней вишни». Поднявшись на четвертый этаж, пожарные оказались перед запертым запасным входом в зал — им пришлось вернуться вниз и пойти по маршруту, на который сразу указывал Ананьев. Позже Заводский суд Кемерова посчитает, что упущенное время можно было потратить на спасение людей.
Огонь не могли потушить больше 10 часов. Вечером того же дня в Кемерово прилетел Владимир Путин. Он провел встречу с руководством региона и заявил, что пожар произошел из-за «преступной халатности, из-за разгильдяйства».
Спустя два дня в центре Кемерова прошел митинг, на котором собравшиеся выкрикивали лозунги «Позор!» и «Кто ответит?» и требовали отставки властей. Губернатор Аман Тулеев назвал акцию протеста «спланированной провокацией» (2 апреля Тулеев тем не менее ушел в отставку, но уже неделю спустя возглавил кузбасский парламент).
В августе 2018-го здание «Зимней вишни» снесли. Сегодня на этом месте сквер, который называется Парк ангелов.
«Проще всего обвинить пожарных»
Константин Косов — бывший начальник пожарного караула Пушкинского района Санкт-Петербурга, проработавший в МЧС больше 18 лет. Он — как и многие его коллеги — уверен, что при многочисленных нарушениях, допущенных руководством «Зимней вишни», а также отключенной сигнализации и работающей вентиляции у пожарных практически не было шансов спасти людей в запертом кинозале.
Понятно, что проще всего обвинить в непрофессионализме пожарных, которые якобы недоработали. [На мой взгляд] пожарные сделали все возможное — с той информацией, силами и средствами, которые у них были.
Спустя пять дней после пожара Следственный комитет признал «Зимнюю вишню» самостроем и объявил, что торговый центр возводился без необходимых разрешений. Тогда же «Медуза» выяснила, что по документам «Зимняя вишня» состояла из четырех строений бывшей кондитерской фабрики, которые в 2014 году объединили и переоборудовали под торговый центр, но на бумаге они так и остались разными зданиями.
Проект такой реконструкции утвердили в областной инспекции государственного строительного надзора, которую возглавляла Танзиля Комкова, а согласовали в городском комитете строительного контроля, где работала ее невестка Елена Комкова. Позже следствие обвинит совладельца «Зимней вишни» Вячеслава Вишневского в даче взятки Танзиле. В сентябре 2022 года он признал вину в суде, суд приговорил его к восьми годам колонии.
В разговоре с «Медузой» Константин Косов вспоминает, что после событий в «Зимней вишне» в пожарных частях и торговых центрах по всей стране начались проверки. Но они оказались чистой формальностью: руководство просто заставило подчиненных написать отчеты о том, что их пожарные части «успешно выполняют» все работы.
Такие проверки, по словам Косова, происходят после каждого крупного возгорания. Он приводит в пример ряд проверок после пожара в психоневрологическом интернате в Воронежской области в 2015 году. Тогда погибли более 20 человек, а Следственный комитет возбудил уголовное дело по статье «причинение смерти по неосторожности двум и более лицам». Три года спустя директора интерната Сергея Никифорова приговорили к двум с половиной годам колонии-поселения, а завхоза Юрия Дыхненко — к двум годам.
Пожарным, работавшим в «Зимней вишне», выдвинули другое обвинение — в «халатности, повлекшей по неосторожности смерть двух и более лиц». В сентябре 2021 года суд признал начальника пожарного караула Сергея Генина виновным и назначил ему пять лет колонии общего режима, начальнику службы пожаротушения Андрею Бурсину дали на год больше.
Кого еще приговорили по делу «Зимней вишни»
Гендиректора ООО «Зимняя вишня» Надежду Судденок, а также гендиректора Кемеровского кондитерского комбината (собственник ТЦ) Юлию Богданову и технического директора комбината Георгия Соболева обвинили в «оказании услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекшем смерть двух и более лиц» и в «нарушении требований пожарной безопасности, повлекшем по неосторожности смерть двух и более лиц».
Руководителю компании «Системный интегратор» (она занималась обслуживанием пожарной сигнализации в ТЦ) Игорю Полозиненко и инженеру противопожарной системы Александру Никитину также выдвинули обвинения в «нарушении требований пожарной безопасности, повлекшем смерть двух и более человек». Охраннику Сергею Антюшину — в «оказании услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекшем смерть двух и более лиц».
Богданова, Судденок, Соболев, Никитин и Полозиненко частично признали вину. Антюшин заявил, что не виновен.
Против бывшего главы Госстройнадзора по Кузбассу Танзили Комковой, ее экс-подчиненной Светланы Шенгерей, а также сына, бизнесмена Эдуарда Комкова и его делового партнера Никиты Чередниченко выдвинули обвинения в получении взятки, злоупотреблении должностными полномочиями и отмывании денег.
Начальника управления надзорной деятельности и профилактической работы МЧС Кузбасса Григория Терентьева обвинили в халатности и растрате, а бывшего главу ГУ МЧС России по Кемеровской области Александра Мамонтова — в халатности и мошенничестве.
В марте 2019 года в Польше задержали бывшего гендиректора компании — собственника «Зимней вишни» Вячеслава Вишневского, год спустя его экстрадировали в Россию. Вишневского обвинили в даче взятки (семь миллионов рублей) главе инспекции государственного надзора Кемеровской области Танзиле Комковой. По данным следствия, за взятку он получил разрешение на ввод торгового центра в эксплуатацию.
В октябре 2021 года суд приговорил Богданову к 14 годам лишения свободы, Суденок — к 13 с половиной годам. Соболев был осужден на 11 лет колонии общего режима, Полозиненко — на шесть с половиной лет, Никитин — на пять с половиной лет. Антюшин получил восемь лет колонии общего режима.
В декабре 2021 года суд вынес приговоры Танзиле Комковой (18 лет колонии общего режима и штраф 80 миллионов рублей), Никите Чередниченко (15 лет колонии строгого режима и штраф 70,5 миллиона рублей), Эдуарду Комкову (10 лет колонии строгого режима и штраф 70 миллионов рублей) и Светлане Шенгерей (семь лет колонии общего режима).
В октябре 2022 года к восьми годам колонии был приговорен Вячеслав Вишневский.
Дела Григория Терентьева и Александра Мамонтова все еще рассматривают.
В том же 2021 году появилась петиция с требованием признать Генина и Бурсина невиновными — ее подписали более 70 тысяч человек. Тогда же адвокаты осужденных обжаловали приговор суда. В 2022 году к процессу присоединилось и МЧС: в ведомстве заявили, что осужденные действовали согласно всем регламентам, поэтому суд должен отменить свое решение.
«Адвокаты работают, парней мы не бросаем, а вопросов, которые надо решать в зоне ответственности МЧС, — их огромное количество», — сообщил тогда врио главы МЧС Александр Чуприян, но подробно комментировать дело отказался.
Константин Косов в разговоре с «Медузой» отмечает, что, несмотря на позицию суда и родственников погибших (многие из них обвиняли сотрудников МЧС в бездействии), он не видит грубых нарушений в действиях кемеровских пожарных и «в этом отношении согласен» с МЧС. Косов оговаривается, что в целом редко соглашается с тем, что «говорят и делают» в ведомстве, и подчеркивает, что во внутренних документах, которым обязаны подчиняться сотрудники МЧС во время пожаров, множество логических противоречий.
Что говорили семьи погибших?
Игорь Востриков, у которого в «Зимней вишне» погибли пять членов семьи, назвал решение СК о возбуждении уголовного дела против Сергея Генина справедливым. «Но я думаю, что проблема не столько в самом Генине, сколько в целом в структуре МЧС, — рассказывал Востриков „Медузе“ в апреле 2018 года. — Изначально пожарных на тушение прибыло очень мало — всего два расчета, у них в руках были какие-то дырявые шланги, они суетились, не знали, что делать. Понятно, что в этом виноваты не они сами, а их руководители. Мы будем добиваться, чтобы сняли с должностей и их тоже».
Елена Тесленко, потерявшая в пожаре мужа и восьмилетнюю дочь, тоже говорила «Медузе», что обвинения в адрес Генина справедливы. «Я приехала к „Зимней вишне“ около шести часов вечера. Пожарные мне сказали, что совершенно все, кто был в торговом центре, эвакуированы и мне не стоит ни о чем переживать. Тогда я стала бегать в больницы, не находила там своих родственников, возвращалась к „Зимней вишне“, снова не находила, бежала в другие больницы. А потом узнала, что никто их и не эвакуировал», — рассказывала Тесленко.
По ее словам, у нее было чувство, что пожарные сами не знали, что делать: «слонялись вокруг то туда, то сюда, и было такое ощущение, что они вообще бездействуют».
А указавший Генину кратчайший путь к кинозалу Александр Ананьев заявил, что сначала пожарные послушали его, но потом «какой-то мужик крикнул им, что в другом месте огонь, и они побежали его тушить». По словам Ананьева, он просил пожарных дать ему маску-самоспасатель, чтобы он мог самостоятельно подняться на четвертый этаж, но ему отказали.
«Они [пожарные] слушают представителя администрации объекта, который владеет информацией о том, где расположены входы и выходы, где находятся люди и так далее», — объясняет он. На вопрос «Медузы», могли ли пожарные прислушаться к словам Александра Ананьева, показавшего кратчайший путь к кинотеатру, Косов отвечает коротко: «Если мы на пожарах будем слушать каждого, кто нам советует, что нам делать, мы не успеем ничего потушить».
Спустя пять дней после пожара в «Зимней вишне», продолжает Косов, он дал комментарий о действиях пожарных телеканалу НТВ — и заявил, что десятки человек погибли не по их вине. После этого его понизили в должности с начальника караула до командира отделения — как он сам считает, «за излишнюю откровенность».
«У нас и так вечно проверка за проверкой»
Начальник караула одной из пожарных частей Кемеровской области Андрей Васильев признается «Медузе», что, узнав о том, что в «Зимней вишне» начался пожар, он не придал ему большого значения: «[Пожар] просто вызвал сочувствие, как и все остальные. У нас пожары каждый день».
Когда стало известно о том, что в кинозале заперты дети, Васильев понял, что «это трагедия». «В тот день я был на смене в области и был готов выехать по команде в город для помощи, дорога бы заняла три-четыре часа. Но ее [команды] не было», — рассказывает он, уточняя, что не мог покинуть часть без приказа.
Как и Константин Косов, Васильев убежден, что пожарные в «Зимней вишне» действовали согласно всем приказам и протоколам МЧС и что людей не удалось спасти по независящим от них причинам. Ссылаясь на свой опыт, сотрудник МЧС говорит, что в офисных и торговых центрах часто меняют планировку и отключают пожарную сигнализацию для экономии. Кроме того, при строительстве таких зданий часто нарушают нормы и используют дешевые легковоспламеняющиеся материалы, которые при возгорании выбрасывают большое количество дыма, — это сильно мешает пожарным проводить эвакуацию.
Васильев говорит, что после «Зимней вишни» в пожарных частях Кемеровской области действительно прошли проверки, но рядовые сотрудники их «никак не заметили». «У нас и так вечно проверка за проверкой», — говорит собеседник «Медузы». И добавляет, что, несмотря на масштабы, «проверки не изменили систему МЧС в целом».
«МЧС — одна большая системная ошибка»
По мнению бывшего начальника пожарного караула из Санкт-Петербурга Константина Косова, главной задачей МЧС должна быть профилактика таких ситуаций, как пожар в «Зимней вишне». Но ведомство, по его оценке, игнорирует эту необходимость.
«МЧС — это одна большая системная ошибка, потому что вместо реальной работы — профилактики пожаров и профессиональной подготовки пожарных — оно занимается производством бумаг, важных для статистики и отчетов», — уточняет Косов.
Бывший пожарный из Москвы Глеб Кливиткин в разговоре с «Медузой» также возмущается, что в произошедшем в «Зимней вишне» обвиняют «исполнителей», когда в работе МЧС «присутствуют систематические ошибки».
По его мнению, самая большая проблема МЧС связана с «управлением на более высоких эшелонах» — когда профессиональные пожарные вынуждены подчиняться приказам чиновников, не имеющих непосредственного опыта работы в сфере противопожарной безопасности. «Ты получаешь, что дают, а не что надо. Отсутствует адекватный диалог между высокопоставленными лицами и исполнительным звеном», — объясняет он.
Частично Кливиткин объясняет кадровые проблемы передачей пожарной охраны из ведомства МВД в МЧС в 2001 году и последовавшим за этим наймом сотрудников по «принципу лояльности». Кроме того, по его словам, в московские пожарные части вместо высококвалифицированных работников стали брать тех, кто соглашался на зарплату «28–30 тысяч рублей».
Порой увольнение более опытных пожарных происходило без оглядки на специфику работы — и колоссальный урон, который это нанесет пожарным частям. Например, было уволено много мастеров по водоснабжению и рукавному хозяйству. В итоге систему выстроили так, что в ней оказались работники с низким профессиональным потенциалом.
С ним соглашается Андрей Васильев: «C каждым годом все сильнее и сильнее оптимизации и сокращения сотрудников. „Тушил“ разгоняют, а кабинетных работников все больше и больше».
Константин Косов также говорит об «отрицательной селекции в руководстве». «Профессионалы с грамотным подходом к работе часто не получают возможности карьерного роста, а руководят пожарными службами люди, не связанные с ними», — объясняет он.
По мнению Косова, из-за слабого руководства страдают регламенты МЧС, которым обязаны подчиняться пожарные.
Документы составлены через задницу! Беда в том, что над ними работают люди, не понимающие, о чем они пишут. Документы составлены безграмотно, с логическими и нередко орфографическими ошибками. Они противоречат друг другу, а иногда и сами себе. На 10% удобоваримой информации приходится 90% «воды».
Андрей Васильев, наоборот, считает, что правила устава «четкие и написаны нормально», но в них есть отдельные пункты, которые мешают эффективно работать на пожаре, — и их нужно изменить. Например, он не понимает, зачем дополнительно проверять средства индивидуальной защиты органов дыхания перед входом в «непригодную для дыхания среду», если пожарные и так всегда делают это, заступая на боевое дежурство. «На пожаре каждая секунда дорога», — подчеркивает собеседник «Медузы».
Глеб Кливиткин жалуется на нехватку сотрудников в пожарных частях и говорит, что часто им выдают неполное обмундирование. «В лучшем случае ты будешь покупать себе это сам. В худшем — тебе запретят использовать даже то, что ты купил. Помню, в гарнизоне в Москве у нас была проблема с „боевками“, которые выдавали, они были очень нефункциональные. Когда [в 2015 году] я увольнялся из пожарной охраны и нужно было сдать экипировку, я сдавал, грубо говоря, противогаз и пояс — остальное было мое», — вспоминает собеседник «Медузы».
Кроме того, бывший пожарный говорит об отсутствии «базового уважения к людям и профессионального диалога». На крупные пожары, по его словам, часто приезжают чиновники и функционеры из МЧС, не имеющие реального опыта. Они дают указания в обход начальников подразделений, а также невыполнимые распоряжения, которые нередко ставят под угрозу здоровье и жизнь пожарных.
Мы работали на разрыве газопровода в центре Москвы, и начальство приняло решение тушить газовый факел, не перекрыв газопровод, что очень рискованно. Я спросил: «Товарищ полковник, вы сейчас хотите газовый факел потушить? Я помню, что по тактике газовый факел не тушится». На что был ответ: «Ты лейтенант? Иди на хуй, лейтенант». Это очень характеризует всю систему в целом.
«Медуза» отправила запрос в МЧС России, но на момент публикации этого материала не получила ответа.
«Медуза»