«Стоп-Земля» — редкий фильм о невыразимости подростковых чувств «Медуза» продолжает рассказывать о новейшем украинском кино, которое не показывали в России

В специальном цикле о новейшем украинском кино «Медуза» рассказывает о самых заметных художественных фильмах, которые вышли в последние годы. В России эти картины не показывали, но нам кажется важным о них рассказать. Свой субъективный список составляли обозреватель «Медузы» Антон Долин и его украинские коллеги — кинокритики Андрей Алферов и Аксинья Курина. В новом выпуске — «Стоп-Земля» Катерины Горностай.

Стоп-Земля

режиссер — Катерина Горностай

Андрей Алферов

«Стоп-Земля» — один из двух последних предвоенных украинских кинохитов. До этой премьеры новейшее украинское не знало таких историй о подростках. В «Племени» Мирослав Слабошпицкий показывал совсем уже герметичный и жестокий мир преждевременно повзрослевших старшеклассников из интерната для слабослышащих. Катя Горностай свой роман воспитания сняла о совсем других детях, а именно о горстке киевских подростков, чей быт куда устроеннее, а проблемы куда мельче, чем у героев «Племени». Но их экзистенциальные трагедии, переживаемые в небольшом замкнутом мире, такие же болезненные. 

Два с лишним часа ручная камера волочится за столичными одиннадцатиклассниками, которые обсуждают какую-то чепуху, троллят друг друга, рычат на родителей, сидят в интернете, ссорятся, пьют пиво на морозе, танцуют на школьной дискотеке, много обнимаются и играют в игру, подарившую фильму свое название. Не всякий в этом хаосе разглядит логику и последовательность. Но многим, как оказалось, это и не нужно. 

«Стоп-Земля» — притворяющееся документом игровое кино. Постановка здесь выдается за неуправляемую реальность. Но изобразительная сила фильма так велика, что зритель принимает все за чистую монету. 

В главные герои выведена тройка зацикленных друг на друге одноклассников: Яна (Яна Исаенко), Сеня (Арсений Марков) и большеглазая Маша (Мария Федоченко). Герметичность их маленького тройственного союза нарушает внезапное чувство, которое Маша начинает испытывать к однокласснику Саше (Саша Иванов), как две капли воды похожему на молодого барабанщика U2 Ларри Маллена. У Саши — раздражающе добрая мама, уроки по фортепиано и смятение в душе. Такой возраст: все не ладится, все не подходит. 

Фильм Кати Горностай, конечно, не о гормонах, но о невыносимости переходного состояния, когда ты уже вырос, но еще не стал по-настоящему взрослым. За два часа экранного времени мы мало что узнаем не только о второстепенных героях, но и о самой Маше. Какие-то крохи о том, что жизнь ее мала, а каждое посягательство на эту малость она воспринимает с вызовом (может, например, обматерить младшего брата-первоклашку). Не делают Машу счастливой ни бытовая устроенность, ни добрые и понимающие родители. О главном она предпочитает молчать, лишь взглядом показывая трагедию обветшания и медленного разрушения детства, «когда все, что мы полюбили, нас покидает и мы вдруг чувствуем одиночество». Как и ее сверстники, Маша мучительно цепляется за невозвратимое прошлое, за мечту о потерянном рае, самую скверную, самую убийственную на свете мечту.

Кроме чисто кинематографических достоинств — фильм снят незаметной и сверхподвижной камерой оператора Александра Рощина, которая позволяет зрителю смотреть на мир растерянным и восторженным взглядом подростка, а также прекрасно смонтирован — «Стоп-Земля» обладает еще одним — узнаваемостью. Подростки безошибочно присваивают этот фильм, распознают в зеркале экрана себя, а их родители — своих детей.

А может, фильм показывает их такими, какими бы они хотели себя видеть? Горностай ловко вышибает эмоцию, и не сразу начинаешь замечать, что перед тобой не столько правда, сколько фантазийный реализм; не столько цельная история, сколько серия наблюдений за подростками в повседневной жизни; серия антропологических этюдов о мире удивительных созданий, не знающих жизни вне сети, у которых вместо памяти поисковик, а вместо смелости исследователей — чуткость к личным границам. 

Разговоры о поступлении в вуз — так, для отвода глаз. Как и льющийся с экрана мат, который подростки, не успев толком вырасти, заимствуют у взрослых, чтобы фиктивным цинизмом прикрыть искренние и вместе с тем обреченные попытки докопаться до самих себя.

Ничего не объясняя про своих героев (чем они живут на самом деле, чем увлечены, куда собираются, когда ждут друг друга на морозе по двадцать минут), автор обезоруживает нас влажным Машиным взглядом на краю кадра. В ее глазах можно угадать и удушливость, и жажду кислорода, и острую нужду в том, чего не существует. Весь фильм кажется, что вот-вот случится что-то плохое, но нет. Режиссер так и не решается заглянуть в пропасть, дать услышать истошный вопль, одинокий голос человека, звучащий в любом фильме о подростках — от «Бунтаря без причины» Николаса Рэя, «Чучела» Ролана Быкова и «Пацанов» Динары Асановой до «Моей собачей жизни» Лассе Халльстрема и «Деток» Ларри Кларка.

Таких фильмов в Украине еще не делали. Никто от имени подростков так не высказывался и даже не пробовал.

Аксинья Курина

Пубертат, или, как говорили прежде, «переходный возраст», — привлекательная тема для кино благодаря ее конфликтности. Уже не ребенок, еще не взрослый переживает сложную трансформацию. Он страдает, но при этом открыт миру. Юношеский возраст в современной цивилизации интересен вдвойне, потому что стерта граница между поколениями, утрачены инициатические практики традиционных культур перехода детей в мир взрослых: их заменяют психотерапией.

Для постсоветских стран это особенный материал — тут сплетаются самые разнообразные противоречия: классовые, этнические, культурные. Требуется немало искусства, чтобы их обойти — и Катерине Горностай это удалось. Однако зрителей, почитающих «400 ударов» Франсуа Трюффо, «Курьера» Карена Шахназарова, фильмы Ларри Кларка, сериал «Школа» и фильм «Все умрут, а я останусь» Валерии Гай Германики, документальный «Спаривание» Лины Марии Маннгаймер или роман Сэлинджера «Над пропастью во ржи», фильм Горностай, скорее всего, озадачит. 

В «Стоп-Земле» действие замерло вокруг желания девушки Маши выразить свои чувства к однокласснику и понять, взаимны ли они. Сюжета хватило бы на короткий метр, фильм длится более двух часов. Существование людей на экране напоминает этюды в театральной студии, симпатичные участники которой в поисках новой искренности оппонируют традиционному театру. В подобных практиках нашло вдохновение не одно поколение деятелей современного искусства. В фокусе — опыт причастных, а не формальное решение.

«Стоп-Земля» — сходная практика на территории кино. Через специально созданную актерскую мастерскую прошли школьники, отобранные для участия в съемках. Возможно, на старте у авторов были другие задачи, но результат производит впечатление лабораторной работы талантливых людей, которых больше интересует опыт коммуникации, нежели результат. На экране импрессионистические заметки об инстаграм-поколении, сделанные по законам инстаграма. Утопическая среда, сконструированная синефилами вне законов драматургии. 

Любопытна реакция на «Стоп-Землю», столь мало похожую на фильмы современных украинских кинематографистов (и тем более предыдущих поколений). В закрытых профессиональных сообществах можно обнаружить самую суровую критику, которая совпадает с оценками кинематографистов старой школы. В публичном пространстве, напротив, искреннее восхищение и официальное признание.

Если награду программы «Generation» Берлинале можно объяснить выбором жюри-подростков, то присуждение государственной премии им. Тараса Шевченко — результат массовых положительных отзывов. История успеха провоцирует: не случись войны, нашлось бы немало желающих пройти этой проторенной дорогой. 

Можно только гадать, какие фильмы снимала бы Катерина Горностай, если бы оказалась в традиционной киношколе, а не в школе Марины Разбежкиной, которая фокусируется на работе с персональным эмоциональным опытом.

Антон Долин

Название позаимствовано из детской игры, но знать ее правила зрителю не обязательно. Магия полнометражного дебюта Катерины Горностай — в том, как соединяются и уравновешиваются территории узнавания (каждый проходил через «трудный возраст»), неведения и тайны, которая есть в каждом из героев этого фильма. Вообще, секрет очарования «Стоп-Земли» именно в балансе, достижение которого кажется целью немыслимо сложной в кино о тинейджерах. Или даже «первой школьной драме новой Украины», как назвали картину Горностай на родине. Ведь этот материал априори о крайностях, о сложностях, о безъязыкости речи и невыразимости чувств, о недостижимости взаимопонимания. 

Так и есть, Горностай не упрощает себе задачу. Ее герои — одноклассники и друзья Маша, Яна и Сеня, а также держащийся чуть поодаль Саша — существуют на экране в режиме безответного вопроса. Они подобны домашнему питомцу Сени, живущей в аквариуме «человеческой рыбке» аксолотлю: промежуток между ребенком и взрослым, игрой и драмой. Обманчивое ожидание кульминационной сцены дискотеки не приносит ясности и определенности. «Стоп-Земля» — лишь пролог к еще не начавшимся жизням. 

Главное достижение этого чувственного и оригинального фильма — его особенная атмосфера, складывающаяся из трех разных содержательных потоков: сюжетного, где Маша пытается определить таинственного абонента, с которым иногда переписывается, документального (то ли актеры, то ли их персонажи отвечают на вопросы режиссера, глядя в камеру) и сновидческого. Между ними нет швов или зазоров, и это признак мастерства.

Но чуть ли не ценнее взгляд автора, в котором нет ни деланого панибратства, ни морализаторства, ни взрослого высокомерия — лишь бесконечное внимание, терпение, эмпатия к хрупким и необычным детям XXI века, от которых зависит будущее.