Накануне январских праздников «Медуза» всегда возвращается к важным сюжетам и героям своих публикаций последнего года, о которых все успели немного забыть. Корреспонденты и редакторы выбрали несколько важных материалов 2020-го — и отправились к людям, которым они были посвящены, что выяснить, как изменилась их жизнь.

Убийство Екатерины Левченко и Артема Дорофеева

Что произошло

В феврале «Медуза» писала о возможной причастности нескольких осужденных по делу «Сети» к убийству их знакомых — 19-летней Екатерины Левченко и 21-летнего Артема Дорофеева. Один из фигурантов дела, находящийся за границей Алексей Полтавец, в разговоре с журналистами сознался в преступлении.

По его словам, в апреле 2017-го он убил Артема, а осужденный по делу «Сети» Максим Иванкин — Екатерину. Пойти на это, утверждал Полтавец, им пришлось, потому что фигуранты дела занимались торговлей наркотиками и опасались, что Левченко и Дорофеев будут свидетельствовать против них. Решение об убийстве, по словам Полтавца, было коллективным; передавал его Дмитрий Пчелинцев — еще один осужденный по делу «Сети». 

Что было дальше

4 марта 2020-го сотрудники Следственного комитета (СК) обнаружили останки Екатерины Левченко в лесу под Рязанью, где за два года до этого нашли тело Артема Дорофеева. Дела об убийствах молодых людей объединили и передали в центральный аппарат СК.

После выхода расследования «Медузы» Виктория Фролова, бывшая девушка Полтавца рассказала журналистам «7×7» и «Медиазоны», что преступление, по ее мнению, он совершил в одиночку. «Медуза» писала, почему ее слова вызывают сомнения. 

Сообщество, оказывающее поддержку фигурантам дела «Сети», отказалось собирать деньги для осужденных Максима Иванкина и Дмитрия Пчелинцева. «Мы попытались найти доказательства их непричастности (в том числе, передать фигурантам наши вопросы, чтобы узнать их версию событий). Увы, нам не удалось опровергнуть подозрения», — говорится в заявлении Rupression. Сразу после выхода расследования «Медузы» Дмитрий Пчелинцев отверг свою причастность к преступлению. 

В октябре апелляционный военный суд оставил без изменения приговор семерым фигурантам «Сети»; ранее они получили от шести до 18 лет колонии по статье о терроризме. В ноябре их этапировали в колонии. Тогда же в квартире родителей Максима Иванкина прошел обыск; его адвокат Константин Карташов предположил, что это может быть связано с делом об убийстве. Официально по этому делу пока никто из фигурантов дела «Сети» не проходит. 

Протесты в Хабаровске после ареста губернатора Сергея Фургала

Что произошло

9 июля в Хабаровске задержали губернатора края Сергея Фургала. Его обвинили в организации заказных убийств 15-летней давности. 11 июля хабаровчане собрались на первый митинг с требованием честного суда над Сергеем Фургалом, который стал самым массовым в истории города. Митинги и шествия в поддержку Фургала продолжались в Хабаровске больше трех месяцев; в них, по разным оценкам, участвовали от 10 до 50 тысяч человек. 

Что было дальше

Протесты продолжаются и сейчас, но нерегулярно и людей на них меньше — сотни человек. Это неудивительно: в Хабаровске холодная зима, в середине декабря температура опускалась до —20.

Следственный комитет, утверждавший, что у следствия есть «неопровержимые доказательства» вины Фургала, до сих пор их не обнародовал. В ноябре суд продлил арест Фургала до 9 марта 2021 года. Одновременно СК развивает «экономическую» линию его дела: в декабре в Хабаровске задержали бывшего главного бухгалтера компании «Торэкс», долей в которой владеет семья бывшего губернатора: Галину Алейникову обвиняют в «попытке хищения» более 300 миллионов рублей у завода «Амурсталь». Через несколько недель обыски по делу «Амурстали» прошли у бывшей жены Фургала Ларисы Стародубовой (именно ей принадлежит 25% «Амурстали»).

Новому врио губернатора Хабаровского края (как и Фургал, он член ЛДПР) Михаилу Дегтяреву так и не удалось завоевать расположение хабаровчан — во время митингов и шествий он с людьми не общался, а созданный по его инициативе Народный совет провел заседание всего раз и больше не созывался. Решить болезненные для края вопросы — высокие тарифы ЖКХ и цены на бензин — Дегтярев не смог.

Убийство 12-летней девочки в Красноярском крае

Что произошло

В июне спецкор «Медузы» Ирина Кравцова поехала в деревню Нижняя Коя Красноярского края, чтобы разобраться с жуткой историей: трое деревенских парней жестоко изнасиловали и убили 12-летнюю девочку. При этом за год до этого один из них уже изнасиловал ее и после грозил убийством; об этом знали полицейские, следователи, вся деревня, но преступника не наказали — ведь им оказался 13-летний подросток. Зато осудили мать девочки: отчаявшись добиться наказания для него, она ударила мальчика на улице, когда тот, смеясь ей в лицо, в очередной раз рассказывал, как насиловал ее дочь.

Что было дальше

Сразу после убийства девочки главное управление МВД по Красноярскому краю отрицало претензии прокуратуры, утверждая, что полицейские провели «все необходимые процессуальные действия». Но в октябре Следственный комитет все же завел дело на сотрудницу красноярского ГУ МВД, проигнорировавшую заявление об изнасиловании девочки, которое ее мать подавала еще в 2019 году. 

Кроме того, после убийства девочки у всех мужчин и мальчиков в Нижней Кое в возрасте от десяти лет взяли слюну для ДНК-теста. Генетический материал троих парней совпал с образцами, обнаруженными на теле девочки; их арестовали.

Угрозы медикам, работавшим в коронавирусных больницах 

Что произошло

В мае медработники по всей России отчаялись добиться положенных им президентских доплат за работу с COVID-19 или поставок в свои больницы средств защиты — и стали записывать видеообращения и даже выходить на небольшие митинги. На требования врачей реагировали жестко. 

Когда фельдшер махачкалинской скорой Марина Гаммадова рассказала, что маски им приходится шить самим, ее начальство решило обратиться с иском в суд. Бригаде скорой из Староминского района Краснодарского края за их выступление в соцсетях пригрозили делом по экстремистской статье. Медсестра Староминской больницы Татьяна Прус, заразившаяся коронавирусом на работе, сняла свое видео прямо из постели — попросив, чтобы к ней наконец приехал врач; Прус предложили уволиться. Медработнику из Орла Игорю Калиновскому, доказавшему нехватку противочумных костюмов, звонили с незнакомых номеров с угрозами; его коллегу Дмитрия Серегина за общение с журналистами вызвали в МВД. Водителю скорой из Челябинска Валерию Филиппу, когда они с коллегами записали видеообращение и устроили митинг, тоже угрожали.

Что было дальше

Бывший фельдшер махачкалинской скорой Марина Гаммадова больше не живет в Дагестане. Профессиональные средства защиты в Дагестанский центр медицины катастроф (ДЦМК) так и не завезли; уколы и кардиограммы больным ей приходилось делать «в каких-то прозрачных тряпках», вспоминает Марина — но решение перебраться в Москву медработник приняла только после того, как заразилась и тяжело переболела. «Потому что я болела и думала: почему я работаю как ишак, а платят мне как собаке?» — объяснила Гаммадова «Медузе». Дело на нее так и не завели, хотя местный Центр по противодействию экстремизму и руководство ДЦМК предприняли несколько попыток. В Москве Марина тоже работает фельдшером — и условиями пока довольна.

Медсестра Староминской больницы (ЦРБ) Татьяна Прус выздоровела и вернулась на работу; увольнять ее не стали, хотя некоторые руководители обиделись на нее за нашумевшее видео и перестали здороваться. Вместе с Прус переболели и все ее коллеги; средства защиты, которые им начали выдавать после майской серии видеообращений кубанских врачей, медсестра называет «одноразовыми» и «прозрачными». Уголовное преследование, которым ей угрожали, так и не началось. А на фельдшеров скорой при ЦРБ, тоже выложивших в соцсети обращение, дела все-таки завели — трое из них «не выдержали [давления] и уволились», рассказала Прус «Медузе». Ситуация в больнице еще хуже, чем в мае, говорит медработник: «Больные все брошены, дома лежат задыхаются. У кого связи есть, те попадают в стационар. Остальные — дома». 

Водитель орловской скорой помощи Игорь Калиновский, который снял, как в подвале его подстанции стирают и сушат одноразовые противочумные костюмы, с помощью журналистов «Радио Свободы» выяснил, что угрожали ему с номера, зарегистрированного на Сергея Лежнева, советника главы Орловской области. Записать этот разговор Калиновский не смог, дело заводить не стали. Судится сейчас с Лежневым другой орловский медработник Дмитрий Серегин, которого губернаторский советник назвал «балаболом», «неучем» и «пустобрехом» за выступления в прессе; в ответ Серегин подал иск о защите чести и достоинства.

Валерия Филиппа, водителя скорой из Челябинска, после участия в митинге сняли с должности бригадира в «Челябмедтрансе» и отправили на другую подстанцию. Сейчас он вместе с семьей изолирован дома: болеет COVID-19, которым, убежден Валерий, он заразился именно на работе. Ситуация со средствами защиты, которых требовали водители в мае, так и не наладилась: вместо защитных костюмов медработникам выдают «просто укрывной материал, просто паутинку», рассказывает Филипп. Новых угроз ему не поступало.

Эпидемия коронавируса в главной клинике Башкирии

Что произошло

Во время первой волны коронавируса Республиканская клиническая больница (РКБ) им. Куватова в Уфе стала крупнейшим очагом инфекции в республике Башкортостан. О массовых заболеваниях пневмонией внутри больницы врачи начали сообщать руководству в марте, но им отказали в проведении тестов на COVID-19. На карантин РКБ закрыли только в начале апреля; в ней находились больше тысячи человек. Многие из них заразились коронавирусом, как минимум девять (их может быть больше) в результате умерли. Заболевшие сотрудники больницы и родственники пациентов обвинили во всем руководство РКБ и региональный Минздрав. 

Что было дальше

Башкирское управление Роспотребнадзора проверило РКБ и выявило многочисленные нарушения санитарно-эпидемиологических требований. К таким же выводам после собственной проверки пришла прокуратура республики. В ее пресс-службе сообщили о привлечении к дисциплинарной ответственности 24 сотрудников РКБ и Минздрава. Кроме того, суд оштрафовал администрацию больницы на 100 тысяч рублей. Еще 25 тысяч штрафа должна заплатить врач-эпидемиолог РКБ Светлана Рушанова. 

«Думаю, это очень несправедливо. Эпидемиолог не мог в обход главврача провести все эпидемиологические мероприятия. Может быть, она заслуживает штрафа, но не больше, чем главврач», — сказал «Медузе» Радмир Хайруллин, мать которого умерла после лечения в РКБ этой весной. Хайруллин считает, что ответственность за это должно понести руководство местного Минздрава и больницы, в том числе бывшая главврач Эльза Сыртланова. «Если бы Сыртланову оштрафовали хотя бы на мизерную сумму, то, думаю, жителям республики было бы этого достаточно. Я бы не стал обращаться в следственные органы», — сказал он. Как и родственники еще трех умерших пациентов РКБ, Хайруллин написал заявление в башкирский Следственный комитет с просьбой провести проверку.

Но ведомство еще летом отчиталось, что не нашло в действиях Сыртлановой состава преступления, и отказалось возбуждать дело о халатности. Прокуратура затем отменила это решение и направила материалы на повторную проверку. Ее, по словам Рамиля Гизатуллина, представляющего семью умершего Юлая Аллаярова, «фактически никто не проводил»; СК снова отказал в возбуждении дела, но в октябре прокуратура отменила это решение — уже во второй раз. «Руки не опускаем, надеемся все-таки, что будут дела возбуждены», — прокомментировал действия следствия Урал Хамзин, отец которого заразился в РКБ коронавирусом и умер. 

Эльза Сыртланова в мае ушла с должности главврача РКБ. Она сказала «Медузе», что действовала в соответствии с требованиями Роспотребнадзора. Спустя месяц глава Башкирии Радий Хабиров наградил ее почетной грамотой. В ноябре из больницы уволилась и заведующая ревматологическим отделением РКБ Римма Камалова — она первой сообщила журналистам о вспышке в больнице. По словам ее сына Тимура Уразметова, на такое решение Камалову вынудила администрация. 

Воздушная гимнастка, которая весит 120 килограммов

Что произошло

В августе «Медуза» рассказывала о Диле Абдулаевой, 120-килограммовой девушке, которая с детства мечтала стать воздушной гимнасткой — и стала ей. Она выступала наравне с другими и даже прославилась в Европе, хотя мало кто в нее верил. Даже в 2020 году многие российские профессионалы российского цирка считают, что случай Дили — «нонсенс», рассуждая, что зрители хотят смотреть на «худых эротичных гимнасток».

Что было дальше

После публикации «Медузы» с Дилей связались многие журналисты, которые тоже хотели написать о ней. Написать книгу о себе и о своем непростом пути в гимнастику решила и сама Диля. Кроме того, режиссер Егор Анашкин (сериалы «Зулейха открывает глаза», «Кровавая барыня» и другие) вышел на нее с предложением снять художественный фильм, посвященный истории Дили, — она его приняла. «Я просто жила как жила и не думала, что моя история и я сама интересная и необычная. А в статье получился взгляд со стороны, — говорит Диля о публикации „Медузы“. — Я прочитала, получила множество приятных отзывов от знакомых и чужих людей, оценила себя иначе и сказала себе: „Ты — молодец!“»

Из-за ковида у Дили отменились запланированные на осень гастроли в Германии и Франции. Сейчас она преподает в районной студии в секции «Воздушное кольцо». Говорит, как стала там замечать, что «детки настолько талантливые, но настолько неуверенные в себе — даже их родители не уверены в них». Диля объясняет им, в том числе, на своем примере, что достичь можно всего. 

Активист Павел Крисевич, «распятый» на кресте на Лубянке

Что произошло

Активист Павел Крисевич проводит перформансы и акции в поддержку политзаключенных. Он поддерживал фигуранта дела «Нового величия» Руслана Костыленкова и имитировал повешение на Троицком мосту, по этому же делу возле здания суда в Москве активист «зарезал» манекен в образе полицейского. Перед вынесением приговора по делу «Сети» Крисевич зажег фаер и приковал себя к ограждению у суда.

В ноябре у здания ФСБ на Лубянке активист провел акцию в поддержку политзаключенных: Крисевича «распяли» на кресте в образе Христа, а четверо активистов в плащах с надписью «ФСБ» подожгли его и начали кидать в огонь тома «уголовных дел». Полицейские задержали Крисевича, а Тверской районный суд признал его виновным и арестовал на 15 суток.

Что было дальше

Крисевич провел 15 суток в камере с Никитой Зайцевым, организатором «Русского марша» 4 ноября, и Димой Ивановым, автором телеграм-канала «Протестный МГУ». «15 дней прошли как в санатории. Спецприемник миленький, надзиратели такие добродушные все. Политических активистов и просто адекватных сажали вместе, маргиналов отдельно, чтобы конфликтов не было. Мы нормально существовали — играли в домино, радио слушали. Мы с Димой и Никитой, можно сказать, стали друзьями», — рассказал Павел «Медузе».

После того, как Крисевич вышел из СИЗО, его отчислили с первого курса РУДН и выселили из общежития. Приказ об отчислении подписан 1 декабря, в нем сказано, что своими акциями Крисевич нарушает Кодекс чести РУДН. Крисевич собирается судиться с университетом: «Адвокат сказал, что в России это первое дело, когда студент судится с вузом по поводу политизированного отчисления. Я хочу, чтобы РУДН разорился и закрылся к чертям, чтобы было весело администрации, чтобы они свои кабинеты красным деревом отделанным поразбирали, продали и платили компенсацию. Я буду требовать компенсацию и извинений». 

Сейчас Крисевич ищет работу и находится в «акционистском отпуске» — до весны новых акций не будет, говорит он: «Все прогремело громко, нельзя очень часто повторять, иначе можно сесть в тюрьму. Могут, например, дадинскую статью приписать».

Дагестанская журналистка, которую обещали убить

Что произошло

Летом дагестанской журналистке и активистке Светлане Анохиной, которая возглавляет издание «Даптар» и уже шесть лет пишет о проблемах женщин на Кавказе, по телефону угрожали убийством и обещали «разобраться с феминистками». Анохина определила, что угрозы поступала с номера Рашида Абдулмуслимова, но тот все отрицает. Анохина обратилась в полицию с заявлением об угрозах и ожидала решение МВД. 

Что было дальше

Анохиной три раза отказали в возбуждении уголовного дела. За ее дело взялись правозащитники из «Правовой инициативы», они собираются обратиться в Европейский суд по правам человека. «Сама формулировка, которую выдали моему адвокату — абсурдна. „Угроза не признается, потому что не сопровождалась действиями“», — рассказывает Анохина. 

В конце августа у активистки начались панические атаки, ухудшилось состояние, близкие посоветовали ей уехать из Дагестана. Анохина отправилась в Стамбул, где находилась до последнего времени. Там у активистки произошел инфаркт: «Я три дня подряд занималась бакинскими девочками, соединяла людей, совершенно осипла, не могла говорить и вышла на улицу сделать передышку. Там и случился инфаркт. Мне вставили в сердце железяку — теперь я железное сердце». Активистка уехала из Стамбула, и в целях безопасности не сообщает о своем местонахождении.

Светлана продолжает заниматься журналистской и активистской деятельностью и поддерживает кавказских женщин, которых преследуют родственники и мужья. Анохина поддерживает контакт с девушками, которые снялись в фильме «Снявшая хиджаб». «Все наше общество так устроено, что пока тебя лупят — никто не придет на помощь, потому что это чужая семья. Но стоит заговорить открыто через СМИ или фильмы, тут же на тебя обрушится куча обвинений, что ты должна молчать и твои слова портят имидж республики. Ситуация только накаляется, фильм сильно взбаламутил наше болотце», — рассказывает Анохина. 

Скандал с культурным проектом Путина на 120 миллиардов рублей

Что произошло

Летом 2020 года удивительная история произошла с проектом, который, казалось, не должны были затронуть ни мировая пандемия, ни экономический кризис. Это многомиллиардный проект по созданию в четырех российских городах больших культурно-образовательных комплексов. Идея принадлежит президенту России Владимиру Путину, он лично курирует проект. В Калининграде, Владивостоке, Кемерово и Севастополе должны появиться филиалы главных российских музеев и театров — Большого театра, Эрмитажа, Мариинского театра и Третьяковской галереи. Стоимость проекта в 2019 году оценивалась в 120 миллиардов рублей, его спонсором стала самая закрытая российская государственная компания — холдинг «Роснефтегаз». 

Но спустя два года с начала реализации проекта, в июне, сотрудников фонда «Национальное культурное наследие», который отвечал за строительство и оснащение комплексов, уволили в течение нескольких дней. Сократили большинство — 128 человек, которым не выплатили ни долги по зарплате, ни выходные пособия. Всего фонд задолжал сокращенным и оставшимся работникам почти 164 миллиона рублей. Отчаявшиеся работники фонда принялись подавать иски в суды, жаловаться в прокуратуру и писать письма Путину и премьеру Михаилу Мишустину. Для президента они даже записали видеообращение, которое, судя по комментариям под ним, не нашло большого сочувствия у пользователей.

Что было дальше

Сначала пресс-секретарь президента Дмитрий Песков скупо прокомментировал ситуацию, сказав лишь, что Кремлю известно об обращениях уволенных работников проекта и «определенной оптимизации». Но в середине сентября в фонд с проверкой пришла прокуратура.

Одной из причин кризисной ситуации в проекте Путина стало то, что из-за смены правительства в начале 2020 года и пандемии коронавируса проект на время потерял своего куратора в правительстве. Но в сентябре, как и прогнозировала «Медуза», им стал вице-премьер Марат Хуснуллин. Для уволенных людей все завершилось хорошо: в октябре фонд, пусть без компенсаций за просрочку и моральный вред, но погасил долги перед своими бывшими сотрудниками. В беседах с «Медузой» некоторые из них отмечали, что без огласки ситуации в фонде им бы ничего не заплатили.

Католические священники в Беларуси, помогавшие протестующим

Что произошло

В конце августа в Минске силовики заблокировали людей внутри Красного костела — он находится в центре города рядом с площадью, где часто проходят протестные акции. В это время внутри костела шла служба, после окончания которой ОМОН больше часа не выпускал людей из здания. Католические священники в Беларуси поддерживают протестующих: ходят на акции и выступают за диалог власти с народом. Сам Красный костел в Минске называют «оппозиционным»: иногда в нем без предупреждения отключают электричество, а Минский горисполком — собственник здания — после инцидента с ОМОНом запросил ключи от всех помещений. В конце августа главу католической церкви в Беларуси не пустили в республику, хотя он ее гражданин.

Что было дальше

«С самого начала [мирных акций в Беларуси] в костеле хотели найти врага, пытались втянуть в политические игры, но на многие вещи мы не обращали внимание. Позиция наша неизменна — костел за правду», — рассказывает Юрий Санько, настоятель минского Костела Пресвятой Троицы на Золотой Горке и секретарь Минско-Могилевского митрополита Тадеуша Кондрусевича, которого в августе без объяснения причин не пустили в Беларусь. 

В костелах каждую неделю продолжаются молитвы за Беларусь, провели поминальную службу по Роману Бондаренко, который умер в ноябре после задержания силовиками; священники продолжают выходить на протесты вместе с жителями Беларуси, волонтеры дежурят у изолятора на Окрестина — там организована палатка для молитв. Митрополит Тадеуш Кондрусевич больше трех месяцев отсутствует в стране, католическая епархия работает с адвокатами. «Мы стараемся вести диалог, переписку с местными органами власти, чтобы ситуация разрешилась. Пока это озадачивает нас. Он в изгнании, не хотелось бы, но подобные действия приобретают характер политических преследований», — рассказывает настоятель Санько. 

«Ничего не изменилось, мы следим за ситуацией, молимся, переживаем, чтобы ситуация общественно-политического кризиса, который сейчас есть в стране, быстрее закончилась, — продолжает Санько. — Все, что происходит — рождение новой Беларуси. Мне говорили: где же Бог во всем этом насилии? Мы говорим, что сейчас самое большое проявление божьего милосердия, потому что Бог позволяет нам стать людьми и заметить своего ближнего».

Режиссер Дворцевой, попавший в «список позора» Минкульта

Что произошло

Режиссер Сергей Дворцевой рассказал «Медузе», как оказался в «списке позора» Минкульта с картиной «Айка» про жизнь мигрантов в Москве, получившей приз за лучшую женскую роль в Каннах и номинированной на «Оскар» как лучший зарубежный фильм. По разным причинам Дворцевой снимал этот фильм шесть лет вместо двух — несколько зим подряд в Москве не было снега, который требовался по сценарию, а потом умер продюсер картины — и в итоге оказалось, что Минкульт наложил на Дворцевого штраф на сумму 7,5 миллиона рублей, который ему было нечем платить. 

Что было дальше

В начале 2020 года Сергею Дворцевому пришло еще одно письмо из Минкульта с требованием оплатить штраф — иначе министерство подаст на него в суд. Как раз в это время Фонд Романа Абрамовича «Кинопрайм» заказал Дворцевому сценарий картины по мотивам повести одного из советских писателей и выплатил ему аванс в размере всех тех же 7,5 миллиона рублей. Всю эту сумму летом Дворцевой потратил на выплату штрафа Минкульта. Сейчас он заканчивает сценарий и планирует подготовку к съемкам (деньги на них пока не найдены).

Действие новой картины происходит на русском севере, на реке Двине в Архангельской области во время сплава леса. «Съемки будут, если я найду финансирование, — говорит Дворцевой. — Я пытаюсь найти для начала хотя бы средства, чтобы туда поехать и подготовить все к съемкам, надо еще понять, возможно ли снимать эту картину по моей технологии — по хронологии. Если все получится, то, может, в следующем году начну снимать».

Что случилось с фигурантами «Московского дела»

Что произошло

Летом 2019 года в Москве прошли массовые акции протеста. Первоначально люди выходили на улицы с требованием допустить независимых кандидатов на выборы в Мосгордуму. После жестких разгонов они стали выступать и против полицейского произвола. Одним из итогов тех протестов стало так называемое «московское дело»: 32 человека обвинили в участии в массовых беспорядках и/или насилии к правоохранителям. 22 человека были осуждены. На момент выхода статьи 10 из них все еще оставались в колониях. 

Что было дальше

В последние месяцы на свободу вышли трое фигурантов «московского дела»: осужденные по статье о применении насилия к представителям власти Даниил Беглец и Иван Подкопаев, и Константин Котов, приговоренный к четырем годам колонии по «дадинской статье». В апреле 2020 года Мосгорсуд сократил его срок до полутора лет. «Я думаю, что изначально меня посадили и возбудили уголовное дело против меня, потому что им был нужен показательный процесс. И им просто уже нельзя было отступить — нужно было довести начатое до конца», — сказал Котов после освобождения 16 декабря изданию «Холод». 

Но «московское дело» получило продолжение. Как и Котова, за участие в акциях летом 2019 года по «дадинской статье» осудили муниципального депутата Юлию Галямину. Прокуратура просила для нее три года, суд приговорил ее к двум годам лишения свободы условно.

Девочка, которая всю жизнь провела в частной клинике

Что произошло

Это история предыдущего года, но ее важное продолжение случилось в 2020-м — и было непохоже на сам этот год. В декабре 2019-го «Медуза» опубликовала материал о пятилетней девочке С., которая родилась в клинике «Мать и дитя» и провела там всю свою жизнь, потому что ее мать утверждала, что ребенок болен. Пребывание девочки в больнице все пять лет оплачивал ее отец. В феврале 2020 года Пресненский суд Москвы по иску органов опеки ограничил в родительских правах мать и отца девочки Татьяну Максимову и Юрия Зинкина.

Что было дальше

У Саши Зинкиной — теперь мы можем спокойно говорить, как зовут девочку С. — все хорошо. 2020-й стал первым годом в Сашиной жизни, который она провела вне больничных стен. Дома.

С весны 2020-го Саша живет в приемной семье, где есть мама, папа, бабушка, дедушка, другие дети и даже собака. Все это и еще многое другое от прогулок в парке до поездок в отпуск — для нее впервые. Опекунами Саши стали отзывчивые и понимающие ситуацию люди. Ее родители в судьбе девочки не принимают участия с весны 2020 года.