Юлия Навальная — первая леди российской политики Журналистка Юлия Иоффе написала о ней большую статью в Vanity Fair. А мы ее пересказали. Вновь публикуем материал 2021 года

Журнал Vanity Fair опубликовал большую статью о Юлии Навальной, жене политика Алексея Навального. Ее написала американская журналистка российского происхождения Юлия Иоффе. Статья построена на интервью с друзьями и знакомыми Навальной, а также на воспоминаниях Иоффе, которая с ней общалась. Сама героиня текста отказалась давать интервью для статьи. «Медуза» пересказывает текст Vanity Fair.

Впервые этот материал был опубликован 9 июля 2021 года.

Юлия Абросимова познакомилась с Алексеем Навальным на турецком курорте в 1998 году. Как она вспоминала позднее, он сразу решил, что женится на ней. В 2001 году у них родилась дочь Даша, после чего Навальная оставила работу, посвятив себя семье. В 2008 году она родила сына Захара. Обе беременности были тяжелыми, поэтому Навальные отказались от желания иметь больше детей.

Журналистка, главный редактор журнала The New Times Евгения Альбац рассказала, как увидела Навального вместе с женой на вечеринке в честь его 30-летия в 2006 году. «Она королева, — вспомнила свои впечатления Альбац. — Алексей танцевал вокруг нее, как петушок. Тогда я подумала, что это мотиватор. Кроме личных амбиций, ему необходимо постоянно доказывать этой красивой женщине, что он ее достоин».

Навальная очевидно гордилась тем, что делает ее муж, и очевидно разделяла его политические взгляды, делает вывод Иоффе, вспоминая разговор с женой политика в 2011 году. Она настаивала, что ее главная забота — дом и семья, но помогала Навальному в политике. «Навальный как политик состоит из двух людей: Юлии и Алексея. Она его главный редактор, она читает все, что он пишет, перед тем, как это публикуется», — заявила Альбац. «Я, если честно, думаю, что ей нравится быть теневым политическим деятелем», — считает журналистка.

Знакомые Навальной описывают ее как закрытого и сдержанного человека. «Она всегда очень вежлива и дружелюбна, но вы никогда ничего о ней не узнаете, если не входите в ее ближайшее окружение», — заявил один из собеседников Иоффе. В 2013 году, когда Навальному дали пять лет колонии по делу «Кировлеса» (вскоре этот срок был заменен на условный), Навальная не плакала в зале суда. «Эти ублюдки никогда не увидят наших слез», — цитирует Иоффе слова Навальной.

Собеседники журналистки считают, что Навальная строго судит людей и не склонна прощать. По их мнению, именно она стоит за конфликтами мужа с другими представителями российской оппозиции. Она спокойно и с юмором воспринимала обыски, слежку и другие формы давления, которым подвергали ее семью российские власти. Но такая жизнь сделала ее жестче и решительнее, сказал человек, знающий ее 10 лет. «Мир [для нее] более четко поделился на черное и белое», — считает он.

Когда Навального отравили «Новичком», Навальная, как пишет Иоффе, «начала эпическую битву за его жизнь» и «благодаря огромной силе воли и силе своей любви заставила дракона освободить ее мужчину». Когда она поняла, что ей нужно разрешение президента России Владимира Путина на транспортировку мужа в Германию, то обратилась к Путину с требованием, а не с просьбой выпустить Навального за границу. «Это история библейских масштабов», — заявил экономист, друг Навальных Сергей Гуриев.

В следующие месяцы, когда Навальные документировали выздоровление Алексея в своих соцсетях, они стали «образцом порядочности и благородства для миллионов россиян», пишет Иоффе. Юлия разговаривала с мужем, когда он лежал в коме в берлинской клинике, и помогала ему восстанавливать базовые навыки, когда он пришел в себя. Очнувшись, Навальный написал в инстаграме нежный пост о жене. «Юля, ты меня спасла, и пусть это впишут в учебники по нейробиологии», — говорилось в нем.

Выйдя из клиники, Навальный продолжил реабилитацию в небольшой деревне недалеко от границы Германии со Швейцарией; их сын Захар пошел в местную школу. В ноябре к ним приехал журналист-расследователь Христо Грозев. Он помогал команде Навального работать над расследованием об отравлении. В декабре оно было опубликовано, а вскоре российские власти объявили, что Навальный нарушил обязательства условно осужденного по делу «Ив Роше». Стало понятно: если он не вернется в Россию — станет беглецом, если вернется — будет задержан.

Навальный и его соратники решили, что он должен вернуться. Грозев предполагал, что Юлия может отговаривать мужа. «Но она сказала: „Да, он должен ехать“», — вспоминает журналист. Он оптимистично считал, что Кремль не станет лишать Навального свободы. Но Юлия придерживалась другого мнения. «Она сказала: „Я думаю, нет шансов, что они его отпустят. Он окажется в тюрьме на долгое время“», — цитирует ее Грозев.

Навальные давно были готовы к худшему, считает Сергей Гуриев. Он вспоминает, как в 2012 году пригласил Навального выступить в Российской экономической школе (РЭШ), где тогда был ректором. Оппозиционера спросили, почему его еще не убили. Он ответил, что не знает, но надеется найти людей, которые продолжат его дело. Гуриев посмотрел в зал и увидел Навальную, сидящую в первом ряду. Она плакала. «Это [возможность убийства] абсолютно не теоретическая вещь для них. Они думали об этом много лет», — сказал Гуриев.

Возможность тюремного срока тоже не была теоретической — а после возвращения из Германии стала реальной. В феврале Навальному дали два года и восемь месяцев лишения свободы по делу «Ив Роше». В колонии он объявил голодовку, заявив об отсутствии медицинской помощи. Его жена в этот период дважды летала в Германию. Причина ее отъездов была неизвестна, поэтому о них сообщали главные российские СМИ. Как пишет Иоффе, в Германии Навальная навещала сына, который продолжает там учиться.

Сейчас Навальная собирает передачи для мужа и ездит к нему в колонию на свидания. «Приемы и статьи — это Алексей. А ее рутина — это сбор посылок в тюрьму. Это грязная работа, стоящая за оппозиционной политикой», — говорит Альбац. Навальный, не имея возможности быть рядом с женой, продолжает проявлять к ней нежность. «Юляшка, если слышишь, встань на секундочку, посмотрю на тебя», — попросил оппозиционер в апреле, во время апелляции на приговор (в заседании он участвовал по видеосвязи). «Я ужасно рад тебя видеть», — сказал он, заметив жену.