Начальник петрозаводской колонии отрицал пытки, пока не появилось видео, где он сам бьет заключенного. Вот рассказ журналистки, которая это расследовала

В конце сентября 2019 года журналистка Алла Константинова из Петрозаводска рассказала в статье на «Медиазоне» о пытках заключенных в исправительной колонии № 9, расположенной в столице Карелии. После выхода статьи Следственный комитет и Федеральная служба исполнения наказаний пообещали провести проверку; при этом начальник колонии Иван Савельев сказал, что подаст на журналистку в суд, а также попросил СК проверить саму статью — на предмет клеветы и оскорблений. 12 октября появилось видео, на котором, предположительно, Савельев бьет заключенного. Утром 15 октября Константинова обнаружила, что Савельев и его заместитель Иван Ковалев следили за ней — и рассказала об этом СМИ. В пресс-службе карельской ФСИН заявили, что «это абсурд» и «люди приехали купить воды». «Медуза» поговорила с журналисткой.

— Как вы заметили слежку за собой?

— У меня две собаки, я каждый день гуляю с ними. На повороте у перекрестка возле моего дома, на парковке у магазина заметила: резко остановился черный внедорожник. Заметила это буквально боковым зрением. Не знаю почему, но я оглянулась и увидела знакомое лицо — на пассажирском сиденье был [заместитель начальника исправительной колонии № 9] Иван Ковалев. На тот момент было не очень понятно, смотрели на меня из машины или нет. Но потом Ковалев вышел из машины, прошел два шага и посмотрел в мою сторону. Мы встретились глазами, я ему улыбнулась, перевела взгляд на водителя автомобиля, которым оказался начальник колонии Иван Савельев.

На видео [с камер наружного наблюдения] есть этот момент: Ковалев показывает Савельеву на меня, что я неподалеку стою. Савельев тоже посмотрел на меня, небольшие гляделки такие были. Ему я улыбнулась тоже, потом развернулась и пошла с собаками дальше.

— Вам поступали угрозы от руководства ИК-9 после публикации материала о пытках в колонии?

— Нет, угроз не было. Единственное, что после пресс-конференции, на которую нас всех позвали [через два дня после публикации статьи о пытках, 26 сентября], чтобы сказать, что в колонии все хорошо, Иван Викторович [Савельев] заявил мне, что будет разговаривать со мной в суде. Но о том, что рано или поздно может что-то [связанное с давлением] начаться, мне говорили мои источники. Я человек, предпочитающий не параноить, не скажу, что сейчас всерьез чего-то опасаюсь и боюсь. Не знаю, зачем они это делали [следили]. Может быть, чтобы меня припугнуть. 

— Чтобы вы больше не касались пыток в колонии?

— Я не знаю, свою голову другому человеку не приставишь, а что творится в их головах, я уж точно не имею представления. Возможно, они просто предполагают, что я пишу еще о чем-то, связанном с ИК-9. Возможно, до них доносятся известия, что я ежедневно встречаюсь с бывшими заключенными и они все больше и больше мне рассказывают, что происходило с ними.

После публикации и заявлений Савельева, что у них в колонии все нормально, мне каждый день звонят люди, не только из России, но и из стран СНГ, хотят поделиться тем, что происходит в ИК-9 на самом деле. Они [звонящие] находились в колонии в разные годы. Практически каждый разговор начинается с фразы «Мне лично довелось узнать, что за люди Савельев, Ковалев и их компания». Они [руководители колонии] — главные герои публикаций, поэтому сначала говорят о них, но потом оказывается, что на самом деле там гораздо больше сотрудников колонии, причастных к избиениям.

— Как вы занялись темой пыток в ИК-9?

— Мне написала мать одного из осужденных, рассказала, что над ним издеваются в колонии, он пропал и уже две недели не звонит. Просил [свою мать] обратиться во все уполномоченные органы по правам человека, ОНК и так далее. Она это сделала и позвонила в том числе мне. Ей посоветовали обратиться ко мне как к журналисту общие знакомые. Потом по цепочке тема стала развиваться очень стремительно. 

— Вы продолжите ею заниматься?

— Да, пока следственные органы не вынесут справедливое решение по руководству колонии. Пока о том, как проходит следствие, я мало что знаю — сколько подозреваемых фигурирует, например, — но хотелось бы, чтобы все причастные к бесчинствам люди понесли ответственность. Многие осужденные говорят, что сотрудники карельского управления ФСИН не могли не знать об этом [о пытках]. Утверждать такое я не могу, но разговоры ходят.

— Можно ли считать Ивана Савельева влиятельным человеком в Петрозаводске, которого стоит опасаться?

— Пока не стали писать о пытках, в гугле по запросу была одна фотография Савельева от пресс-службы УФСИН Карелии. Не знаю, насколько он влиятельный, у нас люди склонны бояться и преувеличивать влиятельность тех или иных персон. Это во многом порождает проблемы. Он обычный человек, несмотря на его до недавних пор высокий пост.

— Планируете ли вы заняться ситуацией в других карельских колониях?

— Сейчас у меня очень много работы по «девятке», к сожалению или к счастью, я не знаю. Многие заключенные говорят, что подобная ситуация во всех карельских колониях. Но фокус у меня именно на девятой, я работаю только по ней. Я надеюсь, что это поможет изменить предвзятое отношение общества к местам не столь отдаленным. О людях, которые там находятся, об их проблемах, о нарушении их прав почему-то принято не говорить. Когда занялась этой темой, очень удивилась, что даже среди моих знакомых, моего окружения бытует мнение, что колония — не дом отдыха, что с преступниками надо жестко. Я понимаю, что это [отношение к нарушениям прав заключенных], видимо, более глубокая проблема.

— С нарушениями прав в колонии сталкивались даже статусные заключенные, например бывший депутат народного собрания Дагестана Магомед Магомедов.

— Судя по рассказам осужденных, в ИК-9 применяют широкий спектр издевательств в зависимости от дела, по которому человек поступил. Тот же [осужденный за убийство Бориса Немцова Анзор] Губашев говорит, что его не бьют, хотя он сидит в ШИЗО. Все остальные заключенные в разговоре со мной упоминали, что бьют в основном в ШИЗО. Анзор Губашев утверждает, что его не бьют — пытают холодом и устраивают моральные испытания по религиозной части (мешают исполнять молитвенные правила мусульман).

Не секрет, что когда человек поступает в колонию, пробивают его бэкграунд: за что он сидит, кто он был на воле. Думаю, отношение к человеку зависит от того, откуда он. Если это простой мальчик из глубинки, у него больше шансов быть избитым, как мне показалось, но утверждать я ничего не могу.

— Карельские СМИ занимаются темой пыток в колониях или эта тема интересна только федеральным СМИ?

— Эту волну они хорошо подхватили, не все, но большая их часть. Если раньше это были в основном перепечатки «Медиазоны» и «Настоящего времени», то сейчас уже выходят самостоятельные материалы, журналисты находят свои источники: бывших осужденных, бывших сотрудников, которые тоже говорят [о пытках]. Тема потихоньку разрастается.