Алексея Навального приговорили к 19 годам по обвинению в том, что российские власти называют экстремизмом. Суд счел самого популярного оппозиционного политика России «особо опасным рецидивистом» и назначил ему наказание ровно на год меньше, чем требовало обвинение, с отбыванием в колонии «особого режима», то есть в самых строгих условиях из существующих в России.

Впечатляет тот путь, который мы прошли за два с половиной года с момента возвращения Навального в Россию и его первого реального срока. Тогда его приговорили менее чем к трем годам тюрьмы, но многим казалось, что это и есть конец, хуже уже быть не может. На улицы вышли тысячи людей, несогласных со спущенным сверху решением суда. Потом были девять лет строгого режима, сейчас девятнадцать — «особого». Но между первым и вторым сроком Навального путинский режим начал полномасштабную войну против Украины — и все теперь видится под другим углом. 

Тот факт, что посадить могут оппозиционера, да и вообще любого, кто открыто выступает против преступных действий российской власти, давно не удивляет. Не удивляют даже огромные сроки: сам Навальный после своего предыдущего приговора писал, что «цифры не имеют значения, это только табличка над нарами». Владимира Кара-Мурзу приговорили к 25 годам в колонии строгого режима, а нашего коллегу, журналиста Ивана Сафронова — к 22. Если что-то и может удивить, так это то, что за полтора года агрессивной войны российские власти не вернули смертную казнь.

Но в случае с Алексеем Навальным, как и в случае с Владимиром Кара-Мурзой, который до тюрьмы тоже был отравлен, важно помнить: это не что иное, как изощренное покушение на убийство. Нет никаких обоснованных сомнений в том, что именно представители российских властей пытались убить обоих. И судя по тому, что происходит с Навальным в колонии, где он находится сейчас, они не отказались от этой цели. 

На фоне войны против Украины волна уже вполне «сталинских» (пока не по масштабам, но по сути) репрессий ушла на периферию общественного внимания. Сформировался консенсус, согласно которому будущее репрессированных зависит от исхода войны: если он окажется неблагоприятным для Кремля, то и политзаключенные смогут выйти на свободу, чтобы построить прекрасную Россию будущего. К сожалению, это не гарантировано, и даже смерть Путина сама по себе не обещает демократизации. Велика вероятность, что в случае поражения режим захочет отыграться на несогласных.

Именно поэтому у нас нет права привыкать не только к военным преступлениям в Украине, но и к преступной политике внутри России. Сопротивление этому привыканию — то, что доступно каждому. Именно это дает надежду на прекращение репрессий, смену режима — и на то, что Алексей вместе с другими политзаключенными выйдет на свободу.

А те, кто сегодня пытаются убить его, получат заслуженное наказание.