За 10 лет Андрей Могучий сделал БДТ одной из самых прогрессивных площадок в России (хоть и с оговорками) Режиссер совмещал на одной сцене традиции и инновации, не раз менял свои политические взгляды — и потерял работу из-за войны
Театральный режиссер Андрей Могучий покидает пост художественного руководителя Большого драматического театра имени Георгия Товстоногова в Петербурге, который он занимал с 2013 года, — Минкульт не продлил с ним контракт. Теперь у театра новый устав — вместо худрука им управляет директор, Татьяна Архипова. Критик Антон Хитров рассказывает, как под руководством Могучего БДТ стал одним из важнейших театров страны — и почему, несмотря на это, его нельзя назвать образцовым театром XXI века.
Кто такой Андрей Могучий — и каким был БДТ до него
Лидеры российского театра 2000-х и 2010-х годов, которые за последние 10 лет получили руководящие посты на государственных площадках, на фоне российского вторжения в Украину начали терять эти посты один за другим: после антивоенных высказываний из Центра имени Мейерхольда уволили Дмитрия Волкострелова, из «Современника» — Виктора Рыжакова, а «Гоголь-центр» лишился не только руководителя Алексея Аграновича, но и названия с репертуаром. Кадры меняют и в театрах, и в больших художественных музеях: ушли с должностей директора Третьяковки, Русского музея и Пушкинского.
Отставка Андрея Могучего, режиссера, который дал новую жизнь Большому драматическому театру в Петербурге, — событие закономерное и совсем не удивительное. Дело, как обычно, не столько в политических воззрениях руководителя, сколько в его стилистических разногласиях с режимом: независимых новаторов, ориентированных на развитие и разнообразие, культурные чиновники больше терпеть не собираются — хотя в прошлом десятилетии с удовольствием предлагали им работу.
Могучий возглавил БДТ в 2013 году, спустя несколько месяцев после того, как Кирилл Серебренников получил в свое распоряжение московский Театр имени Гоголя (будущий «Гоголь-центр»), и за несколько месяцев до того, как Борис Юхананов создал на базе столичного Театра имени Станиславского «Электротеатр Станиславский». Это было время стремительных театральных реформ, когда статусные кабинеты доставались людям, которых еще недавно невозможно было там представить: сравнительно молодым, относительно радикальным.
Могучий, в частности, тогда был известен как один из героев независимого петербургского искусства 1990-х, создатель «Формального театра», режиссер, чьи интересы категорически не совпадали с советскими художественными нормативами, оставшимися в наследство российскому театру. Он опирался не на школу Станиславского, а на отечественный и зарубежный театральный авангард, на традиции площадного театра и цирка.
В 2000-х Могучий стал работать в Александринском театре по приглашению старшего коллеги Валерия Фокина: для него, мастера визуальных аттракционов, впечатляющие ресурсы бывшей императорской сцены оказались очень кстати. Чтобы оценить размах режиссуры Могучего, достаточно полистать фотографии спектакля «Счастье» по мотивам «Синей птицы» Мориса Метерлинка: режиссер вместе со своим давним напарником, художником Александром Шишкиным, создал в Александринке настоящий анимационный блокбастер — только «живой», не нарисованный.
БДТ между тем переживал не лучшие времена. При режиссере Георгии Товстоногове, который руководил им с оттепели до перестройки, это был один из важнейших театров страны — с исключительно правдивой интонацией, неожиданными трактовками классики и звездной труппой. Там играли такие актеры, как, например, Татьяна Доронина, Кирилл Лавров, Иннокентий Смоктуновский и Сергей Юрский.
После Товстоногова руководство БДТ взял на себя Кирилл Лавров, а его преемником стал режиссер Темур Чхеидзе, который занимал этот пост с 2007 по 2013 год. «БДТ давно стал аутсайдером», — писал театральный критик Дмитрий Ренанский спустя год после назначения Чхеидзе. Примерно то же самое в 2013-м, сразу после отставки худрука, отмечал критик Роман Должанский: «Некогда славный театр находится в состоянии глубокой стагнации и творческой растерянности».
Что Могучий предложил БДТ
Одним из первых проектов Андрея Могучего в БДТ был интерактивный городской спектакль «Remote Петербург» немецко-швейцарской режиссерской группы Rimini Protokoll. Все их спектакли из серии Remote X сделаны по одной схеме, но на материале разных городов: группа зрителей путешествует по улицам, подчиняясь командам голоса в наушниках. Это в некотором роде экскурсия — но не по достопримечательностям. Участники прогулки исследуют парковки, подземные переходы, вагоны метро, торговые центры — в общем, переосмысляют хорошо известное.
Работа, предлагавшая новый взгляд на Петербург — город с исключительно четким имиджем «Северной Венеции», — неслучайно возникла в репертуарных планах Могучего. Его миссия во главе БДТ заключалась, по сути, в том, чтобы расшатать представления о привычном: труппе, здании, театре вообще и БДТ в частности.
Новый лидер старался не разрывать отношений со старой публикой, давать работу звездам — таким как Алиса Фрейндлих и Олег Басилашвили — и вообще с почтением относиться к местным театральным легендам. В то же время Могучий стремился превратить БДТ в универсальную площадку, где сосуществуют непохожие форматы и традиции. Он настаивал, что товстоноговский период — не единственная значительная глава в истории этого театра, основанного Максимом Горьким и Марией Андреевой на следующий год после революции; что БДТ в свое время был театром авангардных художников.
Художникам-авангардистам, которые сотрудничали с БДТ — Кузьме Петрову-Водкину, Натану Альтману и другим, — Могучий вместе с Александром Шишкиным и архитектором Андреем Вороновым в 2019 году посвятил инсталляцию «Фанерный театр», занявшую чуть ли не половину здания. Дешевая фанера контрастировала с бархатом театральных кресел и роскошной лепниной.
По проектам БДТ времен Могучего можно составить полное представление о современной театральной реальности. Режиссер не только активно работал сам, но и регулярно приглашал на постановки коллег, среди которых были, например, Константин Богомолов, Андрий Жолдак и те же Rimini Protokoll. Новейшая драматургия и проза, интерактивная режиссура, социальный инклюзивный театр, где участвуют артисты с физическими или ментальными особенностями, цифровой театр, работающий исключительно в онлайне, и традиционный театр — в БДТ все это было. Таких площадок-полиглотов, освоивших почти все существующие театральные языки, в России единицы.
Чего не хватало театру при Могучем
Значит ли это, что БДТ при Могучем был образцовым театром XXI века? Пожалуй, все-таки нет. В каком-то смысле это был театр достаточно архаичный. Как бы жестоко это ни звучало, культура 2010-х, которую сегодня уничтожает государство, неизбежно сошла бы на нет и без помощи властей. Эпоха, когда БДТ под руководством Могучего воплощал передовые идеи, безвозвратно прошла, а сам режиссер уже не выглядит прогрессивным лидером. В частных беседах бывшие сотрудники отзывались о нем как об авторитарном руководителе — так же говорили о Георгии Товстоногове, в этом Могучий оказался продолжателем его традиций.
Жесткая иерархия — пережиток режиссерского театра прошлого века: сегодня ей на смену приходят горизонтальные структуры и равноправное взаимодействие. Однако в представлении Могучего связанные с властью риски — по всей видимости, не проблема. В его представлении худрук в одиночку может принимать решения — даже опасные для общей репутации. Достаточно вспомнить, как в 2019 году он организовал в БДТ постановку бельгийского режиссера, хореографа и художника Яна Фабра и даже устроил фестиваль его имени, нисколько не смущаясь, что годом ранее танцовщики, работавшие в труппе Фабра, обвинили того в домогательствах и других злоупотреблениях.
Еще одна черта Могучего — гибкая политическая позиция: в 2012 году режиссер поставил в московском Театре наций антиутопию Circo Ambulante с прозрачной сатирой на Владимира Путина. А спустя два года подписал письмо в поддержку его «позиции по Украине и Крыму» (документ появился на сайте Минкульта 12 марта 2014-го, во время аннексии полуострова). Впрочем, в 2022-м его подпись стояла уже под другим письмом — антивоенным обращением театральных деятелей, — что, вероятно, и повлияло на отставку режиссера из БДТ.
В наше время часто возникает вопрос: можно ли требовать от руководителя статусной бюджетной площадки с большим коллективом, чтобы тот последовательно оппонировал режиму и сам не перенимал его недостатков — то есть не строил в театре властную вертикаль? В путинской России — наверное, нельзя. С другой стороны, зачем тогда вообще возглавлять институции вроде БДТ? Очевидный ответ: ради творческих возможностей. Для режиссера и культуртрегера такой пост — выдающийся шанс.
По крайней мере, так казалось 10 лет назад. Сегодня, в эпоху woke-культуры, художник, который жертвует политическими принципами ради искусства, а тем более пренебрегает вопросами политики, заботясь главным образом об эстетике, — фигура весьма сомнительная. Политическая несознательность этого художника обязательно будет заметна в его работе, и внутренние противоречия помешают ей достичь нужной цели — создать театр, отвечающий духу времени, даже театр будущего.
Могучего можно назвать наглядным примером несознательности не только политической, но и социальной. В то время как европейские коллеги режиссера отказывались от гастролей, чтобы не расходовать опасное для природы самолетное топливо, или даже сажали артистов на велотренажеры с генераторами, чтобы те по ходу спектакля сами вырабатывали необходимое для него электричество, лидер БДТ создавал масштабные, зрелищные работы, где декорации менялись с поразительной частотой.
Самым амбициозным личным проектом Могучего в БДТ был театральный сериал «Три толстяка» 2021 года — по мотивам одноименной сказочной повести Юрия Олеши. Режиссер пытался создать высокобюджетный сценический аналог голливудского блокбастера — с отсылками к антиутопиям, космооперам и другим поп-культурным жанрам, а заодно к балагану и цирку. В отличие от оригинальной истории, у Могучего революционеры боролись не с угнетателями-капиталистами, а с некими обезличенными злыми существами из космоса, захватившими власть в неназванном государстве.
Протагонистом театральной эпопеи стал не народный любимец гимнаст Тибул и не храбрая циркачка Суок, а доктор Гаспар, чей характер на сцене БДТ в корне отличается от литературного первоисточника: твердый сторонник повстанцев стал мягкотелым эскапистом-затворником, который некогда продал убеждения за возможность заниматься наукой. Влюбленный в свое дело интеллигент, готовый на компромиссы с совестью ради реализации, в какой-то степени оказался автопортретом режиссера. Заключительная часть сериала так и не была показана. Можно сказать, ее срежиссировала жизнь: три толстяка победили, а доктор потерял лабораторию.
Антон Хитров