«Я начала смотреть ужасы в 11–12 лет, спорный выбор для этого возраста» Элизабет Мосс — о «Человеке-невидимке», сталкинге и съемках у Уэса Андерсона

5 марта в прокат выходит хоррор «Человек-невидимка» — от продюсера Джейсона Блума («Мы», «Хэллоуин», «Прочь») и режиссера Ли Уоннелла («Апгрейд»). В главной роли — звезда «Рассказа служанки» Элизабет Мосс. По сюжету главная героиня находится в абьюзивных отношениях, но внезапно ее бойфренд погибает — его невидимый призрак продолжает преследовать героиню и после смерти, однако ей никто не верит, всем кажется, что она постепенно сходит с ума. Фильм уже стал лидером в американском прокате. По просьбе «Медузы» журналист Жанна Присяжная встретилась с актрисой и обсудила с ней новые хорроры, политику в «Рассказе служанки» и новые проекты с Тайкой Вайтити и Уэсом Андерсоном.

— Начнем сначала. Почему вы решили сыграть в «Человеке-невидимке»?

— Конечно же, из-за сценария. Когда я его читала, мне показалось, что это не просто насыщенный, захватывающий дух аттракцион, но и драматическая история с непростыми персонажами. Ничего подобного я раньше не видела! Мы час проговорили с режиссером Ли Уоннеллом, как ни странно, о музыке — и именно тогда я поняла, что наши вкусы совпадают, мы с ним похожи. Так я решила, что хочу быть в этом проекте.

— Ваш «Человек-невидимка» не просто хоррор — это фильм и о сталкинге. Об отношениях, где есть и физическое, и эмоциональное насилие. Как вы думаете, почему сегодня в фильмах ужасов, будь то «Мы» или «Прочь», есть обязательный психологический или социальный контекст?

— Я начала смотреть фильмы ужасов в 11–12 лет, спорный выбор для этого возраста. Тем не менее тогда я посмотрела и «Экзорциста», и «Сияние», и «Полтергейста» — эти фильмы были безумно страшными, но как красиво они были сняты! Да, смотреть их было весело, но в то же время эти фильмы основаны на глубоких темах, которые я не могла понять в 11 лет, но я чувствовала, что эти хорроры другие, что они важны. Я думаю, что Джордан [Пил — режиссер фильмов «Мы» и «Прочь»] и Джейсон [Блум] сильно повлияли на возвращение подобных хорроров в кино — после просмотра которых люди еще долго обсуждают увиденное. Сегодня мы живем в мире, где зрители очень умны — и им нужны именно такие истории.

— Вам не приходилось сталкиваться когда-либо со сталкингом?

— Есть один парень в инстаграме, который поначалу мне показался интересным, но на самом деле он не заслуживал такого внимания. Он писал мне, часто говорил о моих ступнях, в какой-то момент меня это даже впечатлило, хотя я ему так ни разу и не ответила. Он перестал писать, и я даже немного расстроилась. Но 99,9% людей, которые мне пишут в инстаграме, очень милые люди. Они пишут о моей работе, такие сообщения вдохновляют меня.

— Вашей героине в «Человеке-невидимке» в определенный момент начинает казаться, что она сходит с ума, что ей никто не верит. Вам приходилось испытывать что-то подобное?

— Да, конечно. Я думаю, что главный посыл фильма заключается в том, что часто женщин не слышат, им не верят, это самое разрушительное для человека, который оказался в подобной ситуации. Ему начинает казаться, что он совершенно беспомощен, что не к кому обратиться, он оказывается в полной социальной изоляции. Все это очень и очень опасно, особенно если человек находится в нездоровых отношениях. Так что фильм еще и о том, насколько важно верить кому-то, кто говорит о насилии, и о том, что ему некомфортно.

Как женщины, мы все так или иначе знаем, каково это, не быть собой или чувствовать, что мы должны измениться для отношений, для мужчины — конечно, не обязательно так, как моя героиня в фильме. Мы все испытывали это в определенной степени, когда рядом с мужчиной ты становишься сама не своя. Сегодня об этом говорят в обществе, будем надеяться, что этот разговор продолжится, в том числе и благодаря журналистам.

— Как вы думаете, фильмы ужасов более эффективны в этом плане? Хорроры редко воспринимают как нравоучительную историю.

— Да, это одна из самых старых уловок, которыми может воспользоваться человек искусства. Взять, к примеру Чарли Чаплина и то, что он сделал в «Великом диктаторе». Он хотел показать свою точку зрения на острую политическую тему и сделал это в форме комедии. И так поступали много лет, зритель при этом не думает, что ему читают проповедь. Благодаря этому мы можем не думать во время просмотра, что все мы — плохие парни, но можем идентифицировать себя с тем, что происходит на экране.

— Кажется, вы играете исключительно сильных персонажей — будь то ваша героиня в «Рассказе служанки» или в «Человеке-невидимке». Вы планируете и дальше двигаться в этом направлении?

— Конечно, я и дальше хочу рассказывать сильные истории. Интересно, что хронология «Рассказа служанки» совпала с огромными переменами в США, где я живу, особенно с политическими. Некоторых перемен ни я, ни другие люди вовсе не хотели. Так что на меня это повлияло как на гражданина, как на женщину. «Рассказ служанки» и «Безумцы» показали, какое место я занимаю, насколько значим мой голос, как говорить о том, во что я верю. Раньше я думала, что никого особо не волнует мое мнение, мне казалось, что меня не послушают. Но потом я поняла, что, оказывается, мои слова могут что-то изменить. Я беру пример со стольких женщин, актрис и не только, которые не боятся использовать свой голос и ту платформу, которая у них есть. И «Рассказ служанки» пришел в мою — как феминистки и гражданина своей страны — жизнь в очень интересное время. Перемены были настолько неожиданными, что это [актерство] перестало быть для меня просто работой.

Мне нравится рассказывать правдивые истории, и так много способов делать это — так много персонажей, которых можно сыграть. Мне бы хотелось побывать и на противоположной стороне кино — может быть, исполнить роль злодея. Но меня в первую очередь привлекают истории, которые напоминают о реальной жизни.

— Вас в принципе привлекают такие сюжеты-перевертыши? Традиционно человек-невидимка был героем, а не злодеем.

— Меня определенно привлекают революционные истории, те, которые превосходят ожидания или не соответствуют им. Мне нравится, когда авторы находят новый способ говорить о чем-то. Я сама не хочу повторяться или участвовать в проекте, где придется повторять за другими. 

— Насколько для вас важно оставаться в образе во время работы над фильмом? Или же вы, наоборот, стараетесь веселиться при любом удобном случае?

— Безумно важно уметь отключаться, иначе становится невыносимо скучно. Важно уметь повеселиться. И потом съемочная команда не хотела бы, чтобы мы всегда все воспринимали слишком серьезно. Они много работают, у них длинный рабочий день, и последнее, что им нужно, так это актер, который слишком серьезно к себе относится и требует от всех абсолютной тишины, чтобы все вокруг создавали пространство для его творчества, — все в таком духе. Я это ненавижу.

Мы с Ли постоянно шутили, а с Оливером (Джексон-Коэном — исполнителем роли человека-невидимки) периодически нас даже приходилось разводить — мы постоянно шутили, подкалывали друг друга, разыгрывали сценки, болтали и ловили на себе недовольный взгляд второго режиссера, по глазам которого читалось: «Да что с этими двумя происходит?!»

— Ваши будущие фильмы — «Следующий гол — победный» Тайки Вайтити и «Французский диспетчер» Уэса Андерсона…

— О боже, я, наверное, еще не могу о них говорить. У меня была очень маленькая роль во «Французском диспетчере», но это был такой сумасшедший опыт! Знаете, когда вы отправляетесь на юг Франции и вдруг оказываетесь в фильме Уэса Андерсона, и все вокруг вас выглядит так, словно сошло с экрана фильма Уэса Андерсона, да и сам Уэс Андерсон рядом! Это было очень психоделично. Я большой фанат его и братьев Коэн, так что считайте, что моя мечта сбылась. Мне все время казалось, что я ребенок, который оказался в магазине сладостей. Но сам фильм я еще не видела, так что рассказать о нем ничего не могу.

Сниматься в фильме Тайки Вайтити было очень и очень весело, я никогда до этого с ним не работала, хотя мы познакомились много лет назад на «Сандэнсе», куда он привез свой фильм «Мальчик». Тайка, конечно же, один из самых добрых, милейших и великодушных режиссеров, он безумно забавный. Так что на съемках мы повеселились. А снимали мы на Гавайях!