Российское государство хочет использовать блокчейн. Но это не точно Одни чиновники «болеют» новыми технологиями, другие их боятся

10 октября на совещании у президента России Владимира Путина было принято решение, что государство «возглавит и отрегулирует» добычу и обращение криптовалют. С блокчейном и его порождениями у российского государства отношения сложные: одни чиновники стремятся применять новую технологию в работе госорганов, другие хотят ввести уголовную ответственность за биткоины — и мало кто всерьез разбирается в том, как все это вообще устроено. Спецкор «Медузы» Таисия Бекбулатова изучила заявления российских государственных деятелей, поговорила с чиновниками и обрисовала непростую картину взаимоотношений властей и блокчейна.

Этот материал — часть спецпроекта «Медузы» о блокчейне и криптовалютах; целиком его можно посмотреть здесь.

Пресечь и запретить

Первой реакцией российских властей на появление новой технологии было желание ее запретить. Оно усугублялось тем, что поначалу мало кто в стране понимал суть блокчейна — РИА «Новости», например, вплоть до 2016 года указывало в новостях, что это «биткоин-кошелек». В феврале 2014 года на криптовалюты обратила внимание Генпрокуратура, которая выпустила заявление о том, что правоохранительные органы и Центробанк посовещались о правомерности их использования и «наметили конкретные совместные действия по предотвращению возможных правонарушений». После этого от сделок с криптовалютами тут же отказались начавший было принимать оплату в биткоинах бар Killfish и торговая сеть «Юлмарт».

Вскоре криптовалюту атаковал и глава тогда еще существовавшего ФСКН Виктор Иванов — он был убежден, что биткоины использует наркомафия, и призвал найти для них «противоядие». В 2015 году очередь дошла до министерства финансов, которое сообщило о подготовке законопроекта об уголовной ответственности за использование криптовалют в России. О том, что за «денежные суррогаты» вроде биткоинов, возможно, будут сажать, вскоре заявил и глава Следственного комитета России Александр Бастрыкин: он также связывал критовалюты с торговлей наркотиками и прочей незаконной деятельностью. «По данным Генеральной прокуратуры РФ, оплата незаконно поставляемых запрещенной в России террористической организацией ИГИЛ нефти и газа, а также вербовка новых членов этой террористической организации осуществлялись с помощью виртуальных валют, — рассказывал Бастрыкин, добавляя, что у криптовалют есть конкурентные преимущества перед легальными деньгами. — Лучше было бы пресечь распространение денежных суррогатов уже на этапе начального становления этого рынка». В Центробанке, в свою очередь, тоже были уверены, что анонимность системы — удобный инструмент для отмывания денег и финансирования терроризма.

В итоге, однако, запрета так и не случилось. В августе 2016 года в Минфине заявили, что будут дорабатывать свой законопроект — и, скорее всего, уголовной ответственности за использование биткоинов не будет. «Наверное, конечно, с учетом развития технологий такой лобовой запрет будет не очень правильным, — объяснил замминистра финансов Алексей Моисеев. — Пока я не уверен, что написанное нами — это то, что я хотел. Будем думать».

Заболевшие блокчейном

К тому моменту как в Минфине передумали, у блокчейна появились влиятельные сторонники среди российских государственных деятелей. Как говорят собеседники «Медузы», первым технологией всерьез заинтересовался председатель Внешэкономбанка Сергей Горьков, он увлек темой президента Сбербанка Германа Грефа — а через Грефа криптовалютами заинтересовался первый вице-премьер Игорь Шувалов. Именно они стали главными криптоэнтузиастами во власти. 

Вслед за своим окружением блокчейном и цифровой экономикой «полностью заболел» и президент Владимир Путин — по крайней мере, так об этом сообщал Шувалов. «Нас президент — небольшую группу членов правительства — в начале второго только отпустил утра. И мы обсуждали исключительно новые технологии и цифровую экономику», — рассказывал он.

Заступничество первого лица тут же пробудило интерес к блокчейну у всех, кто до того его игнорировал. Шувалов взял на себя задачу продвижения блокчейна в госуправлении. «Для Шувалова блокчейн начался еще в 2001 году, когда он, будучи руководителем аппарата правительства, внедрил электронный документооборот, — считает бывший сотрудник аппарата правительства, знакомый с Шуваловым и работавший с ним в начале 2000-х. — Это была такая прабабушка блокчейна». Собеседник «Медузы» добавляет, что «сравнивать эту ситуацию с тем, как развивается тема с блокчейном, — это как сравнивать паровоз с космическим кораблем», но, как и тогда, вице-премьер быстро взялся за новую технологическую повестку.

Именно Шувалов возглавил профильную рабочую группу по применению блокчейна в государственном и корпоративном управлении (также в нее входят министр экономического развития, министр финансов, министр связи, руководитель Федеральной налоговой службы, глава ВЭБа, замглавы ЦБ, представители ФСБ и другие). «Шувалов занимает такую позицию: мы стоим на развилке, и можно либо не замечать новые технологии, оказаться на задних рядах и покупать все в других странах, — либо через три-четыре года быть лидером и зарабатывать на отечественных сервисах и продукции, — говорит собеседник „Медузы“ в правительстве. — Сейчас у России есть реальная возможность быть не догоняющей, а на передовой всех этих процессов». «Шувалов считает, что если не можешь контролировать процесс, то лучше его возглавить, — рассказывает федеральный чиновник, работающий с финансово-экономическим блоком. — Он относится к блокчейну с интересом и осторожностью, активно общается с ведущими экспертами, например [с создателем криптовалюты Etherium] Виталиком Бутериным, и c „центрами компетентности“ — такими как Сбербанк, Внешэкономбанк и „Ростех“».

Греф, в свою очередь, называл блокчейн революцией в сфере технологий, «новым интернетом». По его словам, на свои первые купленные биткоины несколько лет назад он приобрел футболку. «Я помню свой первый опыт, я экспериментировал. Я купил некоторое количество биткоинов и заплатил за футболку 12 биткоинов. Тогда биткоин был 0,38 доллара, примерно 5 долларов стоила футболка, — вспоминал он. — Теперь эту футболку держу, потому что это самая дорогая футболка, которая есть в моем гардеробе. Прошло каких-то там несколько лет». Еще один «центр компетентности» — ВЭБ — к настоящему моменту стал одним из самых активных игроков на поле блокчейна в России. В конце октября состоится официальное открытие его Центра блокчейн-компетенций при МИСиС. Основным потребителем его услуг должны стать отечественные госкомпании и органы власти. «На базе центра мы уже сотрудничаем с компаниями Bitfury, Ethereum и Waves, мировыми лидерами индустрии блокчейна», — пояснили «Медузе» в пресс-службе Внешэкономбанка. В «Ростехе» не стали комментировать наличие у госкорпорации проектов с использованием блокчейна.

Впрочем, темпы работы Шувалова и его коллег с новой технологией устраивают не всех. «Рабочая группа дохлая. Должна была бы собираться раз в неделю, чтобы в итоге что-то решить, это же не экспертный совет. Но пока ничего серьезного не сделано», — говорит собеседник «Медузы» в отрасли.

Новый вид чиновника

Сейчас в России нет специального законодательства, регулирующего блокчейн и все, что с ним связано. Проекты, зарабатывающие с помощью этой технологии, фактически находятся в серой, нерегулируемой зоне — и их будущее во многом зависит от того, какие нормы в итоге будут приняты. «Технологии сегодня развиваются быстрее, чем государства успевают адаптировать к ним свои системы регулирования», — сказали «Медузе» в ВЭБе. Там считают оптимальным решением в нынешней ситуации так называемые регуляторные песочницы — и говорят, что их организация в России уже обсуждается.

Главное, вокруг чего сейчас разворачивается активность, связанная с блокчейном, — непосредственное использование самой технологии распределенной базы данных для нужд государства. Чиновники признали, что блокчейн позволяет проводить операции в разы быстрее, а для хранения данных это дополнительная надежность. В марте премьер Дмитрий Медведев поручил проработать внедрение блокчейна в экономику, назвав его «прорывной технологией».

Одним из первых серьезных проектов в этой сфере станет перевод на блокчейн Росреестра (он занимается регистрацией объектов недвижимости) — одной из самых проблемных структур, которая давно является больной темой для курирующего ее Шувалова. Собеседник «Медузы», знакомый с ситуацией в Росреестре, отмечает, что «Шувалов начал с самого сложного». «Шувалов хочет обеспечить дополнительную прозрачность и сохранность регистрационных действий, — поясняет он. — Кроме этого, блокчейн предоставит еще большие гарантии для собственника». Вице-премьер «не гонит лошадей», добавляет собеседник. «Он понимает, что большинство чиновников не просто не разбираются в новых технологиях, они вообще не понимают, что делать с блокчейном и для чего он нужен. Круг специалистов на этом рынке крайне мал, — констатирует он. — Он также понимает, что „пилот“ с Росреестром должен быть тщательно проработан, а сотрудники подготовлены, чтобы новый формат услуги в какой-то момент не заглючил, став проблемой для граждан».

«Система Росреестра стоит довольно дорого, и в том виде, в котором она сейчас существует, она бременем лежит на государстве. Она не всегда эффективная и быстрая. Это большие издержки и для населения, и для компаний. Поэтому Росреестр и стал пилотным направлением, где мы будем отрабатывать эту технологию, — рассказывал министр экономического развития РФ Максим Орешкин. — Первая зона отработки — это зона работы с договорами долевого участия, оформление ипотеки. Этот проект мы будем делать совместно с АИЖК (Агентство по ипотечному жилищному кредитованию)». Он подчеркивал, что сейчас оформление таких сделок занимает «в лучшем случае» 15 дней, а через блокчейн «сделка может совершаться одним днем».

В проекте с Росреестром участвует и Внешэкономбанк. «Наша задача в этом году — через пилотные проекты понять, как эта технология работает, и уже предложить готовые решения в 2018 году для их дальнейшего тиражирования», — говорил Горьков в июле. «Основным итогом реализации пилотного проекта с Росреестром и АИЖК станет отработка процедуры внедрения инновационной технологии в действующие и строго регламентированные процессы государственной организации, — сказали „Медузе“ в ВЭБе. — Сейчас важно показать, что технологии блокчейн в рамках существующей системы государственного регулирования возможно реализовать».

Собеседник «Медузы» из федерального финансово-экономического блока отмечает, что Шувалов уже давно последовательно старается «изъять» чиновника из цепочки «потребитель — услуга», поскольку только так можно убрать человеческий фактор и коррупционный интерес. «Чиновников ругали, увольняли и сажали. Приходил новый сотрудник, который либо „пожирался“, либо коррумпировался старой системой. Выход был только один — через создание для их деятельности жесткого регламента принятия решений, — рассказывает чиновник. — Блокчейн — это уже следующий уровень технологического прогресса. А для Шувалова это возможность нейтрализовать вмешательство в процесс как чиновника, так и стороннего участника». Собеседник «Медузы» уверен, что «блокчейн потребует нового вида чиновника — такого, который готов все время учиться». «Игорь Иванович сам учится постоянно, ездит на разные семинары и экспертные совещания, он этого не стесняется», — отмечает сотрудник Белого дома. По информации «Медузы», Шувалов бывает на занятиях в университете Сбербанка.

Сбербанк тоже реализует ряд пилотных проектов с помощью блокчейна, сообщал Греф. «Одновременно в банке более 20 новых пилотных инициатив по блокчейн», — сказал «Медузе» руководитель отдела новой экономики Sberbank CIB Сергей Поликанов, приведя в пример проект с антимопонольной службой — банк будет обмениваться с ней документами, используя блокчейн, чтобы повысить скорость и надежность документооборота. Он добавил, что блокчейн используется также в классических банковских продуктах: например, «факторинг и торговое финансирование уже работают». Еще одна сфера возможного применения технологии — медицина: об использовании блокчейна для хранения электронных медицинских карт заявляла министр здравоохранения Вероника Скворцова. Пилотные проекты на блокчейне Минздрав будет запускать совместно с тем же ВЭБом — там «Медузе» заявили, что подобные инновации — «это вопрос не только технологического развития, но и суверенитета страны».

Пользу от использования блокчейна не исключала даже главный криптоскептик Эльвира Набиуллина. «Хотела уточнить — мы не запрещаем криптотехнологии, мы их изучаем, — говорила она. — Все-таки это разница большая — криптовалюты и криптотехнологии. От этого нельзя просто так отмахнуться, потому что это удобно, это действительно дешево, и здесь мы как регулятор тоже готовы дальше изучать, смотреть». Банк России даже создал специальную рабочую группу для изучения блокчейна. «Это очень интересно, даже сами банки увлечены. Мы пока действительно изучаем возможности и какие возможны варианты. Нам надо понять, как ее [технологию] использовать в реальной жизни», — рассказывала зампред ЦБ Ольга Скоробогатова.

Сейчас, по словам собеседника «Медузы» в правительстве, блокчейн превратился для чиновников в «сквозную тему», которая «постоянно всплывает на совещаниях, касающихся других вопросов». Впрочем, член экспертного совета по развитию экономики нового технологического поколения при комитете по экономполитике Госдумы Ани Асланян отмечает, что, несмотря на заметный энтузиазм, с внедрением блокчейна в государстве есть объективные проблемы. «Можно облокчейнить все что угодно — проблема в том, что многие госорганы до сих пор не оцифровали свои активы, они существуют в бумажном виде. Соответственно, использовать блокчейн там не получится», — объясняет она. Кроме того, «проектов на блокчейне много, но они не могут выйти за рамки пилота». «Нет регулирования, чтобы их масштабировать, — добавляет Асланян. — Все хотят [использовать блокчейн], поскольку это оптимизирует управление проектом и снижает издержки. Но пока получается просто история напоказ».

Криптопирамида

Если сами принципы блокчейна у российских властей вызывают интерес, то их применение в криптовалютах и связанной с ними индустрии встречает куда более критическое отношение. Наиболее негативно по отношению к биткоину и его аналогам настроены Центробанк во главе с Эльвирой Набиуллиной, министерство финансов и Росфинмониторинг.

Набиуллина неоднократно резко высказывалась против легализации криптовалют, и позиция ЦБ со временем не смягчается: в сентябре Набиуллина в очередной раз подтвердила, что Банк России не допустит использования криптовалют в стране как денежных суррогатов, поскольку активные расчеты ими за товары и услуги создадут риск подрыва денежного обращения. Через несколько дней глава регулятора еще и сравнила криптовалюты с финансовой пирамидой, а ажиотаж в этой сфере — с золотой лихорадкой. «Стоимость [криптовалют] во многом растет из-за того, что вовлекается в эти схемы все большее и большее количество участников, — заявила Набиуллина. — Мы пирамиды вообще-то с вами не легализовываем. Надо предупреждать инвесторов о высоких рисках». Глава ЦБ привела в пример Китай, который пошел по пути запретов в сфере криптовалют. Судя по всему, Набиуллину всерьез беспокоит то, что криптовалюты нельзя просто ограничить или запретить одним решением российских властей. «Многие эти технологии не имеют в качестве ключа национальное регулирование», — посетовала она.

«Центробанк — это консервативная структура, он и должен быть таким, — говорит собеседник „Медузы“ в правительстве. — А то могли бы завести майнинг-ферму вместо золотого фонда». При этом президент в этом вопросе принял сторону Набиуллиной. «Есть биткоины, другие всякие валюты, наше отношение сегодня к этому очень настороженное, потому что почти ничего не отрегулировано в этой сфере сегодня, — заявил Владимир Путин в июле. — Вы, наверное, видели, что у нас совсем недавно были очень большие колебания на рынке этих валют, это может привести к очень серьезным потерям тех людей или тех структур, юридических лиц, которые вкладываются в эти валюты».

Заступаться за криптовалюты пытался все тот же Греф. «Очень спорное отношение к биткоину, но тем не менее нам представляется как профессионалам в этой части — это точно не то, что нужно запрещать», — говорил он. Ранее глава Сбербанка отмечал, что «сегодня невозможно предсказать» судьбу криптовалют, так как государства не захотят отдавать функции эмиссионного центра; с другой стороны, он предрекал им огромное будущее как «производному от эмиссионных денег инструменту». «Государство почувствовало конкуренцию. И первое движение — запретить, — пояснял Греф. — Но я думаю, что остановить это будет невозможно. Более того, кто будет запрещать, тот будет проигрывать».

Другой криптоэнтузиаст, Игорь Шувалов, от биткоина и его аналогов дистанцировался. «Шувалов сразу и жестко отмел от себя все истории с майнингом. Сказал — это не наша тема. На одном из совещаний он выслушал экспертов, которые сказали, что вся эта история очень похожа на пирамиду, — рассказал „Медузе“ чиновник, участвующий в совещаниях у Шувалова. — Его позиция проста: вы хотите майнить? Не проблема, занимайтесь биткоинами, эфирами, чем хотите. Можете строить фермы, ночевать около атомных электростанций — велкам. Но это не приоритет государства, и оно не должно брать эти риски на себя. Ситуация с заработком на криптовалютах связана с желанием легкой наживы и очень напоминает историю с валютной ипотекой: говорили — не берите, но все позарились на низкие ставки».

Официальный представитель секретариата Игоря Шувалова (секретариат не использует имена в общении с прессой) заявил «Медузе», что вице-премьера в первую очередь интересуют две вещи: «внедрение блокчейна в государственные услуги и возможность использования крипторубля». «Касательно внедрения криптовалюты в целом — есть определенные угрозы, которые обычные пользователи на бирже могут не осознавать», — добавил он. По словам представителя Шувалова, консолидированная позиция всех ведомств на этот счет была сформулирована на сентябрьском Национальном совете по финансовой стабильности (НСФС), где председательствовал чиновник; если вкратце, суть ее в том, что инвесторы в криптовалюты берут все риски на себя и не могут рассчитывать ни на какую защиту и поддержку от государства.

Попытки ввести криптовалюты в юридическое поле предпринимаются уже довольно давно, однако пока игроки в этой сфере не выработали единого решения, — идеи зачастую меняются на ходу, предложения выглядят хаотичными: от введения реестра майнеров до создания национальной криптовалюты златник. Придать легализации криптовалют дополнительный патриотический оттенок пытался бизнес-омбудсмен Борис Титов, который отметил, что это может способствовать привлечению инвестиций в российскую экономику через биткоин-фонды в обход санкций Запада. «Я думаю, что эти новые инструменты — криптовалюты, ICO — открывают возможности для ухода от санкций для тех, кто хочет профинансировать какие-то проекты в России, в том числе в Крыму», — соглашался председатель комитета Госдумы по финансовому рынку Анатолий Аксаков.

Тем не менее пока российские власти далеки от легализации криптовалют; для них пока даже не разработано окончательное законодательное определение. В мае зампред ЦБ Ольга Скоробогатова сообщила, что Банк России предлагает считать криптовалюты цифровым товаром «с определенными уточнениями в части налогов, контроля и отчетности». В августе замминистра финансов Алексей Моисеев сказал, что криптовалюту следует регулировать как финансовый актив и разрешить ее покупку не всем, а только квалифицированным инвесторам на Московской бирже, «чтобы регулятор в лице Росфинмониторинга всегда знал, кто продает и кто покупает эти биткоины». В сентябре министр финансов Антон Силуанов заявил, что Минфин «считает возможным участие физических лиц в покупках этих инструментов», но нужно сделать из «черного рынка» криптовалют организованный и для физических лиц покупка криптовалют должна быть аналогична покупке облигаций федерального займа — сейчас их может приобрести любой совершеннолетний гражданин, заключив со Сбербанком или ВТБ24 брокерский и депозитарный договоры и дав им поручение на покупку.

Все это время с призывами не прозевать очередной технологический прорыв и легализовать криптовалюты как можно скорее выступает Герман Греф. «В новых технологиях попытка действовать запретами приводит к тому, что мы начинаем очень сильно проигрывать конкурентам», — предупреждал он. На призывы главы Сбербанка поторопиться Эльвира Набиуллина, как правило, отвечает флегматично: «Мы не спешим». Отдельно Центробанк обращал внимание на процедуру ICO, с помощью которой новые проекты зачастую привлекают миллионы долларов, — ЦБ считает ее рискованной и указывает, что в случае нарушения прав потребителей защитить их будет невозможно. В сентябре было анонсировано несколько официальных ICO на инвестиционной площадке «Восход», в том числе размещение «бриллкойнов» D1 Coin, обеспеченных бриллиантами производства госкомпании «АЛРОСА», при этом ЦБ выступил с рекомендациями отказаться от расчетов по сделкам с криптовалютами, и пока неясно, как дальше государство будет относиться к подобным ICO.

В Минфине в ответ на вопросы «Медузы» о регулировании криптовалюты процитировали решение НСФС о том, что инвесторы действуют на свой страх и риск. Ранее заместитель министра Алексей Моисеев заявлял, что «у всех [Центробанк, Росфинмониторинг и Минфин] единая позиция, что совершенно точно никто никогда не собирался и не собирается разрешать расчеты в криптовалютах» — точно так же можно «за камушки или ракушки торговать». Впрочем, его начальник Антон Силуанов позже пообещал, что до конца года ведомство все-таки разработает законопроект о криптовалютах, который будет регулировать их покупку и хождение, а также порядок регистрации заинтересованных покупателей.

Ани Асланян предполагает, что сейчас «ни Банк России, ни Минфин реально не понимают до конца технологию блокчейн» — а потому «не могут принять решения в отношении ее определения, регулирования и наделения статусом». «Поэтому они часто заказывают у консалтинговых компаний и отраслевых союзов экспертизу по блокчейну и крипте», — отмечает она, добавляя, что единства по этому вопросу нет также ни в парламенте, ни в государственно-правовом управлении администрации президента.

В начале октября 2017 года шансов на скорую легализацию биткоинам не оставил Владимир Путин, заявивший, что криптовалюты — это «прежде всего возможность отмывания капиталов, полученных преступным путем, ухода от налогов и финансирования терроризма». За этим последовали не менее жесткие заявления Минфина: Антон Силуанов сообщил о намерении государства «возглавить и законодательно отрегулировать» выпуск и обращение криптовалют на территории России, в том числе «осуществлять регулирование процесса эмиссии криптовалют, процесса майнинга, процесса обращения», а его заместитель Моисеев добавил, что государство будет законодательно ограничивать сумму покупки криптовалют.

Амбивалентный крипторубль

К международным криптовалютам российское государство относится с подозрением, что не мешает ему планировать создание собственной криптовалюты, которую власти смогут контролировать.

Эксперты называют плюсами крипторубля финансовую независимость и прозрачность, которая может привлечь и зарубежных инвесторов. «Сейчас мы зависим от SWIFT, от глобальных платежных структур. Имея свой „крипторубль“ и абсолютно новую глобальную систему взаиморасчетов, аналогичную той, о строительстве которой сейчас думает Китай, зависеть будем меньше, — говорил член наблюдательного совета Ethereum Владислав Мартынов. — Все финансово-хозяйственные транзакции будут в цифре. <…> Через всю систему, через всю цепочку финансово-хозяйственных расчетов, вплоть до выплаты зарплаты сотруднику, который работал на проекте строительства моста, финансирование которого велось с использованием бюджетных средств, можно проследить, как эти деньги использовались, кому куда и на каком основании они пошли».

За создание крипторубля выступает Игорь Шувалов, поддержал идею даже Центробанк. «До виртуальной национальной валюты мы точно дойдем. Над этим мы уже начали работать, — заявляла Скоробогатова. — Это будущее. Вопрос конкретного времени». «Сценарии использования крипторубля сейчас изучаются, — рассказывает источник, принимающий участие в совещаниях у Шувалова. — Как будет выглядеть эмиссионный центр? Речь идет об электронном рубле или о чем-то больше? Имеет ли это отношение к заявлению Грефа о скором исчезновении банков? В этом вопросе Шувалов проявляет большую осторожность, так как это вопрос финансовой безопасности, но поощряет экспертную дискуссию». По словам Шувалова, в обсуждении национальной криптовалюты активно участвует ФСБ — «работает на международном уровне и участвует в том, чтобы вопросы безопасности отрабатывались с самого начала».

«Пока идея крипторубля находится на ранней стадии. На первом этапе необходимы пилоты, которые докажут эффективность концепции. Другими словами — делать надо, но в областях, где риск контролируем, — говорит руководитель отдела новой экономики Sberbank CIB Сергей Поликанов.— И безусловно, легитимность такой валюты должна быть подтверждена законодательством и всеми контролирующими органами». Он отмечает, что сроки введения можно будет обсуждать «только после выработки ясной концепции всеми заинтересованными сторонами», — но также говорит, что «промышленные нишевые решения» могут появиться «на горизонте 2018–2019 годов».

Так или иначе, несмотря на все обсуждения, пока не существует ни одного серьезного законопроекта в сфере блокчейна или криптовалют. Один из собеседников «Медузы» в блокчейн-сфере говорит, что введению адекватного регулирования мешает то, что власть по-прежнему не понимает, с чем имеет дело. «В сфере бардак, миллион советчиков, но не хватает нормальных людей и интеллектуального ресурса. Их люди совсем не про это, с этим никто из чиновников не сталкивался, — поясняет он. — Есть большое непонимание, как с этим работать, никто не может между собой договориться. Поэтому все выжидательно смотрят на международный опыт — собственной позиции у них нет, а та, что есть — давайте все запретим, — тоже не устраивает, потому что потом могут возникнуть претензии, почему все пропустили». Даже к инициативам высокопоставленных энтузиастов блокчейна многие в российской власти относятся без оптимизма. «Скепсиса всегда много, — признает один из чиновников, занимающихся темой. — Все не может встать на рельсы в одну секунду. Важно не упустить момент и возглавить процесс. Иначе можно побояться усмешек и все упустить».

«Мы сейчас в блокчейне находимся на уровне интернета по телефону. Но это не просто перспектива, это процесс, который необратим. То же самое, что с интернетом: мы можем бояться, запрещать и все такое, но он все равно будет, — говорит собеседник „Медузы“ в правительстве. — Вся история про блокчейн — это история будущего. А будущего люди боятся».