После развала зерновой сделки Черное море рискует стать зоной настоящих боевых действий. К чему могут привести удары Украины по российским нефтяным портам? Отвечает Сергей Вакуленко (Carnegie Politika)
После прекращения зерновой сделки Россия атаковала порты Украины, чтобы обрушить экспорт украинского зерна. В ответ в Киеве объявили российские порты зоной военных действий, а по российским кораблям в районе Новороссийска и Керчи ударили беспилотники. На следующем витке этой эскалации Россия может атаковать корабли стран НАТО с украинским зерном, а Украина — российские нефтяные порты. Но опыт ирано-иракской войны в 1980-х показал: не факт, что даже такие угрозы парализуют торговлю нефтью — в Персидском заливе она не прекращалась, несмотря на высокие риски. Также Россия может перенаправить черноморский экспорт на Балтику с потерями и для себя, и для получателей, среди которых есть союзники Украины, пишет в материале для портала Carnegie Politika приглашенный научный сотрудник Фонда Карнеги за международный мир Сергей Вакуленко. «Медуза» с любезного разрешения Carnegie Politika публикует полную версию этого материала.
С самого начала войны Россия значительно ограничила морскую торговлю Украины и по ее ходу использовала ослабление блокады украинских портов в качестве переговорного капитала. Этот механизм работал вплоть до июля нынешнего года и выхода России из зерновой сделки. После этого Россия начала бомбардировки портов Украины для того, чтобы уменьшить ее экспортные возможности.
Российские переговорщики, видимо, окончательно разуверились в перспективе получить что-либо полезное для себя от Украины и Запада за сохранение относительно мирного торгового судоходства из Одессы. Это привело к решению уничтожить сам предмет переговоров — украинский зерновой экспорт — через атаки на зерновые терминалы одесского порта. Небольшие порты в устье Дуная пока не были атакованы, подходы к ним практически полностью пролегают в территориальных водах Румынии, что до определенной степени защищает идущие в них суда, но можно предположить, что российские войска будут стремиться атаковать и эти порты.
Не будет портовых терминалов, не будет и экспорта, не надо отлавливать суда в море, отделять торговые от тех, что могут везти грузы военного назначения, принимать решения, под каким флагом суда неприкосновенны, а под каким нет. Другими словами, можно объявлять полную блокаду.
Атака украинских морских дронов на российские суда в районе Новороссийска и Керчи и объявление Украиной российских портов Черноморского побережья Кавказа зоной военных действий и военной опасности, очевидно, стали ответом Украины на попытку морской блокады со стороны России. Они же являются частью плана, направленного на уменьшение российского экспорта из черноморских портов — в первую очередь нефтяного.
Авторы плана могли предполагать, что объявление российских портов зоной военной опасности должно заставить страховые компании и судовладельцев задуматься о рисках и, как следствие, начать отказываться от этих маршрутов и предоставления страхового покрытия. Атаки на суда «Оленегорский горняк» и «Сиг» должны были доказать, что это не просто слова.
Одновременно Украина наверняка попытается прорвать зерновую блокаду, приглашая в свои порты суда под флагами тех стран, которые Россия предположительно не осмелится атаковать. Встречаются предположения, что атака на судно под флагом страны НАТО будет рассматриваться как акт агрессии, запускающий действие 5-й статьи Устава НАТО, что приведет к прямому конфликту НАТО и России.
Таким образом, обслуживание такими судами украинского экспорта может рассматриваться как своего рода гамбит: Россия должна будет либо отказаться от атак, либо создать повод для прямого военного противостояния со странами НАТО.
Танкерные войны
Торговые блокады и война с коммерческим судоходством были частью конфликтов с античных времен. Но нынешние события больше всего напоминают обстоятельства почти 40-летней давности.
Во время ирано-иракской войны обе стороны старались остановить нефтяную торговлю друг друга и начали «танкерную войну», продолжавшуюся с 1984 по 1988 год. Они обстреливали танкеры, идущие к вражеским нефтяным портам, в том числе и под флагами стран НАТО — Великобритании, Гонконга (тогда — британского владения), США, Дании, Норвегии, Греции, Турции. Ракетами, торпедами, минами и пушечным огнем было повреждено несколько десятков торговых судов.
Иран атаковал не только иракские танкеры, но, например, и те, что обслуживали кувейтский экспорт (Кувейт поддерживал Ирак), даже после перевода этих танкеров под американский флаг.
А в 1987 году был атакован фрегат ВМФ США, получивший две ракеты с иракского самолета, видимо, принявшего фрегат за нефтяной танкер. Атака привела к смерти 37 американских моряков, однако без особых последствий для атаковавшей стороны. В тот момент США поддерживали Ирак против Ирана, инцидент был расследован совместной комиссией, Ирак выплатил компенсацию.
Несмотря на превращение Персидского залива в зону рискованного судоходства, поток желающих плыть туда за нефтью не иссякал, страховки продолжали выдаваться и действовать, хоть и по более высоким ставкам. Ни одна из стран, чье судно было атаковано, не пыталась взывать к 5-й статье НАТО. По крайней мере, в ту войну высокие риски и регулярные потери не смогли остановить транспорт нефти.
Атаки на танкеры в практически закрытом Черном море чреваты разливами нефти и значительным экологическим ущербом для всех прибрежных государств, и это может быть одной из причин для Украины воздержаться от них, даже если такая возможность представится.
Нефть за зерно
Другим способом остановить экспорт из российских портов Черного моря была бы атака на нефтяные терминалы, в первую очередь — терминалы Новороссийска. Украина, весьма вероятно, обладает ресурсами для этой атаки и морально к ней готова.
В Новороссийске работают два нефтяных терминала. Один — «Шесхарис» с традиционными причалами, находится непосредственно в порту в бухте Новороссийска и обслуживает танкеры, получающие нефть российских производителей по системе «Транснефти». Однако атака с моря на сооружения в закрытой бухте может быть относительно сложным делом.
Второй терминал — «Южная Озереевка», работает через три буя, выдвинутых на четыре километра в море, к которым швартуются танкеры. Эти буи значительно более уязвимы и их будет труднее ремонтировать, чем классические береговые причальные устройства, но они используются для экспорта нефти казахстанских месторождений, и атака на них нанесет ущерб в основном западным нефтяным компаниям и Казахстану, а не России.
Что произойдет, если Украина окажется способна атаковать терминалы в Новороссийске и, в отличие от ситуации во время ирано-иракской войны, судоходство действительно остановится?
Маловероятен сценарий, при котором, например, терминал «Шесхарис» окажется поврежден и экспорт российской нефти через него замрет, а экспорт нефти из Казахстана продолжится через терминал «Южная Озереевка». В такой ситуации ожидаем, скорее, целый спектр российских реакций: поиск и находка существенных технических проблем, из-за которых придется остановить эксплуатацию обоих терминалов, запрет эксплуатации из-за военных угроз или же появление требований предоставить часть мощностей «Южной Озереевки» для российской нефти. Если Украина будет воздерживаться от атак на этот терминал, чтобы не нанести ущерб Казахстану и его международным партнерам, то совместное использование этого терминала будет служить определенной защитой для российских грузов, уходящих вперемежку с казахстанскими, как гражданские заложники служат живым щитом для террористов
В сценарии полной остановки экспорта через Новороссийск России придется перенаправлять свои нефтяные потоки на другие направления. Для сырой нефти это будет сделать проще. Объемы ее экспорта через Новороссийск падали еще до того, как Россия стала сокращать свою добычу в рамках недавней сделки с ОПЕК+, а после нее основное сокращение экспорта пришлось именно на черноморское направление.
Построенный в 2012 году и с тех пор неоднократно расширявшийся нефтяной порт Усть-Луга на Балтике будет способен обработать ушедшие из Новороссийска объемы, хотя это удлинит маршрут доставки российской нефти в Индию и Китай и сделает значительно менее рентабельными поставки в Турцию.
Перенаправление будет более болезненным для российского экспорта нефтепродуктов. После ввода в действие в феврале 2023 года европейского эмбарго на импорт российских нефтепродуктов основным рынком для России стали страны Средиземноморья и Африки. Кроме того, это создаст дополнительную нагрузку на железные дороги в северо-западном направлении: в Новороссийск четыре миллиона тонн дизельного топлива в год идет из Волгограда по трубопроводу.
Наконец, подобное развитие событий создаст проблемы для Болгарии и Румынии — для них поставки нефти из России были признаны настолько критичными, что для этих стран было сделано исключение из общеевропейского эмбарго.
Ответные российские попытки остановить украинский экспорт в Черном море, сохранив свой, ожидаемы, а Украина обладает возможностями нанести урон российскому экспорту. В этом случае можно ожидать повторения ситуации танкерной войны 1980-х в Персидском заливе, когда выгодный экспорт не прекращался, несмотря на высокие риски. Или — в случае если желающих рисковать не найдется — Россия имеет возможности перенаправить экспорт на Балтику с потерями для себя и для получателей, среди которых есть как крупные развивающиеся страны, так и члены западного блока — союзники Украины.
Читайте также на Carnegie Politika:
- Уже не «Патриот». Почему пригожинские СМИ никому не нужны
- Опасное сближение. На что рассчитывает Тбилиси, налаживая отношения с Москвой
- Сбой баланса. Что происходит между военными и гражданскими в российской власти
Сергей Вакуленко