Татьяна Котляр уже 20 лет помогает беженцам и мигрантам, оказавшимся в России. За это время она прописала в своей квартире несколько тысяч человек И получила шесть уголовных дел
В конце марта 2023 года полицейские возбудили уголовное дело о «фиктивной регистрации граждан РФ» против 72-летней правозащитницы Татьяны Котляр — для пенсионерки оно стало уже шестым по счету. С 1980-х годов Котляр отстаивала интересы жителей родного для нее Обнинска, а в двухтысячных начала регистрировать в своей квартире трудовых мигрантов и беженцев — чтобы те могли оформить нужные документы и адаптироваться к жизни в новой стране. Кооператив журналистов «Берег» рассказывает историю диссидентки, которую преследуют власти и в СССР, и в современной России. С любезного разрешения редакции «Медуза» публикует этот текст целиком.
Впервые Татьяна Котляр столкнулась с преследованием властей в 1980-х. В ее доме в Обнинске, рассказывает активистка, в те годы была «настоящая изба-читальня» самиздатной литературы. Котляр и ее муж Антон Неверовский — оба программисты — собирали «все, что можно было достать»: произведения Михаила Булгакова и Андрея Синявского, неподцензурные издания братьев Стругацких.
Одновременно Котляр помогала политзаключенным: искала деньги для их семей, передавала в колонии посылки с продуктами и литературой. В мае 1982-го к ней домой пришли сотрудники КГБ. Самиздат супруги успели раздать: знакомые предупредили их о готовящемся обыске. Но философские рукописи Антона Неверовского остались: семья не ожидала, что они заинтересуют сотрудников КГБ. В записях силовики обнаружили сатирические стихи про советскую власть и рассуждения на тему солипсизма.
В течение следующих месяцев Неверовского три раза вызывали в КГБ на допросы и угрожали возбудить против него уголовное дело по статье об «антисоветской агитации и пропаганде». Преследование прекратилось после смерти Леонида Брежнева, вспоминает Татьяна Котляр: «Видимо, им [силовикам] нужно было заняться более насущными делами».
Саму Котляр после обыска, по ее словам, «по требованию КГБ» уволили из обнинского гидрометеорологического института. До середины 1980-х она была вынуждена преподавать физику в сельской средней школе, которая находилась в нескольких десятках километров от Обнинска.
Однако, несмотря на давление КГБ, помогать политзаключенным Котляр не перестала. Когда началась перестройка, в Обнинске, как вспоминает активистка, наконец «стала возможна открытая общественная деятельность».
«На фиг мы жителям нужны?»
Доктор физико-математических наук, правозащитник и друг Котляр Лев Ингель вспоминает, что в конце 1980-х та стала «заметной фигурой» в Обнинске: она имела опыт противостояния государству, была очень активна — и более радикальна, чем другие обнинские политики и общественники. По словам Ингеля, активистка не отличалась сдержанностью — и из-за своей радикальной демократической позиции «стала излюбленной мишенью партийной прессы»:
Темперамент Татьяны Михайловны долгое время был малосовместим с регламентом различных заседаний и совещаний. Быстрая и правильная реакция не позволяла ей спокойно выслушать явно неправильные мнения. Она мгновенно вклинивалась и нередко перебивала других. Собрания затягивались, а в конце 1980-х и начале 1990-х их было очень много. Все это раздражало оппонентов (а иногда и ее соратников). Позже, накопив опыт депутатской работы, она заметно адаптировалась к правилам такого рода деятельности.
Партийная пресса пыталась изображать Котляр «городской сумасшедшей», но травля, которая началась в конце 1980-х только добавляла активистке популярности. В апреле 1989 года Котляр, Ингель и другие активисты организовали первый в истории Обнинска независимый митинг в поддержку перестройки и Бориса Ельцина.
В 1988 году Котляр познакомилась с правозащитником Львом Пономаревым и через два года как делегат от Калужской области поучаствовала в создании движения «Демократическая Россия», которое занималось легализацией многопартийности, продвижением демократических и антикоммунистических ценностей.
В 1994-м Котляр баллотировалась как независимый депутат в Обнинское городское собрание (ОГС) по одному из семи одномандатных округов стотысячного Обнинска — и выиграла выборы. Котляр сразу решила, что не хочет быть бесполезным чиновником. Вот как она вспоминает свой первый депутатский срок:
Мы сидим здесь, важные, на четвертом этаже мэрии, но на фиг мы жителям города нужны? Надо добиться, чтобы они приходили со своими проблемами и нарушениями прав. У них должна быть возможность обратиться за помощью.
«Исполняйте президентский указ»
В январе 1995 года в России приняли федеральный закон, который гарантировал социальную защиту для ветеранов Великой Отечественной войны, других боевых действий и ветеранов труда: например, теперь они могли получить льготы на оплату ЖКХ. По словам Котляр, в девяностых «этот закон нигде в России не исполнялся — отчасти из-за нехватки денег, отчасти — из-за незнания [населения]». Правозащитница решила это исправить.
На Обнинском городском радио в те годы выходила передача с депутатами ОГС: они могли раз в неделю выступать с обращением к горожанам. Котляр вспоминает, что решила адресовать свои слова ветеранам. «Будьте законопослушными гражданами и исполняйте президентский указ. Для этого пишите в ЖЭК заявление, что будете платить за квартиру лишь половину», — вспоминает она свое выступление.
Уже на следующий день бывший тогда мэром Обнинска Михаил Шубин заявил, что денег на исполнение закона в бюджете города нет. Однако через месяц он же выпустил специальное постановление, согласно которому ветераны имели право платить только половину тарифов ЖКХ.
Котляр считает, что Шубин передумал из-за общественного давления: «Тысячи людей перестали платить половину квартплаты и мотивировали это тем, что они исполняют закон. Со мной справиться еще можно было, но если воевать с ветеранами Обнинска — можно перестать быть мэром».
В том же году Котляр и другие активисты, знакомые ей еще с митингов конца 1980-х, создали «Обнинскую региональную правозащитную группу». Название выбрали по аналогии с Московской Хельсинкской группой. Активистка рассказывает, что группа была создана на гранты «международных организаций» — «они дали возможность простым обнинцам получить бесплатную правовую помощь, когда обращаться за ней было больше некуда».
За помощью приходили и призывники, которые не хотели участвовать в первой чеченской войне. Котляр советовала им подавать заявление об альтернативной гражданской службе. Такая возможность уже была закреплена в Конституции, однако отдельного указа не существовало: федеральный закон появился только в 2004 году — он в том числе прояснил, как можно податься на альтернативную службу и защитить право на нее.
Котляр, по ее воспоминаниям, помогла перевестись на альтернативную службу примерно сотне призывников, тогда как ежегодно от Обнинска призывали около 200 человек. Но «[в военкомате] этого не могли терпеть вечно» — и решили «отомстить».
«Отказывайтесь становиться пушечным мясом»
В 1999 году Анатолий Подгурский, бывший тогда военным комиссаром Обнинска, направил письмо в ФСБ. В нем говорилось, что, «прикрываясь правом гражданина на замену военной службы на альтернативную гражданскую», Татьяна Котляр «подстрекает молодых людей к совершению преступления».
ФСБ не отреагировала на обращение Подгурского, но он попросил прокурора города все же изучить деятельность Котляр.
Сын правозащитницы, Дмитрий Неверовский, тогда учился в Обнинском институте атомной энергетики (сейчас — ИАТЭ НИЯУ МИФИ). Он руководил местным толкинистским клубом ролевых игр и хотел стать программистом. В 1995 году студент отчислился с военной кафедры в знак протеста против войны в Чечне, но продолжил учебу.
Через два года, после защиты диплома, он получил повестку. В военкомате Неверовский попросил заменить призыв в армию на альтернативную гражданскую службу — так же, как делали другие призывники по совету его матери. Но призывная комиссия проигнорировала и заявление, и последовавшую после отказа жалобу Неверовского в районный суд.
В октябре 1999-го против Неверовского возбудили уголовное дело за «уклонение от военной и альтернативной гражданской службы». В ноябре 1999-го суд приговорил 26-летнего сына Котляр к лишению свободы на два года (этот срок был максимальным наказанием по статье) и поместил его в СИЗО до рассмотрения кассационной жалобы.
Письмо Дмитрия Неверовского из СИЗО к сверстникам, 30 декабря 1999 года:
Сейчас, в тюремной камере, я ни на минуту не жалею о сделанном мной выборе. Более того, я все больше уверен в своей правоте с каждым новым днем войны, которую российская армия ведет против чеченского народа. Ребята, мы с вами можем попытаться остановить это безумие. Если только нас будет много. Если только нас с вами не удастся запугать генералам, их военкоматам, их карманным «прокурорам» и «судьям».
Отказывайтесь становиться пушечным мясом, не отправляйтесь покорно в казармы, чтобы быть убитым или — еще хуже — самому стать убийцей. Не участвуйте в военных преступлениях режима: ни в качестве исполнителей на передовой, ни в качестве подручных в тылу, ни в качестве пособников в каком-нибудь теплом местечке.
Они могут нас пугать, могут угрожать, могут нарушать законы и конституцию, могут даже посадить в тюрьму. Они не смогут сделать только одно — заставить нас служить им и стать их соучастниками. Их кажущаяся «сила» коренится в нашей неуверенности, нашем страхе, нашем равнодушии. Мы сильнее, потому что без нас они бессильны.
Через два месяца против такого решения суда выступил Европарламент. 20 января 2000 года он принял резолюцию по войне в Чечне, в которой в том числе призвал пересмотреть дело Неверовского. Один из депутатов подчеркнул: «Твердая позиция Европейского парламента является данью уважения к этому активисту движения радикального ненасилия, к его поступку».
Один из идеологов экономических реформ 1990-х, председатель партии «Демократический выбор России» и депутат Госдумы Егор Гайдар тогда же заявил: «И сам приговор, и обстоятельства, в которых он был вынесен, являются угрозой фундаментальным правам личности, таким как свобода мысли и убеждений, угрозой базовым принципам демократии, а обстоятельства дела дают самые серьезные основания ставить под сомнение независимость суда при принятии данного решения».
В начале 2000 года Калужский областной суд отменил приговор Дмитрию Неверовскому — его мать предполагает, что судьи региона «вчитались в Конституцию».
Вскоре Дмитрий погиб: в апреле 2001-го в доме семьи произошел пожар. Самой Котляр и ее мужу удалось спастись. По словам правозащитницы, у нее «есть только общие подозрения, что поджог мог быть умышленным». Тем не менее официального расследования не было, а страховая компания заключила, что пожар произошел из-за короткого замыкания.
«Если остановить, она сломается»
«Обнинск — довольно компактный город, и, грубо говоря, каждая собака знала, к кому нужно идти за помощью, если что-то случилось, — говорит Котляр. — Жители голосовали за меня в любом случае, несмотря на всю агитацию против».
Котляр действительно регулярно выигрывала выборы как независимая депутатка — сначала в ОГС, потом, в 2000 году, в Законодательное собрание Калужской области.
Вот что она рассказывает о тех выборах:
Городское собрание привлекало [политическую] конкуренцию и всеобщее любопытство, а областное было не так интересно. Я же решила попробовать, понимая, что у регионального депутата больше возможностей. Меня спокойно выбрали: одним из противников был старый коммунист, который уже проработал депутатом и был не очень популярен. Вторым оппонентом был местный националист, который выступал против любого местного самоуправления. Я вызвала его на дебаты, но он испугался — и не появился ни на одной из публичных встреч.
На новой должности Татьяна Котляр в том числе написала закон «Об Уполномоченном по правам человека в Калужской области» и предложила бывшему тогда губернатором области Анатолию Артамонову, чтобы Калужская область присоединилась к программе возвращения соотечественников в Россию. Эта программа была принята президентским указом в июне 2006 года: бывшим гражданам СССР предлагали вернуться в Россию в обмен на единовременное пособие на обустройство, пособие по безработице на полгода, социальный пакет, льготное жилье и бесплатный проезд или перелет до нового места жительства. Первыми к программе присоединились 12 регионов РФ — среди них была и Калужская область.
Коллега Котляр по работе в парламенте области (она попросила «Берег» об анонимности) вспоминает: стол правозащитницы тогда был завален таким количеством бумаг, что за ними иногда не было видно саму Котляр. Активность депутатки она объясняет так: «Татьяна мне напоминает доменную печь, которую нельзя остановить. Можно только подкидывать дрова — людские проблемы. Она так запрограммирована с рождения. Ей явно нравится заниматься политикой. Сейчас [уже перестав быть депутатом] она продолжает заниматься депутатской работой — оказывает бесплатную юридическую помощь нуждающимся. Если остановить, она сломается».
В 2009-м второй срок Татьяны Котляр в Законодательном собрании закончился. Она попыталась переизбраться в Обнинское городское собрание — и проиграла выборы. Правозащитница объясняет это так: «Моя популярность [в Обнинске] поддерживалась тем, что я помогала всем горожанам. Когда их жизнь к концу 2000-х стала получше, я стала защищать представителей самых неблагополучных слоев населения — мигрантов, цыган, бывших заключенных [и помогала им с пропиской и трудоустройством]. Это начало раздражать прежних избирателей».
По словам правозащитницы, до начала двухтысячных мигранты обращались к ней не так часто. Все изменилось в июле 2002-го, когда Совет Федерации принял Федеральный закон о правовом положении иностранных граждан: «Ситуация резко ухудшилась, — вспоминает правозащитница, — многие переселенцы из бывших стран СССР оказались в положении нелегалов. Закон также сильно усложнил процедуру получения гражданства. Ко мне начали валить массы [мигрантов]».
Большинство приходило к активистке по совету знакомых или случайных людей в очередях в Калужской области. Со временем о ней все чаще стали узнавать из интернета.
«Прирожденный правозащитник»
«Пособник Средний Азии», «превращает наукоград в аул» — так отзываются о Котляр подписчики группы «ВКонтакте» «Типичный Обнинск», с которыми пообщался корреспондент «Берега».
Но есть и те, кто считает иначе. «Работу Котляр считаю благородным поступком по отношению к жителям нашего города, — сказала „Берегу“ подписчица „Типичного Обнинска“. — Знаю очень много случаев, когда она реально помогала и коренным жителям безвозмездно. Считаю, необходимо оставить ее в покое и оставить на своем месте для дальнейшей работы с населением. Она нам необходима».
Согласно данным Росстата, Калужская область — один из лидеров среди всех регионов России по количеству мигрантов, вернувшихся в Россию по программе переселения соотечественников. По данным пресс-службы правительства Калужской области, с 2007 по 2022 год по этой программе в регион въехало более 90 тысяч человек. Согласно данным МВД, за 2021 год в Калужской области встали на учет 201 тысяча мигрантов, за 2022-й — 242 тысячи (мигрантам необходимо повторять эту процедуру ежегодно).
В феврале 2022 года губернатор региона Владислав Шапша приостановил участие Калужской области в программе до 2027 года — из-за того, что «к 2022 году доля представителей славянских народов [среди вернувшихся соотечественников] снизилась до 17%» и «большую часть [переселенцев] составили жители стран Средней Азии и Закавказья».
По словам Котляр, пока у переехавших нет прописки, у них не получается ни найти жилье, ни записать детей в детский сад или школу, ни взять кредит или прикрепиться к поликлинике. По словам собеседников «Берега», активистка помогла тысячам мигрантов обосноваться в России — точного подсчета она не ведет.
Одна из них — 62-летняя гражданка Украины Наталья Мельникова. Вместе с мужем она уехала в Россию из Луганской области в 2014 году, когда в Донбассе начались боевые действия. Калужскую область украинцы выбрали потому, что она находится недалеко от столицы и попадала в программу переселения соотечественников. Приехав, Мельникова с мужем попытались получить временное убежище: оно оформляется на срок до года, может продлеваться и дает право получить медицинскую страховку, начать жить и работать в России. Несмотря на то что этот статус должны выдавать всем беженцам, в Калуге его нельзя было получить без регистрации по месту жительства. Мельникова вспоминает:
Денег было мало, без документов на работу не брали, назад ехать было нельзя. Регистрировать чужих людей никто не хотел. Ночами плакала от безысходности. Через четыре месяца случайно в очереди в УФМС услышала, что в Обнинске есть женщина, которая регистрирует беженцев у себя дома — бесплатно.
Котляр помогает мигрантам писать жалобы в госорганы — со ссылками на законы. Однако, как отмечает правозащитница, несмотря на то, что именно сотрудники паспортных столов, куда обращаются мигранты, принимают решения по сокращению срока пребывания в РФ или депортации из страны, они не отличаются юридической грамотностью. С 2010-х годов правозащитница помогает мигрантам и с регистрацией: с тех пор она прописала у себя дома тысячи людей — из всех стран бывшего СССР, Германии, Израиля, Нигерии, Вьетнама, Китая, рассказывает Котляр.
Наталья Мельникова рассказывает, что Котляр «без лишних слов» зарегистрировала их с мужем у себя в квартире. Уже через несколько дней семья Натальи получила временное убежище, и луганчанка вскоре начала работать в обнинской школе учительницей английского. Она подчеркивает: «Мне сейчас страшно представить, что со мной было бы, если бы я не встретила Татьяну Михайловну».
С коллегами-юристами Котляр удалось добиться отмены возрастного ограничения для соотечественников, которые хотели вернуться в Россию: в калужской программе не могли участвовать женщины старше 55 лет и мужчины старше 60. Прецедентом стал как раз случай Натальи Мельниковой (в тот год, когда она переехала в Россию, Мельниковой как раз исполнилось 55) — в 2019 году Верховный суд РФ отменил дискриминационное постановление калужского суда.
В судах Котляр выступает и как защитник или представитель мигрантов. Она рассказывает: «Защитником на административных делах может быть любой человек. Но чтобы быть представителем, например, на суде с госорганом о невыдаче разрешения на временное убежище, нужно юридическое образование». Для этого в 2020 году Татьяна Котляр защитила в Чебоксарском кооперативном институте магистерскую диссертацию по теме «Защита гражданских прав и социальных прав граждан, живущих без регистрации (прописки)» — и стала юристом.
Одна из тех, кому помогла Татьяна Котляр, — Диана Тигранян. В 2013 году она приехала в Калужскую область из Армении с семьей из шести человек и случайно увидела на улице очередь на прием к Котляр. Правозащитница прописала у себя всю семью, помогла с лекарствами для матери Тигранян, а саму Диану трудоустроила поваром в детский сад. Со временем Тигранян тоже получила юридическое образование и теперь работает с Котляр.
«Она такой человек, который не сможет жить, если не будет помогать людям, — рассказывает об активистке Диана Тигранян. — Это ее смысл жизни. У нее тяжелобольной муж и уголовное дело, но вы бы видели радость, которая в ней зажигается, когда она приходит на прием и начинает улучшать жизни людей. Ей дает это силы жить. Она прирожденный правозащитник».
«Ее не любят за порядочность»
В 2014 году деятельность Котляр криминализовали: в УК РФ внесли статью о «фиктивной постановке на учет иностранного гражданина или лица без гражданства по месту пребывания в Российской Федерации». С этого момента за прописывание мигрантов в своей квартире можно было получить штраф до 500 тысяч рублей или лишение свободы на срок до трех лет. В феврале 2023 года уголовное дело против Котляр по этой статье возбудили уже в шестой раз. «Я не отличаюсь разнообразием уголовных преступлений», — шутит правозащитница.
Первое дело Котляр за фиктивную регистрацию, возбужденное против нее в 2015 году, закончилось штрафом в 150 тысяч рублей. Правозащитница была амнистирована в зале суда в честь 70-летия победы в Великой Отечественной войне. Через два года ее вновь приговорили к штрафу в 150 тысяч рублей — и также освободили от исполнения наказания, в этот раз из-за истечения срока давности. В 2019 году дело прекратили, в 2020-м правозащитнице снова назначили штраф в 150 тысяч рублей и снизили его на апелляции до 140 тысяч. В 2022 году Котляр приговорили к штрафу в 340 тысяч рублей — его удалось погасить благодаря пожертвованиям. Сейчас Котляр живет на пенсию, к которой полагается «депутатская» надбавка — за годы, что она проработала в ОГС.
В январе 2017 года ЕСПЧ коммуницировал жалобу Котляр: в ней правозащитница описала, что в 2015 году ее судили за то, что она регистрировала людей в своей квартире в 2013-м, когда это еще не было незаконно. Котляр заявила, что считает уголовное преследование нарушением статей Европейской конвенции о защите прав человека — 7-й («Наказание исключительно на основании закона») и 10-й («Свобода выражения мнения»). В июле 2022 года ЕСПЧ решил, что при рассмотрении дел Котляр российские суды нарушили 7-ю статью Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, и назначил ей компенсацию в шесть тысяч евро.
На вопрос о том, почему Котляр преследуют, переехавшая из Луганска Наталья Мельникова отвечает: «Чиновники не любят Татьяну Михайловну за ее порядочность, за то, что не боится говорить правду, за то, что обличает их: они по-скотски относятся к простому народу».
Котляр уже привыкла к регулярному давлению со стороны государственных органов, поэтому спокойно отнеслась к шестому уголовному делу. Обыск, во время которого силовики изъяли журналы с записями посетителей и бланки постановки на миграционный учет, она охарактеризовала так:
«Пришли [в офис] дознаватель с сотрудником полиции, забрали все журналы с данными посетителей с 2009 года. В том числе утащили нынешние записи — теперь я не могу никого найти. Очень смешно. Мешают работать. Пока от меня есть польза людям, я в любом случае буду продолжать им помогать».
С начала войны Котляр помогает гражданам Украины, оказавшимся в России (как ранее писала «Медуза», российские войска в том числе насильно вывозили украинцев в РФ; российские власти называли это «эвакуацией»). По словам правозащитницы, поток обращений за это время «вырос на сотни человек»: «Люди побежали спасаться. На мирных жителей бросают бомбы. Конечно, они бегут, куда могут».
После публикации текста Татьяна Котляр рассказала «Берегу», что прокуратура Обнинска передала ее уголовное дело в суд. Ей впервые вменяют фиктивную регистрацию граждан РФ по месту жительства (ст. 322.2 УК РФ) вместо фиктивной регистрации иностранцев (ст. 322.3 УК РФ).
«Берег»