«Пока решили остаться. То ли из страха, то ли из смелости» Делать малый бизнес в России и до войны было непросто. После 24 февраля проблем стало еще больше
Одно из главных последствий войны в Украине для России — экономический кризис, который первыми на себе ощутили предприниматели, занимающиеся малым бизнесом. С введением санкций многие из них начали терять связи с поставщиками, цены на материалы и логистику выросли, запрет Facebook и Instagram повлиял на продвижение продукта и коммуникацию с аудиторией. Масштабы потерь до сих пор достоверно не оценены. «Медуза» поговорила с несколькими предпринимателями о том, как война отразилась на их работе.
«Никто толком не понимает судьбу дальнейших поставок»
Бренд дизайнерской одежды Humanist должен был начать работу еще в 2019 году, но заработал в январе 2020-го, и только онлайн. Первый офлайн-магазин появился в июне того же года — в разгар пандемии коронавируса. Сейчас у бренда два магазина в Санкт-Петербурге, интернет-магазин и собственное производство, тоже в Петербурге. Как говорит соосновательница марки Ольга Ковалева, они с коллегами «делают одежду для себя, своих друзей и тех, кто мог бы ими стать».
После начала войны в Украине материалы подорожали, а на некоторые возник даже дефицит. Основные поставщики тканей работают с Китаем и Турцией. «Поставки сейчас идут дольше, и мы стали чаще выбирать из того, что уже есть [у поставщиков] в наличии, — чтобы не ждать, а шить здесь и сейчас. [Раньше] нам иногда попадались классные стоковые европейские ткани: из Италии, Франции, Германии. Сейчас вряд ли найдутся эксклюзивные материалы по приемлемым ценам», — рассказывает Ковалева.
Из-за особенностей дизайна вещей бренду всегда было непросто находить подходящую фурнитуру — пряжки, рамки, люверсы, кнопки. После начала войны ассортимент еще больше сократился. «Исчезли [с российского рынка] европейские производители, продукцию которых мы в основном использовали. Никто толком не понимает судьбу дальнейших поставок. Приходится выбирать из того, что есть», — жалуется Ковалева.
Кроме того, по ее словам, часто поставщики сами устанавливают выгодный для них курс доллара, по которому бренду приходится покупать материалы. «Если раньше была цена столько-то долларов за килограмм [материала] и мы просто умножали ее на курс ЦБ, то сейчас сложно прогнозировать, сколько что будет стоить даже завтра», — объясняет Ольга.
«Я пережил девяностые, кризисы 2008 года и 2014 года. Сейчас не знаю, что делать»
Подорожали и материалы для производства украшений, рассказывает основательница московского ювелирного бренда Gina Дарья Ветлужских. У марки нет офлайн-магазина — она всегда развивалась в инстаграме. Необходимые для производства изделий материалы Ветлужских закупала частично в Китае, частично у перекупщиков в России.
Из-за повышения курса валют после начала войны и введенных в отношении России санкций выросли цены на жемчуг и фурнитуру. Иногда поставщики поднимали цены в два раза, говорит предпринимательница. Но сейчас все стабилизировалось, а цены в целом поднялись на 10–15%. «То, что мы везли из Китая, сейчас в связи с изменением курса доллара чуть опустилось в цене, но все равно остается выше, чем до февраля. Перекупщики же как цены подняли, так их и не опускали», — говорит Ветлужских.
Сооснователь магазина украшений Aloha Gaia Денис Терехин рассказал «Медузе», что после начала войны покупатели стали тратить деньги с осторожностью: «Мы замечаем, что у людей заканчиваются средства, потому что сейчас они совершают покупки более обдуманно: могут прийти один раз в магазин, а потом купить на сайте». По его словам, в магазине вырос средний чек, но при этом количество покупок снизилось. Благодаря росту чека выручка пока сохраняется. Рассказывает Дарья Ветлужских:
Первый месяц, до середины марта, продажи очень сильно упали, их практически не было. В обычное время 8 Марта — самый пик продаж, и все бренды украшений ждут его с придыханием. В этом году спрос заметно сместился на конец марта. Думаю, потому, что людям было не до праздника: все пытались понять, как дальше жить и что будет. К концу месяца людям захотелось себя порадовать и побаловать, чтобы легче перенести стресс. Может, испугались, что потом купить украшения не смогут или на них не будет денег. В апреле было более-менее [стабильно], в мае — совсем плохо.
📄 Дорогие читатели! Теперь вы можете скачать PDF-версию любой статьи «Медузы». Файл можно отправить в мессенджере или по электронной почте своим близким — особенно тем, кто не умеет пользоваться VPN или у кого явно нет нашего приложения. А можно распечатать и показать тем, кто вообще не пользуется интернетом. Подробнее об этом тут.
О падении выручки говорит Николай, владелец небольшого книжного магазина «Букваренок» в Егорьевске. По его словам, малый бизнес «умирает», а его собственный магазин находится в «бедственном положении» после 24 февраля: «Народу в магазине стало меньше в несколько раз. Теперь мне едва хватает просто на продукты для семьи. Я пережил 90-е, кризисы 2008 года и 2014 года. Сейчас не знаю, что делать».
«Продавцы хотят подстраховаться и заодно срубить побольше»
Подорожание доставки и закупок беспокоит и Викторию Анину, владелицу сети ветеринарных аптек в Калининграде. По ее словам, цены на доставку выросли в два-три раза, а препараты, которые она закупает, подорожали на 20–60%:
Думаю, рынок отреагировал очень эмоционально и дистрибьюторы закупились на пике цен. Теперь, пока не распродадут все, цены не опустят. Я вижу спекуляции, которые можно объяснить сначала курсом, теперь [подорожавшей] логистикой. Продавцы хотят подстраховаться и заодно срубить побольше [денег], поэтому в марте — апреле придерживали товар, создавая искусственный дефицит и провоцируя дальнейший рост цен.
После начала войны подорожали и канцелярские принадлежности, жалуется Алексей, владелец магазина канцтоваров «Олимп» в подмосковных Люберцах. Поначалу больше всего выросли цены на бумагу — многие крупные производители ушли из России после начала войны. То же самое сделали и производители хлората натрия, нужного для отбеливания бумаги.
«Месяц-полтора назад с ней [бумагой] и правда была проблема, бумагу продавали по бешеным ценам, — говорит Алексей. — Сейчас все более-менее стабилизировалось, хотя бы SvetoCopy есть. Первые пару месяцев она продавалась по бешеной цене, а сейчас все получше, пусть она и подорожала на 30% [по сравнению с довоенным периодом]».
По словам основательницы ювелирного бренда Gina, подорожала и типографская продукция, необходимая для упаковки — коробочек для украшений и карточек, которые прикладываются к товару. «Хоть мы и покупаем всю типографию в России, бумага [для нее] используется импортная. Раз выросла цена на нее, соответственно, подорожали и все карточки-коробочки тоже», — делится она.
Перестали продавать свою продукцию в России и элитные канцелярские бренды, например американская компания Parker, известная своими шариковыми ручками. Тем не менее, по словам Алексея, в его магазине дефицита нет — практически все теперь поставляется из Китая и Японии, а Parker в «Олимпе» и до этого не покупали, потому что он был «слишком дорогим».
«Все привыкли снова ходить с физическими картами и вспомнили свои ПИН-коды»
Как минимум треть читателей, опрошенных «Фонтанкой» в середине мая, заявили, что чаще стали оплачивать покупки в магазинах наличными деньгами из-за отключенных терминалов или по просьбе сотрудников магазинов. Эксперт Аналитического центра НАФИ Владимир Гриценко сказал «Известиям», что покупатели стали на 30% чаще пользоваться наличными «после изменения социально-экономической ситуации в стране». Правда, дать комментарий «Медузе» Гриценко отказался, заявив, что «в аспекте [малого бизнеса] тему не исследовали».
По словам соосновательницы бренда одежды Humanist Ольги Ковалевой, в конце февраля и начале марта посетители магазинов в Санкт-Петербурге действительно стали чаще оплачивать покупки наличными. «Это продолжалось недолго. Видимо, закончилась наличка, которую сняли из банкоматов, и все более-менее стабилизировалось с банковскими картами внутри страны. Поэтому сейчас все как обычно», — говорит она.
В начале марта несколько технологических компаний, в том числе Apple, отключили россиянам Apple Pay и Google Pay. В магазинах Humanist после этого появилась оплата по QR-коду через систему быстрых платежей, но ею редко пользуются, потому что, как говорит Ольга Ковалева, «все привыкли снова ходить с физическими картами и вспомнили свои ПИН-коды».
Владельцы небольших магазинов и торговых точек на рынках не сталкивались с проблемами при оплате товаров. Николай из книжного «Букваренок» говорит, что в магазине действительно чаще стали рассчитываться наличными, но оплатить покупки картой все еще можно. Та же ситуация и у Андрея, владельца точки с книгами на рынке во Владимире: по его словам, с оплатой нет проблем, покупатели рассчитываются как наличными, так и картами.
Виктория Анина, владелица сети ветеринарных аптек в Калининграде, рассказывает, что проблем с безналичной оплатой у нее после начала войны тоже не было. «По распоряжению [Центробанка] эквайринг до августа [составляет] 1% для всех субсидированных видов деятельности», — говорит она.
К таковым ЦБ отнес как продуктовые магазины и торговые точки, продающие потребительские товары и товары повседневного спроса, так и тех, кто продает медицинские изделия и лекарства. Эквайринг снизили и для компаний, оказывающих услуги в сфере связи, жилищно-коммунального хозяйства, медицины, образования, культуры, туризма и перевозки пассажиров.
«Стало больше „брошенных корзин“»
Из-за отключения ряда российских банков от системы SWIFT, а также приостановки работы карт Visa и Mastercard, выпущенных за рубежом, в России после начала войны покупатели Humanist из Беларуси и Казахстана несколько раз также не могли провести онлайн-оплату при покупке на сайте. Но магазин не понес из-за этого серьезные потери в прибыли.
«Некоторые наши клиенты в итоге сами находили способы оплатить заказы российскими картами через друзей или родных. Это, конечно, создало им некоторые сложности: мы можем без особых проблем доставлять туда заказы, а вот принимать оплату удобного способа нет», — рассказывает Ольга Ковалева.
«С отсутствием Apple Pay покупателям стало сложнее оплачивать покупки. Не все оформят до конца заказ, если карты нет под рукой, а искать ее не хочется, — говорит Дарья Ветлужских, основательница Gina. — Стало больше „брошенных корзин“: когда человек уже готов купить, но карты не оказалось под рукой — и он передумал». После этого ее магазин добавил возможность оплаты товара при получении — наличными или картой в пункте выдачи или курьеру.
Но, по ее словам, из-за этого деньги за проданные товары доходят с задержкой 7–10 дней — теперь их сначала получает служба доставки, только после этого они перечисляют их владелице магазина. Из-за увеличения цикла поступления денег на расчетный счет магазин Gina был «в шаге от кассового разрыва, но прошел по краю». Выручка Дарьи, по ее словам, упала на 30–35% — как при продажах через аккаунт магазина в инстаграме и сайт, так и у магазинов-партнеров, которые продают украшения ее марки. Например, в московском универмаге «Цветной» выручка с их продажи упала и вовсе на 45%.
«Все ринулись во »ВКонтакте«, а площадка не была к этому готова»
Много проблем предпринимателям, работающим с рекламой в соцсетях, принесли признание компании Meta, владеющей Facebook и Instagram, экстремистской, а также запрет на покупку рекламы на этих платформах. «Проблемы с рекламой в инстаграме привели к уменьшению посещаемости сайта, из-за чего мы перешли на рекламу во „ВКонтакте“. Я знаю, что у многих наших коллег продажи сильно просели, но у нашего бренда довольно высокая узнаваемость, поэтому на нас это все не так сильно повлияло», — говорит основатель Aloha Gaia Денис Терехин.
«Фейсбук и инстаграм были моими основными площадками для продаж», — рассказывает Дарья Ветлужских из Gina:
Теперь мы ведем также телеграм-канал и [группу во] «ВКонтакте» — это занимает больше времени, но позволяет охватить тех, кто ушел из инстаграма и фейсбука. Реклама стала сложнее и дороже: в инстаграме теперь можно продвигаться платно только через блогеров.
«ВКонтакте» стал единственной площадкой, где можно запускать таргетированную рекламу, поэтому все ринулись туда, а площадка не была к этому готова. Из-за этого реклама могла не отображаться по несколько суток, потому что оплата не всегда проходила — и это было понятно не сразу. При этом аудитория «ВКонтакте» набирается медленнее, чем в инстаграме. По ощущениям, 100 подписчиков во «ВКонтакте» — как 1000 в инстаграме.
Продажи Gina в инстаграме упали примерно на 30% — Дарья считает, что, если бы не набранная ранее аудитория, было бы хуже.
«Не представляю, как можно в такое время вообще что-то создавать»
24 февраля, рассказывает Денис Терехин, его бренд украшений Aloha Gaia планировал запустить в продажу коллекцию, посвященную сериалу «Твин Пикс». Они все же продают эти украшения, но решили не писать об этом в своих соцсетях. Вместо анонса коллекции в инстаграм-аккаунте марки появился антивоенный пост. После принятия закона о «фейках» о российской армии и дискредитации ВС РФ бренд решил скрыть этот пост.
«Я не представляю, как можно в такое время вообще что-то создавать, радовать людей. Потому что уже как будто ничего не радует», — говорит основатель Aloha Gaia.
Следующую коллекцию он планирует посвятить фестивалю «Вудсток», новые украшения от бренда появятся в августе. «Она будет антивоенная, миролюбивая — нам хочется так сделать. Мы пытаемся преодолеть этот кризис через выражение протеста против войны и агрессивной политики нашего государства. И через наши украшения, — делится Терехин. — После 24 февраля мы переосмыслили отношение к бренду и решили заняться благотворительностью. Каждую неделю мы жертвуем по несколько десятков тысяч рублей в разные благотворительные фонды».
«Медуза» заблокирована в России. Мы были к этому готовы — и продолжаем работать. Несмотря ни на что
Нам нужна ваша помощь как никогда. Прямо сейчас. Дальше всем нам будет еще труднее. Мы независимое издание и работаем только в интересах читателей.
По его словам, закрывать бизнес в России они с командой не планируют, хотя сам он находится в другой стране. «Мы ничего не будем закрывать, пока наши клиенты нас поддерживают, — обещает Терехин. — Надеюсь, за нашу антивоенную позицию нас никто не прикроет. Мы не очень радикально несем ее в массы, но всячески даем понять, что мы против вторжения в Украину. Никто из наших клиентов не отвернулся от нас, и мы понимаем, что таких, как мы, много. Это действительно для нас очень важно».
Дарья Ветлужских, основательница Gina, говорит, что думала закрыть бизнес, потому что боялась, что никому не будет дела до «эстетики и красоты в такое время». Кроме того, она сомневалась, хватит ли у нее средств на дальнейшее развитие марки. «Думала пойти работать курьером, чтобы зарплату можно было вкладывать в бренд. Для меня украшения — не просто цацки, это отражение внутреннего состояния, поддержка и забота о себе, а это сейчас особенно важно», — признается она.
«Можно не настраивать против себя весь мир. Большей помощи сейчас сложно придумать»
При этом Дарья не воспользовалась поддержкой со стороны государства, которое разрешило платить налоги с отсрочкой, потому что предпочитает все платить вовремя. По ее словам, сейчас налоговые органы даже начали проводить дополнительные камеральные проверки, в том числе малого бизнеса. «Медузе» не удалось подтвердить эту информацию. Дарья уверена:
Предприниматели очень живучие. Даже если государство ничего делать не будет, многие сохранят бизнес. Пусть [власти] хотя бы не устраивают камеральные проверки [в период], когда бизнесу нужно бежать вдвое быстрее. А вообще, можно, например, не настраивать против себя весь мир. Большей помощи сейчас сложно придумать.
Государственной помощью не воспользовался и бренд Humanist. Единственное, что его коснулось, — это понижение Центробанком ставки эквайринга до 1%, до этого у марки было 2%. При этом, как и Дарья, Ольга и ее муж задумывались о закрытии бизнеса и отъезде из России после начала войны. «Конечно, такие мысли возникали на фоне всяких слухов, паники, уезжающих друзей. Но страшно. И уехать страшно, и остаться страшно. Пока приняли решение остаться. То ли из страха, то ли из смелости».
До сих пор ни Gina, ни Humanist не пришлось урезать зарплаты или сокращать персонал. Дарья Ветлужских даже наняла еще двоих людей, которым выплачивает зарплату из своей прибыли.
Более того, после начала войны у Gina был «нетипичный для времени года всплеск покупательской активности». Относительно прошлогодних показателей объем продаж увеличился из-за ухода с российского рынка международных массмаркет-брендов. «Кризис до нас еще не докатился. Вот спросите осенью — там будет виднее, — считает Ольга. — Практически любой бизнес напрямую или косвенно завязан на продуктах, инструментах и услугах, произведенных не в России. Без возможности этим пользоваться бизнес страдает — как и конечный потребитель».
Катерина Орлова