«Это извращенная форма демократии, которую придумал Токаев» В Казахстане прошел референдум по поправкам к Конституции. Но многие не верят, что они изменят страну к лучшему. Репортаж «Медузы»
5 июня в Казахстане состоялся референдум по поправкам к Конституции, которые предложил президент Касым-Жомарт Токаев. По мнению официальных властей, эти поправки — серьезный шаг на пути к демократизации Казахстана. Но многие политологи, активисты и обычные жители страны считают, что основная цель референдума — упрочить власть действующего президента. «Медуза» рассказывает, что происходило в Казахстане после громких январских протестов и полного отстранения Нурсултана Назарбаева от участия в политических процессах, как проходило голосование и что думают о ситуации в стране казахстанцы.
Январские протесты
В первых числах января в городе Жанаозен на западе Казахстана начались массовые протесты, связанные с резким повышением цен на сжиженный газ, который был самым популярным и доступным заправочным топливом в этом регионе. Поддержать жителей Жанаозена вышли люди в десятках городов Казахстана. Очень скоро к экономическим лозунгам прибавились политические: люди требовали отставки правительства, выборности акимов, выступали против первого президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, который провел у власти 29 лет.
Назарбаев ушел в отставку в 2019 году, но сохранил сильное влияние: только в ноябре 2021 года он сложил полномочия главы правящей партии Казахстана, которую возглавлял с 1999 года, а до объявления результатов нынешнего референдума по поправкам к Конституции у него сохраняется пожизненное право возглавлять Совет безопасности в качестве председателя. Кроме того, родственники и приближенные лица занимали ключевые посты во власти и бизнес-структурах.
Очень скоро власти перестали контролировать ситуацию, а наработанная методика силового подавления протестов оказалась бессильна: на митинги выходили тысячи людей, в некоторых городах протестующие захватывали административные здания. Не готовые к такому повороту событий местные власти неумело пытались выстроить диалог с людьми, что только усугубляло ситуацию. В городе Талдыкорган Алматинской области протестующие под пение гимна Казахстана снесли памятник Нурсултану Назарбаеву, установленный там в 2016 году.
В Алматы, где протесты приобрели самый массовый характер, граждан сначала разгоняли слезоточивым газом, а затем в городе начали появляться вооруженные люди, которые нападали на полицейских, отнимали оружие, захватили здание Комитета национальной безопасности (аналог российского ФСБ) и похитили со склада боеприпасы. 5 января вооруженные люди захватили здание международного аэропорта. С городских улиц исчезли полицейские, в Алматы началось мародерство.
«Под моей квартирой был магазин элитной обуви, его буквально разнесли, оставив голые стены, а мы с соседями дежурили по очереди, следили, чтобы в магазине не начался пожар. Было очень страшно. Нас просто оставили на произвол судьбы», — вспоминает жительница Алматы по имени Ботагоз в разговоре с корреспондентом «Медузы».
5 января власти объявили чрезвычайное положение, а два дня спустя президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев выступил с обращением к народу, в котором заявил, что на Алматы напали «20 тысяч террористов», в стране проходит антитеррористическая операция и что Казахстан обратился к главам государств ОДКБ с просьбой ввести в страну миротворческий контингент «для оказания содействия в наведении конституционного порядка».
«Правоохранительным органам и армии мною дан приказ открывать огонь на поражение без предупреждения», — заявил президент. Слова Токаева об открытии огня были критично восприняты казахстанцами, поскольку под огонь попало множество мирных граждан, включая детей. По официальным данным властей Казахстана, во время январских событий погибли около 230 человек. Власти до сих пор не обнародовали список погибших.
Поправки к Конституции и проект «Новый Казахстан»
Пока по всей стране подавляли протесты, Токаев отправил в отставку правительство (примечательно, что в состав нового правительства вошли и политики из прежнего кабинета министров), снизил цены на сжиженный газ и социально значимые продукты, а во время мартовского послания к народу объявил курс на строительство «нового Казахстана» и предложил внести 56 поправок в действующую Конституцию, которые, по его словам, значительно продвинут страну на путь демократии.
«Конституционная реформа нацелена на комплексную трансформацию всей государственной модели. Поправки призваны закрепить окончательный переход от суперпрезидентской формы правления к президентской республике с влиятельным парламентом и подотчетным правительством», — заявил Токаев.
В частности, поправки предлагают ограничить полномочия президента: ему запрещается состоять в каких-либо политических партиях. Власти хотят преподнести это как политическую беспристрастность, но на деле его полномочия это никак не ограничивает. Родственникам президента запрещается занимать политические должности и руководящие посты в квазигосударственном секторе. Состоять в политических партиях запрещается также судьям Верховного и иных судов, председателям и членам избирательной комиссии, военнослужащим, работникам национальной безопасности и сотрудникам правоохранительных органов. Раньше для госслужащих едва ли не обязательным условием было членство в партии власти «Nur Оtan» («Свет Отечества»), председателем которой был Нурсултан Назарбаев. К слову, после январских событий партию переименовали в «Amanat» («Залог предков»).
Также поправки обещают перемены в назначении акимов, которые раньше назначались исключительно президентом. Теперь акимы будут тоже назначаться президентом, но уже с согласия депутатов местных исполнительных органов — маслихатов.
Кроме того, поправки окончательно выбивают с политической арены первого президента Казахстана, 81-летнего Нурсултана Назарбаева, который фактически оставался у власти до января 2022 года. Поправки к Конституции лишают Назарбаева статуса «елбасы» — «лидера нации».
Наконец, поправки обещают упростить условия для создания политических партий: обязательное число потенциальных членов новой партии сократилось с двадцати до пяти тысяч человек.
Власти Казахстана преподносят этот референдум как серьезный шаг в сторону демократизации, однако многие эксперты-политологи, например Досым Сатпаев, относятся к поправкам скептически и считают, что в нынешних условиях реформы будут носить косметический характер и не затронут основы казахстанской автократии. «Ощущение, что многие поправки — это упаковка тех изменений, которых желает общество, но с прежней начинкой», — отмечает Сатпаев. Алматинец Асет Абишев, участвовавший в январских протестах, говорит корреспонденту «Медузы»:
За тридцать лет правления Назарбаева страна погрязла в коррупции и кумовстве, в парламенте сидят только лояльные власти люди, которые ни на что не способны повлиять, а казахстанцев буквально вычеркнули из участия в политической жизни. И теперь мне просто смешно, когда Токаев заявляет о политических реформах, которые собирается проводить вместе со старой командой чиновников, уже сумевших негативно проявить себя в работе: последние десятилетия они только и делали, что усугубляли политическую и экономическую ситуацию в Казахстане.
Активное гражданское общество не скрывает своего отношения к поправкам. Накануне выборов анонимные активисты движения «Qazaq Koktemi» («Казахская весна») расклеили по городу листовки с объяснениями, что поправки к Конституции не приведут страну ни к чему хорошему:
Предложенных Токаевым поправок недостаточно для изменения политической системы. Они не ограничивают полномочия президента и не увеличивают возможности участия граждан в политической жизни страны. Предлагая полуреформы, власть только создает иллюзию участия общества в государственных делах. Нам нужны не поправки к Конституции — нам нужна новая Конституция. Мы не добьемся перемен, пока не перейдем от сверхпрезидентской республики к парламентской, пока не получим выборность акимов всех уровней и независимость судебной системы.
«Это мой гражданский долг»
Голосование по поправкам к Конституции началось 5 июня в семь часов утра. Избирательный участок под номером 254, куда первым делом отправился корреспондент «Медузы», расположен в здании Национальной библиотеки, в самом центре Алматы. Пять месяцев назад в трехстах метрах от этого места силовики разгоняли протестующих слезоточивым газом, а мародеры разбивали банкоматы и грабили магазины дорогой обуви. Сейчас об этом напоминают разве что следы от пуль на гранитном постаменте Монумента независимости.
На участке ничего не происходит: члены комиссии зевают и бесцельно перекладывают по столу листы бумаги, наблюдатели уткнулись в смартфоны, редкие избиратели бросают в урну бюллетени. За два часа голосования они едва смогли прикрыть дно прозрачного короба.
В здание заходит женщина лет пятидесяти, ищет свою фамилию в списке избирателей, долго рассматривает бюллетень, затем минут на пять замирает у информационного стенда, который объясняет, почему казахстанцы должны голосовать и что после этого изменится в стране. На стенде закреплен листок с броским заголовком «Новый Казахстан — обновленная Конституция. 10 ярких примеров перемен».
«Медуза» заблокирована в России. Мы были к этому готовы — и продолжаем работать. Несмотря ни на что
Нам нужна ваша помощь как никогда. Прямо сейчас. Дальше всем нам будет еще труднее. Мы независимое издание и работаем только в интересах читателей.
Среди «ярких примеров» упомянуто, что в стране запрещается смертная казнь (она была отменена в декабре 2021 года, зато теперь «запрещена»), что теперь все природные ресурсы буду принадлежать народу (в текущей версии Конституции прописано, что земля и недра находятся в государственной собственности), что полностью исключается статус «елбасы».
Дочитав, женщина уходит в кабинку для голосования и через минуту бросает в урну заполненный бюллетень.
— Понимаете, я выступления президента не смотрела, в поправки не вникала. Но думаю, что проголосовать все-таки надо, это мой гражданский долг, — объясняет женщина корреспонденту «Медузы». Дальше «гражданского долга» разговор не продвигается, женщина говорит, что почерпнутой у стенда информации ей совершенно достаточно и что она доверяет своему президенту.
Еще одна избирательница, Сауле Бозумбаева, говорит, что пришла на референдум, чтобы не повторились январские события. А президент Токаев, по ее словам, и есть тот самый человек, который гарантирует казахстанцам безопасность:
Я живу на улице Сатпаева, где в январе был эпицентр событий. Я больше не хочу переживать то, что нам пришлось пережить. Надеюсь, что власть начала слушать людей и что каждый наш голос — это кирпичик в построении здания демократического Казахстана. Конечно, за пять месяцев нельзя построить демократию, но можно сделать небольшой шаг в сторону свободы.
На избирательном участке номер 253, который тоже располагается в центре города, было уже интереснее. Пока корреспондент «Медузы» фотографировал урну, к ней подошли три девушки лет двадцати пяти с бюллетенями в руках — уже проголосовали. Одна из них, невысокая и разговорчивая, интересуется:
Вы журналист? Мы сегодня с подругами решили вот проголосовать. Мы специально испортили бюллетени, чтобы наши голоса не смогли украсть. Мы против референдума, потому что никому от этих поправок лучше не станет, разве что самому Токаеву.
«Извращенная форма демократии»
Девушки на избирательном участке едва ли не слово в слово повторили мнение казахстанского политолога Димаша Альжанова, с которым корреспондент «Медузы» разговаривал накануне. Димаш открыто называет поправки фикцией и считает, что главная цель референдума не демократические реформы, а попытка упрочить положение Касым-Жомарта Токаева на посту президента:
Эти поправки не меняют политическую систему. Они исключительно поверхностные, технические, и та система личной власти, которая была основана Назарбаевым, не поменяется. На фоне недовольства первым президентом и той волны ненависти, которая была выражена в январских событиях, политический режим Токаева пытается сыграть на эмоциях людей и легитимизировать себя уже без Назарбаева. Поэтому, участвуя в этом референдуме, люди просто легитимизируют Токаева, что звучит особенно дико после того, как он в январе отдал приказ стрелять по людям на поражение без предупреждения.
По мнению Альжанова, у несогласных с референдумом казахстанцев 5 июня было несколько вариантов действий: проигнорировать голосование, прийти на избирательный участок и испортить бюллетень или проявить свою гражданскую позицию и провести пикет против конституционных поправок.
— Выборы в Казахстане тотально контролируются государством, и нет никакой возможности защитить свой голос, кроме как раскрыть его в социальных сетях или выступить против публично, — объясняет Альжанов.
Политическая активистка Инга Иманбай — одна из тех, кто в день референдума решила открыто высказаться против. Ее мужа, оппозиционера Жанболата Мамая, арестовали в середине марта за оскорбление сотрудников сил безопасности и распространение ложной информации. Жанболат — один из многих, кто подвергся давлению со стороны полиции после январских событий. В день референдума Инга надела футболку с изображением мужа, испортила бюллетень на своем избирательном участке и вместе с несколькими подругами пошла маршем к Монументу независимости:
Мы однозначно против этого референдума. Он искажает сам факт выборов. Это извращенная форма демократии, которую придумал Токаев. Я так и написала на бюллетене: «Токаев, если ты хочешь новый Казахстан, освободи политзаключенных!» Как может начаться новый Казахстан, когда власть до сих пор не обнародовала [имена] всех погибших во время январских событий? А это сотни людей!
Впрочем, далеко не все казахстанцы мыслят так же радикально, как Инга. Журналист Серикжан Маулетбай говорит корреспонденту «Медузы», что на кардинальные перемены в стране не надеется, но у казахстанцев не будет другого шанса повлиять на ход событий в стране:
Я иду голосовать из принципа, чтобы мой голос не украли. Понятно, что в нашей стране других изменений в ближайшем будущем не предвидится, и, скорее всего, я поддержу поправки, предложенные президентом Казахстана. Я не верю, что это может привести к настоящим демократическим переменам, но это все равно будет лучше, чем есть сейчас. По крайней мере, в парламент можно будет провести хотя бы несколько самовыдвиженцев из числа гражданских активистов и оппозиционных политиков. И таким образом показывать власти, что народ есть, он все видит и понимает.
В референдуме приняли участие более 68% казахстанцев, то есть свыше восьми миллионов человек. За поправки проголосовали 77,18% участников референдума (около 6,1 миллиона граждан). Против поправок выступили 18,66% (чуть менее полутора миллионов человек). Недействительными признали 2,58% бюллетеней. Это значит, что де-факто поправки к Конституции уже приняты. В Алматы, который считается самым политически активным городом Казахстана, была зафиксирована самая низкая явка избирателей — 33%.
Уже вечером, когда корреспондент «Медузы» торопился домой писать этот текст, один из избирателей — помятый мужчина лет шестидесяти — сказал ему: «Чего бы мы тут ни выбирали, все равно ***** [фигня] получится. Как думаешь, может, это место проклято?»
Даурен Амирхан