Телеканал «Дождь» объявил о приостановке вещания. «Медуза» поговорила с его главным редактором Тихоном Дзядко
Телеканал «Дождь», который вещал в России с 2010 года, 3 марта объявил о приостановке работы. Как заявила его гендиректор Наталья Синдеева, продолжать работу после принятия в России так называемого закона о фейках станет невозможным (этот закон предполагает до 15 лет лишения свободы за распространение ложной информации о действиях российских военных). Днем ранее сайт телеканала был заблокирован по требованию Генпрокуратуры — как раз за «целенаправленную публикацию заведомо ложных сведений о действиях российских военных в рамках спецоперации по защите ДНР и ЛНР». «Медуза» поговорила с главредом «Дождя» Тихоном Дзядко, который уже покинул Россию, о том, что будет с телеканалом дальше.
— То, что «Дождь» закрылся, было для тебя неожиданностью? Еще вчера [режиссер, соосновательница телеканала] Вера Кричевская говорила мне, что [генеральный директор «Дождя»] Наташа Синдеева остается в Москве и будет бороться за «Дождь». Я правильно поняла, что ничего не получилось?
— Я должен признаться, что не был в постоянном контакте с Наташей: она в России, а я за пределами страны. Насколько я могу судить, это решение было принято ею сегодня. Никто ничего не планировал, потому что мы все видим, как стремительно развиваются события и быстро меняется реальность, и реагируем. Ну, сейчас нужно реагировать таким образом.
— Наташа сказала, что закрытие «Дождя» временное. Это формальность?
— Конечно. Мы же все надеемся, что мир вернется на какие-то привычные колеса. Мы все на это уповаем.
— Насколько высоки шансы на успех?
— Не знаю.
— Почему ты решил уехать?
— Мы с Катей (Котрикадзе, жена Тихона Дзядко и журналистка «Дождя», — прим. «Медузы») получали угрозы в социальных сетях. Насколько я понимаю, это была история, запущенная неким придурком из «Мужского государства», но одно дело, когда ты их получаешь в обычной жизни, а другое дело — в нынешней. Ты как-то иначе начинаешь все воспринимать. Это первое. Второе — это общий контекст, связанный с блокировкой «Дождя» и подготовкой законопроекта о фейках. Поскольку они заблокировали «Дождь» по обвинению в распространении фейков о военнослужащих, то, значит, в пятницу, когда этот документ, вероятно, будет принят, мы все можем оказаться первыми в этом списке. Мы долго это обсуждали с семьей и, конечно, решили, что нужно на какое-то время из страны выехать и следить за тем, как развиваются события.
— Почему ты думаешь, что вас коснется закон о фейках?
— Телеканал «Дождь» за последние месяцы стал одним из главных российских СМИ. Когда началась война в Украине, которую российские власти так занятно называют «специальной военной операцией», нас только на ютьюбе смотрело 25 миллионов человек. При этом, мне кажется, мы работали ровно так, как и должны работать: у нас были российские данные, украинские данные, европейские… Комментаторы и спикеры — из всех стран. Вслед за депутатом Верховной рады у нас шел депутат Госдумы, то есть мы работали так, как нужно. Но, к сожалению, наши власти не любят, когда люди работают качественно и рассказывают правду. А особенно они не любят, когда люди так работают и рассказывают правду, что их много смотрят и читают. Поэтому мне кажется, что мы, к сожалению, вызвали довольно серьезную озлобленность. И блокировка «Дождя» служит этому подтверждением.
— Есть ли надежда на то, что коллектив «Дождя» в нынешних условиях сохранится?
— Останется как, где? У меня нет на этот вопрос конкретного ответа. Получается, ты вчера жил, не знаю… Неделю назад у меня были такие планы: в июне поехать на концерт Элтона Джона в Милане, а в июле поехать на концерт Coldplay в Германии. И главный вопрос с логистикой заключался именно в этом. Сейчас главный вопрос заключается в том, как не попасть под очередную ужасную новость, которая прилетает. Поэтому планировать невозможно.
Я знаю, что у нас очень крутой коллектив — они все хорошие люди, отличные профессионалы, мы не расстаемся, мы остаемся на связи, но что-то загадывать и планировать… Я вообще не понимаю, на каком мы свете находимся.
— Твой отъезд был стремительным? Ты просто сказал: «Катя, привет, у нас есть полчаса на сборы»?
— Ну, это было так: «Тиша, у нас есть полчаса». Более серьезным инициатором была Катя, но в какой-то момент я согласился с тем, что она права. Но собрались мы очень быстро — буквально за несколько часов.
— В районе военных действий кто-то из ваших корреспондентов сейчас работает?
— Нет.
— Что должно случиться для того, чтобы «Дождь» возобновил свое вещание?
— Для этого ситуация должна вернуться хотя бы к намеку на нормальность, но пока у меня никакой надежды на это нет.
— Заплатят ли корреспондентам зарплату, помогут ли с переездом, в конце концов, как им теперь быть?
— У нас сегодня было общее совещание, на котором мы говорили с Наташей — и будем говорить еще не раз и не два. Сейчас всем нужно немного выдохнуть и какие-то свои бытовые вопросы решить, потом будем говорить о будущем.
— Если оно есть.
— Да, если оно есть.
Беседовала Светлана Рейтер
Фотографии Евгений Фельдман