«Мы в Мариуполе говорим на русском и на украинском. Но мы злые — это то, что нас объединяет» Монологи жителей Донбасса — той части, которая контролируется Киевом
В ночь на 24 февраля президент России Владимир Путин объявил о начале военной операции в Украине под предлогом «защиты жителей Донбасса» от «геноцида» со стороны украинских властей. По Мариуполю уже совершены ракетные удары, несколько взрывов раздалось в Краматорске. По утверждению офиса президента Украины, в донецком направлении идут армейские бои. «Медуза» поговорила с жителями той части Донбасса, которая контролируется Киевом, о том, как они встретили начало войны.
Виктор Семенов, Мариуполь
Я вам так скажу: Россия напала на Украину. Сегодня ночью обстреляли города в Украине, аэропорты. В Мариуполе стреляли за городом. Россия развязала войну, вот что я вам скажу. Это на вашей совести в том числе. Восемь лет, восемь лет назад началась это война. Мы восемь лет говорили, что Россия нападет. И что теперь? Где вы были раньше? Вся ответственность за войну лежит на россиянах безразличных.
В Мариуполе происходило следующее. Поздно ночью в городе раздались взрывы. На окраинах, в порту, на позициях украинских военных. Мы живем в Мариуполе уже восьмой год — мы можем отличить взрывы, мы различаем калибр, мы знаем, когда летит, куда летит и откуда. Такого, как сегодня, не было очень давно. Вы понимаете, в Мариуполе взрывы слышны восемь лет — мы слышим их в восточной части города. А сегодня они слышны по всему городу. Мы с утра вышли на связь со всеми телеканалами, мы с Канадой в прямом эфире, с США. Мы рассказываем о российской агрессии.
Паники в городе нет: машины ездят как ездили, люди ходят как ходили. Были очереди в супермаркетах, есть очереди к банкоматам, но страха нет. Мы восемь лет ждали этого нападения — сюрприз только в том, что это настоящая война, а к ней нельзя подготовиться.
Вы понимаете, Советский Союз подвергся нападению Германии ночью, вероломно. Россияне напали в пять утра. Я понимаю, что вам очень жалко, но сопереживать недостаточно. Где вы были, когда арестовали украинских военных моряков? Почему вы — и другие россияне — не ночевали у СИЗО, где год держали военнопленных? Почему вы не выходите к посольству в знак поддержки?
В Украине боялись восемь лет назад. Теперь не боятся. У нас уже утром все необходимые мероприятия были сделаны. Мы проснулись — военные работают, Россия наступает, все понятно. Мы сейчас самоорганизовываемся, помогаем беженцам из других городов. Украинцы умеют самоорганизовываться — мы самоорганизовались на Майдане и скинули диктатуру, а вы этого сделать так и не смогли. Если план Путина был в том, чтобы мы дрогнули, то ни-фи-га. Мы стоим и не пустим.
Мы в Мариуполе говорим на русском, говорим на украинском — но мы злые, это то, что нас объединяет. Нас объединяет ненависть к тем россиянам, которые это допустили, и к Путину.
Я вывез родителей за границу. Если Байден делает четыре заявления подряд [о готовящемся вторжении], если вы наблюдаете за действиями российских войск, то вам все понятно. И я своих родителей вывез. А мы будем сидеть до последнего и бороться. Украина боролась и будет бороться вопреки всему.
Андрей Гринь, Краматорск, журналист («Новости Краматорска»)
Я встаю рано, особенно в свете последних событий, когда европейское сообщество предупреждало, что возможна российская интервенция в отношении Украины. Из экстренного обращения Путина я и узнал, что он объявил о специальной военной операции. Это было ожидаемо, ничего нового для себя я не услышал. Когда накануне Владимир Зеленский пытался запросить звонок с Владимиром Путиным и у него это не получилось, для себя я понял, что, скорее всего, конфликт будет именно сегодня — завтра ночью.
После того как Путин официально объявил операцию, под Краматорском прозвучало несколько взрывов. Сначала я подумал, что мне послышалось, но последовал второй взрыв. Потом я узнал, что были взрывы на краматорском аэродроме. Сейчас взрывов нет, все тихо. Было только сообщение, что сбит вражеский беспилотник.
Паника, конечно, есть. Власти призывают жителей области и Краматорска не паниковать, но тем не менее выстраиваются огромные очереди в аптеках. В супермаркетах тоже очереди. Очереди на заправках. В 2014 году [во время начала вооруженного конфликта на востоке Украины] такого не было. Люди покидают город. Трудно сказать, куда они едут, учитывая, что, согласно заявлениям МВД и Вооруженных сил Украины, 17 областей Украины подвергаются вооруженным атакам Российской Федерации. Мне трудно сказать, куда они едут, но они куда-то едут. Кто в Польшу, кто куда.
Мы будем оставаться в городе, будем до конца в Краматорске. В территориальную оборону пойдем или как-то… Я на своей земле, почему я должен скрываться от кого-то? Украина ни на кого не нападала, мы никому не объявляли войну. Войну объявил Владимир Путин. Если раньше они скрывались под флагами ЛНР и ДНР, то сегодня это делают открыто и не скрываются.
У нас нет никаких фашистов, никакие фашисты нас не захватывали. Мы есть Украина, мы суверенное государство Украина, которому уже 30 лет с момента провозглашения акта независимости Украины. Нас никто не захватывал, нас никто не ущемляет. Я с вами разговариваю на русском языке. У нас сайт «Новости Краматорска» — на русском. Нас никто не заставляет вести сайт на украинском. Печатные издания должны уходить на украинском, но ничего удивительного в этом нет, мы живем в Украине.
Я могу разговаривать на украинском и писать новости на украинском.
Да, Донбасс, Харьков, Одесса — это русскоговорящее население. Но говорить, что нас кто-то ущемляет, какая-то хунта, какие-то бандеровцы, какие-то нацисты, неонацисты, фашисты — ну этого же нет. Этого реально нет. Я себя не считаю бандеровцем, я себя считаю русскоговорящим украинцем. Если будет необходимо, я перейду на украинский язык — если от этого будет Владимиру Путину легче. Я наблюдаю в последнее время, что те, кто говорил на русском языке, активно переходят на украинский.
Он сам подталкивает население Украины к переходу на украинский язык. Мы это сделаем, не проблема — чтобы убрать лишний повод говорить, что он тут защищает каких-то русскоговорящих. Не всякий русскоговорящий — россиянин. Вот это важно понимать. Есть русскоговорящие, которые считают себя украинцами и хотят жить в Украине.
Но Владимир Путин спросил у тех, кого он называет русскоговорящими, хотят ли они в то, что он сейчас делает? Он же не спросил.
Артем, Авдеевка
Попросил не указывать его фамилию и профессию
Утром начальник позвонил и сказал, что началась война. Посмотрел телеграм-каналы и понял, что это правда. Живу все время в Авдеевке и уже привык ко всему, просто надеюсь, что будет какая-то развязка — восемь лет в такой обстановке надоело.
Поехал на работу. Страха сильно нет, но это потому что в город пока не прилетает. Дай бог, чтобы ничего и не было. Не хотим повторения 2014–2015 годов. Тогда было страшно — потому что это было впервые в жизни и мы вообще не понимали, что происходит. Тогда стреляли хаотично. Сейчас гремит по окраинам и по позициям [украинских военных], из-за этого пока не сильно страшно.
Говорят про эвакуацию, но ехать-то некуда, везде теперь неспокойно… Очереди у банкоматов, в магазинах. Бензина на бензоколонках уже нет. Мобилизации пока нет; надеюсь, и не будет. Думаю, останемся здесь. Пока [с семьей] планируем быть дома. Неясно, куда ехать… Но не подумайте что я топлю за Россию. Я за Украину 2012 года, когда было у нас хорошо, но то время не вернуть… А последние восемь лет нас власти грабили, мучили и рассказывали сказки, что они принесут мир.
Бог им всем судья! Думаю, Россия возьмет под контроль все, что планировала, — и сопротивляться не стоит, так как она сильнее нас. Но, как говорится в Библии, «сердце царя — в руке Господа». Так что как будет — так будет, главное, чтобы мирные люди не страдали.
Нас [Авдеевку], я думаю, пока нет смысла брать… Им [российским военным] нужен Краматорск, Славянск… Вокруг Авдеевки одни поля. Если возьмут Славянск, тогда мы будем в котле — и очень надеюсь, что тут [военные] сдадутся и нас не будут утюжить.
Максим, Краматорск
Попросил не указывать его фамилию и профессию
Я сейчас на заводе, поэтому мало что могу рассказать. Проснулся в 04:57 от взрыва, о причине догадаться было несложно. Только с какой стороны прилетело, было непонятно. По пути [на работу] видел, что на заправках уже очереди собирались. Сейчас мэр города остановил городские автобусы.
Про вторжение: по большей части все понимали, что оно будет, вопрос был только когда. В первую очередь люди не хотят повторения 2014-го, когда по жилым кварталам прилетало. Но сейчас ситуация как в глубоком тылу.
Я буду жить и работать как обычно. Боюсь, но деваться мне некуда. Буду стараться выжить. Уезжать куда-то не вижу смысла, там меня никто не ждет.
Сейчас страшнее [чем в 2014–2015 годах], потому что больше привлечено сил и вооружения. Не понимаешь, кого больше бояться. Любой человек с оружием — уже потенциальная опасность, независимо от того, какая на нем форма. Уже идут прямые боестолкновения на подступах и в городах. Зеленский призвал всех, кто хочет и может, взяться за оружие. Мне лично тяжело сказать, чем это закончится. Я не хочу только, чтобы начались случаи мародерства и убийства мирного населения.
Есть всякие [кто готов участвовать в войне и кто нет]. У кого-то есть [патриотический подъем], у кого-то нет. Я особо не спрашивал. А за себя промолчу.
Тем, кто начал войну, я бы хотел сказать: твари! А своим соотечественникам — держитесь!
Владимир, Николаевка
Попросил не указывать его фамилию и профессию
У нас давно не было выстрелов и взрывов. Жена проснулась под утро, не могла понять [что это]. Пролетела взрывная волна, задрожали стекла, соседи с балкона начали выглядывать. Утром, уже часам к семи, собирались идти на работу, опять были слышны взрывы… Посмотрел новости — понял, что началось полномасштабное наступление.
Рюкзачок был давно собран, перепроверили его, от руководства позвонили, сказали: остаемся дома, до отдельных указаний. Бежать некуда и нецелесообразно, останемся, дождемся разрешения конфликта.
Страшно, конечно, мы уже попадали под обстрелы. С каждым новым адреналин зашкаливает.
На улицах пока никого, все грамотные — не высовываются. У кого особо слабые нервы, уже утром после первых взрывов в соцсетях спрашивали о ближайших убежищах. Вчера вечером ажиотажа за продуктами не было, а сегодня я еще не выходил, не знаю. Но деньги на всякий случай вчера снял. Видимо, что-то подсказало.
Что бы я сказал тем, кто разжег войну? Даже не знаю, кого винить, мы — жертвы большой игры, и это не за последние восемь лет назревало. Как будет дальше? Нам, как всем смертным, нужно будет идти работать, чтоб заработать на пропитание, и это неизменно при любой власти. Людей жалко.
Записали Светлана Рейтер и Мария Жолобова