Иван Сафронов уже почти полтора года сидит в СИЗО. Ему запрещают общаться с близкими и постоянно ухудшают условия содержания В ноябре журналиста отправили в карцер
Журналист и советник главы «Роскосмоса» Иван Сафронов уже 15 месяцев находится в СИЗО «Лефортово» по обвинению в госизмене. До сих пор о сути предъявленных обвинений практически ничего не известно; только в конце октября следствие было завершено, и Сафронов и его адвокаты смогли приступить к изучению материалов. За все время нахождения под стражей Сафронову не дали ни одного свидания с родными, также ему запрещают телефонные разговоры, а в последние несколько месяцев — и переписку. Летом 2021 года Сафронову ужесточили условия содержания, а в начале ноября на трое суток отправили в карцер. Вот что происходит с Иваном Сафроновым в СИЗО.
↓
Следователь ФСБ Александр Чабан отказывает Ивану Сафронову в просьбе позвонить по телефону матери в ее день рождения. Без его разрешения общаться с матерью журналист не может, так как она имеет статус свидетеля по его делу.
Запрет на поздравление с днем рождения Чабан объясняет тем, что разговор «может быть использован обвиняемым для скрытого обмена информацией, выполнения иных разведывательных заданий иностранной спецслужбы, направленных против безопасности Российской Федерации и для противодействия следствию».
↓
ФСБ не разрешает Сафронову поговорить с 12-летней племянницей.
«В данном решении следователя я не вижу никакого законного и разумного основания для запрета телефонного звонка, а вижу только психологическое давление на Ваню», — пишет член ОНК Марина Литвинович.
↓
Чабан предлагает Сафронову сделку со следствием — в обмен на один звонок матери «прямо из кабинета». Сафронов отказывается от предложения. По словам адвоката Дмитрия Катчева, «Иван сказал, что вот это он следователю не простит».
↓
Сафронова привлекают в качестве свидетеля по уголовному делу в отношении его адвоката Ивана Павлова. Это делает невозможным их дальнейшее общение — так как Павлову запрещено общаться со свидетелями по своему делу.
↓
В годовщину задержания Сафронова в «Ведомостях» выходит колонка журналиста, в которой он рассуждает о работе следствия по делам о госизмене и шпионаже. В этот же день его временно переводят в одиночную камеру; Иван Павлов отмечает, что «статья во многом основана на беседах с сокамерниками».
↓
Сафронову ужесточают условия содержания в СИЗО. Его переводят в другую камеру, расположенную возле карцера, с усиленными мерами безопасности — дополнительной решеткой перед дверью и сигнализацией у окна. «Обыски стали привычным явлением, а руководящий персонал постоянно просит его не делать глупости, но не уточняет, какие именно», — пишет Павлов.
Примерно тогда же Сафронова по ходатайству следствия лишают возможности отправлять и получать письма. Следователь Чабан объясняет свои действия нормой закона, которая позволяет запретить обвиняемым получать или отправлять письма, «содержащие сведения, которые могут помешать установлению истины по уголовному делу или способствовать совершению преступления». Адвокат Дмитрий Катчев заявляет, что письма от Сафронова не доходят даже защитникам, с которыми он по закону имеет право обсуждать все детали дела.
↓
Сафронова на трое суток сажают в карцер за попытку настроить телевизор в камере, антенна которого плохо ловила сигнал. В поисках оптимального положения антенны журналист приклеил ее к стене ленточками от упаковки колбасы — это стало основанием для наказания, так как в СИЗО прикреплять что-либо к стенам камер запрещено.
В карцер Сафронову запрещают взять маску для сна, закрывающую глаза. По словам журналиста, которые передают члены ОНК, из-за яркого света, который включен круглосуточно, он не может спать, и у него воспаляются глаза.
