«Дюна» — главный блокбастер года Дени Вильнев снял фильм о непостижимости вселенной, от которого перехватывает дыхание

Дождались! В Венеции прошла премьера «Дюны» — блокбастера Дени Вильнева, который так долго не выходил на экраны из-за пандемии коронавируса. В России фильм покажут совсем скоро — прокат начинается 16 сентября. Вильнев взялся за сложнейшую задачу — снять экранизацию романа Фрэнка Герберта, который до конца не удалось воплотить ни Дэвиду Линчу, ни Алехандро Ходоровски. У главного режиссера-фантаста Голливуда получилось — зрители увидят не столько знакомую историю Пола Атрейдеса (его прекрасно играет Тимоти Шаламе), сколько величественную картину о непостижимости окружающего мира (и песчаных червях!). Кинокритик «Медузы» Антон Долин рассказывает о премьере.

«Абсолютное кино» — именно это глуповатое и восторженное сочетание приходит на ум, когда выходишь с двух-с-половиной-часового сеанса «Дюны», долгожданного научно-фантастического блокбастера Дени Вильнева. В прямом смысле перехватывает дыхание, и ты остро чувствуешь, что никаких слов достаточно не будет: хочется прежде всего отдышаться. И ведь это только первая часть. Неизвестно, сколько их будет всего. При желании оставшиеся события легендарного романа Фрэнка Герберта можно уместить в один полнометражный фильм — или растянуть на два. И это не говоря о сиквелах книги. Впрочем, расстраивает тут больше всего то, что сроки выхода продолжения пока не объявлены, да и сами его съемки под большим вопросом. Придется дождаться сборов первой части. 

Этой «Дюны» ждал весь мир — или, по меньшей мере, значительная его часть. Первая причина — культовый статус книги, вышедшей в 1965 году и давшей мощнейший толчок развитию научной фантастики; в наши дни у Голливуда наконец-то есть достойные фантазии Герберта спецэффекты и амбиции. Вторая — в том, что после умопомрачительного «Прибытия» канадец Вильнев неожиданно оказался самым перспективным кинофантастом мира (сиквел «Бегущего по лезвию» хоть и вызвал разноречивые отклики, это негласное звание все же не опроверг). Третья — в том, что, при всем колоссальном влиянии «Дюны» на кинематограф, от «Звездных войн» до франшизы «Дрожь земли», самой ей не везло с экранизациями. Хотя список тех, кто за «Дюну» брался, красноречив. 

Сначала был мегаломанский 14-часовой проект чилийского визионера Алехандро Ходоровски: в нем должны были сниматься Сальвадор Дали, Орсон Уэллс и Мик Джаггер, за визуальную часть отвечал Ганс Рудольф Гигер (из его эскизов потом родился «Чужой»), за музыкальную — Pink Floyd. Разумеется, фильм так и не был снят. Потом свою «Дюну» сделал Дэвид Линч, который позже отрекся от картины, сокращенной и перемонтированной продюсерами против его воли; именно в ней родилось партнерство режиссера с Кайлом Маклокленом. Естественно, на этом фоне сериал 2000 года выглядел бледной копией безумных грез двух гениев. 

Таким образом, груз ответственности и ожиданий, возложенных на плечи Вильнева, вполне можно сравнить с участью его героя, тинейджера Пола Атрейдеса. Наследник гордого аристократа — герцога Лето, назначенного императором наместником пустынной планеты Арракис, она же Дюна (на ней добывается ценнейшее вещество во вселенной, галлюциногенный Спайс, позволяющий путешествовать между галактиками), — видит странные пророческие сны. Меж тем, его мать леди Джессика, прошедшая особый тренинг и владеющая гипнозом, свято верит, что ее сын — Квисатц Хадерах, предсказанный многими культурами и религиями мессия. Когда после высадки клана Атрейдеса на Арракис случается катастрофа, Пол оказывается в пустыне среди местных жителей — фременов, знающих тайну Спайса и поклоняющихся как богам чудовищным червям, живущим в песках Дюны. Таков краткий сюжет романа Герберта и первой части «Дюны» Вильнева. 

«Дюна» освобождает от многих фобий — недаром одно из сильнейших мест романа это литания против страха, затверженная Джессикой и Полом — в том числе, от боязни спойлеров. Сюжет хорошо известен из книги и ее предыдущих экранизаций, а сновидения главного героя, прорицания ведьм Бене Гессерит и ментатов (так Герберт называл людей-компьютеров) позволяют даже неискушенному зрителю представить себе, как будет разворачиваться интрига.

Вильнев не боится быть предсказуемым в отношении фабулы; его «Дюну» можно преподавать в киношколах, доказывая на ее примере тезис о том, что фильм не равен своему сюжету. Режиссер в принципе не стремится здесь «рассказать увлекательную историю». Порой «Дюна» даже кажется образчиком радикального фестивального «медленного кино», где, согласно расхожему клише, ничего не происходит. Самое важное здесь скрыто под поверхностью. Вильнев ставит и решает сложную задачу: провести зрителя вместе с Полом сквозь познание, боль, утрату, безнадежность, потерю веры и ее обретение вновь, через парадоксальное опустошение, близкое к смерти. 

Таким образом, перед нами фильм о взрослении, инициации и воскрешении — в том числе в религиозном смысле. Правда, до реализации смутные предчувствия Пола в этой серии не дойдут; если перед нами и Евангелие, то только его завязка. Тем не менее, сам язык картины недвусмысленно дает понять, что Вильнев экранизирует священный текст. Отсылки к античным трагедиям — не случайно же герцог Лето принадлежит к дому Атрейдесов, а его участь во многом напомнит о судьбе древнегреческих Атридов, — лишь усиливают это чувство. 

Логично, что на главную роль Вильнев пригласил Тимоти Шаламе — не только хорошенького артиста из авторского кино (Лука Гуаданьино, Вуди Аллен, Уэс Андерсон), но с сегодняшнего дня крупнейшую голливудскую звезду. За его миловидностью действительно скрыта какая-то тревожность, неврастения, не вполне очевидная на первый взгляд внутренняя сила: идеально для будущего Пола МуадʼДиба, прошедшего путь от испуганного мальчишки до лидера разрушительного движения.

Остальные артисты подобраны аккуратно и временами остроумно. Джейсон Момоа, Ребекка Фергюсон, Джош Бролин и Оскар Айзек обретают здесь, каждый по-своему, новую харизму. Даже отличным европейским артистам, с трудом узнаваемым за костюмами и гримом Стеллану Скарсгарду и Шарлотте Рэмплинг, находится, что сыграть. Разочароваться придется лишь фанатам Зендеи: ее линия в этой части «Дюны», по сути, не началась и сводится в основном к появлениям в видениях Пола. 

Чуть ли не важнее перечня артистов — имена тех, кто, подобно навигаторам Космической Гильдии, напитался за годы работы Спайсом выдающегося романа и благополучно привел этот колоссальный корабль к финальной гавани — премьере в Венеции. Это сценаристы Эрик Рот и Джон Спэйтс, переработавшие во многом устаревший язык книги Херберта, сохранив самое важное; австралийский оператор Грэг Фрейзер (он снимал «Мандалорца» и, таким образом, становится одним из главных голливудских специалистов по фантастике); канадский художник-постановщик Патрис Верметт (работал с Вильневом над «Прибытием»); художники по костюмам Жаклин Уэст («Загадочная история Бенджамина Баттона») и Роберт Морган («Начало»); а также композитор Ханс Циммер, известный своими помпезными и выразительными мелодиями. Впрочем, вклад саунд-дизайнеров Тео Грина и Марка Манджини как минимум не меньше. Но, конечно, прежде всего «Дюна» — картина Дени Вильнева, его авторский фильм, грандиозный в своей бескомпромиссности. 

Все эти люди и создали подлинного героя «Дюны», обозначенного в ее названии. Это фильм о мощи природы, одновременно разрушительной и созидательной. Во всех возможных случаях съемочная группа предпочитала подлинные пейзажи нарисованным на компьютере, география съемок распространилась от Норвегии до Иордании. Касаясь нескольких важных своевременных тем — среди прочего, происхождения колониализма и сектантского мышления жителей постсекулярного мира, — Вильнев останавливается на экологической повестке, понимаемой им отнюдь не поверхностно и не конъюнктурно. Человек с его спесью и интриганством, умом и талантами, богатством и властью внезапно оказывается беспомощным перед планетой, в считанные часы лишающей его источника жизни — воды.

Мистические песчаные черви заставят особо впечатлительных зрителей поверить и начать поклоняться этим воплощениям беспощадной силы, скрытой в недрах земли и неподвластной людям. Да и вся «Дюна» вызывает чувство инстинктивной подавленности и восторга, а еще твердое осознание непостижимости вселенной, которое посещает любого из нас в минуты столкновения с чем-то невероятным — тайфуном, горным хребтом, диким лесом или обломками давно исчезнувшей цивилизации. Испытать подобное на киносеансе удается чрезвычайно редко. Но на днях, когда на экраны выйдет «Дюна», у вас появится такой шанс.