«Надеюсь, что Россия будет бороться за меня» Интервью политика Михаила Светова. Его обыскали и допросили по делу о развратных действиях с несовершеннолетней

6 ноября политик Михаил Светов стал фигурантом уголовного дела о развратных действиях в отношении лица, не достигшего 16 лет (статья 135 УК). Светов находится в статусе свидетеля — у него дома прошел обыск, а сам он провел несколько часов на допросе в Следственном комитете. Еще в августе 2019 года Роскомнадзор внес страницу Михаила Светова в инстаграме в список запрещенных сайтов (без блокировки): несколько публикаций в соцсети ведомство сочло детской порнографией. Сам политик — член незарегистрированной Либертарианской партии России, один из активных участников и организаторов летних митингов в Москве. А также — ведущий канала на ютьюбе и автор лекций, которые проходят в разных городах России и проведению которых часто мешают местные власти. «Медуза» узнала у Светова, с чем он сам связывает начавшееся уголовное дело.

— О деле первым сообщил сайт телеканала РЕН ТВ, вы в тот момент уже знали о деле?

— Я каждый вечер проверяю почтовый ящик, вечером накануне [публикации новости] повестки в нем не было. Уже утром меня разбудили звонками о новости, которую вбросил РЕН ТВ. Я ничего на тот момент вообще не знал. Быстро спустился к ящику и только тогда нашел повестку. Через несколько минут после этого в подъезде уже начали караулить журналисты РЕН ТВ.

— Вы говорили, что дело появилось из-за успешного лекционного тура. Но почему, например, по вашей версии, причиной не могли быть летние протесты? Вас ведь уже арестовывали за организацию митинга.

— Я думаю, все это имело кумулятивный эффект — и тур был последней каплей. Либертарианцев всегда маргинализировали: старались показать, что мы чисто московская движуха, якобы наши идеи близки только столичным хипстерам, а страна живет совсем другим. А тут я наглядно продемонстрировал, что моими идеями интересуется вся Россия. Они [власти] поняли, что проворонили что-то важное, и поэтому теперь меня кошмарят.

— На лекции приходили сотни человек, но в областных городах, где вы их проводили, живут сотни тысяч человек — на этом фоне явка не выглядит такой уж впечатляющей. Чего тогда боятся власти?

— Важно не количество, а рост [числа интересующихся]. Полтора года назад забитый зал на 150 человек в Москве был хорошим результатом. Сегодня я в Уфе собираю 250 [человек] — и это на философскую трехчасовую лекцию! Это не рок-концерт, не фильм, а трудный интеллектуальный контент. Таким успехом мало кто в мире может похвастаться. А у меня получается.

— Но что такого опасного в этих лекциях? 

— Я распространяю идеи, предлагаю образ будущего, доступно объясняю людям, что наша страна бедная не просто так, а потому что к этому есть объективные политические причины. И самое главное, я борюсь не только с действующей властью, а с идеей власти вообще. Это для них самое страшное, это все лишает их воровских перспектив в будущем. С оппозиционером, который просто хочет во власть, можно договориться — и грабить страну вместе с ним. Я же объясняю людям, как должно выглядеть общество, которое не дает кристаллизоваться сильной номенклатуре. Этого боятся больше всего. 

— Может ли быть как-то связано ваше дело с делом против ФБК Навального? Часто либертарианцы в регионах состоят в штабах Навального.

— Лично я никогда не работал на ФБК, нас объединяют только независимость и любовь к России. С точки зрения действующей власти это самый страшный грех. Поэтому кошмарят всех политически субъектных и независимых игроков. Под каждого придумывают свою тему. Чтобы никто им не мешал разорять Россию дальше.

— Уголовное дело, по которому вы проходите свидетелем, вероятнее всего, возбуждено из-за фото Анастасии Стародубовской в вашем инстаграме. Сколько ей было лет, когда вы познакомились?

— Мы впервые списались, когда ей было полных 16 лет. Она подробно высказывалась по поводу наших отношений. СК даже формально никакой правды восстановить не пытается. Основной прессинг сейчас идет именно на Настю. Ей такие гадости говорят [следователи], что я даже воспроизводить их не хочу. Думаю, она сама еще напишет об этом.

— Если преследование, по вашему мнению, политическое, то почему выбрана именно статья за развратные действия в отношении несовершеннолетних, не достигших 16-летнего возраста, а не та же «дадинская» статья?

— Они [власти] рассчитывают, что если статья будет не откровенно политическая, а «грязная», то на мою защиту с меньшей готовностью впишется гражданское общество. К счастью, это не работает. Всем понятно, что дело чисто политическое.

— А были на допросе вопросы о политике?

— Да, большая их часть была о политике. Особенно много их задавали Насте.

— Фигурант «московского дела» Айдар Губайдулин предпочел уехать из России, чтобы не оказаться в тюрьме. Вы понимаете это его решение?

— Понять можно, но я не для того возвращался в Россию [из Японии, где работал до 2016 года], чтобы из нее уезжать. Я еще поборюсь за Россию — и надеюсь, что Россия будет бороться за меня.

— На ваш взгляд, чем может закончиться дело?

— К чему все идет, пока боюсь предсказывать. Политические дела живут своей жизнью.