«Арахисовый сокол» — духоподъемный фильм о дружбе и свободе. С Шайей ЛаБафом и актером с синдромом Дауна Заком Готтзагеном

В российский прокат выходит картина Тайлера Нилсона и Майка Шварца «Арахисовый сокол». Главные роли в ней сыграли Шайа ЛаБаф, Дакота Джонсон и актер с синдромом Дауна Зак Готтзаген. Убегая от разных проблем, герои случайно встречаются на живописном американском юге — и в итоге обретают друг в друге настоящую семью. Кинокритик «Медузы» Антон Долин рассказывает, почему скромный фильм Нилсона и Шварца понравится тем, кто соскучился по трогательному и духоподъемному кинематографу.

Заку уже за двадцать, а его все еще держат за ребенка. Живет он в доме престарелых в Северной Каролине: родители от него отказались, а государство ничего лучше придумать не смогло. Все из-за того, что у Зака синдром Дауна. Но сдаваться на милость обстоятельствам он не намерен. Его мечта — добраться до школы рестлинга, где преподает его кумир, крутой боец по кличке Соленый Реднек, и взять у того хотя бы несколько уроков. Зак совершает побег за побегом, старики с удовольствием ему в этом помогают: то бабушка сымитирует приступ в столовой, то дедушка-инженер поможет раздвинуть решетки на окнах и посоветует намазаться маслом, раздевшись догола, чтобы ускользнуть от надзора. Так Зак оказывается на воле. С этого начинается главное приключение в его небогатой событиями жизни — и фильм «Арахисовый сокол». 

Неодолимо обаятельная современная сказка (формально вполне реалистическая), «Арахисовый сокол» режиссерского тандема Майка Шварца и Тайлера Нилсона, собрал восторги критиков и внушительную, по сравнению со скромнейшим бюджетом, кассу. Наверное, можно вменить фильму в вину его откровенную вторичность — он, как из компонентов конструктора, сложен из давно знакомых образов и беспроигрышных тем: герой бежит к свободе, как Вождь из «Полета над гнездом кукушки», и пересекает Америку, как Рэймонд Бэббит из «Человека дождя» или Форрест Гамп; при этом центральная сюжетная линия с путешествием на плоту напрямую отсылает к хрестоматийному тексту американской культуры — «Приключениям Гекльберри Финна».

Очевидно, бесправный Зак в этом раскладе — преследуемый беглый раб Джим, а роль наглого и бесстрашного Гека играет его спутник, переживающий смерть брата и преследуемый конкурентами молодой рыбак Тайлер (возмужавший Шайа ЛаБаф, после съемок у Ларса фон Триера окончательно порвавший с мейнстримом и ударившийся в независимое кино). Можно сравнить эту пару и с Джорджем и Ленни из повести Стейнбека «О мышах и людях». Однако многочисленные аллюзии ничуть не дискредитируют фильм, а лишь подпитывают его и гарантируют зрительскую симпатию, заодно поддерживая рискованную идею сценаристов — отправить беспомощного юношу с синдромом Дауна в опасное путешествие. 

Темой для дискуссии стал не столько сюжет фильма, сколько само решение Нилсона и Шварца занять в главной роли Зака Готтзагена. Однако, поступая подобно собственному персонажу Тайлеру, авторы фильма всего лишь выполняли мечту начинающего актера. Готтзаген в самом деле неподражаемо артистичен и убедителен, он легко переигрывает и ЛаБафа, и красотку Дакоту Джонсон (в роли медсестры, которой поручено вернуть беглеца домой). Его персонаж заставляет вспомнить уже европейские аналоги: эпохальную трагикомедию бельгийца Жако ван Дормеля «День восьмой», в которой переживавший кризис среднего возраста «нормальный» герой Даниеля Отея путешествовал в компании Жоржа, сбежавшего из приюта для душевнобольных. Сыгравший роль Жоржа артист с синдромом Дауна Паскаль Дюкенн получил тогда приз в Каннах, а потом стал во главе театральной труппы для актеров с особенностями развития. Приходит на ум и «Последняя песнь Мифуне» Серена Краг-Якобсена с ее пронзительной темой братской любви и полудетскими ритуалами, в которые играют и Зак с Тайлером: по пути они тренируются и даже изобретают для Зака рестлерский псевдоним «Арахисовый сокол». 

Три кита, на которых стоит эта картина, — основы не только голливудского кино, но и американского мышления. Это путешествие как идея освоения родной страны (живописные пейзажи юга чудо как хороши), «мысль семейная» (трое главных героев пережили травмы и страдают от одиночества, поэтому создают собственную семью) и, наконец, свобода, с утверждения фундаментального права на которую и стартует «Арахисовый сокол». К этой триаде добавляется идея инклюзивности, поданная не назидательно и не приторно, а на удивление естественно, с юмором и состраданием. В результате на свет рождается фильм в лучшем смысле слова классический, удовлетворяющий потребность зрителя в духоподъемном и трогательном кинематографе, «какого теперь не делают» (недаром время в Северной Каролине будто замерло). Год назад точно ту же функцию с успехом выполняла «Зеленая книга». 

А вообще великий кинематограф — именно и только тот, который умеет рождать и ценить маленькие фильмы.