Стыдные вопросы про расизм В СССР был расизм? Темнокожий может быть расистом? Кому можно использовать слово «ниггер»?

В январе в прессе и соцсетях активно обсуждали две истории, связанные с обвинениями в расизме. Сначала шведский гигант H&M снял темнокожего мальчика в толстовке с надписью «Самая крутая обезьянка в джунглях», а потом российская дизайнер Ульяна Сергеенко написала в приглашении на свой показ слово «niggas». Общественность возмутилась, Сергеенко, Думе и H&M пришлось извиняться, последовали и увольнения. Эти истории (как и многие подобные) вызвали много вопросов о том, что на самом деле является расизмом, а что — нет. По просьбе «Медузы» на них ответил доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института этнологии и антропологии имени Н. Н. Миклухо-Маклая РАН Виктор Шнирельман.

Расизм — это только когда белые кого-то угнетают?

Сегодня расизм — это не столько угнетение, сколько основанная на стереотипах негативная эмоция (презрение, пренебрежение), которая ведет к оскорбительному поведению или какой-либо дискриминации. Расизм может проявляться по-разному — в повседневном поведении с «чужаками»; в политической программе и политической практике; в государственной политике; в правовой норме. Например, когда определяют гражданство человека или наделяют его привилегиями по принципу «крови».

Поэтому расизм — это мировая проблема, которая касается не только Америки и афроамериканцев. Скажем, геноцид, устроенный германскими нацистами, обосновывался расовой теорией. Она же лежала в основе апартеида в ЮАР во второй половине XX века. В XIX веке англичане рассматривали ирландцев как «низшую расу», а в 1880-х годах в Калифорнии происходили китайские погромы. И таких примеров множество. Важно, что в этих случаях расовая теория не только лежала в основе государственной политики, но навязывалась всему населению в качестве «научного знания». В итоге расизм воспринимался как якобы «естественные отношения» между людьми. Это было типично для общественной атмосферы в конце XIX и начале XX века, когда расизм поддерживался научными (на самом деле, псевдонаучными) аргументами. Но позднее ученые в ходе дальнейших исследований опровергли расовую теорию.

Сколько рас существует?

Какого-то строгого деления на несколько рас нет. Все попытки создать расовые классификации и типологии по внешним соматическим (то есть телесным) признакам не привели ни к какому единому выводу и согласию ученых. Ровно наоборот: число разнообразных классификаций только увеличивалось, а количество «рас», которые выделяли разные ученые, множилось. Еще к началу 1930-х годов их число колебалось от двух до 150, а сегодня их более трех сотен. В1964 году ведущие специалисты пришли к выводу, что географические вариации признаков, используемые в расовых классификациях, очень сложны — и между ними нет резких отличий. Позже ученые не раз доказывали, что между разными соматическими признаками нет никакой жесткой корреляции.

Проще говоря, разделить человечество на строго разграниченные категории невозможно: не существует четких наборов каких-то признаков, на которые бы могла опираться сама концепция «расы». Поэтому сегодня многие западные ученые признают, что «раса» является социальной конструкцией. А история расизма показывает, что в разных регионах люди неоднократно переосмысливали расовые категории и даже могли вкладывать в одни и те же понятия совершенно разное содержание. Например, в одних странах была выраженная расовая дискриминация, а в других люди, различные по физическому облику, мирно уживались друг с другом, женились и рожали детей.

Расизм — это дискриминация меньшинств?

Нет, чтобы быть расистом, быть представителем большинства совсем не обязательно: достаточно считать, что все люди делятся на несколько рас и добавлять к этому идею социального неравенства (то есть придерживаться представления о «высших» и «низших» расах, непроходимых различиях в «менталитете» и так далее). Но есть такое понятие, как институциональный расизм: когда в условиях демократии возникают правовые основы для дискриминации. В этом случае ответственность лежит, прежде всего, на доминирующем большинстве. Ведь последствия такого расизма гораздо более масштабные, чем у ответного расизма со стороны меньшинств.

Африканец может быть расистом по отношению к белым?

Если в общественном сознании господствует расовая теория, то она охватывает все население, независимо от цвета кожи. Один из примеров — движение чернокожих сепаратистов («Нация ислама» в США, движение «Черного самосознания» в Южной Африке и так далее). Они придерживаются расовой теории и настаивают, что расы должны жить раздельно и не смешиваться.

Другой пример — расизм в Африке. Например, при президенте Мугабе в Зимбабве расцвел расизм, направленный против местного белого населения. А в Южной Африке после падения режима апартеида расовые представления не просто сохранились, но и привели к новым формам дискриминации. Если при прежнем режиме «цветные» занимали промежуточное место в социально-расовой иерархии, то в новых условиях в привилегированном положении оказались «чистые расы», а «цветные» неожиданно для себя стали гражданами «второго сорта». А еще в 2008 году в Южной Африке происходили нападения на иностранцев и гастарбайтеров — то есть и там дают о себе знать анти-иммигрантские настроения.

А бывает расизм между разными людьми не европейского происхождения? Например, между азиатами и африканцами?

Расовые предубеждения (как и другие представления о мире) зависят не от цвета кожи или этничности человека, а от его воспитания, социального окружения и социального опыта. Потому что люди — существа активные и творческие, обладающие свободой воли и способные к обучению. Так что если человек придерживается расовых взглядов, то он будет выводить духовные представления и политические установки из биологических характеристик или этнической принадлежности. Кем бы он сам ни был.

В России расизм — это серьезная проблема? В СССР вообще был расизм?

К сожалению, приходится признать, что за внешней вывеской идеологии интернационализма и дружбы народов скрывались и прямо противоположные представления и практики. Сегодня специалисты различают два главных вида расизма — биологический и культурный. Первый выводит все особенности человека (причем каждого человека) из биологии, прежде всего, цвета кожи, а второй — из этнокультурной принадлежности. Первый провозглашает: «раса — это судьба». Второй просто заменяет термин «раса» этносом. Основы культурного расизма (или этницизма) были в СССР заложены во второй половине 1930-х годов.

Целый ряд народов Северного Кавказа, калмыки, крымские татары и ряд других были депортированы за «коллаборационизм» и антисоветские выступления во время Второй мировой войны. Такие выступления действительно были, но, во-первых, представители этих народов храбро сражались в рядах Советской армии против германских нацистов, а во-вторых, жертвами депортации стали целые народы; во время нее погибли сотни тысяч невинных людей. Память об «измене Родине» преследовала эти народы даже после их реабилитации в годы хрущевской оттепели, а с некоторых из них — например, крымских татар, — «пятно» было снято лишь после крушения СССР.

Что касается евреев, то они испытали рост антисемитизма еще в годы Второй мировой войны, позже — кампанию «борьбы с космополитизмом» в начале 1949 года, а затем — «дело врачей» в начале 1953 года. Во время этих кампаний многие профессионалы теряли работу и подвергались публичному шельмованию. После 1967 года в СССР развернулась «борьба с международным сионизмом» и это сыграло большую роль в том, что многие тогда приняли решение уехать из страны. Так что речь шла о дискриминации по этническому признаку. И дело вовсе не в цвете кожи.

Почему сами афроамериканцы могут использовать слово «ниггер», а белым нельзя?

Термин «ниггер» происходит от слова negro — которым во времена колониализма называли людей с темной кожей. У него ярко выраженные негативные коннотации, поэтому в повседневной речи его используют только белые расисты. Впрочем, его могут использовать и чернокожие рэперы как слэнговое выражение (хотя по этому поводу нет консенсуса), но это часть специфической субкультуры, которая не охватывает все чернокожее население.

Как правило, сами афроамериканцы называют себя «черными» (blacks). Это — достижение «Черных пантер» второй половины 60-х, сумевших наполнить термин позитивным содержанием. На этом примере хорошо видно, что терминология культурно окрашена и может пересматриваться — то есть один и тот же термин в разных контекстах может иметь разный смысл и восприниматься по-разному. Например, в Вест-Индии расовая классификация была гораздо более разветвленной, чем в США или Западной Европе. Там использовался богатый набор терминов для людей смешанного происхождения в зависимости от соотношения тех или иных предков: «белые», «рыжие», «коричневые», «светло-черные», «черные», «темно-черные». При этом раса служила символом социального положения. Например, как гласит поговорка, если в США достаточно было иметь «каплю черной крови», чтобы считаться «черным», то в Латинской Америке, напротив, достаточно было иметь «каплю белой крови», чтобы считаться «белым».

В СССР термин «негр» имел нейтральное содержание и он используется в России до сих пор. Хотя правильнее все-таки говорить «чернокожие», а еще лучше «африканцы» или (в отношении жителей США) «афроамериканцы». С термином «черные» (как можно было бы переводить blacks) все сложнее. В России у него была специфическая история — от «черной сотни» (для сторонников этого движения он имел позитивный смысл, связывающий их с землей) до его современного негативного, фактически расистского смысла в применении к приезжим с юга.    

И что, шутить про «негров» или «хачей» нельзя? Разве это не нарушает свободу слова?

Сегодня на Западе шутки с этническим наполнением не отвечают требованиям политкорректности, так как могут обидеть и оскорбить людей. В поликультурной России такие шутки традиционны, но сегодня их восприятие зависит от контекста — в ряде случаев они звучат для людей обидно. Поэтому к их использованию следует подходить осторожно. Здесь действует золотое правило — обращаться с людьми так, как было бы желательно, чтобы они обращались с вами. И, разумеется, следует избегать заведомо обидных этнических (расовых) терминов.

Многие возражают, что такие ограничения нарушают право на свободу слова. Свобода слова — это важный демократический принцип, но не менее важен и другой: использование свободы слова требует социальной ответственности.

А отдавать рабочие места кандидатам из этнических меньшинств — это не расизм?

Так называемая позитивная дискриминация — это попытка компенсировать тех, чьи предки подвергались жесткой расовой дискриминации. Причем попытка, до известной степени, успешная — ведь ее результатом стало появление «черного» среднего класса. У среднего класса есть своя культура и свои ценности, которые разделяют все его представители — независимо от расовой принадлежности. И они резко отличаются от типичных для городской бедноты. Принадлежащее к среднему классу чернокожее население никак не вписывается в привычный образ «черного» — который ассоциируется либо с духовностью, чувственностью и артистичностью, либо с бедностью, криминалом и асоциальным поведением.

Кстати, такую же политику позитивной дискриминации Советская власть проводила в 1920-30-е годы, компенсируя этнические меньшинства за тяготы дискриминации при царском режиме. В итоге многие этнические группы получили свои этнические автономии (республики, округа, сельсоветы и так далее), позволившие им сохранить свои языки и, отчасти, культурные особенности. Другое дело, что делалось это непоследовательно, и имело не только позитивные, но и негативные последствия.

Способности человека зависят от его происхождения? Или только от образования и воспитания?

Вот уже более ста лет ученые спорят, что является определяющим в характере человека — биологическое наследие или воспитание и образование. Этот спор до сих пор не завершен, но большинство специалистов придерживаются мнения, что биология (то есть генетическое наследие, полученное от родителей) создает лишь определенные задатки. Будут ли эти задатки реализованы, и если да, то как именно, зависит от воспитания, образования и социальной среды.

Например, существует заблуждение, что чернокожие делают большие успехи в спорте, так как они к этому расово предрасположены. С одной стороны, есть статистика: из всего населения США чернокожих — лишь 12%, но при этом они составляют более пятой части профессиональных бейсболистов, половину футболистов и две трети баскетболистов. Схожая ситуация в боксе и легкой атлетике. Но, во-первых, чернокожие добиваются успеха лишь в некоторых видах спорта (например, баскетболе, боксе и легкой атлетике). Во-вторых, расовый фактор не объясняет, почему канадцы — хорошие хоккеисты, из жителей Северного Кавказа получаются хорошие борцы, а русские славятся гимнастической школой. В-третьих, ситуация менялась на протяжении всего XX века: в его начале лучшими боксерами в США были ирландцы, в 1920-30-е годы — евреи и итальянцы, а сейчас — чернокожие и испаноязычные люди.

Дело в том, что в прошлом дискриминация не давала им большого выбора, а некоторые виды спорта были самым доступным путем к богатству и славе. В спорте также было легче всего оспорить расовые или этнические предубеждения: в физических соревнованиях успех всегда очевиден. При этом в дорогостоящие и «элитные» виды спорта чернокожим пробиться было намного сложнее — поэтому гольф или горные лыжи остаются преимущественно «белыми».

Если же говорить, к примеру, об успехе стайеров из Кении, то причина в первую очередь в образе жизни. Традиционно местное население делилось на оседлых земледельцев и кочевых скотоводов, и именно выходцы из скотоводческой среды показывают высокие достижения в беге. Так что и здесь первостепенную роль играет образ жизни и воспитание, а вовсе не этнические причины, тем более, что Кения в этническом отношении неоднородна.