Riga Balsam — 2017. Лучшие тексты года на английском языке по версии редакции «Медузы»

Как обычно в новогодние праздники «Медуза» рассказывает о лучших журналистских текстах, вышедших за прошлые 12 месяцев, — тех, которые не потеряли актуальность и на которые не жалко потратить время в праздничные дни. Начнем с англоязычных. Разумеется, замечательных репортажей в самых разных изданиях в 2017 году вышло очень много, но вот полтора десятка тех, которые запомнились нам больше всего. Знание английского не строго обязательно: многие тексты есть в переводе.

Харви Вайнштейн: продюсер, насильник

Джоди Кантор и Меган Туи, The New York Times (русский перевод); Ронан Фэрроу, The New Yorker (русский перевод)

Тот случай, когда журналистика на наших глазах меняет общество и его представления о границах дозволенного. Два расследования о том, как один из самых влиятельных голливудских продюсеров годами безнаказанно домогался женщин, над которыми имел власть (вплоть до изнасилований), привели к десяткам аналогичных обвинений в адрес других знаменитостей и институций; дискуссия о том, что считать сексуальным насилием и как с ним бороться, взорвала Америку и не только ее — в России о «харвигейте» и его последствиях спорили не менее страстно, чем за океаном. Сами тексты, которые наверняка в следующем году получат много премий, представляют собой образец того, как аккуратно, четко и веско рассказывать о самых деликатных темах.

Рабыня моей семьи

Алекс Тизон, The Atlantic (русский перевод)

Очень личный сюжет, в котором сочетаются сразу несколько важных для современной Америки темы: иммиграция, эксплуатация человека человеком, поиск идентичности, классовое недопонимание. Тизон рассказывает историю своей семьи. При переезде с Филиппин в Америку она привезла с собой и служанку — тихую прилежную женщину, которая десятилетиями делала за родителей журналиста примерно все домашние дела, включая воспитание детей, и не могла съездить домой даже на похороны близких. Пронзительный репортаж об осознании и искуплении; самый читаемый текст года по данным сервиса Chartbeat: люди провели на его странице в общей сложности 58 миллионов минут — или 110 лет.

Из Сомердэйла в Скарбимеж

Джеймс Мик, London Review of Books

Лучший текст про Брекзит и кризис Евросоюза. Джеймс Мик рассказывает сложнейшую геополитическую историю через конкретный сюжет о шоколадной фабрике, которая переехала из британской провинции в польскую — а потом сменила хозяев, потому что британская компания стала частью транснациональной корпорации. Люди, лишившиеся работы в Англии, разумеется, голосовали за выход из Евросоюза; при этом люди, получившие ее в Польше, этому Евросоюзу не очень рады. Мик не ограничивается разговорами с людьми с обеих сторон — через историю одного английского предприятия он еще и рассказывает историю британской трудовой политики; через историю одного польского города — историю коллективной европейской экономики. Выводы неутешительные, никто не счастлив — но, по крайней мере, можно четко проследить причинно-следственные связи.

Полезная деревня

Бен Мок, VQR

Лучший текст про европейскую миграционную политику. В 2015 году население немецкой деревни Сумте увеличилось в 10 раз — со ста человек до тысячи с лишним, — потому что в стоявшем пустым комплексе зданий решили разместить центр приема беженцев из Сирии и других стран Ближнего Востока. Разумеется, это резко изменило жизнь в деревне: кто-то из ее обитателей решил, что мигрантам надо помогать; кто-то понял, что это возможность сделать бизнес; кто-то испугался за свою безопасность и начал протестовать (впрочем, последних в самой деревне было мало — чтобы помитинговать, люди приезжали сюда специально). Через историю Сумте автор показывает, что с ассимиляцией мигрантов и правда много проблем — но они куда сложнее стереотипных представлений о том, что беженцы склонны к асоциальному поведению. Еще один очень удачный пример объяснения огромного сюжета через его локализацию.

Что будет, когда умрет Елизавета II

Cэм Найт, The Guardian (пересказ «Медузы»)

Жутковатый в своей предопределенности сценарий того, как будут действовать британское правительство, журналисты и королевская семья, когда королева умрет. Детали соответствующих процедур по-британски скрупулезны и интересны сами по себе — тут есть и про соответствующие учения, которые регулярно проходят на «Би-би-си», и про фразу «Лондонский мост упал», с помощью которой секретарь королевы доложит о ее смерти премьер-министру. Но еще важнее, что текст заставляет поразмышлять и о роли Елизаветы II в истории (именно при ней Великобритания перестала править миром), и о предопределенности будущего: очевидно, человек, ознакомившийся с этим текстом, будет переживать реальную смерть королевы как-то по-другому, чем тот, кто его не читал.

Почему счастливые люди изменяют

Эстер Перел, The Atlantic

Вдумчивое эссе на крайне болезненную для многих тему — почему люди изменяют друг другу. Точнее, почему они это делают, когда, казалось бы, все хорошо. Нью-йорская психотерапевт Эстер Перель, автор бестселлера «Размножение в неволе» и популярных лекций на TED выдвигает гипотезу, что к изменам подталкивает не только и не столько неудовлетворенность отношениями, сколько тоска по непрожитым жизням и упущенным возможностям в современном мире, который побуждает нас бесконечно искать себя, совершенствоваться и сомневаться, сделали ли мы лучший выбор из возможных. Это очень рассудительный, уважительный и, что самое ценное, не циничный текст — возможно, благодаря этому и вывод, что признание измены может стать не финалом отношений, а выходом на новый уровень, не кажется натяжкой или упрощением. Еще один впечатляющий текст на похожую тему — репортаж The New York Times о том, почему люди решают сделать свой брак «открытым» и как вообще в современном мире меняется представление о моногамии.

Как можно помнить то, чего не совершал

Рэйчел Авив, The New Yorker; Морис Чамма, Esquire

Два текста о том, как сложно работает человеческая память — и как, на самом деле, легко влезть к нам в голову. The New Yorker рассказывает историю шести (!) человек, которых безосновательно обвинили в жестоком убийстве в Небраске. Когда через пару десятков лет их оправдали и выпустили из тюрьмы, пятеро были уверены, что они действительно совершили это убийство; некоторые почти тактильно помнили все обстоятельства преступления, хотя их там не было (спасибо следствию и помогавшему ему психотерапевту). Материал Esquire — о том, как маленькая девочка рассказала полиции о домогательствах отца, из-за чего его посадили в тюрьму, а через много лет поняла, что этих домогательств попросту не было: следователь, в корыстных интересах желавший избавиться от мужчины, виртуозно сманипулировал ей на допросах. О том, как люди признаются в том, чего не совершали, — и как вообще устроены признания, — см. также документальный сериал «Confession Tapes» на Netflix.

Проклятие изумруда Байя

Элизабет Уэйл, Wired (русский перевод)

Фантасмагорическая история самого большого изумруда в мире. Камень весит 300 с лишним килограмм и довольно уродлив; его стоимость в силу сложного ценообразования в мире драгоценностей неясна; а главное — невозможно понять, кому он принадлежит. Сейчас изумруд находится в хранилище калифорнийской полиции, а право на него оспаривают сразу несколько человек, каждый из которых — выдающийся авантюрист, как будто вышедший из криминальной комедии братьев Коэн. Например, тут есть герой, который притворяется опытным дельцом в мире драгоценностей, а оказывается водопроводчиком, клиенты которого все время оставляют негативные отзывы на Yelp. И так — смешно и дико — всю дорогу.

Самый американский террорист

Рейчел Каадзи Ганса, GQ

СМИ в США любят пугать своих читателей: рассказы о сторонниках альт-правых и американских неонацистах в 2017 году стали одним из самых популярных жанров тамошней нарративной журналистики — особенно после событий в Шарлотсвилле. (Примеры: раз, два, три, четыре и так далее.) Этот текст, пожалуй, важнее прочих: автор фактически вжился в шкуру Диланна Руфа, человека, который два года назад открыл огонь по афроамериканцам в церкви в Южной Каролине, — и попытался понять, как обычный мальчик из бедной рабочей семьи превратился в чудовище, не испытывающего ни малейшего раскаяния по поводу убийства девяти невинных людей. Однозначного ответа тут, разумеется, нет — но в поиске разгадки Ганса подробно и предметно рассказывает про целый спектр американских социальных проблем: от тех, что связаны с мутацией понятия «семья», до тех, что обусловлены свободной продажей оружия.

Грязный Джон

Кристофер Гоффард, Los Angeles Times

В прошлом году мы рекомендовали текст Кристофера Гоффарда, в котором журналист рассказывал, как жительница тихого калифорнийского городка чуть не потеряла все из-за дурацкой ссоры в школе, где училась ее дочь. В этом Гоффард рассказывает не менее впечатляющую историю: (анти)герой здесь — жулик, преступник и мистификатор, который, прикинувшись другим человеком, влюбил в себя женщину, после чего ее жизнь превратилась в ад. Репортаж о том, насколько зла иногда бывает любовь, даже лучше не читать, а слушать: из него получился один из лучших англоязычных подкастов года.

Анархисты против Исламского государства

Сет Харп, Rolling Stone

Самопровозглашенное курдское государство Рожава — самый романтический социальный проект современности: по заветам своего лидера, отбывающего пожизненное заключение в турецкой тюрьме, курды строят эгалитарное государство с сильным уклоном в феминизм и анархо-синдикализм — ну и параллельно воюют с ИГ, претендующим на их территории. Разумеется, такой сюжет не может не привлекать идейных искателей приключений со всего света — среди которых, в частности, американский интеллигент-весельчак Брейс Белден и его европейцы-однополчане. Про этот сюжет так или иначе написано много текстов; достоинство материала Rolling Stone в том, что автор лично добрался до Рожавы и побывал на передовой — а кроме того, очень смешно пишет.

Как у стариков отбирают права

Рейчел Авив, The New Yorker

Проблемы пожилых людей, которые на пенсии переезжают в Аризону — и у которых ушлые и подлые юристы, пользуясь лазейками в законах, отнимают дееспособность, чтобы распродать их имущество, казалось бы, довольно далеки от российского читателя. Однако Рейчел Авив рассказывает эту историю так, что хочется немедленно сделать юристам что-нибудь плохое, а старикам — что-нибудь хорошее; кроме того, выясняется, что юридическая потеря дееспособности — проблема не только американская. Вообще, читать стоит все материалы, которые Авив написала в этом году: и про ложную память (см. выше), и про человека, дольше всех в истории США просидевшего в одиночной камере, и про странное и жуткое психологическое расстройство, которое возникает у детей скандинавских мигрантов, когда их семью хотят депортировать.

Как бойцы Исламского государства покидают халифат

Майк Гиглио и Мунзер Аль-Авад, Buzzfeed

Тема Исламского государства несколько лет была одной из основных для западных репортеров — но в этом году все изменилось: ИГ стало стремительно терять территории и сейчас, в общем, выпало из списка первостепенных мировых проблем по версии журналистов. Но у ИГ есть своя жизнь после новостей — и довольно жуткая: материал Buzzfeed рассказывает о том, как бойцы организации покидают ее ряды, чтобы перебраться в страны Европы и Азии, где, судя по всему, собираются продолжать бороться за ценности ИГ. Самое парадоксальное — что им покинуть Сирию удается куда легче, чем людям, пытающимся сбежать от войны, которую ведут исламисты.

Королевы эпохи укурки

Сукету Мета, GQ (русский пересказ)

Стремительная легализация легких наркотиков в США приводит к рождению самых удивительных сюжетов. Например, к такому: бывшая модель из семьи мормонов придумывает свой бизнес — компанию, которая доставляет желающим марихуану на дом, причем делают эти девушки модельной внешности (никаких других услуг, кроме доставки, они, разумеется, не оказывают). Стать клиентом можно только после довольно жесткой контрольной процедуры. Выгод масса: во-первых, курьеров редко останавливают полицейские; во-вторых, на такие услуги, разумеется, большой спрос — несмотря на их дороговизну. А в-третьих, ведение такого бизнеса неизбежно связано с огромным количество курьезов и курьезных историй — например, по словам основательницы компании, они регулярно поставляют товар Рианне и Джастину Биберу. Потому и получается очень остроумный и увлекательный текст, написанный, кстати, преподавателем журналистики из Нью-Йоркского университета.

Кораблекрушение

Дэвид Уолман, The Atavist Magazine

Интернет-издание The Atavist Magazine выпускает один текст в месяц — и неизменно выдающийся; серьезно, из материалов, которые у них вышли в 2017 году, в наш список мог бы попасть абсолютно любой. Пусть будет вот этот — сага о том, как современные кладоискатели ищут сокровища затонувших кораблей (их десятки и сотни по всему миру) с помощью дедукции, остроумия и современных технологий. Здесь очень органично переплетаются сразу три сюжетные линии: про отца и сына, которые перепридумали индустрию морского кладоискательства; про то, как в 1860 году в Атлантическом океане затонул пароход «Коннаут», который через 150 лет решили найти эти самые отец и сын; и, наконец, про капитана, который, рискуя своим судном, спас всех пассажиров «Коннаута», стал национальным героем — а через пару лет, когда в Америке началась гражданская война, превратился в пирата, грабившего корабли в интересах рабовладельцев-конфедератов. Виртуозно найденный сюжет — и виртуозно сделанный текст.