Riga Balsam Лучшие тексты 2016 года на английском языке. Выбор «Медузы»

На протяжении 2015 года «Медуза» внимательно следила за лучшими текстами на русском языке и вручала собственную ежемесячную премию — «Рижский бальзам». В 2016-м мы решили ограничиться ежегодным вручением бальзамов — но не удержались и к списку лучших русскоязычных текстов (он выйдет в ближайшие дни) добавили еще и материалы на английском. Редактор отдела спецкоров «Медузы» Александр Горбачев выбрал полтора десятка самых интересных, удивительных и поучительных текстов — тех, на которые не жалко потратить несколько часов и в новогодние праздники. Знание английского обязательно не всегда: некоторые тексты переведены на русский.

Как два авантюриста пытались научить Америку есть мясо бегемотов

Джон Муэллем, The Atavist Magazine: «Американский гиппопотам»

Америка в начале XX века была страной прожектеров и искателей приключений — например, в 1910-х лоббистская группа во главе с одним конгрессменом всерьез предлагали решить неизбежный, как тогда казалось, мясной кризис путем импорта бегемотов из Африки в болота штата Луизиана.

Это только завязка сюжета, достойного романов условного Луи Буссенара, но случившегося в реальной жизни: о великом британском скауте Фредерике Бернхэме (в честь которого было впоследствии создано общество бойскаутов), о его подвигах на фронтах Англо-бурской войны на территории современной Южной Африки, о его легендарном враге по прозвищу Черная Пантера, о том, как через много лет после они оказались по одну сторону баррикад, агитируя за гиппопотамье мясо, и о дальнейшей удивительной судьбе каждого. Так, Черная Пантера — в миру его звали Фриц Дюкейн — инструктировал президента Теодора Рузвельта о том, как ездить на сафари, а потом публично критиковал за то, что тот делает все неправильно (и делал на этом деньги); как Бернхэм чуть не сошел с ума на почве беспокойства о неизбежном апокалипсисе после Первой мировой; как Дюкэйн стал немецким шпионом и взрывал британские корабли, притворяясь англичанином; как потом он месяцами симулировал паралич, чтобы сбежать из психушки; как создал шпионскую организацию, работавшую на нацистов, в 1930-х — и так далее, и так далее. Головокружительный рассказ о временах, когда Америка была куда более непосредственной, дикой и (в каком-то смысле) живой.

Кто придумал жену Иисуса

Ариэль Сабар, The Atlantic: «Невероятная история жены Иисуса»

Сюжет такой. В 2012-м году историк Карен Кинг объявила об обнаружении части доселе неизвестного раннехристианского манускрипта. В нем цитировалась речь Христа, где он упоминал свою жену и ее роль в жизни церкви. Разумеется, это стало огромной сенсацией, во многом подрывающей традиционалистские устои церкви; разумеется, многие не преминули усомниться в аутентичности документа, — но все химические анализы подтверждали подлинность материалов (то есть папируса и чернил). Журналист The Atlantic решил озаботиться не химическим составом документа, а его происхождением — и найти таинственного владельца, передавшего сенсацию ученой. Как принято говорить в таких случаях, вы не поверите, что произошло дальше.

Образцовый пример того, что и из скучного библиотечного провенанса иногда получаются триллеры. В главной роли — Уолтер Фритц, неудавшийся египтолог и прохиндей международного класса, уволенный когда-то из восточно-германского музея за воровство, обаявший хозяина немецкой автомастерской, который якобы оказался исходным владельцем таинственного манускрипта, а уже в 2000-х сделавший бизнес на распространении видео, на которых другие люди занимались сексом с его женой. Во второстепенных ролях — жена Фритца, утверждающая, что говорит на языке ангелов, книги Дэна Брауна, немецкий автомеханик, никогда не интересовавшийся древностями, и священник-педофил. А действительно ли у Иисуса была жена — узнаете, если дочитаете до конца: история того стоит.

Как жил и писал Леонард Коэн

Дэвид Рэмник, The New Yorker: «Леонард Коэн уходит в темноту» (русский перевод)

Вышедший за три недели до смерти великого музыканта и поэта профайл, написанный главным редактором The New Yorker Дэвидом Рэмником, который может служить Коэну идеальной эпитафией: одновременно смешной, трогательной и глубокой. Что ни эпизод — то на вечное хранение: и про то, как Коэн уже в 2016-м пишет письмо умирающей героине своей песни «So Long, Marianne»; и рассуждения Боба Дилана о величии Коэна-мелодиста; и воспоминания Коэна об их с Диланом дружеской конкуренции; и выступление в Иерусалиме под ЛСД (в какой-то момент публика в сознании Коэна превратилась в одного большого еврея); и истории про отношения сочинителя и религии; и его неистовая пунктуальность. Это, конечно, во многом текст об отношениях умирающего со смертью — и всем бы таких отношений.

Почему на Ближнем Востоке все так плохо

Скотт Андерсон, The New York Times: «Разломанные земли: Как разрушался арабский мир»

Сорок тысяч слов, проиллюстрированных выдающимися фотографиями Паоло Пеллегрина (агентство Magnum), о том, как арабский мир в XXI веке превратился в пространство тотальной войны и нестабильности. Не политический очерк, но история, рассказанная через несколько человеческих судеб: египетской диссидентки, иракской активистки, бойца ИГИЛ, курдского солдата — все эти люди прочувствовали новостные заголовки на собственной шкуре. При этом Скотт Андерсон изящно вплетает в текст и исторические обстоятельства, приведшие к драматическому развитию событий, — от произвольного рисования границ после Первой мировой до судьбы панарабизма, придуманного Гамаль Абделем Насером и развитого Муамаром Каддафи. Очевидный, хоть и неприятный вывод — вторжение защитников демократических ценностей нарушило хрупкий баланс между религиозными и племенными фракциями в разных странах и неизбежно взорвало ситуацию — здесь дан максимально ненавязчиво; главное — это люди и история, которая проходит через их жизни и тела самым бесцеремонным образом.

Как (и зачем) десятилетиями безнаказанно подсматривать за интимной жизнью людей

Гэй Тализ, The New Yorker: «Мотель вуайериста» (русский перевод)

Человек из американского штата Колорадо по имени Джералд Фус с детства понял, что он вуайерист, — и, повзрослев, построил мотель с секретной системой наблюдения, позволявшей ему незаметно и безнаказанно наблюдать за самыми интимными моментами жизни своих постояльцев. Свой грандиозный научный эксперимент — во всяком случае, Фус думал об этом так — он проводил с середины 1960-х до 1990-х, каждый вечер поднимаясь на чердак гостиницы и проводя наблюдения за сексуальными привычками американцев (впрочем, присутствовал в этом и элемент банального самоудовлетворения). Все свои впечатления и мысли он прилежно записывал и фиксировал — но люди его, в общем, разочаровали: у всех комплексы, удовольствие от секса получают редко, ругаются, тратят время впустую. Однажды Фус даже увидел со своего наблюдательного поста убийство — но, подумав, решил не рассказывать об этом полиции. А в начале 80-х связался с одним из корифеев американской «новой журналистики» Гэем Тализом, рассказал ему о своей затее и предложил понаблюдать — правда, только при условии, что репортер подпишет соглашение о неразглашении. Следующие два десятка лет они регулярно общались. Освободил Фус Тализа от этого обета молчания только сейчас.

Этот материал 84-летнего Тализа, автора одного из общепризнанно лучших текстов в истории американской журналистики (профайла Фрэнка Синатры под названием «Фрэнк Синатра простудился»), вызвал много закономерных этических претензий и даже обоснованных вопросов относительно того, насколько достоверны все описанные в нем обстоятельства. Тем не менее, сомнений в том, что Джералд Фус и его мотель существуют, все-таки нет — и читать в любом случае необходимо: тот далеко не первый случай, когда жизнь оказывается парадоксальнее любых выдумок.

Что такое синдром Мюнхгаузена и как он работает

Мишель Дин, Buzzfeed News: «Ди Ди хотела, чтобы ее дочь была больна, Джипси хотела, чтобы ее мать была мертва» (пересказ «Медузы»)

В маленьком городе в американском штате Миссури жила семья, состоящая из сердобольной матери Ди Ди Бланчард и ее тяжело больной дочери Джипси, страдавшей сразу несколькими тяжелыми заболеваниями одновременно. Их отец и прочие родственники относились к ним скверно, поэтому вскоре после урагана Катрина Ди Ди и Джипси переехали из родной Луизианы в Миссури, где жили в доме, построенном для них благотворительной организацией. Они хорошо общались с соседями; их неоднократно показывали на местном телевидении. А потом Ди Ди обнаружили в собственном доме убитой. А потом выяснилось, что убил ее бойфренд Джипси. А потом выяснилось, что у Джипси никогда не было проблем со здоровьем — ее мать просто их придумывала и тем самым полностью подчинила себе жизнь дочери, сумев обмануть даже подавляющее большинство врачей (когда кто-то что-то начинал подозревать, Бланчард просто переезжала). Вся их история почти полностью была выдумкой.

История феноменального обмана, который не перестает казаться невероятным, даже когда узнаешь, что у всего этого есть медицинское обоснование — делегированный синдром Мюнхгаузена, психологическое расстройство, при котором человек воображают у других проблемы со здоровьем и готовы пойти на самые вопиющие фальсификации, чтобы им поверили. Сейчас Джипси в тюрьме — но говорит, что чувствует там себя свободнее, чем когда жила с матерью.

Как загадочный криминальный авторитет Пол Ле Ру создал международную преступную империю

Иван Рэтлифф, The Atavist Magazine: «Серый кардинал»

В журналистике текста тоже бывают сериалы: основатель проекта The Atavist Иван Рэтлифф в семи сериях распутывает сложную историю преступного синдиката, созданного бывшим программистом (считается, что он был автором одной из самых успешных программ по шифрованию данных), уроженцем Зимбабве Полем Ля Ру. В какой-то момент этот таинственный человек начал ценить деньги и власть больше всего остального — и перестал останавливаться перед чем-либо, чтобы получить больше того и другого. Он заказывал убийства бывших партнеров, занимался наркоторговлей между континентами, организовал огромную операцию по торговле вызывающими наркотический эффект лекарствами по рецепту в США — и был почти неуловим, так как всегда скрывался за разными подставными именами и идентичностями.

В серии материалов Рэтлиффа есть и сюжеты про поразительную проницаемость границ между государствами, и сценки как будто из боевиков категории «Б» с захватом кораблей, нагруженных наркотиками, и рассказ о организованном Ля Ру бизнесе по защите торговых кораблей от сомалийских пиратов, и довольно тревожная мораль: несмотря на то, что он, по всей видимости, лично ответственен в нескольких десятках тяжелых преступлений и находится в заключении в США, американские власти не спешат судить Ля Ру и уже не первый год используют его как информанта, чтобы арестовать его бывших подельников.

Как потерять все из-за обиды на учительницу твоего ребенка

Кристофер Гоффард, Los Angeles Times: «Ее подставили»

Келли Питерс переехала в тишайший калифорнийский городок, чтобы чувствовать себя в безопасности, родила там дочку, основала небольшой бизнес, подрабатывала волонтером в школе — и все у нее было хорошо, пока по странному вызову к ней на работу не приехали полицейские и не нашли на переднем сидении ее автомобиля пакет с наркотиками. Тут бы карьере и жизни Питерс и конец — но полицейский был опытный и почуял неладное. Вскоре стало понятно, что пакет, видимо, подбросили. На расследование инцидента были брошены все правоохранительные силы Ирвайна — и в итоге они сумели доказать, что таким образом Питерс пытались отомстить семейная пара успешных юристов, сына которых она незадолго до этого случайно ненадолго оставила на улице одного во время своей школьной вахты. Впрочем, самое интересное — и драматичное — начинается дальше.

Дикая, но заурядная склока (богатая домохозяйка мстит случайной противнице) благодаря виртуозно выстроенной структуре превращается в нечто большее — а именно в сюжет про то, что жернова американской системы правосудия способны перемолоть любого и что потерять свою репутацию, профессию, карьеру и состояние можно даже из-за, на первый взгляд, пустяковой подлости. Вопрос, хорошо это или плохо, автор профессионально оставляет открытым — и на него возможно более одного ответа.

Что такое менструальный феминизм и как его продать

Норин Мэлоун, New York Magazine: «Кража белья»

Мики Агравал — почти что живая карикатура на поколение миллениалов: нью-йоркская стартаперша с провокационными повадками и миссионерскими наклонностями, автор книги советов про то, как обустроить собственную жизнь, сидящая на всех диетах сразу. Разумеется, Агравал хочет изменить мир, произведя технологическую революцию в индустрии, которую та пока обошла, — а именно менструальных средств. Компания Агравал Thinx производит нижнее белье, которое якобы впитывает жидкость лучше любых прокладок и тампонов, а также проводит агрессивные рекламные кампании, берущие в оборот идеологию «менструального феминизма» (это про то, что скрывать и стыдиться нечего); есть, разумеется, и благотворительный аспект — часть доходов Thinx будут идти на помощь женщинам в Уганде, чтобы девочки могли ходить в школу во время менструации. Следующий стартап Агравал — Tushy, производящий модные биде.

Один из самых остроумных текстов года — автор изящно, но беззлобно обозначает, как главная героиня коллекционирует в себе стереотипы о хипстерах, но параллельно выстраивает текст так, что весь этот технологический евангелизм, претендующий на спасение человечества от всех проблем сразу, начинает казаться не только слегка смехотворным, но и опасно безответственным.

Кто голосовал за Дональда Трампа — и за что их можно любить

Ларисса Макфаркар, The New Yorker: «Путешествие в страну Трампа»

2016-й стал годом, когда американские либеральные СМИ, с одной стороны, пытались вывести кандидата в президенты Дональда Трампа на чистую воду (не слишком успешно с точки зрения политических результатов) — а с другой, упражнялись в неумении понять, кто и почему за него голосует (на свою беду). Этот материал — счастливое исключение: душевный и честный текст про штат Западная Вирджиния, который почти целиком зависит от угольной промышленности и почти целиком голосует за Трампа. Текст исходит из понятной гуманистической предпосылки: сторонников Трампа считают расистами, невеждами и ксенофобами — и это одна из причин, по которой они поддерживают Трампа. А надо разобраться.

Получается познавательное исследование характеров, экономики, а также гения места: например, тут есть прекрасная формулировка про то, что люди совсем необязательно хотят укрепления границ, потому что они ксенофобы, — иногда это желание может быть связано со стремлением принадлежать к более тесной и связной группе, чем все человечество, и именно так, похоже, все устроено именно в Западной Вирджинии. Ну и вообще здесь много очень симпатичных героев, которым совершенно не требуется сочувствовать: это относительно успешные, неглупые и рассудительные люди, они делают сознательный выбор в пользу кандидата, у которого тысяча минусов, но который, как им кажется, может сделать их жизнь лучше. 

Как жить, если твои родители — шпионы

Шон Уокер, The Guardian: «В тот день мы узнали, что наши родители — русские шпионы»

Переехав в американский университетский городок Кембридж из Канады, подростки Алекс и Тим ходили в школу, играли на приставке и жили обычной жизнью, — до тех пор пока в их дом не вломилась толпа агентов ФБР и не арестовала их родителей как шпионов. Сначала Алекс и Тим думали, что это какая-то ошибка; довольно скоро выяснилось, что примерно вся их жизнь была неправдой — их родителей звали вовсе не Дональд и Трейси, а Андрей и Елена; они десятилетиями притворялись добропорядочными американцами, работая на русскую разведку; ФБР следило за ними годами.

Шпионские дела, впрочем, для материала только фон; его главные герои — именно подростки, которые пытаются как-то жить с тем фактом, что они теперь граждане РФ (их вместе с родителями депортировали и обменяли на пойманных американских шпионов), зовут их Тимофей и Александр, и вообще у них совсем другая жизнь. Именно история этой семьи легла в основу неплохого сериала «The Americans».

Как бороться с троллями их же оружием

Ривз Уидман, New York Magazine: «Заговор „Сэнди Хука“» (пересказ «Медузы»)

В США существует многочисленное сообщество сторонников теорий заговора — уверенных, например, в том, что высадка астронавтов на Луну была снята в студии Стэнли Кубриком, или в том, что теракты 11 сентября устроило правительство США. Увлекался ими и Ленни Познер — до тех пор пока вооруженный до зубов стрелок не открыл стрельбу в начальной школе в городе, где Познер жил с его семьей, убив его шестилетнего сына. Обнаружив, что любители конспирологии считают, что никакого теракта не было и что все это — просто инсценировка, поставленная федеральным правительством, чтобы отобрать у американцев оружие, Познер, у которого после теракта разрушилась и жизнь, и семья, объявил им настоящую войну. Сначала он пытался вступать с оппонентами в дискуссии и приводить аргументы, а убедившись в том, что это не работает, начал действовать их же методами: публиковать в интернете их личные данные, препятствовать распространению их видео и книг, а также провоцировать их самыми разнообразными способами. Он стал троллем, который действует против троллей.

Тема фальшивых новостей и конспирологических теорий к концу 2016 года превратилась в одну из самых популярных в западных СМИ (именно с популярностью фальшивых новостей многие связывают победу Дональда Трампа). Этот материал представляет одну из самых неожиданных — и интересных — точек зрения на проблему.

Почему историческая память — это не всегда хорошо

Дэвид Рифф, The Guardian: «Культ памяти: когда история вредит» (русский перевод)

Единственное эссе в этой подборке — включаем его сюда отчасти из-за того, что многие российские общественные споры в прошедшем году крутились вокруг исторической памяти, ее необходимости и ее допустимых форм. Дэвид Рифф, сын великой писательницы Сьюзен Зонтаг и сам по себе голова, выступает с неожиданным предложением: перестать принимать как должное идею, что эта самая память обязательно идет на благо обществу. Вполне возможно, что иногда для того, чтобы обустроить сегодняшний день, конфликты вчерашнего лучше коллективно забыть — хотя бы на время.

Примеров, когда акцент на травмах прошлого порождает чудовищ в настоящем, масса — от Югославии 1990-х до Испании, которой удалось мирно обустроить жизнь после Франко во многом из-за того, что противоборствующие политические силы договорились не ворошить события гражданской войны. Но самая убедительная часть тут, конечно, про все тот же Ближний Восток. Сегодняшние идеи радикального исламизма во многом построены на концепции Крестового похода Запада против мусульман, притом что сама идея крестового похода начала появляться в арабской культуре только в XIX веке, много столетий после самих походов. В Израиле всерьез обосновывают поселения на Западном берегу тем, что эта земля была нашей три тысячи лет назад. И так далее. Разумеется, со всеми выкладками автора можно (и нужно) спорить — но разворот темы как минимум любопытный.

Зачем Израиль нанял на работу нацистского преступника

Дан Равив и Йосси Хелман, The Forward: «Удивительный случай нациста, ставшего израильским киллером» (пересказ «Медузы»)

Абсолютно киношная история о том, как Моссад — израильская разведслужба — нанял на работу предположительного нацистского преступника Отто Скорцени (он точно был важным офицером СС и организовывал спецоперации по спасению Муссолини и смене венгерского правительства в 44-м), чтобы тот помогал Израилю устранять врагов. Конкретно Скорцени работал с Египтом — убил по приказу израильтян немецкого ученого, который помогал им с ракетной программой, а также как-то раз способствовал взрыву на египетском военном заводе.

Главное тут — это подробности. Например, завербовали Скорсени так: пара агентов Моссадов (он и она), притворяясь немцами, познакомились с Отто и его женой в баре в Барселоне и под предлогом, будто их ограбили и нет денег, отправились с ними домой. Дело уже почти дошло до группового секса, как вдруг Скорцени достал пистолет и сказал: мол, знаю я, что вы из Моссада. На что ему ответили, что если бы те хотели его убить, он бы давно был мертв — и скоро будет, если не согласится сотрудничать. Скорцени согласился; его единственным условием было, чтобы Симон Визенталь убрал его из своего расстрельного списка нацистских преступников. Визенталь отказался, но Моссад все равно подделал письмо о том, что согласился. И такое тут — почти в каждом абзаце.

Как Уолтер Ротшильд разводил казуаров и катался на черепахах

Джейкоб Микановски, The Awl: «Естественная история Уолтера Ротшильда»

Жизнь действительно замечательных людей. Барон Уолтер Ротшильд (1868-1937) был наследником огромного состояния и самой большой банковской империи в Британии, но финансами интересовался куда меньше, чем животными. Уже в пять лет он собирал бабочек, дальше — больше: держал домашнего волка; приезжал в Букингемский дворец в карете, запряженной зебрами; катался на черепахах и арендовал атолл на Сейшелах, чтобы им там привольно жилось; основал музей; тратил бешеные деньги на то, чтобы отправлять ученых в самые разные части мира рисковать жизнями, доставая ему новые виды. Но больше всего Ротшильд ценил казуаров. Это такая птица, похожая на страуса, но не страус, живет в Австралии и Новой Гвинее. Она очень умна (то есть встретить ее трудно) и иногда опасна, так как имеет мощный коготь и может ударить им с размаху, передвигаясь на скорости 50 км/ч. В общем, у Уолтера Ротшильда казуаров было 65 штук.

И это еще не все. У Ротшильда было две любовницы, ни одна из них не знала о другой, ни у одной он ни разу не ночевал. Потом все вскрылось, любовницы разозлились и начали шантажировать своего богатого покровителя, а он складывал их письма в коробки, не открывая. Когда коробки забили целую комнату, за дело взялся брат Ротшильда и уладил все, обеспечив женщин изрядным ежегодным пособием. Другие члены семьи Ротшильдов тоже были интересные: например, его племянница после самоубийства отца посвятила жизнь классификации мух и говорила, что по-настоящему уверовала в Бога, когда увидела мушиный пенис под микроскопом. Это вам не «Аббатство Даунтон» — настоящая британская аристократия.