Скоро из публичного доступа исчезнут данные о настоящих владельцах европейских компаний. И этим очень недовольны соратники Навального. А им-то что?
- Что случилось?
- Почему же суд принял такое решение?
- Какая конкретно информация и для кого теперь закрыта?
- И что это все значит?
- Но ведь до 2018 года журналисты как-то расследовали коррупцию? Значит, смогут и сейчас?
- Если бы нынешний запрет уже был введен, о каких фактах мы бы не узнали?
- А как с такой информацией обстоят дела в России?
- Что это за таинственный «W.M.», который так боится за свою безопасность?
Что случилось?
22 ноября Суд Европейского союза отменил обязанность публиковать в открытом доступе информацию о бенефициарных владельцах европейских компаний и других юридических лицах, которая была у государств, входящих в ЕС.
Директива, соответствующий пункт которой аннулировал суд, была принята в 2018 году для того, чтобы расследовать случаи отмывания денег и финансирования терроризма — и предотвращать их.
Благодаря этому документу любой человек мог получить доступ к информации о бенефициарном собственнике, в том числе узнать ФИО, национальность, адрес, год рождения и информацию о том, какой долей компании он владеет.
Соратница Алексея Навального и руководитель отдела расследований ФБК Мария Певчих назвала произошедшее «самым большим ударом по борьбе с преступностью и коррупцией, который мы когда-либо видели».
Почему же суд принял такое решение?
Из-за права владельцев на тайну частной жизни.
Люксембургская компания Sovim SA и ее владелец, который в документах суда фигурирует под инициалами «W.M.», остались недовольны тем, что антиотмывочные законы ЕС заставляют их раскрывать информацию о собственнике, и подали иск. «W.M.», владеющий 36 компаниями, заявил, что из-за своей должности вынужден часто ездить в страны с нестабильным политическим режимом и высоким уровнем преступности. По мнению «W.M.», из-за этого раскрытие личных данных создает значительный риск его похищения или даже убийства.
Суд ЕС встал на сторону истцов, сославшись на Хартию ЕС об основных правах и подтвердив их право на частную жизнь и защиту персональных данных. В статье 7 Хартии указано, что каждый имеет право на уважение к его частной жизни, а в статье 8 — что все имеют право на защиту персональных данных, а обрабатываться они должны справедливо и в соответствии с законом.
Суду не помешало даже то, что в январе 2022 года генеральный адвокат Европейского суда подтвердил законность раскрытия информации о собственниках компаний, несмотря на все аргументы против.
Какая конкретно информация и для кого теперь закрыта?
Из общего доступа, скорее всего, исчезнет информация о конечных собственниках любых организаций (коммерческие компании, НКО и даже трасты). Благодаря этим данным (это ФИО, дата и место рождения, адрес проживания и гражданство) можно идентифицировать конкретное физическое лицо.
Многие страны Евросоюза (среди них Кипр, Бельгия, Нидерланды, Австрия, Мальта, Германия и Люксембург) уже закрыли свои реестры. Еще несколько государств (к примеру, Чехия) готовятся закрыть информацию. Теоретически этого можно не делать, но, если владелец захочет засекретить информацию о себе, он сможет в национальном суде сослаться на решение Суда ЕС (и, вероятно, получить компенсацию за то, что страна не прислушалась к мнению судей).
При этом у самих органов власти ЕС доступ к информации о собственниках компаний все-таки останется.
Зато в Великобритании реестр по-прежнему открыт
В 2018 году Великобритания еще была членом ЕС и открыла реестр, как и предписывала директива. При этом страна вышла из союза в 2020 году — теперь решение Суда ЕС на нее не распространяется.
Реестр британских компаний доступен по ссылке. Искать можно по названию или идентификационному номеру компании, либо по имени владельца. В открытом доступе находится информация о типе компании и дате регистрации, а также ее юрисдикции, адресе и бенефициарном владельце.
И что это все значит?
Расследовательским проектам станет сложнее бороться с отмыванием денег и коррупцией, а также искать преступников. Те часто прячутся за ширмой анонимных компаний и номинальных директоров, которые в случае закрытия информации о собственниках станут последним звеном в цепи расследования.
Из-за этого многие антикоррупционные организации и СМИ критикуют решение Суда ЕС. К примеру, Transparency International объявила, что суд «отбросил борьбу с коррупцией на годы назад», и подчеркнула, что публичный доступ к информации о владельцах компаний — это требование Конвенции ООН против коррупции, которую подписали все члены ЕС.
Помимо этого, решение суда повлияет на работу коммерческих компаний, которые проверяют благонадежность клиентов — например, чтобы не работать с организациями, собственники которых включены в санкционные списки.
Но ведь до 2018 года журналисты как-то расследовали коррупцию? Значит, смогут и сейчас?
Да, но, возможно, это будет происходить значительно медленнее.
После решения суда будет действовать старая версия директивы. В ней говорится, что доступ к информации о конечных собственниках должны предоставить, если у человека или организации есть «законный интерес».
До 2018 года (то есть до принятия отмененной теперь версии) интерес считался «законным», если заинтересованное лицо участвовало в судебном споре или его права оказались нарушены коммерческой компанией. Запросы журналистов-расследователей во многих европейских странах тоже рассматривались как законный повод получить информацию о компании. Другое дело, что каждый журналистский запрос рассматривался индивидуально и иногда эта процедура растягивалась на месяцы.
Большинство европейских стран уже в 2015 году, еще до директивы 2018-го, начали раскрывать информацию о собственниках компаний в общественных интересах. Вполне возможно, что такое право некоторые государства будут отстаивать в апелляции.
Если бы нынешний запрет уже был введен, о каких фактах мы бы не узнали?
Например, журналисты столкнулись бы с большими трудностями, расследуя дело о выводе из России более 40 миллиардов рублей с помощью машин для производства пластиковых изделий. В значительной части расследования авторы как раз использовали открытую информацию из корпоративных реестров стран — членов ЕС. Без них было бы невозможно установить, кто был собственниками компаний, кто ими управлял и как они были связаны с российскими чиновниками и спецслужбами.
Большое количество расследований команды Алексея Навального также было бы невозможно без открытой информации — например, огромное расследование ФБК про недвижимость Артема Чайки и текст о многочисленных дорогих объектах недвижимости в России и за рубежом, которые принадлежат семье Татьяны Голиковой.
А как с такой информацией обстоят дела в России?
Плохо.
Российские власти давно уловили тренд: меньше открытой информации — меньше проблем. Российский ЕГРЮЛ давно не гарантирует достоверные данные о компании и ее собственниках. Есть три классических случая, в которых информацию закрывают:
- Компания или человек, который ею владеет или управляет, находится под санкциями любой страны (или есть достоверные основания предполагать, что вскоре ограничения введут).
- Банк связан с гособоронзаказом.
- Компания зарегистрирована в Крыму или Севастополе.
Недавно Минфин и вовсе выступил с радикальным предложением передать ведение реестра собственников компаний частным регистраторам. По мнению ведомства, это поможет «ограничить свободный доступ посторонних к сведениям о совладельцах ООО». Именно такой порядок долгое время действовал в офшорных юрисдикциях, но и они сейчас вынуждены отказываться от этой практики, чтобы не оказаться в черном списке FATF. Интересно, что в начале нулевых Россию включили в черный список, но благодаря международной поддержке страна достаточно быстро его покинула. После начала войны Минфин Украины призвал вновь внести РФ в черный список, но в июне FATF не стала принимать такое решение.
В конце 2020 года Госдума РФ приняла закон, закрывающий сведения о сотрудниках судейских, правоохранительных и контрольных органов — от ФСБ до Счетной палаты, — содержащиеся в различных реестрах. «Медуза» писала о том, как это затруднит работу журналистам-расследователям. Также после начала вторжения России в Украину правительство разрешило акционерным обществам временно не раскрывать ряд сведений о себе, мотивировав такой шаг защитой информации в условиях санкций.
Кроме того, в специальных административных районах в Калининграде и Владивостоке, которые иногда называют «внутренними офшорами», существуют собственные реестры компаний. И собственники этих компаний никогда не раскрывались публично.
Что это за таинственный «W.M.», который так боится за свою безопасность?
Издание Luxembourg Times идентифицировало «W.M.» как Патрика Хансена, директора авиакомпании Luxaviation. Хансен стал соучредителем компании в 2008 году вместе с россиянином Николаем Богачевым, который прежде служил в КГБ. В данный момент Богачев не связан с Luxaviation.
Внутренние документы утечки «Архива Пандоры» 2021 года также показывают, что Хансен владел холдинговой компанией на Британских Виргинских островах с активами в Люксембурге, на Кипре и в России на сумму более трех миллионов долларов.
Илья Шуманов, глава «Трансперенси Интернешнл — Россия»
Илья Шуманов и «Трансперенси Интернешнл — Россия» объявлены в России «иностранными агентами» (как и многие другие организации и люди). Имейте в виду, что во время войны с Украиной в России приняли новый закон: теперь «иноагентом» могут объявить кого угодно.