Трамп всерьез собрался купить Гренландию? Зачем это США? А если Дания не продаст? И есть ли в новейшей истории примеры таких сделок? Отвечаем на главные вопросы о судьбе самого большого острова на Земле
Дональд Трамп вступит в должность президента США 20 января. Победу на выборах в 2024 году ему принесла программа, направленная в первую очередь на решение внутренних американских проблем — нелегальной иммиграции, роста цен — и сдобренная обещаниями быстро покончить с российско-украинской войной. Но в последние недели республиканец переключил фокус внимания на совсем другие — очень амбициозные и во многом популистские — инициативы. Все они носят экспансионистский характер: Трамп будто бы всерьез собрался увеличить чисто американских штатов — даже за счет Канады и Мексики — и нарастить влияние Вашингтона в Панамском канале и Мексиканском заливе. Но настойчивее всего он говорит о присоединении к США Гренландии.
Самый большой в мире остров (и одновременно наименее густонаселенная на планете территория) имеет давнюю и прочную связь с Америкой, но юридически является автономной территорией в составе Дании — союзника Вашингтона по НАТО. Последний факт Трампа, похоже, не смущает — категорический отказ датских и гренландских властей продавать землю он игнорирует и продолжает заявлять о территориальных притязаниях. «Медуза» решила ответить на главные вопросы об истории владения островом, наличии у США реального интереса включить его в свой состав и самой возможности подобных сделок между государствами в XXI веке.
Аудиоверсию этого текста слушайте на «Радио Медуза»
«Автономная территория в составе Датского королевства». Что это значит?
Гренландия исторически связана со Скандинавским регионом, хотя с точки зрения физической географии относится к Северной Америке. Еще в конце X века землю, до которой в прежние эпохи добирались лишь древние народы с других арктических островов (не родственные нынешнему коренному населению Гренландии), открыли викинги. Их поселения в южной части Гренландии просуществовали до XV века. В 1261 году жители этих поселений, до того считавшихся независимой республикой, присягнули на верность норвежскому королю. В 1380-м Норвегия вошла в личную унию с Датским королевском, а в 1536-м страны официально объединились. После этого Гренландия стала считаться датскими владениями — хотя де-факто на тот момент контактов с островом у монархии не было, а его колонизация возобновилась только в XVIII веке и была окончательно оформлена в 1814 году. Тем не менее формально история колониального и постколониального контроля Дании над Гренландией насчитывает уже почти шесть столетий.
Нынешняя административная конфигурация в форме автономной территории сложилась во второй половине XX века. В 1953 году остров перестал считаться колонией, в 1979-м получил автономию по результатам референдума. Это означало, что Гренландия переходит на самоуправление по многим вопросам — социального обслуживания населения, школьного образования, медицинской системы, — а также получает собственные национальные символы (свой флаг у острова появился в 1985-м). Последнее расширение автономии случилось на референдуме 2008 года. По его итогам было утверждено, что власти Гренландии постепенно будут брать под свой контроль правоохранительную деятельность, судебную систему, добычу полезных ископаемых, пограничный контроль и ряд других ключевых вопросов. Единственным официальным языком острова стал гренландский — родной для большинства местных жителей инуитского происхождения (о них мы еще расскажем подробнее ниже). За Данией остались контроль над валютной политикой, оборона острова и большая часть внешней политики.
Ежегодно страна субсидирует экономику бывшей колонии на сумму, эквивалентную более чем 500 миллионам долларов и не менее чем наполовину наполняющую местный бюджет, и остается ее крупнейшим торговым партнером. В 2022 году на Данию пришлась почти половина всего гренландского экспорта, еще четверть — на Китай. 95% в структуре поставок составили рыба и креветки.
Законодательную власть в Гренландии осуществляет местный парламент — ландстинг. Исполнительную — правительство во главе с премьер-министром, которым обычно становится лидер партии с наибольшим числом мест в ландстинге. С 2021 года должность занимает председатель левой партии «Народное сообщество» Муте Эгеде, сторонник обретения Гренландией полного суверенитета.
А почему Гренландия так интересна США? Или не США — а только Трампу?
Нет, все же не только Трампу — Гренландия определенно более чем важна для американских национальных интересов в целом. Да и частью США остров мог стать не один раз в истории. Впервые — еще в XIX веке, примерно одновременно с Аляской, которую Вашингтон в 1867 году приобрел у Российской империи. Госсекретарь США Уильям Сьюард рассматривал возможность покупки и Гренландии (а заодно и Исландии). Но эта инициатива так и не дошла до официального предложения.
Во Вторую мировую войну Гренландия обрела для Штатов стратегическое значение. После оккупации Дании Германией США взяли остров под свою защиту. На его территории были развернуты американские военные базы. И хотя в 1945 году Вашингтон вернул управление островом Дании, уже в следующем — 1946-м — президент Гарри Труман предложил за провинцию 100 миллионов долларов в золотом эквиваленте (с учетом инфляции сегодня эта сумма составила бы около 1,7 миллиарда долларов). Дания отказалась.
Но поскольку с началом холодной войны Штаты оставались крайне заинтересованы в сохранении военного присутствия на острове — для контроля советских морских путей в Арктике и размещения нацеленных на СССР вооружений, — в 1951-м страны подписали соглашение о продолжении совместной обороны территории.
Опорным пунктом Пентагона в Гренландии стала авиабаза Туле, позднее трансформировавшаяся в космическую базу Питуффик. Сегодня она по-прежнему представляет собой стратегически важный объект менее чем в полутора тысячах километров от полярного круга, с самым северным глубоководным портом в мире, взлетно-посадочной полосой длиной три километра и системой радаров предупреждения о ракетном нападении и приемников данных космической разведки. На базе служат 200 американских военнослужащих и работают еще 450 человек из союзных Вашингтону стран (для сравнения: Дания держит в Гренландии контингент всего из 75 военных). В условиях нового витка обострения отношений США с Китаем и Россией важность базы как элемента американской системы противоракетной обороны снова выросла. На этом, судя по всему, и решил сыграть Трамп.
Так в чем интерес Трампа? И почему эта идея вдруг пришла ему в голову в 2024-м?
Вообще-то не вдруг и не в 2024-м. О том, чтобы провернуть историческую сделку, Трамп задумался еще в свой первый президентский срок — в 2019-м. Газета The Wall Street Journal тогда рассказывала, что республиканец в разговорах со своими советниками стал буквально одержим идеей покупки Гренландии. А заразил ею политика его друг, наследник косметической империи Estée Lauder Рональд Лаудер. Вот что могло так увлечь Трампа:
- перспективы освоения полезных ископаемых на острове, где есть запасы 43 из 50 минералов, которые США относят к категории критически важных. Речь прежде всего идет о редкоземельных металлах. Лидером по их добыче в мире является Китай, что ослабляет позиции США в противостоянии с самым сильным геополитическим противником. В Гренландии, по оценкам, их залежи составляют 38,5 миллиона тонн — притом что на весь остальной мир приходится порядка 120 миллионов. Освоение таких масштабных объемов едва ли возможно без помощи обладающего технологиями и ресурсами партнера — и возможно, Трамп со своим проектом прежде всего хочет помешать стать таким партнером Китаю. Правда, в 2021 году гренландский парламент ограничил добычу ключевых полезных ископаемых на острове — не только редкоземельных металлов, но и нефти, и газа, и урана — из-за рисков для окружающей среды, рыболовства и туризма;
- развитие торговых маршрутов. Благодаря изменению климата и таянию льдов в Арктике растет продолжительность сезона мореходства. Этим уже активно пользуется другой ключевой геополитический оппонент США — Россия. Из-за санкций Москва активизировала усилия по наращиванию трафика на Северном морском пути — причем адресатом идущих по Северному Ледовитому океану танкеров с нефтью и сжиженным природным газом в первую очередь является тот же Китай. Так что развитие собственных арктических маршрутов и обеспечение их безопасности — это еще один рациональный аргумент в пользу обретения контроля над Гренландией;
- обеспечение безопасности США. На фоне развязанной РФ войны в Украине, неспособности европейских союзников по НАТО эффективно перевооружить свои армии и сохранения угрозы конфликта на Тайване мощное американское военное присутствие в Арктике — сильный сдерживающий аргумент для потенциальных противников. С превращением Гренландии в территорию США этот аргумент зазвучал бы еще громче. Трамп прямо говорит об интересах «национальной безопасности» и желании контролировать и сдерживать перемещения судов китайских и российских военно-морских сил;
- гарантия невмешательства в гренландские дела Пекина. У последнего, помимо потенциального влияния на индустрию добычи редкоземельных металлов, есть на острове и другие интересы. Так, в 2018 году Пентагону пришлось приложить усилия, чтобы развалить сделку по финансированию Китаем строительства в Гренландии сети аэропортов.
Еще одной — возможно, самой важной в случае Трампа — мотивацией заключить сделку для политика стали личные амбиции. Собеседники WSJ в окружении президента описывали его настрой фразой: «Я настолько могущественен, что могу купить целую страну». А один из источников предполагал, что Трамп мечтает встать в один исторический ряд с Дуайтом Эйзенхауэром, при котором приобретенная веком ранее у России Аляска официально была наделена статусом штата.
Вероятно, все эти аргументы актуальны и для 2024-го. Если перспективы миротворческой миссии Трампа в Украине пока туманны, то резонансный экспансионистский шаг действительно может затмить потенциальную неудачу во внешней политике.
Но разве этот шаг в принципе возможен? Ведь Дания и Гренландия, кажется, категорически против сделки?
Действительно, в Копенгагене и столице Гренландии Нууке ни в 2019-м, ни в 2024-м предложения Трампа энтузиазма не вызвали. При этом сама дискуссия, публично завязавшаяся на таком высоком уровне, способна катализировать перемены в судьбе Гренландии.
Нынешний премьер Муте Эгеде, как уже было сказано выше, представляет сторонников независимости острова. И притязания Трампа он использовал, чтобы привлечь мировое внимание к собственной повестке. Эгеде призвал сбросить «оковы колониальной эпохи» и «сделать следующий шаг» в обретении полноценного суверенитета. Работа над проектом независимого государства Гренландия уже идет, заверил политик. Он также раскритиковал Данию, которая так и не создала равных условий во внешней политике и экономике для острова.
Бывшая метрополия, кажется, не против сценария потери контроля над провинцией — но не продажи. Премьер-министр Дании Метте Фредериксен, которая еще в 2019-м называла идею Трампа о покупке земли «абсурдом», на этот раз сочла «легитимным» стремление населения острова к суверенитету и заверила, что судьбу Гренландии будут решать исключительно гренландцы, а не Копенгаген и Вашингтон. Она при этом не стала публично эскалировать конфликт с избранным американским президентом. Так же поступил глава МИД Дании Ларс Хокке Расмуссен. Хотя несколько символических жестов, обозначающих принципиальность в нежелании уступать Гренландию, датские власти все же сделали: нарастили оборонный бюджет и изменили королевский герб, увеличив на нем символ автономной территории.
А на что намекают эти жесты? Неужели возможен сценарий военной оккупации Гренландии?
Такой сценарий пока все же кажется фантастическим, хотя Трамп и не исключил — в очень расплывчатых формулировках — использования военной силы для захвата Гренландии. Но Дания — давний и важный союзник США, так что представить, что эта призрачная угроза будет приведена в исполнение, довольно сложно.
Куда более вероятен сценарий торговой войны. Запретительные пошлины, которыми Трамп из протекционистских соображений грозит обложить товары из многих стран, теперь определенно угрожают и Дании (о чем республиканец заявил напрямую). И для королевства это тревожный сигнал: в стране работают как минимум несколько корпораций, сильно заточенных на американский рынок. Прежде всего, речь о фармацевтическом чемпионе Novo Nordisk — разработчике революционных препаратов семаглутида для борьбы с диабетом, ожирением и целой россыпью других заболеваний.
Важен экспорт в США и для знаменитого производителя конструкторов Lego. Общая сумма поставок товаров и услуг из Дании в Штаты в 2023-м составила 11 миллиардов долларов (из них 44% пришлось на лекарства во главе с «Оземпиком»!). Незначительная доля во всем американском импорте (он составляет три триллиона долларов) — и все же потенциально болезненный удар по датской экономике.
Известно ли, что думают о своем будущем сами гренландцы? Они хотят независимости, сохранения в составе Дании — или присоединения к США?
На этот счет у нас есть только косвенные данные, которые можно интерпретировать по-разному. Но прежде чем перейти к этой интерпретации, стоит сделать еще один исторический экскурс.
Сегодня в Гренландии живут всего порядка 56 тысяч человек — плотность населения на площади 2,17 миллиона квадратных километров (80% которых покрыто льдом) составляет всего 0,027 человека на квадратный километр. Из этих 56 тысяч до 90% относят себя к калааллитам (или просто гренландцам). Это инуитский народ, потомки носителей неоэскимосской культуры туле, которые после X века появились в арктических областях Северной Америки и спустя три-четыре столетия добрались до территории Гренландии — еще во времена викингов. С последними они боролись за охотничьи угодья, а после исчезновения скандинавских оппонентов и до колонизации острова датчанами несколько веков оставались его единственными жителями.
Позднее гренландцы научились сосуществовать с колониальной властью, хотя долгое время и не имели никакого политического представительства в местных органах власти.
Уже во второй половине XX века, с обретением автономного статуса, остров провозгласил себя государством народа инуитов. При этом известен целый ряд систематических нарушений прав коренного населения и преступлений против него, совершенных за последние десятилетия.
- Так, в период урбанизации Гренландии — для контроля рождаемости — датские власти в период с 1966 по 1970 год провели операции по установке внутриматочной спирали четырем с половиной тысячам местных девочек в возрасте от 12 лет и молодых женщин. Согласия на болезненные и антигуманные процедуры чиновники бывшей метрополии не получали. Сегодня группа пострадавших женщин продолжает судиться с Данией, а премьер Муте Эгеде прямо называл преступные действия Копенгагена «геноцидом» гренландцев.
- Есть у местного населения счеты и к США. Еще в 1950-х несколько семей инуитов было принудительно переселено из своих домов ради расширения авиабазы Туле. А в 1968 году недалеко от базы разбился американский бомбардировщик B-52 с шестью водородными бомбами на борту. По близлежащим льдам оказалось разбросано большое количество плутония и других радиоактивных веществ, и экосистема района катастрофы была на долгое время отравлена.
Значит ли все это, что гренландцы не поддерживают сохранение единого государства с Данией и не хотят вступать в США? Мы не знаем. Но победа партии Эгеде на выборах 2021 года с программой, нацеленной на обретение суверенитета, вероятно, может служить косвенным подтверждением стремления местного населения к независимости. При этом в 2021 году немецкие исследователи провели на острове опрос о внешнеполитических пристрастиях гренландцев. Выяснилось, что под 70% респондентов выступают за сближение одновременно и с США, и с Данией. Повторное исследование в 2024-м показало, что Вашингтон за три года растерял примерно 10% от прежнего уровня доверия, Дания — 2%. Возможно, интерпретировать эти данные стоит как желание гренландцев еще сильнее расширить свою автономию в вопросах внешней политики. Но не обязательно — как желание отсоединиться от бывшей метрополии. Так, Bloomberg приводил данные менее репрезентативного, зато более актуального опроса, проведенного на днях гренландской телекомпанией TV2: согласно его результатам, 58% респондентов выступили за сохранение единого государства с Данией и лишь 28% — за независимость.
Ну так что ждать теперь? Гренландия станет независимой? Или «великой снова»?
Трамп настойчив, и его амбиции не стоит недооценивать — тем более что после убедительной победы на выборах 2024-го республиканец имеет куда более глубокий кредит доверия от проголосовавших за него американцев, чем в 2016-м. Помимо собственных резких заявлений, на этот раз он отправил в Гренландию десант советников во главе с сыном Дональдом-младшим, который якобы получил горячее одобрение местных жителей относительно сценария вступления территории в состав США.
В то же время власти Дании и Гренландии, похоже, готовы активизировать сценарий превращения острова в независимое государство. Возможно, вопрос о суверенитете будет вынесен на референдум уже в апреле 2025 года — премьер Муте Эгеде не исключал, что это мероприятие совместят с парламентскими выборами. Так что «независимый» сценарий пока выглядит куда более реалистичным будущим для Гренландии.
Есть и третий сценарий — ассоциированное государство. В такой форме с США, к примеру, сосуществуют Маршалловы острова и Палау. Ассоциация в этом случае означает конфедерацию двух неравнозначных по ресурсам государств, при которой более слабый участник альянса, сохраняя полный суверенитет, добровольно делегирует часть властных полномочий «большому брату».
Допустим, Трамп все же продавит сделку. Во сколько Гренландия обойдется США?
Надежных оценок на этот счет нет. В 2019 году журналисты CNN, опираясь на исторический перерасчет инфляции, предполагали, что, если исходить из предложения 1946 года о 100 миллионах долларов, сумма сделки точно не может быть меньше одного миллиарда долларов. Как было сказано выше, сегодня с учетом роста цен предложенная Гарри Труманом сумма эквивалентна примерно 1,6 миллиарда.
Но, кажется, даже она выглядит сильно заниженной. Более взвешенную оценку Гренландии попытался дать журнал The Economist. С учетом оценки ВВП острова (три миллиарда долларов в 2021 году), занятой в госсекторе рабочей силы, налоговой нагрузки и ряда других факторов издание пришло к выводу, что справедливой ценой такого необычного актива была бы сумма в 50 миллиардов долларов. Это всего лишь одна двадцатая часть годового бюджета Пентагона.
В свежем комментарии CNN профессор геополитики из Университета Лондона Клаус Доддс предположил, что Трамп может не платить фиксированную сумму, а, к примеру, вдвое увеличить ежегодную дотацию Гренландии до того же миллиарда долларов. С учетом экономических проблем острова — высоких цен, сильной зависимости от бывшей метрополии, неразвитости инфраструктуры, тяжелого климата — в теории такой финансовый стимул, вероятно, способен был бы заинтересовать местное население. Но — только в теории.
А на практике государства в современном мире вообще покупают территории у других стран?
Очень редко. Последней такой сделкой — и то косвенно — можно считать разграничение территориальных вод в Красном море между Саудовской Аравией и Египтом в 2016 году. В рамках этого соглашения два необитаемых острова, которые с 1950-х находились под управлением Египта — Тиран и Санафир, — отошли Эр-Рияду. Взамен Саудовская Аравия обязалась инвестировать 22 миллиарда долларов в сырьевые и инфраструктурные проекты в Египте. Последняя же прямая покупка одной страной территории другой случилась еще в 1960-х, когда ФРГ выкупила за 280 миллионов немецких марок свои довоенные земли в Северном Рейне — Вестфалии, аннексированные Нидерландами по итогам Второй мировой войны.
США при этом имеют богатую историю подобных сделок. Помимо знакомой всем покупки Аляски (за чрезвычайно выгодные для себя 7,2 миллиона долларов — 162 миллиона в переводе на сегодняшний курс), страна также, к примеру, приобретала обширные французские владения в Северной Америке у Франции в 1803-м за 15 миллионов долларов. Есть в американской истории и территориальная сделка с упертой ныне Данией: в 1917 году Вашингтон заплатил королевству 25 миллионов долларов в золотом эквиваленте (по курсу с учетом инфляции — полмиллиарда) за Виргинские острова.
Вопрос, без которого мы не могли обойтись. А почему вообще покрытый льдом остров называется «Зеленой землей»?
Действительно, вы, наверное, видели этот популярный мем с изображениями Гренландии и Исландии, которым, кажется, стоило бы поменяться названиями. «Зеленым» остров, практически полностью покрытый льдом, нарек еще его один из первооткрывателей из числа викингов — Эрик Рыжий. А вот насчет того, почему он выбрал такой «бренд», есть разные версии. Одна связана с климатом: в конце X века, когда викинг высадился на берегу незнакомой земли, прибрежные области могли быть покрыты растительностью (хотя ученые оспаривают предположение о том, что за период существования скандинавских поселений в Гренландии стало холоднее). Согласно же основной версии, задокументированной в источниках, Эрик мог просто вводить в заблуждение соплеменников — чтобы убедить их переселиться из Исландии.
«Медуза»
«Медуза» — это вы! Уже три года мы работаем благодаря вам, и только для вас. Помогите нам прожить вместе с вами 2025 год!
Если вы находитесь не в России, оформите ежемесячный донат — а мы сделаем все, чтобы миллионы людей получали наши новости. Мы верим, что независимая информация помогает принимать правильные решения даже в самых сложных жизненных обстоятельствах. Берегите себя!