«Все сообщество, если честно, в ужасе» Фонд «Нужна помощь» объявили «иноагентом». Благотворители рассказывают, как это отразится на их подопечных
Благотворительный сектор в России всегда находился в уязвимом положении, но после пандемии и начала войны число пожертвований значительно сократилось, а многие доноры перестали поддерживать российские фонды. А 1 марта Минюст внес в реестр «иностранных агентов» благотворительный фонд «Нужна помощь» — организацию, которая помогает другим НКО собирать пожертвования и является знаком качества в сфере благотворительности. Пока этот текст был в работе, число проверенных организаций на сайте «Нужна помощь» сократилось с 787 до 713 — фонды-партнеры не понимают, как статус «иноагента» скажется на их работе. Кооператив независимых журналистов «Берег» поговорил с представителями НКО о том, какую поддержку в лице фонда может потерять российская благотворительность и — самое главное — люди и животные, которым каждый день нужна помощь. С разрешения издания «Медуза» публикует этот текст целиком.
Александра Попова
председатель АНО «Диада+1»
«Диада+1» занимается помощью детям с аутизмом. Мы открываем, сопровождаем и продвигаем ресурсные классы. У нас есть три таких класса в Новосибирске, к сожалению, пока вероятно, что они будут последними.
До 2022 года мы стабильно выигрывали [государственные] гранты и более-менее могли как-то существовать. Но затем ситуация поменялась, приоритеты, кому выдают грант, тоже изменились. С тех пор мы не получаем грантовой поддержки — для нас это катастрофическая история, потому что процесс обучения людей с аутизмом должен быть непрерывным. Мы не можем не учить детей год, пока нет денег.
У нас маленькое АНО и [к нам приходят] обычные родители, которые не ожидали, что у них будут дети с ментальными особенностями. Люди готовятся к обычным родительским тратам и заботам. А мы каждый месяц должны думать о том, на что дальше учить детей. Чтобы классы работали, нужно минимум два миллиона рублей в год — без повышения зарплат, без развития новых направлений, таких как навыки социально-бытового ориентирования, адаптивный спорт. Это скромные цифры.
Поэтому в конце 2022 года мы подали заявку на верификацию в фонд «Нужна помощь» и быстро прошли ее. Затем я создала сбор к своему дню рождения на платформе «Пользуясь случаем». Я ничего не ожидала, но собрала около 40 тысяч рублей на работу АНО. Потом мы сделали еще два сбора — это помогло [какое-то время] продержаться на плаву: оплатить работу кураторов ресурсного класса и продолжить учить детей. Сейчас нам приходится ужиматься, мы не можем брать новых подопечных, но хотя бы сохранили то, что у нас есть.
Некоторые доноры подписались на ежемесячные пожертвования нам после запуска акции «Рубль в день». Это небольшая сумма — около восьми тысяч рублей в месяц, но мы знаем, что можем рассчитывать на эту сумму. Нас ежемесячно продолжают поддерживать 51 человек. Им не все равно, что будет дальше с нашими детьми. Мы знаем это благодаря фонду «Нужна помощь».
Мы планировали и дальше развивать отношения с фондом, хотели, например, провести сбор ко 2 апреля, Всемирному дню распространения информации о проблеме аутизма. Теперь мы в полной растерянности. Как нам поступить? Что нам делать? Конечно, мы понимаем, что «иноагентам» не запрещено донатить. Но никто не знает, сможет ли фонд в дальнейшем безопасно распределять эти деньги по НКО.
Как только вышла новость [об объявлении фонда «иноагентом»], все благотворительные чаты «взорвались». Все сообщество, если честно, было буквально в ужасе — это не преувеличение. Потому что [фонд «Нужна помощь»] это последнее, за что мы можем зацепиться. Через платформу нас поддерживают люди не только из Новосибирска [где мы находимся], но и со всей России. Например, у нас был подопечный из маленького городка в Якутии, где даже не в каждом доме есть интернет. Жители этого города узнали об одном из наших сборов и начали жертвовать нам деньги. Приходили друг к другу в гости [чтобы провести транзакцию], добавляли к донатам трогательные комментарии. Было видно, что даже люди в возрасте нас поддерживали. Когда чувствуешь такую поддержку, начинаешь во что-то верить.
Благодаря «Нужна помощь» за два года мы собрали 750 тысяч рублей. Это не так много. Но эти деньги спасли нас в трудные моменты.
Ольга Лим
руководитель «Чужих детей не бывает»
Наша НКО находится в Хабаровском крае, мы сейчас крупнейший на Дальнем Востоке фонд, который работает с темой детства. «Нужна помощь» — наш старейший, стратегический партнер, благодаря которому мы стали профессиональной организацией, системно решающей проблемы сиротства.
Мы начали сотрудничать в 2017 году: познакомились с концепцией фонда и прошли верификацию. Затем НКО открыла для нас первый сбор на оборудование кабинета психолога, который закрыли буквально за несколько дней. В то время это была большая для нас сумма — около 120 тысяч рублей. Мы сильно зависели от грантов, в финансовом плане было сложно.
С тех пор мы начали учиться и расти: бесплатно прошли курс по фандрайзингу и разные вебинары у «Нужна помощь». Нам помогали и другие сервисы фонда, например, через конструктор отчетов мы постоянно делаем годовые отчеты. Еще используем платформу для волонтерского фандрайзинга «Пользуясь случаем».
Состояние благотворительного сектора в России сейчас очень разное, поэтому его сложно описать. В нашей организации все хорошо с пожертвованиями, качеством оказываемой помощи, но есть много других поменьше (и даже побольше), которые не смогли перестроиться и адаптироваться к изменяющимся условиям работы, начиная с пандемии в 2020 году. Поэтому у них не так все хорошо с финансированием.
Фонд «Нужна помощь» — это возможность для маленьких, начинающих НКО заявить о себе в федеральном масштабе. Когда я узнала об объявлении организации «иностранным агентом», начала переживать за эти небольшие НКО, которым фонд сейчас помогает или мог бы помочь. Из-за этого многие останутся без той поддержки, которая очень им нужна, потому что побоятся [связываться с «иноагентом»]. С другой стороны, я думаю, что теперь и поддержка [через платформу фонда] уменьшится.
Но я верю, что статус можно оспорить. Это какое-то недоразумение и обязательно все разберутся. Мы сами сейчас не так сильно зависим от фонда, но продолжим сотрудничать, поддерживать и работать вместе.
Анастасия Быкова
учредитель благотворительного фонда помощи бездомным животным «Рекс»
Наш фонд открылся в конце 2020 года, чтобы помогать людям помогать животным. Мы занимаемся профилактикой жестокого обращения, предотвращаем появление бездомных питомцев, помогаем приютам по всей Карелии и автоматизируем помощь животным.
Мы стали первой зоозащитной организацией в регионе, которая принимает пожертвования только открыто и прозрачно через расчетный счет, никаких личных карт. Мы сделали так, потому что сразу хотели попасть на платформу «Нужна помощь».
Фонд верифицировал нас в 2022 году. С тех пор у нас несколько раз проводились встречи с куратором от этого НКО, мы обсуждали наши цели и задачи, она направляла нас. Наши учредители, сотрудники и волонтеры проходили курсы на платформе школы «Опытным путем».
Еще мы часто пользуемся платформой «Пользуясь случаем» — все учредители и люди, которые взяли у нас животных, создают сборы для нашей организации в важные для них даты, а их друзья поддерживают нас. Если раньше нас знали только в Карелии, то сейчас нам жертвуют люди со всей России. Поэтому верификация на платформе — «знак качества» того, что нам можно доверять.
[Когда я узнала, что «Нужна помощь» объявили «иноагентом»], испытала шок. Сначала я подумала, что это шутка, а потом испугалась. Для меня тремя китами благотворительности изначально были «Нужна помощь», «КАФ» и крупные федеральные фонды, как «Подари жизнь», фонд Хабенского. А теперь эти киты понемногу уходят из-под ног.
Мы с коллегами обсудили и решили, что не уйдем с платформы. Сейчас мы убрали с сайта информацию об акции «Рубль в день», потому что хотим сначала как-то подготовить наших жертвователей к новости [о том, что фонд объявили «иноагентом»], затем повесим ее снова. Это простая и удобная акция, и наши доноры активно поддерживают через нее разные НКО, не только нашу.
Сейчас дела у нас обстоят хорошо. Наши жертвователи поддерживают нас в соцсетях, иногда звонят на горячую линию просто чтобы сказать «спасибо». В благотворительном секторе сейчас много неопределенности, все находятся в каком-то подвисшем состоянии. Никто не понимает, как вообще предугадать попадание в список «иноагентов». Сложно понять, что будет дальше с экономикой России и как изменится поведение доноров.
Юлия Фролова
руководитель благотворительного фонда «Комитет против пыток»
Мы помогаем пострадавшим от пыток [со стороны силовиков] и незаконного насилия: помогаем с реабилитацией, юридической и медицинской помощью, проводим экспертизы, ищем убежище или безопасное место в случае давления или угроз. Работаем на территории нескольких регионов России и помогаем исключительно благодаря частным пожертвованиям из РФ, поскольку не получаем государственные гранты. У нас нет иностранных пожертвований — это наша принципиальная позиция из-за закона об «иноагентах».
Я обратилась в фонд «Нужна помощь» ровно через год после регистрации нашей организации, в 2020 году. Тогда же мы прошли верификацию — это воспринималось как «знак качества», признак открытости и профессионализма. Доноры доверяли площадке. Еще это позволило рассказать большему числу людей, кто мы и чем занимаемся. Так мы смогли привлечь добровольцев, которые делали разные волонтерские проекты. Например, мы дважды участвовали в проекте «Меняй игру»: волонтеры играли в футбол и собирали для нас деньги. Это было очень ценно, мы сами ездили на игры, чтобы поближе познакомиться с ребятами.
Мы всегда старались участвовать во всех проектах «Нужна помощь», потому что у них свежие и интересные для жертвователей идеи, потенциально успешные фандрайзинговые проекты. Например, они делали гид по барам или список полезных книг, которые отправляли за пожертвование в новогодние праздники. Наша волонтер через их платформу продавала на аукционе разрисованные елочные шары.
Я часто предлагала подписаться на пожертвования для нашего фонда через платформу «Нужна помощь». Это, например, удобно, когда поддерживаешь сразу несколько организаций: общая сумма списывается один раз. Каждый месяц около 800 человек жертвовали нам деньги через платформу «Нужна помощь».
Сейчас [после объявления фонда «Нужна помощь» «иноагентом»] я замечаю повышенную тревожность жертвователей, даже тех, кто уже давно в благотворительности. Чаще, чем раньше, поступают вопросы о безопасности пожертвований. Я стараюсь с каждым поговорить, рассказать, как работает наш фонд, какие есть альтернативные способы помочь.
Пока у меня нет взвешенного и готового решения, что делать дальше. Мы ждем рекомендаций от юристов «Нужна помощь», которые пообещали составить памятки для партнеров. Они сейчас ищут пути, как максимально обезопасить НКО, верифицированные их площадкой, чтобы продолжать развивать благотворительный сектор в России. «Нужна помощь» сделали многое для благотворительности в целом и для нашей организации в частности. Если они уйдут из сектора, это будет огромная потеря.
Катя Молчанова
директор благотворительного фонда «Алиса»»
Наш фонд находится в Нижнем Новгороде, мы занимаемся профилактикой социального сиротства: системно работаем с кризисными семьями, чтобы дети не попадали в детские дома, помогаем ребятам найти приемную семью, если возвращение в кровную семью невозможно. Еще помогаем детям в детских домах, чтобы они выросли благополучными взрослыми, и сопровождаем их после выхода из детского дома. Параллельно ведем работу с ребятами, которые столкнулись с проблемой зависимости.
Фонд «Нужна помощь» был неким знаком качества. Если какая-то НКО верифицирована на платформе, другие начинают ей доверять. Например, многие банки, которые запускали благотворительные проекты, ориентировались на верификацию фонда. Поэтому она была, на мой взгляд, намного важнее той финансовой поддержки, которая поступала через платформу.
Ежемесячно через фонд «Нужная помощь» нам жертвуют около 50 тысяч рублей — это небольшая сумма, но зато каждый месяц мы знаем, что они придут, и с их учетом планируем бюджет. Также наши волонтеры и сторонники пользуются платформой «Пользуясь случаем», если в их жизни происходит какое-то важное событие.
За последние два года у нас упало число пожертвований, поскольку у многих релокантов [которые жертвовали нам раньше] перестали действовать карты. Но мы продолжаем участвовать в региональных грантовых конкурсах. И мы не собираемся останавливать сотрудничество с фондом «Нужна помощь».
Наталья Луговая
генеральный директор благотворительного фонда помощи людям с боковым амиотрофическим склерозом (БАС) «Живи сейчас»
Для нас «Нужна помощь» был в первую очередь рупором. Они одними из первых начали громко и ярко рассказывать о диагнозе БАС. Благодаря этому у нас было много крутых публикаций [в СМИ], которые позволили сильно улучшить осведомленность о редком диагнозе.
Еще они помогали собирать деньги на нашу работу — и это тоже значимо, поскольку сложно привлекать деньги на взрослых людей. Через платформу нам жертвовали около 100–200 тысяч рублей ежемесячно. Для нас это была большая помощь и поддержка. За несколько лет, что мы были на платформе, с ее помощью нам собрали 16 миллионов рублей.
«Нужна помощь» оказался серьезным и значимым фондом, который многое поменял в обществе. [После объявления их «иноагентами»] мы в шоке, у нас пока что нет никакого понимания [что делать дальше]. Я надеюсь, что «Нужна помощь» сможет как-то сохранить себя, но мало кто до конца понимает реальные юридические риски. Если появятся какие-то варианты поддержки организации, мы, конечно, готовы ее поддержать.
Анонимно
Фонд «Гражданское содействие»
«Нужна помощь» помогает нам уже больше пяти лет — передает нам пожертвования, которые люди делают на их платформе. Мы направляем эти деньги на закупку гуманитарной помощи: постельного белья, новогодних подарков для детей и многого другого. Большая часть этих денег идет на непосредственную поддержку беженцев и мигрантов, лиц без гражданства и вынужденных переселенцев, которые обращаются к нам. Небольшая доля идет на административные расходы.
Весной 2023 года платформа для сбора пожертвований [которой мы раньше пользовались] в одностороннем порядке перестала с нами работать. Рекуррентные платежи отключились, перенести их на другую платформу было невозможно, поскольку пришлось бы раскрыть платежные данные [жертвователей]. Мы потеряли несколько тысяч жертвователей. Чтобы сторонники могли продолжать нас поддерживать, мы просили их переподписаться через платформу «Нужна помощь». Благодаря этому мы не потеряли многих жертвователей, хотя, конечно, переподписались не все.
Благотворительный сектор сейчас в сложном состоянии. С одной стороны, это ожидаемо. С другой, мы видим, что небольшие НКО в шоке: они не знают, что делать. Для многих статус «иноагента» — черная метка, хотя в нем находится уже много фондов. Но некоторые [жертвователи] все равно думают, что присуждение статуса означает запрет на сотрудничество с организацией.
Мы продолжим сотрудничество, если сам фонд не будет против. Мы надеемся, что «Нужна помощь» продолжит работу, а объем пожертвований будет расти. Это надежда, которая (хотя бы в части роста пожертвований) вряд ли оправдается. Ограничения для «иноагентов» ужесточаются регулярно. Так или иначе, нужна поддержка со стороны сильных, профессиональных юристов, которые помогут с этим справиться. С другой стороны, нужно продолжать объяснять жертвователям, что все равно нужно поддерживать НКО-«иноагентов», которые помогают самым уязвимым социальным группам. Иначе они останутся наедине с пустотой.
Анастасия Жвик для «Берега»