Запад смотрит на двадцатый век исключительно как на победу добра над злом. Это мешает понять, что происходит в двадцать первом Максим Трудолюбов — про два взгляда на историю
История Запада второй половины ХХ века — это история успеха. Послевоенные десятилетия были временем экономических чудес, нахождения компромиссов во внутренней политике и объединения бывших врагов в прочное торгово-политическое объединение — Евросоюз. Закончатся ли нынешние кровопролитные конфликты чем-то похожим? Редактор рубрики «Идеи» Максим Трудолюбов, считает, что ожидание победного исхода связано с верой западных обществ в «триумфальный ХХ век», в мир, где зло наказывают, а его жертв вознаграждают. Между тем сегодня нет оснований ждать окончательной победы, которая все и всех расставит по местам. Даже приблизительные контуры послевоенного мира по-прежнему не видны.
В 1945 году поражение Германии было разгромным, а коалиция победителей — широкой, ведь в нее, помимо десятков других стран, входили США, Советский Союз и Китай. Безоговорочная победа этой коалиции, «план Маршалла», усилия политиков, направленные на предотвращение новых войн, создали условия для быстрого восстановления Европы.
Согласие по поводу тяжести преступлений нацизма было почти безоговорочным. Оно позволило людям самых разных культур договориться о некотором наборе общих ценностей, которые были закреплены во Всеобщей декларации прав человека.
Это же согласие позволило в ранние послевоенные годы договориться о создании Государства Израиль — защищенного дома для жертв нацизма. Через сорок лет после этих событий расколотый холодной войной мир объединился снова. Множество бывших стран коммунистического блока вошли в Европейский союз. Даже Россия на какое-то время стала партнером в восстановленной коалиции прежних победителей нацизма.
По обе стороны истории
Эту схему ХХ века можно назвать «западной», потому что ее главные герои — те, кто помог Западу победить в войне, помог объединиться и добиться экономического успеха. А главные злодеи этого ХХ века — тоталитарные властители Гитлер и Сталин. Осмыслению этого опыта были посвящены лучшие интеллектуальные и духовные силы западных культур, включая российскую — от Карла Ясперса и Ханны Арендт до Лидии Гинзбург и Александра Солженицына. Между тем этот тип исторического сознания оставляет в тени события, ключевые для множества незападных стран и культур. У бывших колоний был свой XX век, свои герои и свои злодеи. В центре «незападного ХХ века» — рост национального самосознания, обретение независимости от западных колониальных держав и строительство собственных политических систем.
Если для западных стран послевоенные десятилетия были временем восстановления, роста и в итоге победы над коммунизмом, то для многих жителей Азии и Африки то была эпоха сражений за независимость, период гражданских войн и политических распрей. Причем именно те, кто был на «правильной стороне истории» в западном двадцатом веке, часто оказывались на «неправильной» в двадцатом веке Азии и Африки.
Британцы, входившие в коалицию победителей 1945-го на ведущих ролях, вскоре после войны подавили восстание Освободительной армии народов Малайи, а в пятидесятые годы жестоко расправились с восстанием Мау-Мау в Кении. Проведенный Британией в 1947 году поспешный раздел Индии привел к гигантскому переселению народов и насилию. Франция в 1946–1954 годах стремилась военным путем удержать за собой колонии на полуострове Индокитай. Война за независимость Алжира (1954–1962 годы) также сопровождалась насилием и репрессиями со стороны французских войск. Голландские колониальные войска жестоко боролись с индонезийскими националистами во время Индонезийской революции, продолжавшейся с 1945 по 1949 год и закончившейся признанием независимой Индонезии.
Некоторые из важнейших событий незападного ХХ века объясняются внутренними противоречиями, но одновременно они были реакцией на прежние обиды. Китайское общество, несмотря на то, что Китай формально не был ничьей колонией, воспринимало свое положение как унизительное, в частности, из-за торговых и территориальных требований той же Британии и России. Которая — и это важно помнить сегодня — в рамках этого взгляда на мира была одной из европейских колониальных держав.
«Заявление Мао Цзэдуна о том, что „китайский народ выстоял“ после столетия унижений со стороны западных стран, всегда было не просто хвастливой риторикой, — пишет публицист из Индии Панкадж Мишра. — Китайская революция 1949 года положила начало лихорадочному, исполненному бедствий, но в конечном итоге успешному стремлению к национальному богатству и власти».
Многое из того, что происходит сегодня западном мире, пугая интеллектуалов и политиков (включая пропалестинские демонстрации), прямо или косвенно связано с процессом деколонизации — «центральным событием ХХ века», пишет Мишра. И дело тут не в левой повестке дня, да и не в какой-либо идеологии вообще.
Нерегулируемый перекресток
Крупные европейские страны занимались интенсивной разведкой и добычей природных ресурсов в колониях, часто без учета экологических последствий. Теперь те же западные государства, которые могут позволить себе переход на возобновляемые источники энергии, стоят во главе глобальной кампании по предотвращению климатического кризиса. При этом их прежние губительные действия, которые во многом этот кризис предопределили, выносятся как бы за скобки.
Преуспевающие и уверенные в своем лидерстве, западные державы чем дальше, тем больше сталкиваются с отложенными последствиями колониальной политики прошлого. Исторически эксплуатация колоний в поисках ресурсов и дешевой рабочей силы была одним из драйверов их экономического развития. Но в итоге разница в стоимости труда ударила по Западу, потому что способствовала перемещению рабочих мест из западных стран в бывшие колонии. Это в свою очередь привело к недовольству в бывших метрополиях, к прекращению работы целых индустрий, к появлению левых антиглобалистских и правых изоляционистских движений. Опасения западных обществ по поводу роста числа мигрантов из бывших колоний выразилось в расцвете на Западе крайне правых партий и движений.
Но настоящий нерегулируемый перекресток, на котором то и дело сталкиваются западное и незападное историческое сознание, — это конфликты и войны на Ближнем Востоке. Создание Государства Израиль было плодом широкого международного консенсуса, сложившегося в момент, когда антигитлеровская коалиция еще не распалась: за учреждение новой страны проголосовали и США, и Советский Союз.
Западные политики стремились, вероятно, и реабилитировать себя за то, что их страны в предвоенные и военные годы крайне неохотно принимали у себя евреев, бежавших от смертельной угрозы. Вспомним трагическую историю трансатлантического путешествия лайнера «Сент-Луис», на котором еврейские беженцы из Германии пытались попасть на Кубу, в США и Канаду — и нигде не были приняты. Британцы же в довоенные годы с помощью въездных квот препятствовали переселению евреев на территорию подмандатной им Палестины (Британия, к слову, в ходе голосования о создании Израиля воздержалась).
В этом контексте появление Израиля стало одним из важнейших позитивных событий западного ХХ века. Усилия многих поколений евреев, народа, почти 2000 лет не имевшего собственного суверенного государства, увенчались успехом. Сопротивление со стороны непримиримых арабских националистов, начавшееся задолго до холокоста, как минимум с 1920-х годов, не увенчалось успехом. Запад видел в случившемся исполнение своего долга, наименьшее из того, что он обязан был сделать после холокоста.
Но в незападном мире это событие предстает в другом свете. Творцы западного ХХ века — США, Британия, Франция — к тому моменту уже долгое время участвовали в ближневосточной политике. С точки зрения народов Египта, Сирии, Иордании и многих других, политика западных держав велась в регионе прежде всего в западных интересах. За распадом Османской империи после Первой мировой войны последовал произвольный, с этой точки зрения, передел границ и ресурсов в регионе. Учреждение Израиля после Второй мировой и проведение границ новой страны виделось жителям региона именно в этом свете — как колониальная перекройка их территорий кем-то извне.
Другой двадцатый век нависает
Варварское нападение ХАМАС на Израиль 7 октября 2023 года и чудовищные зверства боевиков невозможно оправдать. Здесь не может быть двух мнений. Даже в арабском мире мало кто решился оправдать эту агрессию. Но с течением времени нынешняя война только углубляет раскол между западным и незападным видением этого давнего конфликта. В ходе нынешней войны США еще больше потеряли свои позиции в ближневосточных обществах, уступив место в умах Китаю и России.
Репутация Москвы на Западе идет по нисходящей траектории как минимум лет пятнадцать. Лидеры этих стран без колебаний говорят о Путине как о «страшном человеке», которым движут «злые силы». Интеллектуалы и политики Ближнего Востока, Индии или Китая, напротив, отказываются занимать позицию полного осуждения Москвы. «Мой китайский собеседник рассматривает ситуацию на Украине не как агрессивную войну между суверенными странами, а скорее как пересмотр постколониальных границ после окончания западной гегемонии», — пишет Марк Леонард, директор Европейского совета по международным отношениям. Сейчас не время клеймить Владимира Путина как «злого безумца», писал вскоре после начала российского вторжения в Украину Фархад Муджахид Чак, профессор международных отношений из Катарского университета.
Данные недавнего опроса, проведенного независимой исследовательской группой IIACSS, показали, что доверие к Америке и ее политике достигло в арабских обществах исторического минимума, а поддержка конкурентов и стратегических противников США — Китая, России и Ирана — возросла. Среди опрошенных в Ираке, Сирии, Иордании, Египте, Ливане и на палестинских территориях в конце октября 2023 года только от 2 до 7% считали, что Америка играет положительную роль в текущей войне. Напротив, роль Китая в конфликте назвали положительной 46% опрошенных в Египте, 34% — в Ираке и 27% — в Иордании. Учитывая, что заметных дипломатических усилий в регионе Пекин не предпринимает, это лишь подчеркивает, что там рады любой альтернативе Западу, пусть даже чисто символической. Одобрение действий Кремля еще выше: доля тех, кто считает, что Россия оказывает положительное влияние, приблизилась к половине, составив в среднем 47% среди опрошенных.
Дело не только в том, что в регионе, за исключением Израиля, давно преобладают антиамериканские настроения. Война высветила отличное от западного историческое сознание. В центре западного нарратива ХХ века была победа над злом, воплотившаяся в том числе в создании дома для еврейского народа. Кульминацией этого повествования стало крушение просоветских режимов в Европе. Упоение несомненной победой над нацизмом и коммунизмом оставило в тени другое, незападное историческое сознание. Но сейчас над миром нависает другой ХХ век.
Коалиция, поддерживающая Израиль, и коалиция, защищающая интересы палестинцев, не могут найти общего языка. Коалиция, поддерживающая Украину, многочисленна, но она далеко не такая всеобъемлющая, как антигитлеровская. Преступления российского государства в Украине широкого осуждаются, но взгляд на Путина как на источник мирового зла совсем не всеобщий.
В силу этих обстоятельств совсем не просматривается вариант, при котором главные сегодняшние кризисы могут разрешиться подобно тому, как это случалось на пиках западного XX века — в середине 1940-х и на заре 1990-х.
Что еще об этом почитать
Фанон Ф. О насилии [отрывки из книги «Весь мир голодных и рабов»]. Антология современного анархизма и левого радикализма. Т. 2. М: «Ультракультура», 2003
Франц Фанон, социальный философ левого толка и психоаналитик, родившийся на французской Мартинике, посвятил свою жизнь борьбе с колонизацией. Этот последний, написанный незадолго до смерти текст посвящен воздействию колониализма как на колонизаторов, так и на колонизируемых.
Beckert S. Empire of Cotton: A Global History. London: Penguin Books, 2014
На примере хлопковой промышленности немецкий историк и гарвардский профессор Свен Беккерт исследует влияние колониальной политики на всех, кого она коснулась: и на страны Глобального Юга, и на сами колониальные метрополии. Развитие промышленности, колониализма и хлопковой индустрии связаны напрямую. Беккерт претендует на то, чтобы объяснить истоки и характер современного капитализма.
Cohn B. Colonialism and Its Forms of Knowledge: The British in India. Princeton: Princeton University Press, 1996
Американский антрополог Бернард Кон, исследователь Индии и британской колониальной политики, в этой книге анализирует созданную британцами систему знаний об Индии. Кон утверждает, что интенсивное изучение британскими востоковедами местных языков в итоге помогло поддерживать контроль над колонизированными обществами, а также выработать правила управления «другими».
Максим Трудолюбов