«Аккуратно! Может рухнуть в любой момент!» В Марокко — крупнейшее землетрясение за 120 лет и почти три тысячи погибших. Вот что происходило в Марракеше. Репортаж «Медузы»
В ночь на 9 сентября в Марокко произошло землетрясение — крупнейшее для страны за последние 120 лет. По последним данным, погибли 2862 человека, ранены 2562 человека. Серьезно пострадал исторический центр Марракеша, который включен в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Журналист Георгий Шершнев приехал в город всего за несколько часов до землетрясения — по просьбе «Медузы» он рассказывает о том, что в нем происходило.
Осторожно, в этом тексте есть мат. Всего одно слово, но если для вас это неприемлемо, не читайте его.
«Ого, вот это басы». Такая мысль приходит мне в голову на втором этаже бара в центре Марракеша, куда я пошел выпить после заселения в отель. В следующую секунду пол под ногами начинает разъезжаться, и я понимаю, что дело не в музыке и не в диджее.
В два прыжка оказываюсь на лестнице. Женщина передо мной одной рукой упирается в стену, другой держится за перила. Подталкиваю ее и кричу на русском: «Давай! Давай!» Она, конечно, не понимает — или не слышит из-за гула. Я пытаюсь ей помочь, но она в ступоре, поэтому приходится ее обойти и бежать вниз.
Спустившись на первый этаж, я вижу, как столы ходят из стороны в сторону, с барной стойки летят бутылки. Из кухни выбегает повар. Посетителей и официантов внутри уже нет — все на улице. Несколько секунд — и я присоединяюсь к ним.
На улице люди постепенно приходят в себя (насколько это вообще возможно). В чат «Из России в Марокко и обратно», где общаются эмигранты и туристы, кто-то присылает скриншот из приложения для отслеживания землетрясений — магнитуда 6,9.
Читаю сообщения:
— Что это было? Все живы?
— Будут еще толчки?
— Мохаммедию тоже трясло.
— В Касабланке было?
По улице, маневрируя, мчится марокканец на мопеде. Он останавливается у одного из домов и бежит внутрь — через минуту возвращается с ребенком на руках. У здания напротив другой мужчина расстилает картонку и разувается — время молитвы.
Проходит время — и сотрудники бара спрашивают, готовы ли посетители вернуться. Некоторые отказываются, но я захожу внутрь и вижу, что мое пиво стоит на самом краю стола. Говорю про себя: «Спасибо». Диджей в эту ночь больше не играл.
В два часа ночи у входа в отель я знакомлюсь с Кристофом — пожилым итальянцем в майке «Ювентуса», который приехал в Марракеш по делам на несколько дней. Он, как и я, заселился в отель всего за несколько часов до землетрясения. Кристоф жалуется, что спускаться из номера на улицу во время землетрясения было страшно и сложно — у него варикоз.
Вместе с нами у входа в гостиницу стоят пара из Нидерландов, мать с дочерью из Дании и еще несколько человек.
— Думаю, будут еще толчки. Всегда сначала один, потом другие, — рассуждает Кристоф и призывает всех лечь спать на улице.
— Говорят, уже 150 человек погибло, — сообщает сотрудник отеля.
— По опыту Турции могу сказать, что будет больше, — добавляю я. В феврале этого года я был в Стамбуле — тогда в стране произошло разрушительное землетрясение, в котором погибли 50 500 человек.
Сотрудники гостиницы выносят для гостей пластиковые стулья, но их на всех не хватает. Кто-то садится на ступени, кто-то на землю. Люди рассказывают, где каждый из них был, когда начались толчки. Я объясняю, как вести себя во время землетрясений и почему бежать с верхних этажей вниз — плохая идея (мне самому повезло — мой номер находится в цоколе).
Мать с дочерью ищут билеты на ближайшие рейсы до Дании. К гостинице подъезжает автобус с туристами, только прилетевшими в Марракеш, — у всех уставший и испуганный вид. Мы гадаем, знают ли они о землетрясении.
— Добро пожаловать в Марокко! — говорю я.
— Да уж, спасибо, — безрадостно отвечают мне. Знают.
Оказавшись в номере, проверяю окна — на них решетки, выбраться из здания через них не получится. Оцениваю дорогу до внутреннего двора — если не обуваться, можно добежать за полминуты. Открываю новости — уже 231 погибший.
Понимаю, что уснуть этой ночью не получится, и открываю чат «Из России в Марокко и обратно». Один из участников пишет: «Я иду сейчас в самую старую часть Медины, местные говорят, что там все очень плохо и больше всего погибших». В личных сообщениях договариваемся встретиться по дороге.
Парня из чата зовут Максим. Он россиянин, но живет в стране два с половиной года и называет себя марокканцем. В Медину он переехал несколько месяцев назад. Во время землетрясения Максим был на крыше одного из местных заведений.
— Меня позвали на открытие кафе, я, прикинь, успел только коктейль заказать. Но я жил в Азии шесть лет, знаю, что это [землетрясение] и как. Местные в ахуе, тут такого не бывает, — рассказывает новый знакомый.
Мы оказываемся в Медине примерно через три часа после землетрясения. Заходим в старый город с нетуристической стороны. Первое, что бросается в глаза, — люди, спящие на земле: на картонках, пледах, надувных матрасах и просто на асфальте.
На одной из площадей стоят несколько пожарных машин и военные. Рядом на земле лежат спящие люди.
Мы сворачиваем в первый переулок и упираемся в автомобиль, на крыше которого — огромный камень. Лобовое стекло покрыто толстым слоем пыли. В машине никого. Обломки рухнувших стен преграждают дорогу, местные жители перетаскивают через них мопеды и испуганно рассматривают разрушенные здания.
В следующем переулке — разрушения еще масштабнее. Дорогу завалило так, что приходится карабкаться по обломкам. В некоторых частях Медины пропало электричество. Темнота практически кромешная, в воздухе — запахи шафрана и карри. Освещая дорогу фонариком, замечаю, что над моей головой висит аптечная вывеска. «Аккуратно! Может рухнуть в любой момент!» — кричит на ломаном английском прохожий-марокканец.
Сворачиваем в другой переулок — та же картина. У одного из домов отвалился кусок стены — можно увидеть, как идут часы в чьей-то спальне. В соседнем здании видно, что жильцы хранят в своей кладовой. Из дыры в стене следующего дома торчат стулья и раковина.
За очередным поворотом — работающий в ночи маленький рынок, на котором продают оливки. В кафе напротив несколько марокканцев едят руками тажин — традиционное блюдо из мяса и овощей. Хозяин заведения игнорирует наш вопрос о землетрясении и приносит мятный чай.
— Как прошла ночь? — спрашивает меня сотрудник гостиницы следующим утром.
— Не очень.
Он явно ожидал, что я задам ему тот же вопрос, но сил на диалог у меня нет. Я просто показываю ему и охраннику фотографии из Медины в моем телефоне. Они несколько минут листают снимки и обсуждают их на арабском.
В Гелизе, центральном районе Марракеша, где находится моя гостиница, на первый взгляд все выглядит как обычно: здания целы, только если пристально вглядываться, можно кое-где увидеть обломки еще не убранной штукатурки. Деталь, по которой становится понятно, что в стране что-то произошло, — во всех кафе стулья развернуты в сторону телевизоров. Люди не отрываясь смотрят новости.
Я снова еду в Медину, чтобы оценить масштаб разрушений при дневном свете. За ночь последствия землетрясения не убрали, но от глаз туристов все же спрятали: куски зданий прикрыли матрасами, вокруг обломков аккуратно расставили разноцветные горшки с растениями.
На улицах довольно много местных и иностранцев — все снимают видео и фотографируют. Особенно людно у небольшой мечети рядом с главной площадью Медины. Точнее, у того, что от нее осталось: во время землетрясения рухнули минарет и часть стены.
По последним данным, в результате землетрясения погибли больше 2800 человек, пострадали около 2500. 11 сентября король Марокко Мохаммед VI объявил в стране трехдневный траур. Открыли сборы гуманитарной помощи для пострадавших — многочисленные списки всего необходимого и контакты для связи распространяют в мессенджерах, обсуждают в местных новостях. Также можно сдать кровь.
Больше всего жертв в провинциях рядом с горами Атлас, в центральной части Марокко. На подъезде к этому труднодоступному региону выстраиваются пробки из конвоев, везущих пострадавшим продукты, воду, теплые вещи и лекарства. Партию гуманитарной помощи отвез в горы и мой новый знакомый Максим — он написал об этом в чате «Из России в Марокко и обратно».
Георгий Шершнев