«Цель — запугать зрителей. Чтобы нас боялись смотреть» «Дождь» объявили «нежелательным» в России. Главный редактор канала Тихон Дзядко поговорил с «Медузой» (тоже «нежелательной» организацией) о том, что теперь будет
Генпрокуратура РФ объявила телеканал «Дождь» «нежелательным» в России. В ведомстве считают, что канал «дискредитирует» российскую власть, распространяет «фейки» о войне, а также поддерживает «иностранных агентов» и цитирует материалы других «нежелательных» организаций (например, «Медузы»). После этого «Дождь» объявил, что перестает принимать донаты из России и отменяет уже действующие подписки россиян, — это сделано, чтобы не подвергать их опасности уголовного преследования. О будущем телеканала «Медуза» поговорила с главным редактором «Дождя» Тихоном Дзядко.
— Готовились ли на «Дожде» к присвоению такого статуса?
— Решение было ожидаемым. И абсолютно незаконным. Единственная цель этого решения — лишить телеканал донатов, ограничить нам доступ к спикерам и запугать наших зрителей. Чтобы они не могли репостить нас в соцсетях — и боялись нас смотреть.
— Известно ли что-то о том, как власти принимали такое решение?
— Нам ничего не известно — мы, как и все, прочитали сегодня пресс-релиз прокуратуры. Но я думаю, что главной причиной признать телеканал «нежелательной» организацией стало то, что «Дождь» рассказывает правду о том, что происходит. И нас очень много смотрят. Как можно назвать организацию «нежелательной», если ее эфиры на ютьюбе только из России и только в прошлом месяце посмотрело 13 миллионов человек? Значит, она очень даже «желательна». С решением Генпрокуратуры, конечно, невозможно согласиться — и мы продолжим работать, как и работали, но учитывая все новые реалии и риски.
— Генпрокуратура в своем решении почему-то называет вас «голландскими и латвийскими журналистами», а основательницу «Дождя» Наталью Синдееву — «иностранной журналисткой, имеющей российское гражданство».
— Мы — российские журналисты. Большая часть нашей аудитории — именно в Российской Федерации. И мы рассказывали, рассказываем и будем рассказывать о России в первую очередь российским гражданам.
— Еще Генпрокуратура обвиняет вас в «систематических нарушениях законов о СМИ и об информации».
— Мы считаем, что все законы о СМИ, принятые в России в последние годы, являются репрессивными. Их единственная цель — это цензура, за которой стоит желание оградить людей от правдивой информации. Именно ради этого принимали законы о так называемых «иностранных агентах», законы про запрет так называемых «фейков» о российской армии. И ровно из-за этих законов мы и покинули Россию в марте 2022 года.
Находясь не в России, мы не маркируем себя «иноагентами», потому что ничьими агентами не являемся. И всех наших уважаемых коллег-журналистов, пусть даже у них есть какой-то присвоенный российскими властями статус, тоже продолжаем цитировать — потому что рассказывают ту самую правду, которую заслуживают знать десятки миллионов российских зрителей.
— Будет ли «Дождь» оспаривать свой новый статус в суде?
— Я не могу пока сказать, пойдем ли мы в суд. Нам еще предстоит все это обсудить — все-таки прошло всего несколько часов. Но едва ли мы услышим [в суде] что-то новое — помимо того, что уже было опубликовано в пресс-релизе прокуратуры. Многие из нас через это уже проходили, пытаясь оспорить свои статусы «иноагентов» в судах — и получали в ответ только такие же невнятные формулировки, которые и так публикуются в материалах Минюста.
— Как новый статус отразится на работе телеканала? Станут ли анонимными спикеры, прежде открыто выступавшие в эфире?
— Конечно, последствия настанут неизбежно. Но важно понимать, что для нас главное — безопасность наших спикеров и зрителей. И у нас есть некое техническое решение, которое мы обсуждали загодя, потому что понимали, что это [признание канала «нежелательным»] возможно. Рассказывать подробнее сейчас было бы неправильно, но у нас уже есть протоколы, которые мы будем использовать — и мы рассчитываем на то, что в итоге наш эфир не слишком пострадает.
— Ждете ли вы атаки из России на ваш ютьюб-канал?
— Я не жду атак именно на наш канал — думаю, все мы опасаемся, что ютьюб в России может быть заблокирован в целом. Но я абсолютно убежден, что даже если такое произойдет, то и «Дождь», и другие СМИ вместе с технически подкованными людьми найдут выход. Прогресс всегда на шаг впереди тех, кто хочет ограничить доступ людей к информации.
— Как вы теперь будете обеспечивать безопасность сотрудников?
— У нас есть определенные протоколы, которые мы разрабатывали и обсуждали еще до того, как статус был «Дождю» присвоен. Вот теперь мы эти протоколы и будем применять.
— А безопасность зрителей?
— Безопасность наших зрителей нам важнее всего, поэтому мы первым делом отключили получение донатов из России, отключили рекуррентные донаты, на которые были подписаны люди. И призвали наших зрителей не репостить наши материалы в соцсетях, поскольку это теперь небезопасно.
Если раньше мы призывали наших зрителей делиться нашими материалами и поддерживать нас донатами, то теперь мы будем продолжать это говорить, но с важной оговоркой: «Если вы находитесь не в России». Наших зрителей из-за пределов России мы призываем тем более активно поддерживать «Дождь», потому что нам это теперь особенно нужно и важно.
Но важно понимать, что «Дождь» смотреть можно и нужно — даже в законах, написанных Госдумой, это не запрещено.
— Планируете ли вы как-то расширять кампанию по получению донатов не из России?
— Конечно, нам сейчас нужно будет пересматривать всю нашу модель — не думаю, что полностью или в значительной степени, но новый статус, конечно, вносит свои коррективы. Для нас очень важна была поддержка наших зрителей из России — теперь ее не будет, значит, мы будем искать другие способы обеспечения финансирования «Дождя».
— Как новости о новом статусе воспринял коллектив «Дождя»?
— Коллектив был к этому готов. Он не впервые переживает какие-то перипетии. Мы все знаем, чем мы занимаемся. Мы все знаем, что делаем общее и очень важное дело. И все понимают, какие тут есть риски — и что телеканал сделает все, чтобы эти риски минимизировать. Все готовы работать — прямо сейчас идет очередной эфир на «Дожде».
А сам я испытываю одновременно ярость и усталость. Ярость — потому что меня раздражает, как чиновники Генпрокуратуры решают за десятки миллионов зрителей «Дождя». Усталость — потому что это происходит далеко не в первый раз. Но вместе с тем я совершенно уверен в нашей команде — и наших зрителях, которые, я знаю, не перестанут нас смотреть.
Беседовала Лилия Яппарова