Мы остались без прошлого Днепр называют «форпостом Украины». Как город пережил первый год полномасштабной войны — в репортаже The Beet
Одно из последствий полномасштабного вторжения России в Украину — миллионам украинцев пришлось покинуть свои дома. Больше 8 миллионов человек уехали из страны и стали беженцами, еще 5,3 миллиона стали внутренне перемещенными лицами. По меньшей мере 153 тысячи из них нашли убежище в Днепре, городе, в котором чуть больше месяца назад российский ракетный удар разрушил девятиэтажку — тогда погибли 46 человек, сотни остались без крыши над головой. Журналистка Алийде Нейлор по просьбе The Beet отправилась в Днепр, чтобы выяснить, как «форпост Украины» и люди в нем пережили первый год войны.
Этот репортаж написан специально для англоязычной рассылки «Медузы» The Beet. Каждый четверг подписчики The Beet получают один материал, исследующий большой регион от Будапешта до Бишкека. Подписаться на The Beet можно на этой странице или в форме в конце материала.
Днепровский металлургический завод когда-то был гигантом советской промышленности. Основанный в конце XIX века, он был национализирован после того, как в Днепре установилась власть большевиков. Подвал старого здания поликлиники, стоящей на территории завода, все еще завален консервами восьмидесятых годов производства и красно-оранжевыми советскими плакатами. Но наверху стены покрыты крошечными желто-голубыми отпечатками ладоней детей из Мариуполя, Донецка, Мелитополя и других городов Украины, оказавшихся в зоне боевых действий. Дети резвятся в игровой зоне с поролоновым покрытием, пока их родители пытаются не сойти с ума от масштабов своих потерь.
«Мы остались без прошлого», — говорит 62-летняя Римма Дорошева с севера Донецка, которая вяжет шерстяные носки для солдат на передовой. Ее дети живут в Израиле. Она покинула дом в марте, оставив в нем ценные воспоминания. «Фотографии детей, наши фотографии, фотографии родителей, могилы наших родителей на той стороне. Теперь все неизвестно».
«Дом Тани полностью сгорел, — продолжает Дорошева, показывая на женщину рядом. — Прямое попадание, прямо на ее глазах. Она стояла и смотрела, как горит дом, который она и ее муж строили всю жизнь». Дорошева пытается подозвать Таню, но та поспешно отходит. «Она постоянно плачет», — говорит Дорошева.
Днепр, в котором до войны жило около миллиона человек, стал местом сбора людей, эвакуированных из затронутых войной городов: Мариуполь, Херсон, Харьков и Донецк находятся в пределах 320-километрового радиуса. Здание поликлиники на Днепровском металлургическом заводе стало одним из объектов (также это, например, школы), которые переоборудовали для приема беженцев. Подавляющее большинство среди 150 человек, живущих в шелтере на территории предприятия, составляют женщины, рассказывают Анна Даценко и Лена Лагода, организатор мероприятий и руководительница проектов в шелтере соответственно. «70% — женщины и дети, — говорит Лагода. — Мужчин от 20 до 30%».
Хотя военнослужащие тоже возвращаются в город на лечение, мужчины в шелтере — это по большей части те, кто не может воевать, например, по медицинским показаниям. Этот центр — одно из лучших мест для размещения беженцев, потому что он оснащен стиральными машинами, нормальными окнами и холодильниками. «Мы получаем очень хорошую поддержку от многих благотворительных фондов, — объясняет Лагода. — Окна, кровати, подушки — все, чтобы людям было комфортнее». Центру даже удалось приобрести большой котел. «Мы долго шли к тому, чтобы было так тепло», — говорит она.
Корреспондент The Beet застала в центре что-то вроде вечеринки: недавно приехавшая из Бахмута женщина вяжет шарф для солдата на передовой, а другие сделали вкусные вареники и торт медовик. Но сохранять бодрость духа трудно. «Ты заложник ситуации, в которой оказался, — рассказывает женщина по имени Лариса со слезами на глазах. — Когда ты всю жизнь добивался всего, что у тебя есть, а остался ни с чем, <…> это трудно скрасить [чем-либо]».
«Нам бы пришлось жить в бомбоубежище»
Несмотря на относительную безопасность, жителям Днепра все еще приходится по несколько раз в день сталкиваться с сигналами воздушной тревоги. «Если бы мы постоянно реагировали на сигналы, нам бы пришлось жить в бомбоубежище», — говорит Римма Дорошева. Дочь дала ей свисток, чтобы она могла звать на помощь, если однажды окажется под завалами. Только за один день работы над этим репортажем в городе прозвучало шесть сигналов воздушной тревоги — из-за угрозы, исходящей от российской оперативно-тактической авиации, и ракетных пусков с Черного моря.
За время полномасштабного вторжения России Днепр пережил десятки ракетных обстрелов. В прошлом месяце относительное чувство безопасности в городе было нарушено, когда ракета ударила по девятиэтажному дому, пробив огромную дыру посередине здания. Через пустое пространство, где раньше жили люди, теперь летают птицы. Погибли по меньшей мере 46 человек, более 460 спасателей участвовали в поисково-спасательной операции. Расчистка территории продолжается до сих пор.
«Ракета может попасть сюда, туда, куда угодно, — говорит Сергей, 57-летний житель Днепра, пока исследует руины знаменитой желтой кухни в разрушенном доме. — Никто от этого не застрахован». Ракета прошла всего в ста метрах от дома его друга, говорит Сергей: «От силы удара выбило окна на балконе». Среди пострадавших была как минимум одна беженка с востока Украины — психолог Ольга Ботвинова, которая в 2014 году уехала из Донецка, а прошлой весной — из Херсона, после чего оказалась в Днепре. «Наша семья „обнуляется“ уже в третий раз», — сказала она Deutsche Welle после того, как пережила взрыв.
Возле дома лежат горы цветов и ярких намокших игрушек. Каждый день люди, подобно Сергею, приходят постоять и просто посмотреть на разрушенное здание. Город планирует превратить эту территорию в мемориальную площадь. Восстановление двух разрушенных секций дома и возвращение жителей только заставит их заново пережить боль трагедии, рассказывал в интервью мэр Днепра Борис Филатов. «Как можно жить рядом с местом, где погибли ваши близкие, родственники, друзья, знакомые и где постоянно будет место траура? Нам будет тяжело туда вернуться», — сказал Zn.ua житель города Владислав Соловьев.
Город сплотился на фоне трагедии. Простые жители и волонтеры помогали «разбирать завалы, разносить горячие напитки, еду, теплую одежду, собирать средства для пострадавших, [предоставлять] жилье на ночь», объясняет Наталья Кожина, программный директор правозащитной организации «Сич», расположенной в Днепре. «Это стало своего рода актом единения всех жителей Днепра и жителей других городов, — говорит она. — Невозможно перечислить все, что было сделано».
Жители Днепра стали мастерами самоорганизации, полностью отбросив возможные опасения (мало кто из тех, кто решил остаться в городе, говорит, что ему страшно) и помогая беженцам и солдатам на передовой всем, чем можно.
На другом заводе на юго-востоке города группа из 15 или около того друзей отливает самодельные свечи. Они разламывают огромные плиты парафина и плавят его, чтобы залить картон, скрученный внутри старых консервных банок. Они начали этот проект около месяца назад на своих кухнях, а затем расширили производство. Каждые четыре часа они производят около 350 свечей, а волонтеры развозят их по фронтам на машинах.
Такие низовые инициативы сегодня — опора Украины. «В Киеве в каждом здании есть место на первом этаже, куда каждый может принести банки для свечей, — говорит 31-летний Ефим, который помогает своей матери Виктории и ее друзьям в этом проекте. — Мы должны помогать. Все помогают, если могут. Мы делаем это, потому что хотим, это не какая-то государственная организация». Днепр, добавляет Ефим, «как отдельная маленькая страна», в которой живут особые «персонажи».
Форпост Украины
Поток людей, приезжающих в Днепр и уезжающих из города, — почти нормальное явление. Город постоянно в движении. По словам историка Андрея Портнова, который вырос здесь и написал книгу «Днепр: запутанная история европейского города», Днепр «веками» был городом мигрантов.
Река Днепр, разделяющая Украину пополам, была ключевым торговым путем в XVI веке, а с конца XVIII город привлекал людей со всей Европы. «Потом была Первая мировая война, когда город принял много беженцев из западных, скажем так, областей Российской империи, а затем Вторая мировая война — люди эвакуировались и возвращались обратно», — объясняет Портнов. Во время нацистской оккупации более 20 тысяч евреев, живших в городе, были расстреляны, но сегодня в Днепре живет одна из самых многочисленных еврейских общин в Украине.Даже название города не остается неизменным. Ранее носивший имена Екатеринослав и Днепропетровск, город был переименован Верховной радой Украины в Днепр только в 2016 году. Это произошло в рамках усилий по отказу от советской идентичности, навязанной в двадцатых годах. Днепропетровск — центр военного и гражданского ракетостроения — был закрыт для иностранцев и даже для людей из других частей СССР. КГБ держал максимально возможный уровень секретности по отношению к «ракетному городу», и особый статус придавал ему не только ореол таинственности, но и очень советское единообразие. Из города утекало мало информации, а иностранное влияние было сведено к минимуму. Сегодня местные аэрокосмические компании «Южмаш» и «Южное» принадлежат украинскому государству и продолжают работать. В июле прошлого года российские крылатые ракеты ударили по одному из заводов — погибли три человека.
Спустя 12 месяцев после начала полномасштабного российского вторжения к востоку от реки Днепр идут одни из самых ожесточенных сражений. Исторические пороги реки, где гранитные скалы разделяют поток на рукава, огибают около 60 островков и текут прямо в Запорожскую область, где Каховское водохранилище — по сообщениям СМИ, его сейчас осушают российские войска — охлаждает крупнейшую в Европе атомную электростанцию и обеспечивает местных жителей питьевой водой. Еще ниже по течению река проходит через Никополь — место, которое на прошлой неделе подверглось тяжелым артиллерийским ударам. Пока беженцы стекаются в Днепр из восточных регионов Украины, местные солдаты и волонтеры возвращаются обратно, зная, что их город на линии фронта; железнодорожный вокзал Днепр-Главный кишит людьми в камуфляже, включая мужчину на костылях с ногой в толстом вязаном носке, который осторожно переступает по льду.
Из-за богатства города, большого количества больниц и близости к оккупированным Россией территориям Днепр получил неформальное звание «форпост Украины».
«Люди из Днепра оправились первыми — [они были] в первой шеренге солдат [в 2014 году], потому что очень хорошо понимали эту опасную ситуацию», — рассказывает журналистка Елена Андрющенко, автор готовящейся к изданию книги о Днепре военного времени. Она вспоминает скрытое вторжение России после Евромайдана в 2014 году и последующий приток внутренне перемещенных лиц. «Мы начали принимать много беженцев и поняли, что это очень серьезно и нам нужно защищать свою национальность, идентичность», — говорит Андрющенко. Пророссийские политические движения тогда фактически потеряли поддержку в некоторых частях Украины, а слабость центральной власти означала, что местные политики могли взять бразды правления в свои руки.
Политическая и деловая элита проложила новый путь для города (из Днепра вышли богатейшие украинские олигархи, такие как Виктор Пинчук и бывший губернатор Игорь Коломойский). Они «четко увидели, что их собственное экономическое будущее может быть более или менее безопасным только в Украине», говорит Портнов. У Коломойского и нынешнего мэра Днепра Бориса Филатова были близкие отношения как у бывших бизнес-партнеров и оба лично финансировали добровольческие батальоны, сообщало Politico Europe в прошлом году. Исследовательница Елена Ищенко даже утверждает, что «Коломойский был гарантом стабильности города» (в 2021 году США ввели санкции против Коломойского, а недавно он и его компании стали объектами антикоррупционных рейдов по всей Украине).
Хотя политическая ориентация элиты была очевидна, поддержка низов укрепила ее еще сильнее. Местные ультрас были в целом за Евромайдан, а жители Днепра стали более открыто и гордо выражать свою украинскую идентичность. «[Они] начали носить украинскую символику. <…> Я видела много украинских флагов на балконах», — говорит Андрющенко. Сегодня даже те, кто вырос, говоря по-русски, целенаправленно стараются говорить по-украински. «Многие люди, особенно пожилые, говорили по-русски, и им было трудно переключиться [на другой язык]. Но они все же начали говорить по-украински, и это было впечатляюще», — добавляет Андрющенко.
Наиболее наглядно этот сдвиг проявляется на гигантской гостинице «Парус» — недостроенном здании брежневской эпохи, на фасаде которого красуется массивный сине-желтый тризуб. В Днепре также находится первый в Украине музей, посвященный войне в Донбассе, и аллея памяти «Небесной сотни» — участников Евромайдана в Киеве, погибших в столкновениях с силовиками в феврале 2014 года. 20 февраля этого года представители городских властей пришли возложить цветы разных оттенков голубого и желтого к мемориалу «Небесной сотни».
«До недавнего времени эти новые места как-то уживались с [преимущественно] советскими мемориалами», — говорит Портнов. Большинство памятников и музеев Днепра были построены после Второй мировой, объясняет он, и от досоветского периода почти ничего не осталось. Однако сейчас многие советские памятники в городе демонтированы. Аккуратный демонтаж статуй Максима Горького и Валерия Чкалова в декабре прошлого года резко контрастирует со сносом массивного памятника Владимиру Ленину в центре города в 2014-м.
Девять лет спустя на месте, где когда-то стоял лидер большевиков, пустое пространство. Но возможно, этому городу tabula rasa подходит лучше всего. Кремль пытается развести жителей страны по полюсам, но черно-белая риторика не работает, когда самоидентификация людей может окрашиваться в оттенки серого. «Это не город, который хочет рассказать тебе или мне свою историю», — заключает Портнов.
Вероятно, сегодняшняя жизнь в Днепре — это олицетворение «народной войны», в которой участвует вся страна, независимо от происхождения каждого человека. Для беженцев с востока Украины «объединяющей проблемой стало то, что все мы здесь», говорит Римма Дорошева из Донецка: «И поэтому мы вроде как понимаем друг друга».
Sign up for The Beet
Underreported stories. Fresh perspectives. From Budapest to Bishkek.
Автор: Алийде Нейлор для The Beet
Редактор: Айлиш Харт
Фотографии: The Beet