Дмитрий Рогозин уволен из «Роскосмоса». Что он сделал и что после себя оставил? Рассказывает популяризатор космонавтики Виталий Егоров
15 июля Владимир Путин уволил Дмитрия Рогозина с поста руководителя «Роскосмоса», назначив на его место Юрия Борисова, ранее занимавшего должность вице-премьера РФ. Пробыв на своем посту более четырех лет (что, по сравнению с предшественниками, немало), Рогозин оказался, безусловно, одним из самых ярких руководителей российской космической отрасли. За ее пределами он запомнится и неожиданными обещаниями отправить российских космонавтов на Луну, и скандалами при строительстве космодрома Восточный, но прежде всего — яркими, хоть и не всегда уместными, пикировками в твиттере с Илоном Маском. По просьбе «Медузы» популяризатор космонавтики Виталий Егоров поделился своим личным взглядом на итоги работы Рогозина и объяснил, почему судьба «Роскосмоса» на самом деле уже давно находится не в руках его руководителей.
Чтобы оценивать роль личности Рогозина в развитии российской космонавтики в последние годы, нужно четко разделять две совершенно разные вещи: то, что он говорил, и то, что он делал. Не следует путать и даже сравнивать одно с другим.
Дело в том, что значительная часть его разговоров — а говорил он много — это не обещания, транслируемые обществу. Это демонстрация готовности сделать что-то в интересах государства, будь то запустить атомный звездолет, полететь на Луну, вывести на орбиты тысячи спутников и обогнать в этом отношении Илона Маска. Подобные высказывания — это не обещания, а публичные предложения, направленные конкретному заказчику, государству. Он, используя информационный ресурс, таким образом пытался привлечь внимание к отрасли и пролоббировать какие-то государственные контракты в надежде, что вместе с ними в космическую отрасль придут деньги и можно будет их осваивать.
Поэтому когда Рогозин говорил, например, о том, что Россия может самостоятельно полететь на Луну, — это не было реальной космической программой, это была демонстрация готовности полететь, если на то будет выделено необходимое финансирование. И потому все те слова главы «Роскосмоса», которые можно расценить как обещания, следует мысленно дополнять подразумеваемой фразой: «Если на то будет выделено необходимое финансирование». Без нее они действительно выглядят пустой бравадой, хотя в реальности ей и не были — это были публичные (и в целом не очень удачные) попытки лоббирования интересов космической отрасли.
Если говорить о практических результатах деятельности Рогозина, то они все-таки существуют и могут быть разделены на позитивные и негативные.
Среди позитивных к самым очевидным можно отнести довольно низкую аварийность производимых и запускаемых ракет. Здесь, конечно, не все было безупречно: так, еще в декабре 2021 года запуск «Ангары-А5» оказался неудачным (сама «Ангара» сработа хорошо, но разгонный блок «Персей» сгорел в атмосфере вместе с полезной нагрузкой). Тогда и сам Дмитрий Рогозин, и «Роскосмос» сделали очень многое, чтобы никто об этом происшествии не узнал или хотя бы не обратил на него внимания. И все же, даже с учетом этого эпизода, за время, когда «Роскосмосом» руководил Дмитрий Рогозин, наблюдался беспрецедентный за всю историю и российской, и советской космонавтики период безаварийных запусков. Это действительно уникально и, безусловно, является его заслугой.
Второе. Можно уверенно говорить, что за время его руководства «Роскосмосом» количество коррупционных случаев в отрасли сократилось. Оценивать их число можно по-разному, но одним из самых очевидных показателей является количество судебных дел, ставших достоянием общественности. Число это, конечно, не сократилось до нуля, но даже с учетом случаев последних пары лет, связанных с космодромом Восточный, оно снизилось значительно. Это тоже результат деятельности Дмитрия Рогозина, который инициировал создание в «Роскосмосе» специальной аудиторской комиссии, предназначенной для оценки результатов работы предприятий корпорации и предотвращения коррупции.
Третье. Можно сказать, что при Рогозине российская космическая отрасль достигла гораздо большей вертикальной интеграции. До него очень многие российские космические предприятия хоть и находились под единым «зонтиком» «Роскосмоса», но на самом деле вели относительно автономную деятельность. С одной стороны, это помогало им быть гибче и выживать, привлекая какие-то сторонние, дополнительные заказы. Однако эта же автономность приводила к постоянному дублированию, отсутствию технологического обмена, к тому, что каждое предприятие изготавливало даже поддающиеся унификации модули для себя и под себя. В этом плане Рогозин тоже сумел несколько изменить ситуацию, добиться большей консолидации и централизации работы, а, следовательно, повысить эффективность «Роскосмоса».
Наконец, нельзя не вспомнить, что Дмитрий Рогозин повел себя очень достойно, когда арестовали Ивана Сафронова. Он не уволил его задним числом (как этого вполне можно было ожидать), а даже высказывался в его защиту и, по-видимому, интересовался его судьбой. С человеческой стороны это было очень достойно.
Теперь к негативному. Самое главное — и это стало совсем очевидно в последние полгода — сводится к тому, что Рогозин крайне активно использовал космонавтику в своих политических интересах. С одной стороны, он, будучи политиком еще до прихода в «Роскосмос», использовал свой политический вес, чтобы пытаться выбивать дополнительные госконтракты. С другой стороны, он использовал космонавтику для собственной политической игры: и просто в своих личных интересах, и в интересах России — так, как он их понимал.
Оказывая давление на британских коммерческих заказчиков, на Европейское космическое агентство, допуская резкие критические замечания в адрес международных партнеров (причем даже до 24 февраля 2022 года), он серьезно подрывал шансы российской космонавтики на получение международных заказов и на включение российских ученых в международные научные проекты. Безусловно, очень важным фактором, повлиявшим на уход международных партнеров, был 2014 год и российская внешняя политика в целом. Но своими словами и публикациями, которые, безусловно, на Западе замечали и слышали, Рогозин все-таки очень сильно подогревал негативное отношение к российскому космосу.
В результате за последние лет десять у Роскосмоса не было практически ни одного сколько-нибудь крупного международного контракта или партнерства. Последним был «Экзомарс», после которого, фактически, новые международные проекты кончились. Было подписано соглашение об исследовании Луны с Китаем, однако и там никакого продвижения в практическом плане уже не случилось.
После начала «специальной военной операции» Рогозин сознательно отказался поставлять двигатели американцам, отказался предоставлять уже оплаченные в рамках коммерческих договоров ракеты-носители в интересах британской компании OneWeb. По сути, присвоил себе шесть ракет, оплаченных иностранным заказчиком. Этот шаг он пытался представить как некий политический жест против Великобритании (чье правительство имеет примерно 20-процентную долю в компании). Но главное, чего этим удалось добиться, — это очень четко показать всему миру, насколько ненадежным партнером может быть Россия в космонавтике. Он наглядно продемонстрировал, что Россия вполне может просто взять деньги, что-то пообещать и ничего не сделать, попросту обмануть своих партнеров в любой момент. То, что отношение к российской космонавтике за последние годы в очень значительной степени изменилась в негативную сторону — это тоже личная заслуга именно Дмитрия Рогозина.
В целом можно сказать, что если бы теперь уже бывший глава «Роскосмоса» просто молчал и делал то, что делал, то он мог бы остаться в истории отечественной космонавтики как некий «собиратель земель», человек, который остановил развал отрасли и сделал все возможное, чтобы спасти ее от кризиса, в который она опускалась после 2014 года.
Однако он не молчал. И потому выходит, что, с одной стороны, он космонавтику пытался поддерживать, но, с другой стороны, он же и лишал ее всякого будущего, уничтожая всякие международные перспективы. Прекрасно при этом понимая, что текущий государственный контракт и федеральная космическая программа не способны обеспечить всех потребностей нашей космонавтики, как в поддержании ее стабильной деятельности, так и в каком-то научно-технологическом развитии.
Можно долго рассуждать о том, как могла бы развернуться история «Роскосмоса», если бы Дмитрий Рогозин был чуть более сдержан в своих высказываниях и чуть более серьезно относился к международным проектам корпорации. Сейчас совершенно ясно, что каким бы чудесным ни был Рогозин, и каким бы замечательным ни оказался его сменщик, самый главный фактор, который влияет на нашу космонавтику в настоящее время (и на самом деле влиял еще с 2014 года) — это отношение России к Украине и те действия, которые страна совершает в своей международной политике. Пока Россия пытается вести войну со всем миром, то кто бы ни руководил «Роскосмосом», мир не повернется к российской космонавтике лицом. Отношение к нашей космической отрасли как к партнеру, которому можно доверять, придется восстанавливать еще очень долго.
Виталий Егоров