Российский суд признал «Колумбайн» террористическим движением. Что это такое — непонятно, но власти уверены, что в «субкультуре скулшутинг» состоят тысячи подростков Вот к чему это может привести
2 февраля Верховный суд по требованию Генпрокуратуры признал «Колумбайн» «террористическим движением». Заседание прошло в закрытом режиме, поскольку «в деле содержались сведения, относящиеся к гостайне». Какие именно — неизвестно.
При этом в пресс-службе суда не уточнили, что именно подразумевается под движением «Колумбайн». В России термином «Колумбайн» обычно обозначают нападения учащихся на школы или другие учебные заведения. Однако Генпрокуратура уверена, что это целая организация, участники которой «отрицают общепринятые моральные принципы и нравственные ценности, пропагандируют девиантное поведение, суицид и насилие как норму жизни и способ достижения своих целей». «Деятельность широко развитой структуры „Колумбайна“ координируется с использованием возможностей сети Интернет», — считают в ведомстве.
Адвокат Владимир Васин — он защищал сразу нескольких подростков, которых пытались привлечь к ответственности за интерес к теме «Колумбайна», — в разговоре с «Медузой» подчеркнул, что как такового движения «Колумбайн» просто не существует: у него нет ни лидеров, ни представителей, ни каких-либо организационных структур. Согласен с ним и директор центра «Сова», член Совета по правам человека Александр Верховский. Он назвал ситуацию с обращением Генпрокуратуры «необычной», поскольку очевидно, что «Колумбайн» не является организацией. «С другой стороны, у нас уже „движение АУЕ“ признано экстремистской организацией», — добавил он.
Несмотря на такую позицию экспертов секретарь Совета безопасности Николай Патрушев еще осенью 2020 года заявил: «Растет количество подростков — участников молодежных субкультур, таких как „скулшутинг“, „Колумбайн“. [Их число] в социальных сетях достигло уже более 70 тысяч человек». По всей видимости, эта цифра основана на количестве подписчиков у сообществ, связанных с этой тематикой.
Как в России пытаются бороться с шутингами?
По словам заместителя председателя Следственного комитета Елены Леоненко, каждый год органы предотвращают до 20 нападений на учебные заведения. «Кто-то нашел пособие по изготовлению взрывчатки, изучал его, но не купил ни одного общедоступного компонента. А ведь намерение было. Учитываем и его, и того, кто уже подыскивал себе обрез», — заявляла Леоненко в интервью «Известиям».
Вероятно, таких «предотвращенных» шутингов будет только больше. В сентябре 2021 года — сразу после того, как 18-летний студент Тимур Бекмансуров напал на Пермский государственный университет и убил шесть человек, — стало известно, что российские власти решили выделить 1,6 миллиарда рублей на создание системы по «выявлению социально опасных учащихся».
При этом у сотрудников правоохранительных органов нет четкого понимания, что делать с подростками, задержанными по подозрению в подготовке нападения. Например, осенью 2020 года «Медуза» подробно рассказывала о 14-летней Алене Прокудиной из Красноярска, которую задержала ФСБ на основании того, что, по их сведениям, во «ВКонтакте» Алена была подписана на группу, посвященную шутингу в школе «Колумбайн». При этом, по словам Владимира Васина, который защищал Прокудину, даже эти «обвинения» ничем не подтверждались.
Сотрудники ФСБ ворвались в дом семьи школьницы в пять утра, в операции участвовали порядка десяти человек. Они обыскали дом и уговорили мать школьницы согласиться на обследование Алены в психдиспансере, а когда та решила забрать дочь оттуда, сотрудники больницы принудительно госпитализировали ее на неопределенный срок.
В первую неделю в больнице Алене запрещали гулять по территории диспансера, объясняя, что она может быть «опасна для самой себя». Родителей к девочке не пускали, а звонить разрешали только в присутствии медсестры. По 13 часов в день Алена и вовсе должна была находиться в кровати. Из больницы Прокудину отпустили только после того, как родители написали письмо с жалобой в Минздрав и рассказали о ситуации журналистам. Позже СК отказался возбуждать в ее отношении уголовное дело.
Ситуация с Аленой Прокудиной далеко не уникальна. Тем же летом 2020-го источник в правоохранительных органах сообщал ТАСС, что сотрудники ФСБ «выявили в Красноярском крае группу подростков 14–16 лет, которые, по сведениям оперативников, обсуждали в закрытых сообществах в социальных сетях тематику массовых нападений в школах и могли готовить какие-либо акции в учебных учреждениях».
«Преступные планы указанных лиц подтверждены изъятыми личными дневниками и средствами связи, в которых обнаружены инструкции по изготовлению зажигательных и взрывных устройств, схемы нападений на учебные заведения, здания правоохранительных структур и места с массовым скоплением людей», — сообщали в Центре общественных связей ФСБ.
Подростков тоже отправили в психоневрологические диспансеры на обследование. В отличие от Прокудиных, семьи этих подростков не предавали свои истории огласке — опасаясь, что это может навредить им. Сейчас известно о дальнейшей судьбе только одного из задержанных — 15-летнего подростка из Минусинска, который якобы планировал напасть на свою школу во время линейки 1 сентября. Он признал вину «и раскаялся», в марте 2021 года его отправили на принудительное лечение.
На Сахалине весной 2020 года по делу о готовящемся «Колумбайне» задержали студентов техникума Илью Груниса и Максима Пудовкина. Незадолго до задержания Грунис общался с врачами по поводу своих «тревожных негативных мыслей по отношению к другим людям». Вскоре после этого к Грунису и его приятелю пришли с обыском, изъяли самодельные взрывные устройства и обрез с патронами. Молодой человек предположил, что сотрудники ФСБ могли следить за ним, узнав о его жалобах врачам.
Позже защита указывала на многочисленные несостыковки и нарушения в деле, в том числе на то, что на оружии и взрывном устройстве следов задержанных так и не обнаружили (притом что обрез ружья нашли в доме у Груниса в ящике с бельем). В результате с Груниса и Пудовкина сняли часть обвинений, однако осудили на шесть с половиной и семь лет колонии за «приготовление к теракту».
По делу о подготовке «Колумбайна» проходит и волгоградский подросток Ярослав Иноземцев. 14-летнего (на тот момент) школьника задержали в июне 2020 года. Из доказательств его вины у силовиков есть показания друга Иноземцева о том, что тот якобы готовился к нападению, и картинка с «керченским стрелком» на рабочем столе компьютера.
После задержания Иноземцева то отправляли в СИЗО, то переводили в психоневрологический диспансер. Защита подростка заявляла, что «эти меры продиктованы желанием оторвать ребенка от матери, а также „подогнать“ заключения врачей под результаты психиатрической экспертизы». В январе 2022-го Южный окружной военный суд освободил Иноземцева из психдиспансера под запрет определенных действий.
Что изменит решение Верховного суда?
По словам Александра Верховского, признание «Колумбайна» «террористическим движением» позволит блокировать в России любые сообщества и сайты, хоть сколько-нибудь связанные с этой тематикой.
Владимир Васин в свою очередь уверен, что решение Верховного суда может привести к тому, что ответственность будет грозить всем, кто как-либо проявил интерес к теме шутингов — от лайков и репостов до реальной подготовки к нападению.
«Я считаю, что подросток от 12 до 18 лет протестует почти всегда, — говорит Васин. — Вопрос в том, что с развитием интернета стало больше различной информации о формах этого бунта, и случались такие вещи, как Керчь, как Казань и Пермь. Поскольку в нашей стране все изначально очень сильно закручено на безопасности и на нее тратятся большие бюджеты, то, чтобы оправдывать эти бюджеты, [правоохранительным органам] нужно выдавать стабильные показатели. К сожалению, как мне кажется, сейчас попытаются выявить все, что можно и нельзя, и привлечь всех, кого можно. Боюсь, что обернется тем, что будет немножко слов, немножко переписки, немножко листовок, немножко пиротехники, немножко школьников — и получится новый, модный [у силовиков] „Колумбайн“. Так сказать, новый терроризм, но школьный».
По мнению Александра Верховского, также признание «Колумбайна» приведет к тому, что участники нападений будут получать более жесткие приговоры (за участие в деятельности террористической организации предусмотрено наказание вплоть до пожизненного лишения свободы), а следствие при этом «будет избавлено от необходимости выяснять их мотивы».
«Действия нападающих должны будут квалифицироваться как теракт, то есть действия, совершенные с целью повлиять на власти или какую-то группу общества. Сейчас это не очень просто доказывать — в некоторых случаях не очень понятно, чего хотел колумбайнер — но если „Колумбайн“ в целом признан террористическим движением, то тогда в некотором роде и доказывать ничего не надо; напавший — уже террорист автоматически, по факту совершения своего преступления», — объяснил он РБК.
Верховский опасается, что решение суда фактически сведет на нет «нормальную педагогическую работу» с подростками, которые интересуются шутингами: «С такими подростками должны работать педагоги и психологи. Но если их объявить террористами, то какая педагогика?»
