Пони пришлось продать, чтобы уехать домой Как два года пандемии изменили российские цирки — и жизнь цирковых животных
Пандемия коронавируса серьезно ударила по самым разным сферам экономики. Среди самых пострадавших — цирковая индустрия, которая из-за локдаунов и других ограничений лишилась порядка 75% выручки. Из-за этого цирковым артистам пришлось переквалифицироваться в грузчиков, таксистов и курьеров, а владельцам странствующих цирков — раздать дрессированных животных, потому что их было нечем кормить. «Медуза» рассказывает, как коронавирус изменил российские цирки.
«Мы брались за все, что могли найти. Рыли колодцы, помогали что-то ремонтировать, красить заборы», — рассказывает директор цирка-шапито «Фараон» Николай Кузнецов. Николай работает в цирке уже больше 30 лет. Начинал как жонглер на катушках, а со временем открыл собственное шапито.
В марте 2020 года его цирк застрял в Вичуге, маленьком городе в Ивановской области, так не успев дать ни одного представления. Из-за пандемии коронавируса в России объявили локдаун и закрыли театры, музеи, филармонии и цирки.
Часть труппы разъехалась по домам почти сразу после объявления карантина, а Николай с женой, двумя артистами и тремя рабочими решили остаться и подождать. Но в Ивановской области работать циркам разрешили только через год.
«Знали бы мы сразу, что это надолго, не стали бы ждать, — говорит Николай. — Было тяжело: ушли все сбережения, мы влезли в долги, я почти каждый день ездил искал варианты подработки для себя и ребят».
В какой-то момент пришлось просить помощь у жителей города — «хоть и было очень стыдно». Просили не деньги — еду для животных: в цирке на тот момент содержались леопард, обезьяна, две пони и несколько собак.
«Кто мог, приносили крупы, корма, мясо и фрукты, некоторые переводили небольшие суммы», — рассказывает Кузнецов.
Ближе к зиме в городе из сотрудников «Фараона» остался только Николай с женой. «Она была на седьмом месяце беременности, продолжать жить в вагончике уже было нельзя», — рассказывает Николай.
Но животных перевозить было не на что.
«Для леопарда я нашел место в экопарке под Псковом с хорошим большим вольером. Часть собак раздал жителям, а тех, кого не взяли, передал местному приюту. Пони пришлось продать, чтобы на эти деньги уехать домой. Обезьяну забрал с собой, но позже подыскал для нее хороший зоопарк. Было очень жалко с ними расставаться, но по-другому никак», — вспоминает Николай.
Ситуация, в которую попал «Фараон» — совсем не исключение. В России есть два вида цирков: частные и государственные. Частные — по большей части передвижные цирки-шапито, их около 200, они отвечают за себя сами. Работой большинства государственных руководит государственное предприятие «Росгосцирк». Коронавирус лишил заработка и тех, и других. Но передвижные цирки встречали пандемию без финансовой подушки. В какой-то момент вместо анонсов выступлений в социальных сетях таких шапито стали появляться другие объявления — с просьбами помочь прокормить животных.
Хозяйка передвижного цирка в Туле собирала деньги на еду для животных через ютьюб-канал. На медведицу Машу денег не хватало, и ее было решено отдать в зоопарк.
Один из передвижных цирков из Воронежа не пережил локдаун; его владельцы смогли распродать всех животных, кроме двух верблюдиц — Лейлы и Манго. Тогда их решили выкупить местные волонтеры и обнаружили верблюдиц в ужасном состоянии — истощенных и в крохотных вольерах: «Хозяину они были неинтересны».
Передвижной цирк Сергея и Марии Герасимовых из Новосибирска был на гастролях в Казахстане, когда из-за коронавируса там объявили режим чрезвычайного положения и закрыли границы. Летом артисты все-таки попытались покинуть республику, но оказалось, что транспорт не приспособлен для жаркой погоды, и у животных случился тепловой удар. Труппе пришлось остановиться в селе Успенка Павлодарской области Казахстана, где пять медведей, собаки и кошки пережидали пандемию в крохотных клетках в помещении бывшего зернохранилища.
Госпомощь и доброта
Передвижной цирк династии Довгалюк локдаун застал в Волгограде. Несколько месяцев артисты и животные шапито прожили на парковке торгового центра.
«К нам пришла администрация города и сказала, что все закрывается на неделю. Мы подумали, ну, ничего страшного. Тогда же еще никто не знал, что такое ковидные ограничения и насколько это все затянется», — вспоминает Виталий Довгалюк.
Виталий родом из цирковой семьи. Вместе с женой он дрессирует крупных кошек. «У нас два тигра, лев, львица, медведь и пять королевских пуделей. Им же не объяснишь, что такое пандемия, — говорит Виталий. — Мы — родители, а они — наши маленькие дети, за которыми, как и прежде, нужно было ухаживать».
На содержание животных и технические расходы в пандемию цирку Довгалюка требовалось около полумиллиона рублей в месяц. Но из-за локдауна цирк не зарабатывал, а только тратил. Виталий утверждает, что для цирковых животных в его цирке во время пандемии не изменилось ничего — ни рацион, ни уход. В отличие от артистов.
«Мы и раньше жили скромно, но после месяца простоя решили отказаться от зарплат. Все понимали, что иначе цирк не сохранить. Почти все деньги, что были, шли на животных», — рассказывает Довгалюк.
Работники частных цирков, чтобы выжить, в период локдауна искали новые варианты заработка. Циркачи шли работать грузчиками, таксистами, курьерами, кассирами, подрабатывали на стройке.
«Пока мог, я давал своим ребятам из накопленных денег, потом продуктами старался помогать, ездил искал подработки для себя и для них», — вспоминает Николай Кузнецов.
«Я знаю людей, которые продавали машины и квартиры, чтобы было, на что жить, — добавляет глава Ассоциации передвижных цирков Роман Коробко. — Знаю народного артиста России, который пошел работать дальнобойщиком. Сам я пробовал стать профессиональным геймером, играл в NBA».
Цирк-шапито «Золотой дракон» во время пандемии застрял в Бурятии больше чем на год. «Мы должны были начать гастроли с Улан-Удэ, — вспоминает директор цирка Евгения Ким. — [Весной 2020-го] перебросили туда цирк, вложили полтора миллиона в рекламу, но отработать успели только одну неделю. Потом начался локдаун. В 2020-м мы еще успели немного поработать в конце года, но полноценную работу смогли возобновить только в апреле 2021».
Евгений — тоже представитель цирковой династии. Когда-то он выступал в цирке вместе с родителями, а сейчас у него собственный большой цирк: в штате около 40 человек — артисты и технический персонал, 17 фур с техникой и реквизитом. Еще в цирке почти 60 животных: кошки, обезьяны, леопарды, пантеры, ламы, пони и тигры.
Только на корм цирку «Золотой дракон» в месяц нужно 500-600 тысяч рублей. Но какой-то момент пандемии Евгений Ким понял, что у него осталось 10 тысяч рублей.
«А этого только на два дня леопарду хватит, — вспоминает Ким. — Депрессия была жуткая, перспективы — не радостные. Пришлось продать часть тягачей, штат почти весь разошелся, остались только те, кто за животными ухаживает. Ребятам я платил минимальную зарплату, 15 тысяч, чтобы было, на что еду покупать. Родственники, друзья и знакомые распотрошили все свои сбережения, чтобы нам помочь. Мама даже отдала нашему цирку деньги, которые были отложены на ее похороны».
Часть артистов цирка «Золотой дракон» разъехалась по домам в начале пандемии, но часть труппы осталась вместе с Кимом в Улан-Удэ — включая артистов из Киргизии. «Те вообще никак не могли вернуться домой — все было закрыто до осени, — говорит Евгений. — Искали себе подработку — кто на стройку, кто грузчиком. В какой-то момент у меня в цирке оказалось 12 таксистов».
«Пандемия буквально выбила нам почву из-под ног», — признается генеральный директор Росгосцирка Сергей Беляков. В состав Росгосцирка входит 42 цирка (37 стационарных и пять цирков-шапито). Полноценную работу большинство из них начали заново только весной 2021 года, говорит Беляков.
По его подсчетам, в 2020 году из-за отмены гастролей «Росгоцирк» недополучил почти два миллиарда рублей — около 75% своей прежней выручки (по данным финансовой отчетности, выручка «Росгосцирка» в 2019 году составила 2,6 миллиарда рублей, а в 2020 — всего 660 миллионов). Для сравнения, кассовые сборы во всех российские кинотеатры в 2020 году обвалились на 60% — c 55,5 миллиардов до 22,8 миллиардов рублей. На столько же — 60% — снизилась, например, выручка Третьяковской галереи — с 1,2 миллиарда рублей в 2019 году до 500 миллионов в 2020-м.
По итогам 2021 года «Росгосцирк», по его подсчетам, недополучит еще 1,2 миллиарда. Ежегодно организация получает от государства субсидию, но она покрывает только 20% зарплат.
В период вынужденного простоя артистов из цирков, подведомственных государственному «Росгосцирку», перевели на так называемый репетиционный период: артисты не выступали и получали только оклад — около 18 тысяч рублей плюс суточные, которых в месяц набиралось еще около пяти тысяч. Некоторые сотрудники получили адресную помощь — по 70-90 тысяч рублей удалось выплатить артистам из денег, что выделило правительство.
Кроме того, в 2020 году государство решило дополнительно поддержать артистов «Росгосцирка» — но выделило на это только около 300 миллионов рублей, еще 600 с лишним миллионов на восстановление цирки получили в 2021-м.
У частных цирков, не входящих в систему «Росгосцирка», доступа к этим деньгам не было. Помощи от государства они не ждали. Но правительство также решило помочь «негосударственным организациям и индивидуальным предпринимателям, использующим животных в сфере циркового искусства» и частично компенсировало их расходы на заботу о животных в период вынужденного простоя в 2020 году. Размер субсидии зависел от количества животных — от десятков тысяч до нескольких миллионов. Всего государство выделило частным циркам и артистам 85 миллионов рублей.
«Нам выделили пять миллионов рублей. Спасибо, разумеется, но у нас только на еду для животных в месяц уходит три миллиона. Мы еще обращались в Минкульт и Департамент культуры Москвы, но помощи оттуда не получили, — говорит пресс-секретарь цирка на Цветном бульваре Юрий Никулин, внук артиста и бывшего руководителя цирка. — В целом, на корм, зарплаты, аренду жилья артистам, коммунальные услуги, санитайзеры и все остальное за полгода без представлений ушло около 400 миллионов».
В 2021 году Цирк на Цветном бульваре отмечал 100 лет со дня рождения Юрия Никулина. К этой дате планировали подготовиться основательно — сделать ремонт, обновить оборудование. Но в итоге почти все отложенные деньги потратили во время пандемии.
Менее статусным циркам (и их сотрудникам) помогало не государство, а сами россияне. Супруги Яна и Дмитрий Ким почти весь 2020 год провели в Чите, куда в марте приехали выступать с цирком «Звездный» и сразу попали под карантин. Хозяин цирка их бросил.
«Он просто взял и уехал через пару недель после того, как нас всех закрыли [на карантин], — вспоминают Яна и Дмитрий. — Мы остались одни в чужом городе, но на помощь пришли местные жители. Владелец площадки, которую мы арендовали под цирк, сразу сказал, что все понимает и не возьмет с нас ни копейки. Ребята, которые привозили опилки для животных, тоже отказались брать деньги. Компания, вывозившая мусор, сказала, что будет забирать его бесплатно, сколько сможет, а потом в долг. Мы ни у кого не просили помощи, но люди сами шли нам навстречу».
Цирк-шапито на льду Grand Safari тоже не пережил бы локдаун, который встретил в Амурской области, без помощи местных жителей.
«Люди просто заваливали нас едой. Услышали, что в городе стоит цирк и решили помочь — вспоминает директор цирка Оксана Задорожная. — Нам везли все — крупы, овощи, мясо, яйца. Половина нашей 14-метровой фуры была полностью забита едой. Одна наша артистка грядку сделала, посадила там редиску, лук, так что мы еще и свою еду выращивали. Была еще пара ребят, которые регулярно раз в две недели приезжали и забивали наш холодильник курицей. Я никогда в жизни не видела столько добрых людей».
Цирк «Золотой дракон», застрявший в Улан-Удэ, тоже сильно выручили горожане. Как вспоминает директор цирка Евгений Ким, в августе-сентябре — в период сбора урожая — местные жители везли в цирк мешки с капустой, картошкой, морковью. «Еще нам дали площадку с очень маленькой арендной платой — вместо привычных 200-300 тысяч мы отдавали за аренду всего около 30, — рассказывает Ким. — Правительство Бурятии тоже пошло нам навстречу и списало нам коммунальные платежи на 700 тысяч рублей».
На фоне пандемии Росгосцирк тоже предложил помощь сотрудникам частных цирков, объявив, что готов принять на работу артистов шапито — с условием, что их цирковой номер должен быть высокого качества.
Без выступлений
При этом сами артисты одним из самых неприятных последствий пандемии называют отсутствие публики.
«Когда ты репетируешь в пустом зале, то можешь только предположить, что зрителю понравиться, а что, наоборот, не зайдет, — говорит Виталий Довгалюк. — Когда мы выступаем, мы анализируем реакцию публики, и таким образом „чистим“ номера, развиваемся, растем. Да и скучно без представлений. Ритм жизни падает».
«Все мои артисты переживали, депрессия в разное время была, кажется, у каждого. Но мы всегда старались быть вместе, — рассказывает Оксана Задорожная из цирка Grand Safari. — Мы специально не разъехались по домам после объявления карантина, чтобы быть рядом и поддерживать друг друга».
Представлений и гастролей не было, но чтобы не потерять форму, репетировать артисты не прекращали. «Наш манеж для репетиций был закрыт, поэтому артисты репетировали, где позволял локдаун — дома, на даче, в гараже», — рассказывает Юрий Никулин.
Цирк на льду Grand Safari во время локдауна не ставил шатер — на время пандемии им бесплатно предоставили небольшую площадку возле пилорамы, там было не развернуться. «Одна наша эквилибристка натягивала себе проволоку между прицепами и ходила по ней, — вспоминает Оксана. — Мальчишки соорудили себе из нашего оборудования небольшой „спортзал“ и устраивали регулярные тренировки».
Животные тоже не прекращали тренировок. «У них уже привычка, они не могут целыми днями стоять, — говорит директор цирка-шапито „Фараон“ Николай Кузнецов. — Нашим пони нужно было регулярно бегать, собакам я выставлял реквизит — они сами какие-то трюки повторяли, с ними даже заниматься не надо было».
За то время, что не было представлений, животные отвыкли от полного зала и во время первых выступлений после долгого перерыва немного «тупили», рассказывает Виталий Довгалюк: медленнее выполняли команды, долго разглядывали людей в зале.
«Отсутствие выступлений особенно на наших кошках сказалось. Они отвыкли от полного зала, шума, яркого света и могли отказываться выходить на сцену и выполнять команды, — поясняет Евгений Ким. — Но мы шли на небольшую хитрость: устраивали открытые, шумные репетиции. То есть в зале сидели наши ребята, еще кто-то из местных мог прийти, и под их аплодисменты и крики репетировали».
В отсутствие выступлений животные набирали вес. «Наших обезьян в этом году пришлось сажать на диету, потому что костюмчики на них не сходились», — рассказывает Ким. Оксана Задорожная тоже вспоминает, что ее собаки во время локдауна стали полнеть: «Я со всеми ними гуляла, разумеется, но все равно привычного движения не хватало».
«Клетка два на три метра»
Все опрошенные «Медузой» циркачи подчеркивают, что делали все, чтобы условия для цирковых животных из-за пандемии не ухудшались. Однако российские цирки и без этого много лет критикуют за жестокое обращение с ними.
До 2022 года частным циркам даже не нужна была лицензия на работу с животными. Теперь такая процедура появилась, Требования для получения лицензии касаются условий содержания, кормления, ветеринарного обслуживания, транспортировки.
При этом передвижные цирки-шапито, где условия для животных наиболее тяжелые, новый приказ формально не запрещает. «Требования устанавливают определенные размеры клеток для цирковых животных, и они даже меньше, чем в зоопарках. Для льва или тигра это, например, клетка размером где-то два на три метра, и в такой клетке он просидит немалую часть жизни», — объясняет председатель «Альянса защиты животных» Юрий Корецких.
Но даже до этих скромных размеров нынешние клетки для животных у многих цирков не дотягивают, говорит глава Ассоциации передвижных цирков Роман Коробко. Таким циркам придется увеличить размер вольеров: «А на это, разумеется, нужны деньги, которые из-за пандемии мало у кого остались».
Поэтому надежды на то, что ситуация заметно улучшится пока немного. «Цирки для животных — суровая среда, условия там в принципе не могут быть хорошими», — подчеркивает Юрий Корецких.
«Для животных из тропических широт наш климат не привычен, в цирке у них нет достаточного моциона, они вообще не видят солнца почти. У всех диких больших кошек, которых выращивают в неволе, будет развиваться рахит», — добавляет президент Центра защиты прав животных «Вита» Ирина Новожилова.
В 2012 году активистка «Виты» устроилась на работу в Санкт-Петербургский государственный цирк на Фонтанке и год снимала его работу скрытой камерой. «Вите» удалось снять, как дрессировщики избивают животных — бьют руками, хлыстом, ударяют головой о бортик манежа. Свободное от репетиций время — то есть практически целый день — животные проводили в тесных клетках.
«Лицензия, пожалуй, даст определенный результат — какая-то часть цирков с животными отвалится. Но это поэтапный процесс, — отмечает Корецких. — Мировая тенденция показывает, что цирки с животными запрещают. Около 50 стран уже ограничили или полностью запретили использование животных в цирках. Думаю, через пару лет в России их тоже запретят».
Ирина Новожилова из «Виты» в свою очередь считает введение лицензии бессмысленный мерой: «Зачем лицензировать то, что уже отмирает? Цирки с животными — это пережиток прошлого. Мы столько изменений как общество пережили, что уже давно должны были попрощаться с этой индустрией. Но она как-то задержалась и, более того, государство продолжает ее финансово поддерживать».
При этом в России нет и специализированных организаций для помощи животным из цирков, попавших в трудную ситуацию, добавляет Юрий Корецких. Однако есть несколько центров реабилитации диких животных, они в меру сил помогают и цирковым. Например, петербургский центр диких животных «Велес» в начале этого года приютил медведицу Лапушку, енота Сему и козла по имени Туман. Во время пандемии цирк, в котором выступали животные, закрылся, дрессировщица ухаживала за животными самостоятельно, но в конце прошлого года умерла — а родственники заботиться о них отказались. В «Велес» Лапушка попала в плохом состоянии — из-за того, что у дрессировщицы она жила в тесном вольере, куда не попадал дневной свет, у медведицы начался сильный стресс.
Калужский центр реабилитации диких животных «Феникс» тоже берет под свою опеку травмированных цирковых животных. А в Новосибирке недавно заработал хоспис для крупных кошек «Дом тигра» — его открыли супруги Яна и Дмитрий Ким. Оба недавно оставили работу в цирке и решили посвятить все свое время заботе о диких животных. В хосписе сейчас живет, например, бывший цирковой леопард Герд, полностью лишенный верхних клыков — они сгнили.
Циркачи, с которыми говорила «Медуза», к возможному запрету на использование животных в представлениях относятся отрицательно.
«Например, у меня есть рысь. Я взяла ее со зверофермы, когда ей был всего месяц, — рассказывает Задорожная. — Охотиться она не умеет, я ее регулярно сама кормлю, спит она в теплом помещении с плюшевым зайцем. Если я сейчас выпущу ее в лес, она просто не выживет… И своих животных я „кнутом“ выполнять команды не принуждала, к каждому находила свой подход — с кем-то через игру, с кем-то через уговор».
«Категорический запрет — это глупость. Все равно что, например, запретить ездить на машинах, потому что это опасно, — говорит Евгений Ким. — Я всеми руками за то, чтобы осуществлять контроль за нормами содержания животных. Кстати, прописанные в законе размеры вольеров и клеток могли бы и увеличить. У меня они всегда были гораздо больше, чем в требованиях».
Евгений отмечает, что цирки с животными не теряют свою популярность. «Люди к нам ходят и всегда ждут новых представлений, постоянно спрашивают, какие животные будут в программе», — говорит он.
«Понятия „укротитель“ давно уже не существует. Свою дрессуру мы строим на контакте с животным, — настаивает Ким. — Со своими хищниками я могу играть так же, как кто-то со своим хомячком, потому что они мне доверяют. Дрессура — это воспитание, в ней может присутствовать „наказание“, но не физическое и не жестокое. Когда ребенок плохо себя ведет, его отчитывают или ставят в угол. Это ведь тоже в каком-то смысле дрессура».
Новая жизнь
Пандемию не смогли пережить как минимум 20% цирков. Закрылся и цирк Романа Коробко. «В марте 2020, помню, я уже ехал подписывать документы для открытия сезона, но услышал по радио про ухудшение ситуации с этим коронавирусом, развернулся на середине дороги и поехал домой», — рассказывает он. В цирке Романа Коробко нет постоянной труппы и животных, перед каждым сезоном он набирал программу, заключал с артистами контракты и отправлялся на гастроли.
«В мае 2021 я понадеялся все-таки поработать, снова набрал артистов, заплатил за площадку, рекламу заказал, но потом заболеваемость снова начала расти и все пришлось отменить. Боялся, что снова закроют, да и заразу не хотелось распространять, — говорит Роман. — К счастью, люди, у которых я арендовал площадку и покупал рекламу, оказались порядочные — вернули деньги».
Остальные цирки к прежней жизни до сих пор не вернулись: собирать полные залы теперь нельзя.
«Сейчас мы работаем в формате COVID-free (зрители должны быть привиты или переболеть, либо иметь отрицательный ПЦР-тест) и с 50%-ой рассадкой, — говорит Юрий Никулин. — А чтобы работать хотя бы „в ноль“, нам надо заполнять порядка 60% зала».
«Пандемия буквально отбросила нас на пару лет назад. Мы же как, зарабатываем деньги и сразу вкладываем их в цирк — что-то докупаем, что-то улучшаем, — говорит Евгений Ким из „Золотого дракона“. — А весь последний год мы отбиваем долги».
Евгения Созанкова