Сын режиссера «Охотников за привидениями» снял новую часть — «Охотники за привидениями: Наследники» Перезапуск сказки о призраках наконец удался!

В прокат вышел фильм «Охотники за привидениями: Наследники» — продолжение культовых «Охотников за привидениями» Айвена Райтмана (1984), снятое его сыном Джейсоном Райтманом. Предыдущая попытка оживить франшизу была безуспешной (фильм Пола Фига 2016 года с женщинами в главных ролях провалился), поэтому зрители могут предположить, что от «Наследников» тоже не стоит ждать ничего особенного. Однако все ровно наоборот — новая часть остроумна, современна, но в то же время дает повод для ностальгии. Кинокритик «Медузы» Антон Долин рассказывает о ней, а также о зефирных человечках и протонных ранцах.

«Охотникам за привидениями» в России не очень повезло. Всемирно известную франшизу у нас знают недостаточно — скорее всего, мы просто не совпали с остальным миром во времени. «Охотники…» изменили массовую культуру в середине 1980-х, но привычка смотреть фильмы на видеокассетах и в видеосалонах появилась в СССР уже ближе к перестройке. К тому моменту вместо «Охотников…» культовыми стали уже другие голливудские мистические комедии о жизни после смерти — «Битлджус» Тима Бертона (1988), «Привидение» Джерри Цукера (1990) и, конечно, «Каспер» Брэда Силберлинга (1995), каждая из которых буквально выросла из «Охотников за привидениями». Более того, и создателей «Охотников…» у нас почитают за другие работы: зрители выучили наизусть «День сурка» Гарольда Рамиса (1993) с Биллом Мюрреем и три фильма Айвена Райтмана с Арнольдом Шварценеггером — «Близнецы» (1988), «Детсадовский полицейский» (1990) и «Джуниор» (1994). При этом слова «протонные ранцы» или «зефирный человечек» знают далеко не все. Обидно, но факт. 

Еще обиднее, что дополнительно разочарованные неудачным перезапуском «Охотников…» Пола Фига в 2016 году (тогда героев франшизы сделали из мужчин женщинами, на чем креатив и иссяк) зрители вряд ли всерьез ждут новую картину. А зря. Новые «Охотники за привидениями» — кино поразительно нежное, деликатное, остроумное, в идеальной пропорции смешивающее ностальгию с современностью. 

В оригинале его подзаголовок — несколько леденящий «Afterlife» (то есть «Послесмертие»), но и в русской вариации «Наследники» тоже есть свой смысл. Не только главные герои — потомки одного из легендарных охотников. Но и режиссер Джейсон Райтман — сын и наследник постановщика оригинальной дилогии Айвена Райтмана, выступившего здесь продюсером. Родство с прекрасным автором отнюдь не единственное достижение Райтмана-младшего, начинавшего карьеру ребенком в качестве актера папиных фильмов: на его собственном счету эталонные инди-комедии «Здесь курят», «Джуно» и «Мне бы в небо». Так что его включение в «семейный бизнес» — шаг не только расчетливый или сентиментальный. Это одновременно концептуальный жест и официальное вступление в наследство. 

Поначалу может показаться, что Джейсон Райтман сам не знает, как быть с грандиозным и вместе с тем неподъемным, технически и морально устаревшим хозяйством: уж слишком долго раскачивается и подбирается к завязке его фильм. Точно в таком же положении оказываются герои: мать-одиночка Келли (прекрасная и до обидного редко снимающаяся актриса Кэрри Кун) и ее двое детей-подростков, Тревор (знакомый по «Очень странным делам» и «Оно» Финн Вулфхард) и Фиби (Маккенна Грейс из «Тони против всех»). Оказавшись на мели, они вынуждены переехать из Чикаго в самую глушь Оклахомы, чтобы вступить во владение фермой с дурной репутацией. Ее им завещал умерший чудак-дедушка, порвавший все связи с семьей и заслуживший звание «грязного фермера».

Вскоре в гараже обнаруживается старый кадиллак, оборудованный для охоты за призраками, в подвале — хитроумно обустроенная лаборатория, а чокнутый дед оказывается Игоном Спенглером собственной персоной. Это, конечно, не просто предсказуемый сюжетный поворот, а откровенный ответ на вопрос, из каких намерений и эмоций родился сиквел. Ведь роль Спенглера играл соавтор сценария «Охотников…» Гарольд Рамис, чья смерть в 2014 году оставила его коллег и близких безутешными. Таким образом, перед нами дань почтения и признание в любви к старшему поколению, без которого мы никогда не стали бы самими собой. 

На этом топливе кадиллак-развалюха набирает скорость, разгоняясь во второй половине фильма так, что пробирает даже зрителей, не знакомых с подоплекой и не способных визжать от восторга при появлении, скажем, тех же зефирных человечков (здесь их множество) или в полушутку ужасаться при одном имени шумерского бога Гозера, сопровождаемого, как и положено, кровожадными Ключником и Привратником.

Да, это прямолинейное, а временами декларативно глупое и старомодное кино: подростки, уверовав в наследие дедушки, осваивают его — несложную для современных мозгов — аппаратуру и задают жару разнообразной нечистой силе, собравшейся устроить конец света. Но в основе продолжения не столько даже фанатская любовь к стародавним фильмам, магия которых за минувшие десятилетия подвыветрилась, а диалог поколений — неправдоподобный и от этого вдвойне чудесный. 

Забавно при этом наблюдать, как общий язык находят деды и внуки, старый и малый — условно говоря, поколение тех самых «Охотников» из 1980-х, которые ближе к финалу непременно появятся на экране, с поколением «Очень странных дел», обожаемых нынешними тинейджерами и отчетливо отсылающих к фильмам Райтмана-старшего. А средние (к числу которых принадлежат и режиссер новой картины, и героиня Кэрри Кун, и сыгравший ее неуклюжего ухажера-учителя Пол Радд) на этом фоне теряются со своим постмодернистским рационализмом и привычкой подвергать все и вся скептическому анализу. От этих свойств, впрочем, ничего не останется к финалу, когда вы будете топать или хлопать в ритм всем известной песни и ждать дополнительных сцен после титров. Поверьте, ожидание того стоит. 

Эта картина — капитуляция перед потребностью в старом добром волшебстве, в безоговорочно принимаемой на веру сказке, в том кинематографе, который не жалел антидепрессантов для фрустрированного зрителя, всерьез ожидавшего на исходе холодной войны скорого апокалипсиса. Похоже, те времена вернулись в новом обличье — как и старый недобрый Гозер. По счастью, у семейства Рамис на такие случаи всегда есть в запасе протонный ранец.