Ровно шесть лет назад террористы в Париже напали на «Стад-де-Франс», рестораны и зал «Батаклан». Эти теракты изменили Францию Рассказываем, как в эти дни судят (и защищают) террористов
13 ноября во Франции вспоминают жертв террористической атаки 2015 года, когда группа исламистов устроила нападение на футбольный стадион «Стад-де-Франс», обстреляла посетителей парижских ресторанов и взяла в заложники зрителей концертного зала «Батаклан». От действий террористов в ту ночь погибли 130 человек. По некоторым подсчетам, еще 413 получили ранения. Ответственность взяла на себя организация «Исламское государство». Суд над 20 обвиняемыми в теракте начался в сентябре 2021 года — и продлится до конца мая 2022-го. В деле более двух тысяч пострадавших, показания в суде дает бывший президент Франции Франсуа Олланд, для процесса пришлось перестроить зал суда, а из-за оплаты работы адвокатов, которые защищают жертв и самих террористов, уже возникли громкие дискуссии. По просьбе «Медузы» журналист Radio France Internationale (RFI) Сергей Дмитриев рассказывает, как теракты изменили Францию — и чего ждать от этого суда.
Девять месяцев заседаний
Самое интересное в этой главе. Это самый длительный суд в истории Франции.
8 сентября в Париже начался суд над обвиняемыми в причастности к терактам 13 ноября 2015 года. Процесс продлится девять месяцев и станет самым долгим во французской судебной истории, сообщил перед его началом министр юстиции Эрик Дюпон-Моретти. Материалы дела насчитывают более 500 томов: если все их положить друг на друга, получится башня высотой в 53 метра.
Два рабочих дня ушло только на то, чтобы огласить список потерпевших, которых в деле уже больше двух тысяч человек. В этом деле они имеют статус гражданских истцов — это родственники погибших и пострадавшие в ночь терактов. Потерпевшие первыми давали показания. Каждому, изъявившему желание выступить в суде, отводилось полчаса. Около 400 человек нашли в себе силы на большую аудиторию рассказать о произошедшем с ними шесть лет назад. Ежедневно кроме выходных в течение следующих пяти недель суд заслушивал по 14 человек. Это были не только посетители ресторанов и зрители «Батаклана», но и медики, полицейские, спасатели, работавшие в ту ночь на месте терактов.
Заслушав их показания, суд перешел к краткому допросу подсудимых — относительно их личности и условий содержания. Вопросы не касались фактов, по которым им предъявлены обвинения. В середине ноября слово предоставят следователям, которые несколько лет вели это дело. Расследование проводили совместно французские и бельгийские следственные органы, потому что после атаки в Париже один из террористов укрылся в пригороде Брюсселя. Там же будущие террористы, по данным следствия, как минимум с начала сентября 2015 года, занимались подготовкой теракта.
На весну 2022 года назначены прения сторон. Первыми на них выступят около 300 адвокатов со стороны потерпевших, им отведено две недели. После этого национальная антитеррористическая прокуратура обнародует сроки наказания, которое она потребует для подсудимых. А с 6 по 23 мая, согласно расписанию суда, слово получат адвокаты подсудимых, всего около 30 человек (точнее назвать их количество сложно — время от времени адвокаты выходят из дела, а их место занимают другие).
По итогам слушаний суд должен решить два вопроса. Во-первых, необходимо установить роль заказчиков и организаторов теракта, которыми считаются погибшие в Сирии члены группировки «Исламское государство»: их судят заочно. А во-вторых, определить степень виновности каждого из предполагаемых соучастников исполнителей теракта. Это 14 человек, которых арестовали в Бельгии и Франции, и именно они сейчас оказались на скамье подсудимых. Приговор суда назначен на 24-25 мая.
Процесс
Самое интересное в этой главе. В суде участвует так много людей, что их не может вместить даже специально подготовленное для этого помещение.
Как и во всех делах о терроризме во Франции, приговор будет выносить специальный суд присяжных, состоящий из пяти профессиональных судей. Председатель суда — Жан-Луи Перьес, он ведет допросы и он же возглавляет присяжных. Коллеги характеризуют его как «человека с сильным характером», но не лишенного «человечности». Перьес специализируется на организованной преступности и уже занимался делами о терроризме, в частности нападением на редакции BFM TV и Libération в 2013 году. В течение полутора лет — с окончания следствия до начала процесса — Перьес изучил 542 тома уголовного дела. Для 65-летнего судьи это последний процесс — после приговора он уйдет на пенсию.
Весь судебный процесс записывается на видео. Для французского правосудия это скорее исключение. С 1985 года только на 14 судебных процессах велась видеозапись. Чаще это связано с громкими судебными делами, фиксация которых важна для истории. Записи заседаний попадут в архив Минюста и будут доступны «в исторических и научных целях», как только процесс будет окончен и приговор вступит в законную силу. Однако любое использование этих архивных записей в ближайшие 50 лет будет возможно только с разрешения суда.
Кроме того, ведется аудиотрансляция процесса по закрытому веб-радиоканалу. Доступ к онлайн-трансляции могут получить только потерпевшие, отправив запрос в суд. К этой исключительной мере было решено прибегнуть из-за слишком большого числа участников процесса. Их не может вместить даже зал судебных заседаний старого парижского Дворца правосудия, специально перестроенный для этого процесса и рассчитанный на 550 человек.
Подсудимые
Самое интересное в этой главе. Из непосредственных участников атаки на скамье подсудимых только один человек.
Главный обвиняемый
Непосредственно в атаке 13 ноября участвовали девять человек. Трое совершили самоподрыв возле футбольного стадиона «Стад-де-Франс» (там проходил товарищеский матч сборных Франции и Германии), трое обстреляли посетителей парижских ресторанов и еще трое взяли в заложники зрителей концертного зала «Батаклан». Никто из девятерых не оказался в суде. Семеро были застрелены во время штурма или совершили самоподрыв в ночь терактов, двое погибли во время спецоперации полиции пять дней спустя в парижском пригороде Сен-Дени.
Обвиняемыми по делу о терактах 13 ноября на этом суде числятся 20 человек. Из них на скамье подсудимых парижского Дворца правосудия оказались 14 человек. Подсудимым от 27 до 40 лет, 11 из них находятся под арестом, еще троих оставили до суда на свободе под судебным надзором. 12 из 14 подсудимых грозит пожизненный срок.
Ключевой обвиняемый — 31-летний уроженец Бельгии и гражданин Франции Салах Абдеслам. Абдеслам — единственный оставшийся в живых участник нападения 13 ноября. Или точнее, человек, который должен был участвовать в нападении. Его брат Браим Абдеслам подорвал себя в тот вечер в парижском ресторане «Контуар Вольтер». В результате этого взрыва погиб только сам террорист. В свою очередь, Салах, по данным следствия, отвез террористов-смертников к стадиону «Стад-де-Франс», после чего должен был отправиться в 18-й округ Парижа и тоже совершить самоподрыв. Однако по неизвестным пока причинам он снял с себя пояс смертника и сбежал в Бельгию.
Спецслужбам Франции и Бельгии удалось его задержать только спустя четыре месяца, в марте 2016 года. Абдесламу предъявили обвинение в «участии в террористической группировке и убийстве в составе организованной преступной группы с террористическими целями». В 2018 году в Бельгии его уже приговорили к 20 годам тюремного заключения за стрельбу по бельгийским полицейским в момент операции по его задержанию.
Абдеслам не участвовал в расследовании, отказавшись давать показания. Однако 3 ноября неожиданно стал отвечать на вопросы судьи. Первый допрос подсудимых не касался самого преступления. Председатель суда Жан-Луи Перьес расспрашивал Салаха о его детстве, образовании, профессиональной деятельности и первой судимости, а также об отношениях с другими подсудимыми и условиях содержания в тюрьме.
По словам Абдеслама, в детстве, которое он провел в пригороде Брюсселя, он был «послушным ребенком» и «прилежным учеником», выучился на электромеханика и полтора года занимался ремонтом трамваев в транспортной компании бельгийской столицы — до тех пор, пока не сел на полтора месяца в тюрьму за кражу со взломом. Салах объясняет этот инцидент тем, что много выпил с друзьями. После тюрьмы он уже не смог найти стабильную работу, купил фургон, чтобы заниматься перевозками, но постоянно получал штрафы за нарушение ПДД и в итоге лишился прав из-за вождения в состоянии наркотического опьянения.
Салах Абдеслам находится под арестом с апреля 2016 года. После экстрадиции из Бельгии во Францию его поместили в одиночную камеру особо охраняемой тюрьмы Флери-Мерожи в пригороде Парижа, с круглосуточным видеонаблюдением. В тюрьме Салаху выделен индивидуальный двор для прогулок, тренажеры для занятий спортом. В его камере площадью девять квадратных метров есть телевизор, кухонная плитка и душевая кабина. В личном деле Абдеслама, заметил судья в ходе допроса обвиняемого, присутствуют записи о неподобающем отношении к надзирателям, которых он называл «отбросами общества», «собаками» и «эсэсовцами». В суде Салах заявил, что не припоминает, чтобы говорил такое.
Пособники
Остальные 13 человек на скамье подсудимых обвиняются в пособничестве террористам: кто-то помогал достать оружие, другие предоставили транспорт, третьи — жилье.
Так, друг детства Салаха, 36-летний гражданин Бельгии Мохамед Абрини, обвиняется в финансовой помощи и поставке оружия террористам. После парижских терактов он укрывал у себя Салаха Абдеслама. Сам Абрини отрицает свою активную роль в организации терактов. В Бельгии его уже осудили за участие в подготовке терактов в марте 2016 года в Брюсселе.
Еще один бельгиец — Мохамед Баккали — по версии следствия, предоставлял машины и квартиры террористам. В Бельгии его также уже осудили на 25 лет тюрьмы. Баккали признали виновным в пособничестве террористам: 21 августа 2015 года он подвозил на вокзал людей, которые устроили стрельбу в скоростном поезде «Талис» из Амстердама в Париж. Сам Баккали свою вину не признал. Сейчас его дело находится в апелляционной инстанции.
Сорокалетний бельгиец марокканского происхождения Абделлах Шуаа обвиняется в том, что был водителем Мохамеда Абрини. В июне 2015 года он отвозил Абрини в аэропорт Брюсселя, откуда тот, предположительно, отправился в Сирию. Спустя месяц Шуаа уже встречал Абрини в аэропорту Парижа. До суда Абделлаха оставили на свободе, под судебным надзором.
Еще один близкий друг братьев Абдесламов (как и Абрини) — 32-летний Мохамед Амри — признался, что в ночь терактов ездил забирать Салаха из Франции в Бельгию, зная о его причастности к атаке. В поездке во Францию его сопровождал 28-летний гражданин Бельгии Амза Атту. Сам Атту объяснил, что поехал с другом просто за компанию, в дороге «курил косяк» и слушал музыку, ничего не зная про теракты, произошедшие в ту ночь. До приговора его отпустили на свободу под судебный надзор.
36-летний Али Эль Хадад Асуфи обвиняется в поставке оружия террористам. 38-летний Фарид Харкаш — в том, что изготовил для них поддельные документы.
Яссин Атар (ему 34) перед терактами хранил ключи от конспиративной квартиры в Бельгии, где после укрывался Салах Абдеслам. В этой же квартире изготавливались пояса смертников. Наконец, брат Яссина, Уссама Атар, по версии следствия, руководил атакой 13 ноября из Сирии.
Адвокаты
Самое интересное в этой главе. Адвокатам обвиняемых передадут часть гонораров защитников потерпевших.
Каждый обвиняемый имеет право на защиту, однако по делам о терроризме найти адвокатов для подсудимых всегда не просто, о чем рассказывают и сами адвокаты, вошедшие в процесс. В деле о терактах 13 ноября около 30 адвокатов будут выступать на стороне 20 обвиняемых. Адвокаты подсудимых не стали объединяться в группу, они будут защищать каждый своего подзащитного по отдельности. Цель такого подхода — разбить стратегию обвинения, которое рассматривает подсудимых как единую террористическую сеть. Суду придется установить роль каждого подсудимого в конкретном преступлении.
31-летнего Салаха Абдеслама защищает его ровесница, молодая адвокат Оливия Ронен. Несмотря на то, что ее адвокатский стаж всего пять лет, она уже успела поучаствовать в других делах о терроризме, в частности, защищала бывшего французского военного, уехавшего на джихад в Сирию, а также одного из обвиняемых в соучастии в теракте 2016 года в Ницце.
Ронен вступила в дело после того, как от защиты Абдеслама отказался ее старший коллега по бюро, известный адвокат из Лилля Фрэнк Бертон. Тот, с одной стороны, устал от постоянных публичных оскорблений и угроз в связи с защитой террориста, а с другой, был разочарован поведением самого Абдеслама, который не хотел обсуждать стратегию защиты и отвечать на вопросы следствия.
«Чем сильнее затягивается петля, тем важнее наша роль», — лаконично отвечает о мотивах своего участия в деле Ронен. «Те, кого квалифицируют как террористов, — это простые люди, такие как мы, которые в какой-то момент пошли по неверному пути», — цитирует ее слова радиостанция France Inter.
Еще одним защитником обвиняемых выступает Ксавье Ногера, у него уже есть репутация «адвоката джихадистов»: ранее он защищал Джавада Бендауда, у которого на съемной квартире в парижском пригороде Сен-Дени останавливались террористы, совершившие нападение 13 ноября. В 2018 году суд оправдал Бендауда, признав, что он не знал, кому сдавал квартиру.
«Участвуя в подобных процессах, я всегда считал себя борцом с терроризмом. В том смысле что, для того чтобы более эффективно бороться против терроризма, нужно чтобы наши [республиканские устои] были непоколебимы. А для этого нужно, чтобы у каждого была своя функция. И моя функция — защищать. Если не будет защитников, то не будет судов», — отвечал Ногера в интервью радиостанции Europe 1 на вопрос о своих мотивах участия в этом деле.
«Вы можете иметь большой опыт в процессах о терроризме, но вы не можете подготовиться к эмоциональной части, — признает Ногера. — Особенно, когда есть 1800 жертв. Мы в первую очередь люди, а не адвокаты. Учитывая абсолютный ужас этих убийств для семей [погибших], я могу понять, что эмоции берут верх и у нас немного поспешные реакции в отношении адвокатов и их работы. Но это уникальный шанс, чтобы понять нашу демократию, нашу систему и нашу Республику».
В процессе участвуют и бельгийские адвокаты, так как многие подсудимые родом из Бельгии. «Это испытание на всю жизнь для тех, кто любит эту профессию. Потребуются смирение и ответственность, чтобы отстаивать интересы своего подзащитного, не задев при этом чувств ни одного истца», — говорит о сложностях дела Станислав Эскенази, бельгийский защитник другого подсудимого, Мохамеда Абрини. По словам Аскенази, из-за волны оскорблений и угроз он вынужден был удалить все свои аккаунты в социальных сетях.
«Все обвиняемые должны пользоваться презумпцией невиновности. Наша роль будет очень сложной, но мы должны помнить, что для всех лучше, чтобы невиновные люди не были осуждены», — напоминает Рафаэль Кемпф, адвокат еще одного обвиняемого, Яссина Атара. «Я восприняла это как назначение на государственную службу, как врач, выполняющий свой долг. У нас мало возможностей для маневра, но главное, что мы защищаем не поступок, а человека», — объясняет свою стратегию еще одна защитница подсудимых по делу 13 ноября Леа Дордилли из парижской коллегии адвокатов.
Еще один важный вопрос в судах по таким делам — это размер гонораров, который получат защитники. В делах о терроризме во Франции услуги адвокатов потерпевших и подсудимых полностью оплачиваются за счет государства и по фиксированному тарифу — 272 евро за каждый час, проведенный адвокатом в суде, и за каждого подсудимого, которого он в этом суде представляет. Если одного подсудимого защищают сразу несколько адвокатов, то эти 272 евро делятся между ними.
Из-за этого в деле 13 ноября встал вопрос о неравенстве гонораров между адвокатами подсудимых и адвокатами пострадавших: у многих подсудимых сразу несколько адвокатов, и они получают меньше, а на несколько истцов, наоборот, часто приходится по одному адвокату. Для устранения этого неравенства парижская коллегия адвокатов постановила передать определенный процент от гонораров, которые причитаются адвокатам потерпевших, тем, кто защищает обвиняемых: от 5% до 10% в зависимости от числа доверителей у конкретного адвоката.
Адвокатов со стороны потерпевших в деле — более 300. Больше всего доверителей — около ста человек — у адвоката Жана Рейнара, который ранее не занимался подобными делами и работал корпоративным юристом. Однако события 13 ноября стали для него еще и личной трагедией — в концертном зале «Батаклан» погиб его племянник.
Пострадавшие
Самое интересное в этой главе. Число пострадавших все время растет.
Сколько людей погибло
28 октября седовласый мужчина лет 60 на вид уже во второй раз давал показания в парижском Дворце правосудия. Филипп Дюперон — отец погибшего в «Батаклане» 30-летнего Тома, а также глава ассоциации жертв терактов 13 ноября 13onze15 Fraternité et vérité — объединения, которое оказывает правовую и психологическую помощь пострадавшим в нападении. Именно во втором своем статусе он призван высказаться от имени всех пострадавших, которые не нашли в себе сил прийти в суд. «Некоторых этот теракт полностью поглотил, он разрушил их жизни. Я вижу людей, которые больше не могут работать как раньше, которым требуется забота. Они уже никогда не будут прежними», — рассказал Дюперон в интервью газете La Croix.
В деле 13 ноября числится более 2200 потерпевших — это раненые во время атаки, а также родственники погибших. Но точное количество пострадавших трудно установить даже шесть лет спустя. Изначально погибшими в терактах 13 ноября считались 130 человек. Два года спустя один из бывших заложников «Батаклана» покончил жизнь самоубийством в психиатрической больнице, так и не сумев оправиться от психологических травм. Его официально признали 131-й жертвой терактов.
Сколько пострадало — морально и физически
С пострадавшими еще сложнее. Даже судья Жан-Луи Перьес, открывая заседания, не стал давать конкретные цифры пострадавших, а упомянул о «сотнях раненых и глубоко шокированных» людей. Разные источники называют числа в разбросе от 350 до 413 человек. Цифра 350 упоминается, когда речь идет о тяжелораненых, а 413 — это общее число пациентов, поступивших в больницы после терактов 13 ноября. При этом на момент начала судебных слушаний статус пострадавших имели 1874 человека — не только те, кто получил физические раны, но и те, кто остался травмирован морально. С учетом родственников погибших общее число пострадавших в этом деле достигло 2601 человека.
Однако некоторые пострадавшие еще надеются добиться признания своего статуса в ходе суда. Во Франции жертвы терроризма могут заявить о себе в течение десяти лет после самого теракта. За 2020 год государственный Гарантийный фонд для жертв терроризма и других преступлений (FGTI) получил 43 новых заявки, связанных с событиями 13 ноября. Большинство из них — это люди с психическими травмами, которым иногда требуются «годы, чтобы понять, что их травма мешает им в жизни», — пишет France Info. Уже после начала судебных слушаний 466 человек подали иски о признании их потерпевшими во время атаки 13 ноября. О конкретных суммах, которые могут получить гражданские истцы в этом деле, речи пока не идет. В досудебном порядке Гарантийный фонд для жертв терроризма (FGTI) уже выплатил 107 миллионов евро пострадавшим в терактах 13 ноября. Общий объем окончательных выплат после суда может достичь или даже превысить 250 млн евро, сообщили в FGTI.
Иногда власти выявляют и заведомо ложные заявки на признание жертвами терроризма. По данным на апрель 2019 года, известно как минимум о 20 судебных приговорах по факту мошеннических действий с целью получения компенсаций, предназначенных для жертв терактов 13 ноября.
Как потерпевшие выступают в суде
В конце октября суд закончил заслушивать выступления потерпевших. За пять недель перед судом присяжных выступили около 400 человек. Каждому отводилось по полчаса, чтобы рассказать о пережитом ужасе, травмах, невосполнимых потерях. Для многих выживших в теракте эта часть процесса стала тяжелым испытанием. Центр психологической поддержки ассоциации «Париж помогает жертвам» получил более 500 обращений от потерпевших, присутствовавших на судебных слушаниях.
В исследовании, проведенном по заказу французского Минздрава, говорится, что 54% от 1400 пострадавших 13 ноября 2015 года на протяжении еще как минимум года после терактов переживали посттравматический синдром. Результаты второй фазы этого исследования, которая посвящена расстройствам, наблюдаемым через пять лет после событий, еще не опубликованы.
Для некоторых пострадавших возможность публично рассказать о произошедшем, наоборот, имела терапевтический эффект. «Выступление в суде ни в коем случае не лечит, но успокаивает и освобождает, — говорит психолог Кароль Дамиани, глава ассоциации „Париж помогает жертвам“, работающей с пострадавшими в терактах 13 ноября. — В какой-то мере оно снова обостряет страдания, но это необходимая боль. Теперь у них есть ощущение преодоления важного этапа. Силу им придает и то, что они выступают вместе».
Кого суд (пока?) не выслушал
Поскольку пострадавшими в терактах признали не всех, кто об этом просил, поучаствовать в процессе смогли не все желающие. Журнал lʼExpress рассказывает историю итальянки Бенедетты, которая шесть лет назад жила в Париже, и окна ее квартиры выходили прямо на концертный зал «Батаклан». В ночь нападения, по ее словам, Бенедетта провела два часа у окна «глаза в глаза с одним из заложников» внутри Батаклана. Ее сосед в соседнем окне, не погасивший свет в своей квартире, был застрелен террористом. Но Гарантийный фонд для жертв терроризма отказался признать ее потерпевшей, так как итальянка не находилась в концертном зале, а только «наблюдала» за происходящим со стороны. На суде Бенедетта выступила в качестве гражданского истца, чтобы добиться признания своего статуса потерпевшей.
Радио France Inter рассказало историю троих полицейских из отдела по борьбе с преступностью Парижа, которые одними из первых вошли в захваченный террористами зал. Они получили сообщение от своего командира, который вместе с напарником первым оказался внутри «Батаклана» и сумел застрелить одного из террористов. Трое полицейских пошли к нему на подмогу. За действия в тот вечер все они были награждены медалями МВД, получили повышение по службе и 500 евро премии. Но все трое полицейских считают себя «забытыми государством» и также обратились в суд в качестве гражданских истцов с просьбой признать их потерпевшими по этому делу. Решения они еще ждут.
Если в начале судебного процесса было заявлено 1756 таких истцов, то спустя два месяца количество гражданских исков возросло до 2231.
Экс-президент
Самое интересное в этой главе. Бывший президент Франции Франсуа Олланд доказывает, что его политика не имела отношения к терактам.
Последним свидетелем со стороны потерпевших выступил экс-президент Франсуа Олланд. 10 ноября его допросили по ходатайству еще одной ассоциации жертв терактов 13 ноября — Life for Paris. Против участия Олланда в процессе высказались адвокаты подсудимых, так как показания экс-президента, по их мнению, могли только придать делу дополнительную политическую и эмоциональную окраску, но никак не прояснили бы роль конкретных подсудимых в организации теракта.
В момент атаки глава государства находился на трибуне стадиона «Стад-де-Франс», где проходил товарищеский матч между сборными Франции и Германии. Но в первые же секунды после взрыва Олланда эвакуировала служба безопасности. Бывший президент на суде вкратце описал события того вечера и свои действия: поездка к «Батаклану», заседание Совета безопасности в Елисейском дворце и выступление в прямом эфире.
Олланд, прежде ни разу не выступавший в подобных процессах, также ответил на вопросы адвокатов потерпевших об антитеррористических мерах, принятых во Франции с января 2015 года — после терактов в редакции «Шарли Эбдо». По решению президента, тогда в стране был существенно увеличен штат сотрудников внутренней и внешней разведки. На следующий день после январских терактов началась антитеррористическая операция французской армии «Часовой». «Когда происходит теракт, это всегда провал [властей]. Но сколько таких терактов было предотвращено? Все эти службы сделали все возможное, чтобы идентифицировать, локализовать и нейтрализовать [террористов]», — ответил Олланд на подспудную критику в отношении властей о недостаточности принятых мер.
Больше внимания бывший президент уделил вопросам своей внешней политики, поскольку предлогом для нападения террористов стало участие Франции в антитеррористической коалиции против группировки «Исламское государство». По словам Олланда, первые удары по Сирии Франция нанесла только в конце сентября 2015 года, тогда как из материалов следствия известно, что подготовкой теракта боевики «ИГ» занялись задолго до этого. В заключение экс-президент заявил, что если бы сегодня ему пришлось принимать такие решения, он поступил бы точно так же, как и шесть лет назад.
С 11 по 14 ноября в судебных слушаниях назначен перерыв в связи с трауром в день годовщины терактов. 17 ноября перед судом выступят бывший премьер-министр Манюэль Вальс и экс-глава МВД Бернар Казнев.
Как изменилась Франция после 13 ноября 2015 года
Самое интересное в этой главе. Теперь во Франции можно сесть в тюрьму просто за просмотр джихадистских сайтов «без уважительной причины».
События 13 ноября 2015 года изменили Францию. Мемориальные доски на стенах стадиона «Стад-де-Франс», зала «Батаклан», парижских ресторанов «Маленькая Камбоджа», «Циферблат», «Бон Бьер», «Коза Ностра», «Бэль Экип» и «Контуар Вольтер» черными пятнами напоминают о 130 жертвах той ночи. Но это не все, что осталось французам после терактов.
В ночь терактов 13 ноября тогдашний президент Франсуа Олланд ввел во Франции режим чрезвычайного положения сроком на две недели, который в итоге просуществовал два года. Режим ЧП позволил префектам полиции объявлять комендантский час и по соображениям безопасности закрывать места массовых скоплений людей — рестораны или концертные залы, проводить обыски днем и ночью и сажать под домашний арест любого, чья деятельностью могла бы стать угрозой общественному порядку. Был временно введен контроль на французских границах, в течение двух лет действия режима ЧП запретили сотни массовых акций протеста.
Только за первые полгода действия во Франции чрезвычайного положения МВД отчиталось о проведении 3,5 тысяч обысков, в результате которых было изъято 600 единиц оружия и были задержаны 400 человек. После терактов 2015 года из Франции стали активнее высылать просителей убежища и тех, кто уже получил статус беженца, но был заподозрен в радикализации и связях с терроризмом.
На следующий год после терактов была создана Национальная гвардия — организация служащих резерва численностью 45 тысяч человек для помощи полиции в чрезвычайных ситуациях. Службы безопасности транспортных компаний получили право проводить личный досмотр пассажиров. В уголовном кодексе Франции появилась новая статья: за посещение джихадистских сайтов без уважительной причины предусматривается два года тюрьмы. Усилилась борьба с трафиком оружия.
По мнению правозащитников, чрезвычайное положение привело к ограничению гражданских свобод и отступлению от принципов правового государства. В последние годы во Франции неоднократно запрещались массовые демонстрации, а под домашним арестом иногда оказывались политические или экологические активисты, никак не связанные с подозрениями в участии в террористической деятельности. Об этом, в частности, писала в своем докладе Международная федерация по правам человека (FIDH).
Режим ЧП продлевался во Франции шесть раз и был отменен только в 2017 году после принятия закона «О внутренней безопасности и борьбе с терроризмом». Этот закон фактически распространил большинство мер, применявшихся во время чрезвычайного положения, на «мирное время», а также расширил возможности для слежки и индивидуального контроля подозреваемых в причастности к террористической деятельности.
Тем не менее за 6 лет после терактов в Париже во Франции произошло более 20 атак террористов, связанных с радикальным исламизмом. Погибло 111 человек, еще сотни получили ранения.
Сергей Дмитриев