Сначала на Виолетту Грудину завели уголовное дело. А потом ее закрыли в больнице — и не выпускают даже после начала голодовки Вот рассказ оппозиционерки, которая решилась участвовать в выборах

Виолетта Грудина раньше возглавляла штаб Алексея Навального в Мурманске — до того, как региональные штабы политика признали «экстремистскими». А летом 2021-го заявила, что будет баллотироваться в местный Городской совет. После этого против нее возбудили уголовное дело из-за коронавируса, которым оппозиционерка заболела в июне: в МВД утверждают, что она не соблюдала карантин и «контактировала с неопределенным количеством лиц». Вдобавок к этому в середине июля Грудину госпитализировали по решению суда — несмотря на отрицательный тест и отсутствие симптомов. 26 июля — спустя почти две недели в больнице — оппозиционерка объявила голодовку. «Медуза» поговорила с Грудиной обо всем происходящем.

Чувствую себя как развалина — я же на голодовке. Сейчас надо мной идут откровенные пытки. Мне приносят еду, и она стоит в палате не меньше часа. Медики смотрят виноватыми глазами и говорят, что они просто исполняют распоряжение администрации [больницы].

Голодовку я объявила 26 июля в семь часов утра. Я требую, чтобы мои документы [для выдвижения], которые я передала врачам, были сданы в избирком. Заверить и передать их может только главный врач. Самостоятельно сдать их из больницы я не могу.

Другие методы, кроме голодовки, не работают. Все мои заявления игнорируются, врачам запрещено общаться со мной. А административный персонал и главный врач всячески избегают меня. Они в прямом смысле убегают от главы моего избирательного штаба, которая ходила на прием к этим «единороссовским» врачам. Никаких вразумительных ответов они не дали. Будут ли мои документы переданы или возвращены мне? Они ничего не говорят. Для меня выбрана стратегия игнорирования, я на их территории.

При этом я поддерживала связь с младшим медицинским персоналом. Сразу после того, как меня «упаковали» в больницу, я пару-тройку дней волонтерила в столовой. Это была непыльная работа: собирать тарелки, еду выбрасывать. Но в какой-то момент мне сказали, что пришло распоряжение сверху: меня надо убрать. Я хотела принести хоть какую-то общественную пользу, но администрация больницы просто не дала этого сделать.

После этого я очень сильно переживала за медиков, которые общались со мной. Опасалась, что их могут даже уволить. И мои опасения оправдались. Дежурный врач, который принял от меня документы для выдвижения и подал их на имя главного врача [Аркадия Амозова], пропал из отделения. Ходят слухи, что его уволили, — но это слухи.

Помимо этого сейчас врачи игнорируют мои требование провести мне тест на ковид. В соответствии с решением суда я должна находиться в медицинском учреждении до еще одного отрицательного теста на ковид. Мне делают анализы, обследования, КТ [компьютерную томографию], но придумывают любую отговорку, чтобы не делать тест и не выписывать. И у меня есть уверенность, что меня продержат до тех пор, пока регистрация кандидатов в депутаты не закончится. А она заканчивается 9 августа. 

При этом я демонстрирую отличные показатели — как у космонавта. У меня идеальная сатурация, хорошее давление и температура. Врачи видят, что я абсолютно здоровый человек, но удерживают.

Еще мне перестали передавать передачки от друзей, близких и знакомых. Раньше они приходили, хотя некоторые документы оттуда пропадали, а потом перестали. В остальном условия здесь довольно сносные. Правда, приходится постоянно ходить в мужской душ, потому что в женском бьет током и его не могут починить.

Все, что сейчас со мной происходит, — это кампания дискредитации. Я единственный независимый политик в регионе. И я не отказываюсь от своих убеждений, довольно стойко выношу удары властей. Поэтому думаю, что все это происходит по указу администрации президента, чтобы уничтожить меня как регионального политика. Потому что иначе можно было просто не принять мои документы или признать меня экстремисткой. Но я — сакральная жертва. Своим примером я демонстрирую обществу, как власть борется с независимыми политиками. Это нужно власти, чтобы у людей возникли апатия, разочарование, чувство безысходности. Чтобы люди не участвовали в выборах и думали, что все бессмысленно.

А я своим примером хочу показать, что всего этого не боюсь — и чтобы люди тоже не боялись. Но мы забросаем жалобами все инстанции, чтобы мне сделали тест. И я в любом случае подам документы. Буду бороться до конца и продолжу голодовку до передачи документов в избирком.