«Я уверена, что меня закроют в больнице» На бывшую главу штаба Навального в Мурманске завели уголовное дело по «ковидной» статье. А еще пригрозили ей принудительной госпитализацией

9 июля против экс-главы штаба Алексея Навального в Мурманске Виолетты Грудиной возбудили уголовное дело по статье о нарушении санитарно-эпидемиологических правил, создавшем угрозу массового заболевания людей (часть 1 статьи 236 УК). В МВД утверждают, что Грудина знала о положительном тесте на коронавирус, но вышла из дома и «контактировала с неопределенным количеством лиц». А источник в правоохранительных органах заявил «СеверПост», что она организовала раздачу листовок на улицах города в рамках своей предвыборной кампании в Городской совет Мурманска. Сама Грудина объясняет, что она «законопослушный гражданин» и выполнила распоряжения Роспотребнадзора об изоляции так, как их поняла. Уголовное дело против себя Грудина называет политическим давлением: с тех пор, как она заявила о выдвижении в Горсовет, ей угрожали, а в офисе штаба обстреляли окна. «Медуза» публикует монолог Виолетты Грудиной.

В десятых числах июня я плохо себя почувствовала. К 19-му числу я разболелась и перестала выходить из дома — была одна, ни с кем не контактировала. Подумала: «Мало ли какая зараза!» Не то чтобы мне было очень плохо, но температура поднялась, пропали вкусы и запахи. 

Через сайт поликлиники я отправила заявку о том, что заболела. Обычно если болеешь, нужно сообщить — я законопослушный гражданин, поэтому так и сделала. Первый вызов был проигнорирован, мне никто не перезвонил. Я подумала: «Ладно, у нас разгар ковида, медики заняты, а я себя не так уж плохо чувствую». Но все равно сделала еще одну попытку — врач приехал через два-три дня, 25 июня.

Он приехал без средств индивидуальной защиты. Сказал, что никто не хотел ко мне приезжать, потому что «все заняты». Никакого осмотра не было. Он спросил только, какие у меня симптомы. К этому моменту единственная симптоматика, которая у меня оставалась — отсутствие запахов и вкусов. Врач взял у меня тест на коронавирус, но колбу с ватной палочкой, которой он брал мазок из горла, оставил у меня дома, сказал: «Выкинете». И уехал. 

Я говорила ему, что у меня была высокая температура. Говорила, что мне какой-то период времени было плохо. Но мне ни одной таблеточки не было прописано. Спустя несколько дней врач позвонил, спросил, как у меня дела. Я ответила, что так же, но даже в этой ситуации мне не прописали никакого лечения. И меня лечили «предатели родины» — «Альянс врачей». 

27 июня мне пришла смска о том, что у меня положительный тест на ковид. Там было написано, что я обязана соблюдать режим изоляции в течение 14 дней со дня контакта. Какого-либо распоряжения Роспотребнадзора о том, с какой даты мне нужно сидеть, у меня не было. С учетом отсутствия информации, я начала отсчитывать самоизоляцию с 19 числа, когда я перестала выходить из дома. Это логично. Там не написано, что я должна сидеть дома [со дня получения] результата теста. Как я должна была догадаться? Эту информацию мне никто не дал. 

Я вышла из дома на 16-й день, пятого июля. Есть критика, что я должна была выйти после отрицательного теста на ковид. Но послушайте, где в этой смсочке содержится информация, что я должна так поступать? Если бы ко мне приехали сотрудники Роспотребнадзора с предписанием… Но такого у меня вообще не было. Как я должна была догадываться? Никто не сказал мне, что нужно выходить после второго-третьего результата теста. Я не обязана знать все, особенно в таких темах. И я вышла на улицу, я это не отрицаю. Я вышла без цели кому-либо навредить. За что, собственно, сейчас меня и пытаются привлечь [к уголовной ответственности]. 

Пока я [болела] дома, ко мне каждый день приходила полиция. Они пытались проводить со мной профилактические беседы о недопустимости административных правонарушений. Но я сказала, что в этом не нуждаюсь. Я довольно груба в таких разговорах — выгоняла их и говорила, чтобы они ко мне не приходили. У меня сложилось ощущение, что это было оказанием психологического давления на меня. Они обнаглели: могли прийти в десять вечера, могли разбудить в девять утра. Это такая пытка: я лежу дома, а они долбятся ко мне постоянно. 

А вчера днем [девятого июня] ко мне приехал арендодатель, пытался открыть квартиру. Это незаконно: он не имеет права входить без моего разрешения. Потом выяснилось, что с ним [на лестничной клетке] стояли сотрудники Роспотребнадзора и менты, которые начали со мной вести разговор о том, что меня хотят принудительно положить в больницу. Есть иск об этом главного санитарного врача Мурманской области [Лены Лукичевой], который прошел через Октябрьский районный суд города. Я сказала, что никуда с ними не поеду — и они уехали, оставив иск в предбаннике. 

Я написала обо всем, что произошло [в соцсетях]. И к четырем вечера вышел пресс-релиз УМВД по Мурманской области о том, что на меня возбуждено уголовное «санитарное дело». 

Скорее всего, это ответочка за то, что я написала [об этой ситуации]. И, естественно, я связываю это с выборами [в городской совет Мурманска]. Иначе весь этот бред я не могу объяснить. Вы можете зайти на сайт Октябрьского районного суда, у нас пачками [проходят] дела о нарушении самоизоляции. Но почему на меня возбуждают не административное дело, а уголовное? Потому что это я!

Я всегда критиковала местную власть, ловила на фальсификации цифр. Естественно, у меня есть версия о том, что результаты моего теста фальсифицировали. Врач оставил колбу с тестом у меня дома, а моим делом занялась главный санитарный врач Мурманской области, которую я много раз критиковала.

В понедельник [12 июля] у меня суд о принудительной госпитализации. Я уверена, что меня закроют в больнице. Вы слышали когда-нибудь о таком? И я не слышала! Это метод политической расправы. Я активно веду свою избирательную кампанию как кандидат в депутаты Горсовета. И таким образом меня пытаются убрать.

В апреле, когда я объявила о своем выдвижении в Горсовет, реально начался трэш. В почтовых ящиках всего моего дома (а может даже и округа, не знаю) появились листовки, обвиняющие меня в педофилии и развращении детей. В тот же день мне позвонил волонтер и сказал, что нужно немедленно приехать в помещение штаба. Когда я приехала, дверь полностью была залита монтажной пеной — открыть ее не удавалось. А на ней нарисована свастика.

Через пару дней заместитель главы моей избирательной кампании возвращался из командировки, и его прямо в самолете задержали якобы за транспортировку наркотиков. А на следующий день наконец удалось вскрыть дверь в штаб и стало понятно, что ранее туда проникли злоумышленники. Провода камер видеонаблюдения были обрезаны, на всех стенах нарисованы свастики, мебель и техника испорчены. В целом за ремонт мы заплатили 100 тысяч рублей.

Еще через несколько дней я нашла у себя в почтовом ящике лист с картонной мишенью. Сначала подумала, что это какой-то спам, но у соседей такого не было, и я поняла, что это сигнал мне. А в конце месяца окна помещения штаба расстреляли. Остались десятки пулевых отверстий. На каждый прецедент мы вызывали полицию. Вы думаете возбудили хоть одно уголовное дело? Нашли кого-то? Нет. 

Сценарии, как с [бывшим координатором московского штаба Навального Олегом] Степановым и всеми остальными, [чтобы не допустить меня до выборов,] со мной не прокатят. Я живу в очень маленьком городе: население Мурманска — 250 тысяч человек. Знают меня и по всей области. Если есть цель нейтрализовать меня на политической арене, то это должно быть сделано с уничтожением моей репутации.

Два дня назад по всем городским пабликам и в подконтрольных губернатору СМИ, которые содержатся на бюджетные деньги, пошла травля меня: «О боже! Грудина вышла заражать людей. О чем она думает?» Вы не поверите, 90% людей за меня, все все понимают. У нас довольно протестный север. Когда будут говорить: «У Грудиной нашли наркотики» или «Грудина мошенница», — никто в жизни никогда в это не поверит.

Да, они [власти] взяли околоправдивую историю, которую я частично подтвердила. Да, я выходила. Я честна перед своими сторонниками, просто перед людьми. Да, где-то может быть я сглупила. Но достойна ли я того, чтобы сидеть в тюрьме за это? Никак нет. Все события, которые разворачиваются вокруг меня, придуманы с целью дискредитации меня и уничтожения как политика в регионе. Чтобы даже, когда выборы закончатся, я не смогла вести никакую политическую деятельность, потому что мне никто не будет верить. 

Но я верю в свою победу. Для того, чтобы не допустить меня [до выборов из-за работы в штабе Навального] должно быть судебное решение о том, что Виолетте Грудиной запрещено участвовать в выборах. Решение [о признании штабов Навального экстремистской организацией] еще даже не вступило в законную силу, сейчас идет апелляция. У них нет основания не зарегистрировать меня, потому что с правовой точки зрения я права.

Здесь, в Мурманске, это [мой недопуск] вызовет волнение, похлеще, чем в Москве. Пока что здесь я — последний оплот надежды людей на честную политику. Если меня уберут, всем все станет ясно. Поэтому так жестоко и демонстративно со мной расправляются.Мои коллеги уехали. Правозащитники — тоже. Я здесь одна осталась, понимаете? Меня необходимо уничтожить.