Все думают, что Елизавета II царствует, но не правит. Расследование The Guardian о «королевском согласии» показывает, что это не совсем так

Расследование, проведенное изданием The Guardian, обнаружило свидетельства того, что Елизавета II лоббировала изменения в британских законопроектах. Издание изучило документы, свидетельствующие об использовании королевской семьей тайной парламентской процедуры, известной как «согласие королевы», и посвятило этой практике целую серию публикаций.

Суть процедуры заключается в том, что британские министры должны предупреждать монарха, если тот или иной законопроект может затронуть частные или общественные интересы короны. Причем испрашивать «согласие королевы» они должны еще до рассмотрения законопроекта в парламенте. В этом отличие от более известной процедуры «королевской санкции» — момента, когда королева лишь утверждает принятый законопроект и он формально обретает силу закона.

Сайт королевской семьи описывает «королевское согласие» как «давно установившуюся конвенцию», а специалисты по британскому праву склонны были рассматривать ее как непрозрачный, но безобидный монархический пережиток, подчеркивает The Guardian. Ведь, вопреки названию, «согласие» — это, как считается, всего лишь уведомление, не дающее королеве права заблокировать законопроект.

Но издание обнаружило в Национальном архиве Великобритании ряд документов, опровергающих эти представления. Оказывается, сама возможность заранее ознакомиться с поступающими в парламент законопроектами позволяла королеве и ее юристам несколько раз лоббировать изменения в британском законодательстве.

Так, в ноябре 1973 года королева была встревожена появлением законопроекта, с помощью которого правительство под руководством премьер-министра Эдварда Хита хотело сделать прозрачным владение акциями. Компаниям планировали запретить приобретать акции через подставные фирмы или номинальных держателей и таким образом скрывать активы. Это позволило бы общественности получить доступ в том числе к информации о королевских активах и финансах. Между тем истинный масштаб богатства королевской семьи никогда не разглашался, хотя, по некоторым оценкам, речь идет о сотнях миллионов фунтов.

Елизавета II направила в правительство своего адвоката Мэтью Фаррера, чтобы заставить чиновников внести изменения в законопроект. Фаррер посетил министерство торговли и промышленности и изложил возражения королевы: закон раскроет ее частные инвестиции в акционерные компании, а также их стоимость. 

Уже в следующем месяце в законопроект включили новый пункт, дающий правительству право освобождать определенные компании от требования раскрывать личности своих конечных акционеров. Официально это было сделано ради удобства целого ряда состоятельных инвесторов, а также лиц, аффилированных с государственными структурами. Но сами авторы инициативы отдавали себе отчет в том, что больше всего от этого выиграет королева.

Почти сразу после принятия законопроекта такое исключение было предоставлено созданной незадолго до того компании под названием Bank of England Nominees Limited, управляемой высокопоставленными менеджерами Банка Англии. Именно через нее, по ряду свидетельств, Елизавета II стала владеть своими акциями. Это исключение помогало скрывать ее личное состояние по крайней мере до 2011 года, когда правительство сообщило, что Bank of England Nominees Limited больше не подпадает под действие этого правила. Спустя несколько лет компания закрылась. Что произошло с акциями, которыми она номинально владела, неизвестно.

Другой случай связан с попыткой правительства Гарольда Вильсона в 1968 году обновить закон о безопасности дорожного движения. Согласно поправкам, на всех дорогах, к которым имеет доступ население, следовало ввести одни и те же правила. Советники Елизаветы II пытались использовать процедуру «согласия королевы», чтобы добиться от правительства исключения и не применять общие правила к ее частным владениям. Адвокат Фаррер пояснил правительству, что «определенно не хотел бы, чтобы к ним применялись какие-либо правила дорожного движения». В итоге королева дала свое согласие на законопроект — но после того, как правительство учло ее пожелания.

Еще один случай касался предложенного лейбористами в 1975 году законопроекта об аренде частной земли под застройку. Согласно этим предложениям, процедура должна была проходить при посредничестве местных властей, чтобы сохранять ставки аренды на приемлемом уровне. Однако юристы, представляющие поместья королевской семьи, объявили, что идея «вызывает у них серьезную озабоченность» и пообещали передать свои жалобы некоему высокопоставленному министру. Впрочем, в итоге королева дала согласие и на этот законопроект.

Последний обнаруженный изданием случай, когда потребовалось «согласие королевы», датируется 1982 годом. Тогда правительство Маргарет Тэтчер разработало законопроект, который, среди прочего, предполагал создание правительственной комиссии для охраны древних памятников и исторических зданий в Англии. Эта комиссия должна была включить в свой состав уже существующую королевскую комиссию со сходными задачами. Личный секретарь королевы Филип Мур в ответ заявил, что «Ее Величество склоняется к мнению, что было бы неразумно передавать новой комиссии функции королевской комиссии». В конце концов, спустя полгода, королева согласилась на законопроект. Однако отдельная королевская комиссия просуществовала еще 17 лет и была объединена с правительственной только в 1999 году.

В общей сложности через процедуру «согласия королевы» прошли около тысячи законопроектов, подсчитала The Guardian. Они охватывали самые разные вопросы: от правосудия, социального обеспечения, пенсий, межрасовых отношений и продовольственной политики до правил, касающихся платы за парковку автомобилей.

Некоторые из законопроектов кажутся на удивление далекими от интересов монархии. Возникает вопрос, почему для их принятия потребовалась эта процедура, констатирует издание. В их число входят, например, закон 1963 года о Британском музее, закон 1986 года о лососе и законопроект 2019 года о парковке в части деятельности фирм, занимающихся принудительной блокировкой колес автомобилей нарушителей.

The Guardian предполагает, что помимо обнаруженных ею случаев, когда королевский двор прямо вмешивался в законотворчество, были и другие. Например, правительство предоставило королеве исключение из закона 2006 года о предотвращении жестокого обращения с животными, не дав инспекторам, ведающим этими вопросами, право инспектировать ее частные владения.

Представитель королевы заявил изданию, что вопрос о том, требуется ли законопроекту «согласие королевы», решает парламент, он делает это независимо от королевской семьи, и только в вопросах, которые могут затронуть интересы короны, включая личное имущество и личные интересы монарха. Представители королевы отказались сообщить, сколько раз она просила внести изменения в законодательство с момента своего вступления на престол в 1952 году.

Уже после выхода расследования The Guardian Букингемский дворец посвятил ему отдельное заявление, сообщив, что королева всегда дает «зеленый свет» законопроектам, представленным правительством, и не пытается влиять на них. «Королевское согласие — это парламентская процедура, в которой роль суверена чисто формальная», — сказано в заявлении представителей Елизаветы II, которое цитирует «Би-би-си».