10 отличных историй (не про ковид!), которые вышли на «Медузе» в 2020 году Возможно, у вас не было времени их прочитать — зато сейчас в самый раз

Летом 2019 года 42-летний Сергей Воробьев поехал на свой огород на окраине поселка Озерновский, потому что жене «забожалось» киселя и она попросила привезти ягод. «Приезжаю, выхожу из машины, гляжу — во-от он, Винни Пух, ***** [блин]! Сидит посреди моей грядки, клубнику жреть», — рассказывает «Медузе» Сергей, изображая пережитые разочарование и обиду. 

«Я залез обратно в машину, окошко приоткрыл и высказал ему все, что думаю. Говорю: Миша, ты б совесть-то имел, а? Я ж не для тебя это все ро́стил! Ты видал, почем ягода в магазине?! Нет? А ты полюбопытствуй: кило клубники — тысяча рублей». 

Медведь оглянулся, встал и навалил кучу на грядку, глядя Сергею в лицо. «А я знаю, что на медвежьем языке это означает презрение. Думаю: „Ну и говнюк!“ И поехал за замороженной ягодой в магазин». 

Год спустя, когда на новоселье одного из ветеранов спецподразделения «Вымпел» ФСБ участники крымских событий начнут за столом вспоминать о спецоперации, они вспомнят и о переговорщиках — в стихотворной форме.

«И распахивается дверь гарнизонная,

Входит в нее батюшка с крестом да кадилом,

А за батюшкой стоят казачки нарядные… —

то есть [рассказывали] прямо вот таким текстом! На мотив „Песни о купце Калашникове“ Лермонтова, знаешь?» — говорит участник того застолья, на ходу вспоминая зачин поэмы о переговорщиках. Целиком она не сохранилась — ее запретили записывать.

«В 1995 году политика была настоящей и конкурентной, — считает Борис Надеждин. — Вертикаль тогда не выходила за пределы кремлевской стены. Это другая эпоха, тогда не было серьезных фильтров для создания партий, для участия в выборах, не требовался обязательный поход в „аптеку“ для согласования. Сейчас два варианта: либо безуспешные самостоятельные попытки, как у Алексея Навального и Дмитрия Гудкова, либо согласование, как у Партии „танков“ и других провластных проектов». Константин Калачев вспоминает вольную эпоху с сожалением: «Мы свободно могли катить бочку на Госдуму в прямом смысле, и нам ничего за этого не было. Сейчас бы нас сразу остановила полиция, да еще бы дубинками поддала».

Кистенев утверждает, что разделял работу и отношения. Понимали ли это его клиентки, он сказать наверняка затрудняется. «Знаете, я не найду, наверное, мужчину, который бы в такой ситуации сказал [женщине]: „Иди, ищи другого [психиатра]“», — объясняет Кистенев. Сейчас он признает, что был неправ.

Врач настаивает, что никогда не говорил пациенткам, что обмен эротическими фотографиями и сообщениями — это его метод работы. «Я, конечно, не Карл Густав Юнг, чтобы говорить, что это такая терапия, да? В процессе разговора, флирта могли звучать фразы, что я доктор и я условно полечил кого-то в какой-то момент. Такая условная игра», — поясняет он.

Однажды на гастролях в Туле Диля услышала, как ребенок в магазине потянул маму за юбку и сказал: «Смотри, какая толстая тетя». Мать одернула его и сказала, что «тетя не толстая». Диля не удержалась и вмешалась в разговор: «Зачем вы учите ребенка обманывать? И потом вы же понимаете, что учите его тому, что быть толстым — это что-то стыдное? Я толстая и знаю об этом, но меня нельзя этим обидеть. Быть толстым — не значит быть страшным, не значит быть плохим или бракованным. Это же внешность, а не то, кто я».

Диля говорит, что не задумывалась, нравится она себе внешне или нет: «У меня было стремление быть такой, как все гимнастки, но только в плане мастерства, а внешнего сходства я не думала добиваться. Не знаю почему, просто мне это не казалось важным. Для меня вообще внешность никогда не была особенно важной, я даже в детстве не хотела быть ни на кого похожей. А потом я поняла, что нужно равняться не внешне [на других гимнасток], а просто делать то, что и они. Делать такие же трюки, становиться полноценной воздушной гимнасткой в своей массе. Хотя мне самой тогда казалось, что это не очень возможно».

У Листьева проект вызывал сомнения. «Я не знаю, за что полюбили эту программу. Честно говорю, не представляю, — удивлялся он в интервью. — Никакой студии, я в каком-то свитерочке совершенно одеревенелый, безумное самодельное табло. Ужас, сельский клуб».

Тем не менее оценить накал игры зрители смогли уже по первому выпуску. 41-летний врач из Томска Валерий Коврижин отказался от денег в пользу неизвестного приза в «черном ящике». «Взять деньги, то есть купиться и опозориться на всю страну, я не мог. Меркантильность, все эти денежные дела — не наше воспитание, — объясняет он „Медузе“. — Хотя в семье меня не поняли». Последней ставкой Листьева стали вынесенные в студию три тысячи рублей, что втрое превышало размер полугодовой зарплаты Коврижина. А призом оказалась детская мягкая игрушка. «Вот она, сохранил на память», — говорит владелец плюшевой собаки и машет ею в веб-камеру во время интервью «Медузе». 

По словам Дмитрия, детективов наказывают не часто: «90% частных сыщиков — это бывшие сотрудники различных ведомств, поэтому за ними никто и не приходит. Главное, не начинать следить за высокопоставленными чиновниками, у которых есть контрнаблюдение, или за действующими сотрудниками особых ведомств. Если ты следишь за чьей-то женой, никому до этого нет дела».

Один из главных парадоксов сегодняшней детективной отрасли: частный сыщик не может следить за человеком, предварительно не уведомив его об этом и не получив от него письменное согласие. Поэтому, по мнению Олега Пытова, детективам приходится идти на хитрости в трактовке положений существующего закона: «Закон как дышло — куда повернул, туда и вышло. Если я еду в своем автомобиле за какой-то машиной, и у меня работает видеорегистратор, кто может доказать, что я за кем-то слежу? Просто у меня такой же маршрут».

Причиной задержания могло стать нарушение негласного правила «не работай по .ru»: российские правоохранительные органы практически никогда не задерживают хакеров, атакующих иностранные компании, если они не трогают российские.

«Мое мнение — есть только два варианта того, почему их могли взять сейчас. Первый — они работали по .ru. Возможно, не смогли устоять перед чем-то „вкусным“ или не контролировали своих партнеров, и в итоге работа по .ru стала фактом, неприятным для них самих. Второй вариант — они нарушили какое-либо соглашение с ФСБ или отказались выполнять какую-то важную задачу — или задачи, в общем, зарвались. Это все догадки, но я других причин не вижу», — говорит один из хакеров в разговоре с «Медузой».

В день захвата «Фаины» пираты на виду у всего экипажа вывели Виктора Никольского на мостик и, приставив к голове полуржавый автомат, спросили на ломаном английском, почему он не остановил сухогруз сразу же, как они приказали. Босой африканец, стоявший перед 61-летним старпомом в одних шортах, угрожал расстрелять его на месте. Никольский вспоминает, что тогда подумал про себя: «Ну, стреляй — отправлюсь прямиком к жене на небо». Хотя и признается сейчас, что было страшно: «Была в голове мысль, как бы не описаться и не обкакаться от страха прямо при всех». Позже моряки не раз между собой вспоминали, что «старпом от страха чуть не обконфузился».

Впрочем, припугнув моряка, пират дал ему возможность связаться по спутниковой связи с владельцем судна. «Звоню, говорю: это „Фаина“». — «Что там у вас?» — «На нас совершили пиратское нападение». — «Да ну, не может быть». На следующий день, 26 сентября, судовладелец перезвонил и заверил Никольского, что все будет в порядке: моряков освободят через три дня. Однако домой экипаж «Фаины» смог попасть только в феврале 2009 года.

После назначения Мишустина премьером многие телеграм-каналы начали обсуждать неизвестного широкой публике чиновника, в том числе его семью и доходы. Но продлилось это недолго: почти все крупные каналы быстро перестали публиковать посты о доходах и имуществе Мишустина, о его сестре и Удодове (в том числе со ссылками на посты Навального). «Из 20 ведущих [политических] каналов дай бог в полутора это осталось мельком. Неделю так держать каналы, чтобы те не публиковали ничего против, — это больше миллиона долларов стоит, наличными», — утверждает собеседник, близкий к правительству.