Политики, обогнавшие время Краткая, но поучительная история российской Партии любителей пива

С начала 2020 года в России начали активно регистрировать новые политические партии с неожиданным составом участников. Среди них, например, Партия прямой демократии от создателя игры World of Tanks Вячеслава Макарова и «Новые люди» основателя компании Faberlic Алексея Нечаева. Свежие и старые проекты получают подкрепление в виде медийных персонажей: музыканта Сергея Шнурова (Партия роста) и художника Васи Ложкина («Зеленая альтернатива»). Новые партии могут помочь российским властям раздробить на выборах в Госдуму протестный электорат. Вполне вероятно, что администрация президента, которую связывают с этими проектами, черпает вдохновение в думских выборах 1995 года — в них участвовали 43 партии с самыми диковинными названиями и программами, которые тоже размывали протестное голосование. Самым ярким и запоминающимся участником той кампании была Партия любителей пива. Спецкор «Медузы» Андрей Перцев вспоминает ее удивительную историю.

«Мы еще раз сходили за пивом, и еще раз сходили»

«В фильме „Назад в будущее“ есть такая сцена: главного героя, Марти Макфлая, приглашают на сцену поиграть на гитаре — сначала он играет простой и понятный рок-н-ролл, а потом переходит на соло в духе Ван Халена. Люди, которые до этого танцевали, смотрят на него с недоумением. Примерно так же было с Партией любителей пива в 1990-е. Этот проект сильно обогнал время», — говорит журналист Глеб Черкасов, который во время думских выборов 1995 года работал в газете «Сегодня» парламентским корреспондентом. Партия любителей пива (ПЛП) была одним из 43 участников кампании на выборах в Госдуму 1995 года: так же, как и большинство других партий и объединений, она попыталась попасть в парламент, но была распущена вскоре после объявления итогов голосования. В Госдуму тогда прошли только четыре партии: КПРФ, «Наш дом — Россия», ЛДПР и «Яблоко». Остальные не смогли набрать 5% голосов.

Тем не менее из всего партийного разнообразия середины 1990-х годов в памяти россиян остались немногие проекты, и Партия любителей пива — один из них. Один из создателей партии, политолог и политтехнолог Константин Калачев, утверждает, что никакого хитрого плана по покорению Госдумы изначально не было, а мысль о создании партии пришла к нему и его приятелю Дмитрию Шестакову случайно.

«Я участвовал в выборах в Госдуму 1993 года по списку партии Сергея Шахрая ПРЕС и от нее же по одномандатному округу. В округе я проиграл, но по списку мог пройти: ПРЕС тогда преодолел барьер. Многие из тех, чьи фамилии шли перед моей, ушли на работу в исполнительную власть. Но Шахрай посчитал, что я человек Константина Затулина и буду раскалывать фракцию в Думе, поэтому в парламент я не попал», — вспоминает Калачев.

Молодого и амбициозного политика это, разумеется, расстроило. Чтобы как-то развеяться, он отправился за пивом в ближайший магазин. На улице Константин Калачев встретил своего бывшего однокашника по университету и сослуживца по армии Дмитрия Шестакова — он тоже баллотировался в Госдуму и Моссовет, только от партии «Гражданский союз». По удивительному совпадению Шестаков тоже шел за пивом. 

«Мы пошли ко мне домой, пили и ругали все партии, которые есть, — вспоминает Калачев. — Особенно досталось партиям, которые нас выдвигали. Я спросил: „Дима, за какую партию ты бы мог проголосовать со спокойной совестью сейчас?“ Шестаков ответил, что такой партии сейчас нет, но вот за Партию любителей пива, будь она создана, проголосовал бы. У меня дома стояла машинка „Оливетти“ — факс, было много знакомых журналистов, в том числе в ИТАР-ТАСС. Я написал сообщение о создании ПЛП — председателем назначил Шестакова — и отправил в СМИ. Посиделки затянулись, мы еще раз сходили за пивом, и еще раз сходили. Фоном работал телевизор, на Первом канале шли новости, и тут диктор сообщила, что в Москве прошел съезд ПЛП и председателем был избран Шестаков».

Интересно, что марку пива, которое было распито в тот знаменательный день, Калачев не помнит. Впрочем, он полагает, что «это было что-то патриотичное, например „Жигулевское“: финансовое состояние тогда позволяло только его, а после распития импортного мы бы вряд ли создали партию».

К слову, в Польше в то время уже существовала Партия любителей пива, которая даже прошла в Сейм, но Калачев утверждает, что ни он, ни Дмитрий Шестаков о ее существовании не знали.

Маликов, Моисеев и Майкл Джексон

Калачев утверждает, что не хотел всерьез заниматься партийным строительством. Тогда он работал замдиректора Московской студии кабельного телевидения (эта структура принадлежала будущему создателю компании «Акадо» Юрию Припачкину), и должность его вполне устраивала.

«Но я взялся помочь Шестакову провести первую его пресс-конференцию. Мы договорились с хозяином пивного ресторана „Гамбринус“: я пообещал, что приведу много прессы, а он предоставил помещение и бесплатное пиво. У меня был справочник с контактами иностранных СМИ в России, я разослал приглашения, приехал пораньше как организатор и обнаружил 14 телекамер, в основном иностранных. Я понял, что тоже хочу 15 минут славы! Шестаков задерживался, я провозгласил себя генеральным секретарем и сказал, что тоже готов ответить на вопросы. Так желание славы меня сгубило!» — смеется Калачев.

Опыт по созданию партий у него уже был: в 1993 году он регистрировал Партию прогресса, объединение за налогово-правовую реформу и свободу торговли вместе с Вадимом Лукашевичем (ныне зампред «Парнаса»), участвовал в организации Партии народной свободы вместе с Дмитрием Рогозиным (ныне глава «Роскосмоса»). Калачев уверяет, что в администрации президента были не очень рады появлению нового игрока на партийном поле и не горели желанием его регистрировать. «Слухи были разные. Одни говорили, что против нашей регистрации был глава АП Сергей Филатов, другие — что палки в колеса вставлял [руководитель охраны президента] Александр Коржаков. Я разговаривал и с тем, и с другим — в итоге регистрацию мы получили», — вспоминает Калачев.

Первый съезд Партии любителей пива прошел в гостинице «Россия» — в тот вечер для его участников пел Дмитрий Маликов. Впоследствии партия будет активно укреплять дружбу с музыкантами, правда, в основном с представителями рок-сцены: группами «Бахыт-Компот», «Тайм-Аут», «Мистер Твистер». Рокеры будут выступать на партийных собраниях и фестивалях.

Конечно, у партии был и свой гимн — его написал лидер кантри-группы «Лимонадный Джо» Валерий Шаповалов: «Мы пиво пьем, мы любим пиво, большой мы в пиве видим смысл. Чтоб жили люди все счастливо, наводит пиво нас на мысль! Хорош стрелять, бросай оружье, давай-ка лучше пиво пить, увидишь, пиво всех подружит, способно пиво помирить!» Хоровым исполнением гимна заканчивались все мероприятия ПЛП.

На всех собраниях, встречах, фестивалях и концертах не обходилось без возлияний. «Пришлось пить много пива, что не очень отражается на здоровье, но непьющий генсек партии пива — это очень странно», — вздыхает Константин Калачев.

Раскрутить партию помогла не только музыка, но и любовь. По словам Калачева, на одной из пресс-конференций ему очень понравилась журналистка, она задала пару вопросов и исчезла. «Пришлось устроить огромную тусовку для всех журналистов Москвы, потому что я не знал, кто она и откуда. Я хотел, чтобы она слышала мою фамилию, видела ее в лентах новостей, поэтому я придумывал инфоповоды. Эта романтическая история в итоге закончилась расставанием, но какое-то время она была самым серьезным мотивом, чтобы заниматься политической деятельностью».

Инфоповодов ПЛП действительно поставляла в избытке: то прикатывала бочку пива к Госдуме, то дарила его ящик Борису Ельцину — заявляя, что президенту неплохо бы перейти с водки на пиво. Калачев анонсировал, что на очередном съезде партии выступит Майкл Джексон, а потом на голубом глазу объявлял — артист не сможет приехать, так как сломал ногу (вторая часть высказывания была чистой правдой). Эпатаж любителей пива в многом пересекался с поведением лидера ЛДПР Владимира Жириновского.

«Изначально мы действительно рассматривали ЛДПР как конкурента. Думаю, и в ЛДПР нас тоже считали возможными противниками. Жириновский смотрел в студиях ТВ, как я участвую в дебатах, и как-то высказывал мне упреки, которые высказывали многие политики: страну спасать надо, а вы тут пивом балуетесь», — вспоминает Калачев. Однако, по мнению бывшего зампреда ЛДПР и депутата Госдумы от этой партии Олега Финько, ни о какой конкуренции между ПЛП и либерал-демократами не могло идти и речи. «Электорат ЛДПР — это не люмпены, а средний класс!» — заявил он «Медузе».

Экс-депутат Госдумы от Союза правых сил Борис Надеждин рассказывает, что ПЛП интересовались как раз многие представители среднего класса. «Тогда в политике была настоящая движуха. Любители пива были заметны, многие мои друзья вступили туда по приколу: „О, отличная партия!“ — и не просто вступили, а активно участвовали в жизни партии», — сказал Надеждин в беседе с «Медузой».

Новая яркая партия поначалу привлекала даже статусных политиков и бизнесменов, Константин Калачев рассказывает, что вручал партийный билет Сергею Бабурину, Александру Торшину, на партийных мероприятиях появлялся тогдашний глава Чувашии Николай Федоров.

«Писатель Юз Алешковский составил нам Декларацию. Я хотел ее найти не так давно, но не нашел. Вокруг нас были музыканты, даже Борис Моисеев возглавлял фракцию неудовлетворенных женщин — неудовлетворенных низкими доходами, высокими ценами, социальной политикой. Известных людей привлекали мероприятия, мы были массовиками-затейниками», — объясняет Константин Калачев.

У Николая Федорова был и другой, вполне прагматичный интерес: в Чувашии производили хмель, он рассчитывал, что ПЛП поможет продвинуть его на российских рынках.

«Тогда, если люди не были личными врагами, если между ними не было какого-то кровного конфликта с 1993 года, они свободно тусовались вместе, затевали проекты. В Думе, например, многие политические противники здоровались за руку, обнимались. После 1993 года все понимали, что уличные беспорядки и их последствия не нужны никому, поэтому общались. Бабурин искал себя, Торшин был лоббистом, Чувашия занималась пивом», — рассуждает журналист Глеб Черкасов.

Поражение с элементами победы

Постепенно партия и ее организаторы стали находить спонсоров. Пивные заводы и дистрибьюторы импортного пива давали деньги не очень охотно, зато выделяли пиво для акций ПЛП. «Я быстро сообразил, что надо делать — придумал пивные рейтинги, мы начали проводить пивные фестивали, создали Ассоциацию производителей, поставщиков и любителей пива. Она существовала вне партии, но мы пытались строить через нее отношения с индустрией. Пара компаний даже деньги давала, но по большей части спонсорство ограничивалось пивом. Деньги на кампанию в Госдуму 1995 года искали в других местах и в конце концов нашли, хотя и немного. В этом помог Юрий Милюков», — говорит Константин Калачев.

Милюков тогда руководил одной из главных российских бирж — Московской товарной биржей. Это не помешало серьезному предпринимателю помогать максимально несерьезному партийному проекту и даже влиться в него. «Я возглавлял фракцию не пьющих пиво. Это было бурное время, люди искали возможности для творческого самовыражения. ПЛП — перспективная фееричная затея, она правда вызывала восторг», — рассказывал Юрий Милюков «Медузе».

Однако серьезные фигуры в партийных списках ПЛП так и не появились, возглавил их все тот же Калачев. У партии была простейшая декларация, где заявлялось, что она отстаивает право человека пить пиво и не пить его. Был, правда, более серьезный вариант программы, основанный примерно на тех же либеральных принципах, но он не сохранился.

На кампанию было выделено полмиллиона долларов. По мнению Калачева, даже для тех времен это были небольшие деньги, но на рекламные ролики партийцы не поскупились. В одном из них нетрезвый мужчина в телогрейке и резиновых сапогах гордо шествует по грязи вдоль деревенской улицы и ложится спать на лавочку на автобусной остановке с невесть откуда взявшейся подушкой. «Так пить нельзя!» — тянет голос за кадром. Во втором ролике тот же мужик с подушкой останавливает несущиеся с горы танки, «Ой, ***, свои!» — выдыхает он, когда из люка появляется танкист в шлеме. «Давайте жить дружно!» — подводит итог голос за кадром.

В Москве любители пива и их союзники из движения «Субтропическая Россия» — его лидер, политолог Владимир Прибыловский, входил в думские списки ПЛП — устраивали яркие перформансы. Например, 28 сентября 1995 года они провели у фонтана возле кинотеатра «Россия» церемонию «Ельцинирования», посвященную шестилетию падения с моста первого президента России. Два добровольца прыгнули в фонтан и получили за это звездочки «ельциненка». Зевак, собравшихся посмотреть на это зрелище, угощали пивом. В ходе кампании в регионах партийцы устраивали более традиционные сборы и концерты, но в итоге ПЛП получила на выборах в Госдуму только 0,62% (429 000 голосов) и заняла 21-е место из 43 возможных. Самый высокий результат ПЛП получила в Калининградской области. «Это уже ближе к Европе, там наш проект понимали», — объясняет Калачев. Хорошо голосовали за любителей пива военнослужащие (в том числе воюющие в Чечне) и заключенные в СИЗО.

Глеб Черкасов считает результаты ПЛП «на самом деле неплохими»: партия оказалась не в последних рядах и набрала сопоставимое число голосов с проектами известных тогда политиков. «Например, профсоюзы во главе с Михаилом Шмаковым получили 1,5%. Партия „Общее дело“, где первый номер в списке занимала Ирина Хакамада, а второй — режиссер Ролан Быков, — 0,68%, Блок Станислава Говорухина — 0,99%», — вспоминает Черкасов. Однако, как бы то ни было, выборы ПЛП проиграла.

Ирония их погубила

Сам Константин Калачев называет несколько причин поражения. Главные из них — отсутствие четкой стратегии и ярких личностей в списке, а особенно во главе списка. «У нас была концепция кампании, которую подготовило одно из рекламных агентств. Милюков как представитель спонсоров ее забраковал, а новой не появилось. Все шло в режиме хэппенинга, в кампании не было какой-то доминанты, кроме того, что мы другие, мы не как все. Этого было недостаточно. Можно было усилить антивоенную тему или взять вариант жесткого контрпозиционирования по отношению к Ельцину. Даже в нашем гимне были слова „бросай оружие“. Можно было его активнее крутить, заявлять, что мы против войны в Чечне», — вспоминает Калачев. Решение выставить на первый план партийный бренд и отказаться от личностного позиционирования приняли его коллеги по партии. «Например, во главе списка мог бы оказаться [телеведущий Леонид] Якубович, но мы бы не потянули его хотелки. Да и я сам был молод, симпатичен, неплохо говорил, мог натянуть одеяло на себя. Люди голосуют не за партийные бренды, чаще всего они голосуют за человека», — считает Калачев. Однако он ни капли не жалеет ни о создании партии, ни о ее участии в кампании — с этого момента Калачев и начал карьеру политтехнолога. Юрий Милюков тоже не сожалеет об инвестициях в ПЛП: «Они обернулись знакомствами и связями».

Глеб Черкасов сомневается, что наличие ярких личностей в списке и упор на личностную составляющую помогли бы ПЛП пройти в Госдуму. «Что такое в принципе известный человек для того времени и как он поможет помочь в кампании, не было понятно. В партиях и блоках была куча известных персон, в „Общем деле“ Хакамады был Ролан Быков. Он очень зажигательно выступал, его драйва хватило бы на пять нынешних партий, но „Общее дело“ набрало 0,68%», — рассуждает он. Уже упомянутый Якубович оказался вторым номером в списке партии «Кедр», которая набрала 1,39%.

Константин Калачев называет и другую, личную причину, которая, по его мнению, негативно повлияла на исход кампании: именно в разгар выборной гонки главу ПЛП бросила та самая девушка-журналистка, которая была его музой. «Кураж кончился, я впал в глубочайшую депрессию. До этого разошелся с женой, так что к выборам оказался у разбитого корыта. Сказалось отсутствие моральной поддержки. На эфиры я приходил совершенно неподготовленным, перегорел раньше, чем нужно. Заряд эпатажа кончился, а опыта не хватало», — вспоминает основатель ПЛП.

По его словам, партия допустила много серьезных ошибок — например, решение отправить примерно половину общего бюджета в регионы. «Местные деятели говорили, что они хорошо знают региональную специфику, знают, с кем договариваться, что говорить СМИ, только денег дай. Деньги они благополучно пропили. В Волгограде мы организовали рок-концерт в поддержку партии, но даже пива на нем не оказалось — местные партийцы его украли», — сетует Калачев.

Глеб Черкасов видит иные причины поражения. «У них был легкий и ироничный взгляд на политику и выборы в это серьезное время, наверное, это их и погубило», — констатирует он. Примерно о том же говорит и секретарь ЦК КПРФ Сергей Обухов: «Общество было предельно полизитировано, люди смотрели на политиков с такой точки зрения: ты за Ельцина или против? Тут пивом не обойдешься». Калачев с этим соглашается: «Мы были не в том месте и не в то время. В серьезной политике люди еще не успели разочароваться, они этого не наелись. Мы были не такими, как все, но ко всем претензий и не было».

Политолог Алексей Макаркин вспоминает, что в то время уже начиналась деполитизация общества. Многие избиратели не хотели голосовать за привычный идеологический набор из либералов, коммунистов и националистов. «ПЛП хотела выйти за рамки и пределы, объединить тех, кому не нравятся традиционные политики, но тогда весь этот электорат забрал Жириновский. Кроме того, от 43 партий и объединений в списке у избирателя зарябило в глазах», — рассуждает эксперт. По его мнению, шансы на успех при серьезной раскрутке у ПЛП все равно были, но отсутствовала мощная группа финансовой поддержки. «Россия — большая страна, здесь проекты без медийной раскрутки не стреляют, — говорит Макаркин. — Это в небольшой Эстонии Партия роялистов могла пройти в парламент только на эпатаже».

Основатель ПЛП вспоминает, что к 1995 году СМИ уже начали требовать плату за публикации и эфиры: «Да и серьезные люди, включая [владельца НТВ Владимира] Гусинского, нам передавали: идет серьезный водораздел, либералы борются с коммунистами, а мы тут под ногами путаемся и цирк устраиваем. Надо демократию спасать, а вы тут шутки шутите».

«У ПЛП не было идеологической базы и серьезных финансовых средств, ни целей, ни задач. Как вспышка купленного у китайцев фейерверка — пошумели и пропали. Мне кажется, они сами смеялись над теми, кто их всерьез воспринимал», — считает бывший зампред ЛДПР Олег Финько.

Политика темного и светлого пива

После выборной кампании основатели ПЛП оказались в долгах. Константин Калачев, как и лидеры списков многих других партий, получил приглашение поучаствовать в заседании политического консультативного совета в администрации президента. Политик был не прочь приехать, но в его кармане, как он утверждает, не нашлось денег даже на жетон в метро. «Пришлось стрелять монетки возле метро „ВДНХ“ у симпатичных девушек. Говорил им, что еще вчера я был лидером списка партии, а сейчас денег нет даже на проезд», — смеется Калачев. По его словам, сразу после думской кампании в ПЛП поняли, что «это закат, проект надо закрывать». «Тогда считалось, что если партия с первого раза не прошла в Госдуму, то надо все кардинально менять в ней либо вообще ликвидировать», — подтверждает Глеб Черкасов.

Однако в 1996 году, во время президентских выборов, ПЛП еще сыграла свою роль. Константин Калачев предположил, что Кремль поможет закрыть партийные долги в обмен на поддержку Бориса Ельцина. Чиновников такая сделка не увлекла. Тогда Калачев тут же предложил противоположный вариант: созвать съезд, выдвинуть его кандидатом и начать активную борьбу с любителем водки Ельциным. По его словам, шантаж подействовал: небольшая поддержка из Кремля все же была получена. Все кончилось хорошо: ПЛП официально поддержала Бориса Ельцина и была ликвидирована в 1998 году.

По мнению политэксперта Алексея Макаркина и журналиста Глеба Черкасова, в 1995 году Кремль сознательно допустил к выборам множество партий, чтобы они размывали протестный электорат. Похожие задачи перед выборами в Госдуму 2021 года АП ставит перед собой и сейчас, но эксперты и политики находят серьезные отличия в подходе тех времен и нынешней ситуации. «Новые партии — подделка. В 1995 году политика была настоящей и конкурентной, — считает Борис Надеждин. — Вертикаль тогда не выходила за пределы кремлевской стены. Это другая эпоха, тогда не было серьезных фильтров для создания партий, для участия в выборах, не требовался обязательный поход в „аптеку“ для согласования. Сейчас два варианта: либо безуспешные самостоятельные попытки, как у Алексея Навального и Дмитрия Гудкова, либо согласование, как у Партии „танков“ и других провластных проектов». Константин Калачев вспоминает вольную эпоху с сожалением: «Мы свободно могли катить бочку на Госдуму в прямом смысле, и нам ничего за этого не было. Сейчас бы нас сразу остановила полиция, да еще бы дубинками поддала».

Алексей Макаркин уточняет, что новые партии, которые создаются с согласия Кремля, «нишевые», тогда как ПЛП претендовала на весь электорат, недовольный традиционными политиками и идеологией.

«Выращенные в пробирке партии не могут быть такими, нас погубило отсутствие стратегии, а тут проект создается под стратегию. Мы были настоящими. Может, попав в Думу, превратились бы в обычных пиджачников, но нас пронесло», — иронизирует Калачев. Он приводит в пример судьбу польской Партии любителей пива, которая в 90-е прошла в Сейм: «Выяснилось, что пиво, конечно, это объединяющее начало, но политические убеждения у людей разные, они разбрелись по разным фракциям… В ПЛП тоже были все — от либертарианцев до националистов, мы просто пытались сделать политику живой и веселой — окрасить ее в оранжевый цвет и цвета светлого и темного пива».

Напоследок создатель ПЛП не без грусти вспоминает историю, которая произошла вскоре выборов в Госдуму. Владельцы сети пивных ресторанов позвали Калачева судить соревнования по распитию пива на скорость. Призом был хороший импортный телевизор, и поиздержавшийся во время кампании политик решил попытать счастья. «Я тогда навострился пить пиво и действительно выпил литровую кружку быстрее всех. И тут в бар заходит мужик — явно с большого бодуна — видно, что у него прямо трубы горят. Мужчина взял кружку и выпил за один глоток, забрал телевизор и ушел. Вот так настоящие любители пива с улицы обогнали профессионалов».