«Рижский бальзам — 2020». Лучшие тексты года на русском языке по версии журналистов «Медузы» Бонус: лучший подкаст и лучшее видео

Премия «Медузы» «Рижский бальзам», которой мы отмечаем лучшие материалы наших коллег из других изданий, возвращается! Важная особенность этого года: мы решили вручить два отдельных бальзама за два разных текста одной журналистке, а именно — знаменитому репортеру «Новой газеты» Елене Костюченко. Ее вклад в профессию был выдающимся, поэтому мы признаем Елену Костюченко журналисткой года по версии «Медузы». Кроме того, в 2020-м впервые бутылки бальзама достанутся авторам лучшего подкаста и лучшего видео.

«Рижский бальзам» — маленькая, максимально неформальная и абсолютно субъективная журналистская премия «Медузы», предназначенная для коллег из других изданий. Победители получают бутылки самого настоящего рижского бальзама: ящик этого легендарного напитка отправится из Риги в Москву сразу после Нового года. Список из десяти лучших материалов сложился так: в ноябре и декабре журналисты «Медузы» составляли лонг-лист претендентов, а потом устроили голосование. Отдельно мы проголосовали за лучшее видео и лучший подкаст. Премией «Рижский бальзам» редакция «Медузы» сердечно благодарит коллег: спасибо, что вдохновляете и держите нас в тонусе!

Записки пациентов, лежащих на ИВЛ. Галина Красноперова, «Такие дела»

Строго говоря, это не вполне авторский текст: за исключением короткого вступления от фотографа Галины Красноперовой, все слова в материале написаны (с огромным усилием, нередко последним в их жизни, как отмечает сам автор) пациентами, находящимися на аппарате искусственной вентиляции легких. Одни горько шутят, другие молятся, третьи просят сделать что-то, что сами не могут. Наглядно — о том, чем чреваты последствия главной болезни 2020 года.

Ржавчина. Елена Костюченко, «Новая газета»

В конце мая на ТЭЦ, принадлежащей «Норникелю», лопнул резервуар с дизелем. 21 тысяча тонн топлива вылилась на землю и отравила почву и воду. В конце года МЧС назвало эту аварию крупнейшим разливом дизеля в истории — но герои репортажа Костюченко еще летом говорили, что это лишь самый заметный, но далеко не единственный случай массового отравления природы в Норильске.

Главный герой этого материала — зловещий Комбинат, контролирующий в городе буквально все, в том числе ту самую ТЭЦ. Текст Костюченко — иллюстрация того, что будет, если на место государства придет корпорация, которая относится и к природе, и к людям как к расходному материалу. А к попыткам выяснить, почему вода красная, а все вокруг постоянно покашливают, — как к атаке на свои бизнес-интересы.

Это шторм. Елена Костюченко, Юрий Козырев (фотографии), «Новая газета»

Основная драма репортажа Елены Костюченко из ковидного отделения московской 52-й больницы разворачивается не в описаниях, а в диалогах (скорее, даже односложных репликах) ее главных героев, врачей и пациентов.

Медики работают в беспрецедентно жестких условиях: это апрель 2020 года, пик первой волны, когда в России за сутки заражались уже 10 тысяч человек. Врачи падают без сил, задыхаются в костюмах спецзащиты — но называют свою работу лучшей на земле. Пациенты в основном ничего не говорят. Цвет их кожи становится мраморным, когда им уже недолго осталось.

Иногда врачи и пациенты меняются ролями. До конца репортажа доживут не все герои.

«Люди лежали живым ковром в лужах крови». Никита Телиженко, Znak.com

Почти буквально «репортаж с петлей на шее». Как и многие журналисты, Никита Телиженко оказался среди задержанных в первые, самые кровавые дни разгона протестов в Беларуси. Из автора репортажа о протестах Телиженко невольно превращается в его героя: силовики бьют и оскорбляют его, как и других граждан. Никите хватит присутствия духа запомнить все — и оперативно описать в статье практически сразу после освобождения.

Этот текст окажется первым свидетельством массового садизма белорусских властей по отношению к мирным протестующим. Благодаря ему на события в Беларуси обратит внимание весь мир.

Это Тоцкое. Кирилл Руков, Baza

Журналистам нередко удается внести в уже устоявшиеся исторические нарративы новые и важные поправки. Эта история произошла в те времена, когда, кажется, еще не родились родители репортера, — и он сам вряд ли поставит в ней точку. Речь идет о тактических войсковых учениях на Тоцком полигоне в сентябре 1954 года с использованием ядерного оружия — грубо говоря, испытаниях ядерной бомбы на живых людях.

Благодаря тексту Кирилла Рукова (за работой которого мы настоятельно рекомендуем следить) можно во всех подробностях рассмотреть интересный психологический феномен: люди, на которых ставили жестокие опыты, всю свою довольно безрадостную оставшуюся жизнь стараются объяснить случившееся с ними необходимостью ковать «ядерный щит Родины». Тут же — о том, как подвижники по крупицам воссоздают картину событий 66-летней давности, пытаясь сделать так, чтобы имена жертв не были забыты.

«Он же никто, просто ребенок, который ушел в лес»: как искали Влада Бахова. Олеся Герасименко, «Русская служба Би-би-си»

В городке под Смоленском пропадает 17-летний парень. Его ищут всем населенным пунктом — и наконец находят тело. В этом нет никакой интриги: Олеся Герасименко (один из самых известных современных журналистов России) помещает наиболее драматическую сцену этой истории в самом начале текста — как режиссер сериала, в котором первая серия начинается с финала сезона.

Каждая деталь в этом репортаже легко узнаваема: и немотивированная жестокость мающихся от провинциальной скуки подростков, и доведенные до отчаяния родственники пропавшего без вести, обращающиеся к экстрасенсам, — однако складывающаяся из этих деталей драма совершенно уникальна. Как можно догадаться, в конце не будет однозначной развязки; более того, выяснится, что и главные антигерои, очевидно, были назначены таковыми подслеповатым судом общественного мнения. 

Второй кремцех. Книга учета петербургского крематория против официальной статистики. Венера Галеева, «Фонтанка.ру»

Еще один текст про ковид — и еще одна журналистская удача. В распоряжении корреспондента «Фонтанки» Венеры Галеевой (что приятно, выпускницы летней школы журналистики «Медузы», которая называется «Ферма») оказалась синяя тетрадка учета одного из петербургских крематориев, куда от руки записывали всех «клиентов» с пометкой COVID+. Их было значительно больше, чем умерших по официальной статистике.

Галеева кропотливо проверила содержимое тетрадки, в том числе убедилась в реальности людей, чьи имена в ней перечислены, а также нашла впечатляющие фотографии гробов, сложенных штабелями.

Репортажи из Нагорного Карабаха (серия). Александр Черных, «Коммерсант»

В 2020-м Александр Черных (главный репортер современного «Коммерсанта»), в последние годы активно пишущий, как репрессивные законы необратимо ухудшают жизнь простых людей, дебютировал в качестве военного корреспондента — и тут не изменил своей гуманистической оптике.

В серии репортажей из Нагорного Карабаха журналиста в меньшей степени интересуют военные и политические успехи сторон; его главный фокус — на тех, кто оказался на пути воюющих армий. Черных говорил и с настоятелями горных монастырей, и с кадровыми военными, и с добровольцами из России, но чаще всего он давал возможность высказаться простым людям: беженцам; жителям, покидающим свои деревни, обитателям Степанакерта. В конечном итоге это выглядит единственной уместной интонацией для описания таких событий.

Братья Ltd. Мария Жолобова, Роман Баданин при участии Михаила Рубина, «Проект» 

Это расследование показывает, в каких условиях журналистам придется работать в 2021 году, после вступления в силу закона об удалении данных о сотрудниках разных государственных органов из общедоступных реестров. Именно с попытки посмотреть в Росреестре, откуда посреди самого дорогого пятачка Рублевки взялось пустое место, и начинается эта история, которая через Майами и Гранаду приводит читателя в позолоченный дворец падишаха в чеченском селе Центорой.

Текст, дающий вполне однозначный ответ на вопрос: «Откуда у них деньги на все это?»

Лаборатория. Как сотрудники НИИ-2 ФСБ пытались отравить Алексея Навального. The Insider, Bellingcat и Der Spiegel

Не совсем стандартный материал — в том смысле, что его герой обладает не слишком характерной для героя журналистских текстов субъектностью. Алексей Навальный не просто активно участвует в расследовании покушения на свою жизнь: выдержав драматургически обоснованную недельную паузу (пускай власти за это время как можно глубже увязнут в своих противоречивых комментариях), он наносит фатальный удар, выпустив запись своего собственного разговора с одним из предполагаемых отравителей.

Мы не случайно поместили материал The InsideThe Insidercat в конец свThe Insider. Результаты проделанной работы столь значительны, что дискуссии о журналистской этике придется вынести за скобки. Это, безусловно, главный текст 2020 года — без всяких оговорок.

Специальная номинация: лучшее видео. Репортажи Марии Борзуновой из Беларуси, «Дождь»

Пока остальные журналисты один за другим сходили с дистанции (белорусских били и арестовывали, российских и иностранных депортировали — либо им просто не продляли аккредитацию), Мария Борзунова с «Дождя» умудрилась провести в Беларуси больше шести недель. Ее репортажи — по-видимому, самая последовательная и подробная хроника белорусских протестов, когда-либо выходившая в российских медиа. Отдельно уважаем Марию Борзунову за то, что благодаря ей жанр телевизионного репортажа в России продолжает жить.

Специальная номинация: лучший подкаст. «Голос зоны», второй сезон. Петр Рузавин, «Медиазона»

Феноменальная история тайной рэп-группы, состоящей из зэков, сидящих по «народной» (наркотической) 228-й статье, рассказанная ими же самими. А точнее, ее продолжение — второй сезон; он получился еще более драматичным, чем первый.

Подкаст «Голос зоны» заставляет вспомнить документальный фильм Vice про последнюю рок-группу в оккупированном Багдаде. На участников российского проекта ЕПКТ («Единое помещение камерного типа»), конечно, не падают бомбы — но им приходится преодолевать не менее враждебные обстоятельства, чтобы просто записать трек или дать интервью журналистам.