«Рижский бальзам — 2020». Лучшие тексты года на русском языке по версии журналистов «Медузы» Бонус: лучший подкаст и лучшее видео
Данное сообщение (материал) создано и (или) распространено иностранным средством массовой информации, выполняющим функции иностранного агента, и (или) российским юридическим лицом, выполняющим функции иностранного агента.
Нам нужна ваша помощь. Пожалуйста, поддержите «Медузу».
Премия «Медузы» «Рижский бальзам», которой мы отмечаем лучшие материалы наших коллег из других изданий, возвращается! Важная особенность этого года: мы решили вручить два отдельных бальзама за два разных текста одной журналистке, а именно — знаменитому репортеру «Новой газеты» Елене Костюченко. Ее вклад в профессию был выдающимся, поэтому мы признаем Елену Костюченко журналисткой года по версии «Медузы». Кроме того, в 2020-м впервые бутылки бальзама достанутся авторам лучшего подкаста и лучшего видео.
«Рижский бальзам» — маленькая, максимально неформальная и абсолютно субъективная журналистская премия «Медузы», предназначенная для коллег из других изданий. Победители получают бутылки самого настоящего рижского бальзама: ящик этого легендарного напитка отправится из Риги в Москву сразу после Нового года. Список из десяти лучших материалов сложился так: в ноябре и декабре журналисты «Медузы» составляли лонг-лист претендентов, а потом устроили голосование. Отдельно мы проголосовали за лучшее видео и лучший подкаст. Премией «Рижский бальзам» редакция «Медузы» сердечно благодарит коллег: спасибо, что вдохновляете и держите нас в тонусе!
Записки пациентов, лежащих на ИВЛ. Галина Красноперова, «Такие дела»
Строго говоря, это не вполне авторский текст: за исключением короткого вступления от фотографа Галины Красноперовой, все слова в материале написаны (с огромным усилием, нередко последним в их жизни, как отмечает сам автор) пациентами, находящимися на аппарате искусственной вентиляции легких. Одни горько шутят, другие молятся, третьи просят сделать что-то, что сами не могут. Наглядно — о том, чем чреваты последствия главной болезни 2020 года.
Ржавчина. Елена Костюченко, «Новая газета»
В конце мая на ТЭЦ, принадлежащей «Норникелю», лопнул резервуар с дизелем. 21 тысяча тонн топлива вылилась на землю и отравила почву и воду. В конце года МЧС назвало эту аварию крупнейшим разливом дизеля в истории — но герои репортажа Костюченко еще летом говорили, что это лишь самый заметный, но далеко не единственный случай массового отравления природы в Норильске.
Главный герой этого материала — зловещий Комбинат, контролирующий в городе буквально все, в том числе ту самую ТЭЦ. Текст Костюченко — иллюстрация того, что будет, если на место государства придет корпорация, которая относится и к природе, и к людям как к расходному материалу. А к попыткам выяснить, почему вода красная, а все вокруг постоянно покашливают, — как к атаке на свои бизнес-интересы.
Это шторм. Елена Костюченко, Юрий Козырев (фотографии), «Новая газета»
Основная драма репортажа Елены Костюченко из ковидного отделения московской 52-й больницы разворачивается не в описаниях, а в диалогах (скорее, даже односложных репликах) ее главных героев, врачей и пациентов.
Медики работают в беспрецедентно жестких условиях: это апрель 2020 года, пик первой волны, когда в России за сутки заражались уже 10 тысяч человек. Врачи падают без сил, задыхаются в костюмах спецзащиты — но называют свою работу лучшей на земле. Пациенты в основном ничего не говорят. Цвет их кожи становится мраморным, когда им уже недолго осталось.
Иногда врачи и пациенты меняются ролями. До конца репортажа доживут не все герои.
«Люди лежали живым ковром в лужах крови». Никита Телиженко, Znak.com
Почти буквально «репортаж с петлей на шее». Как и многие журналисты, Никита Телиженко оказался среди задержанных в первые, самые кровавые дни разгона протестов в Беларуси. Из автора репортажа о протестах Телиженко невольно превращается в его героя: силовики бьют и оскорбляют его, как и других граждан. Никите хватит присутствия духа запомнить все — и оперативно описать в статье практически сразу после освобождения.
Этот текст окажется первым свидетельством массового садизма белорусских властей по отношению к мирным протестующим. Благодаря ему на события в Беларуси обратит внимание весь мир.
Это Тоцкое. Кирилл Руков, Baza
Журналистам нередко удается внести в уже устоявшиеся исторические нарративы новые и важные поправки. Эта история произошла в те времена, когда, кажется, еще не родились родители репортера, — и он сам вряд ли поставит в ней точку. Речь идет о тактических войсковых учениях на Тоцком полигоне в сентябре 1954 года с использованием ядерного оружия — грубо говоря, испытаниях ядерной бомбы на живых людях.
Благодаря тексту Кирилла Рукова (за работой которого мы настоятельно рекомендуем следить) можно во всех подробностях рассмотреть интересный психологический феномен: люди, на которых ставили жестокие опыты, всю свою довольно безрадостную оставшуюся жизнь стараются объяснить случившееся с ними необходимостью ковать «ядерный щит Родины». Тут же — о том, как подвижники по крупицам воссоздают картину событий 66-летней давности, пытаясь сделать так, чтобы имена жертв не были забыты.
«Он же никто, просто ребенок, который ушел в лес»: как искали Влада Бахова. Олеся Герасименко, «Русская служба Би-би-си»
В городке под Смоленском пропадает 17-летний парень. Его ищут всем населенным пунктом — и наконец находят тело. В этом нет никакой интриги: Олеся Герасименко (один из самых известных современных журналистов России) помещает наиболее драматическую сцену этой истории в самом начале текста — как режиссер сериала, в котором первая серия начинается с финала сезона.
Каждая деталь в этом репортаже легко узнаваема: и немотивированная жестокость мающихся от провинциальной скуки подростков, и доведенные до отчаяния родственники пропавшего без вести, обращающиеся к экстрасенсам, — однако складывающаяся из этих деталей драма совершенно уникальна. Как можно догадаться, в конце не будет однозначной развязки; более того, выяснится, что и главные антигерои, очевидно, были назначены таковыми подслеповатым судом общественного мнения.
Второй кремцех. Книга учета петербургского крематория против официальной статистики. Венера Галеева, «Фонтанка.ру»
Еще один текст про ковид — и еще одна журналистская удача. В распоряжении корреспондента «Фонтанки» Венеры Галеевой (что приятно, выпускницы летней школы журналистики «Медузы», которая называется «Ферма») оказалась синяя тетрадка учета одного из петербургских крематориев, куда от руки записывали всех «клиентов» с пометкой COVID+. Их было значительно больше, чем умерших по официальной статистике.
Галеева кропотливо проверила содержимое тетрадки, в том числе убедилась в реальности людей, чьи имена в ней перечислены, а также нашла впечатляющие фотографии гробов, сложенных штабелями.
Репортажи из Нагорного Карабаха (серия). Александр Черных, «Коммерсант»
В 2020-м Александр Черных (главный репортер современного «Коммерсанта»), в последние годы активно пишущий, как репрессивные законы необратимо ухудшают жизнь простых людей, дебютировал в качестве военного корреспондента — и тут не изменил своей гуманистической оптике.
В серии репортажей из Нагорного Карабаха журналиста в меньшей степени интересуют военные и политические успехи сторон; его главный фокус — на тех, кто оказался на пути воюющих армий. Черных говорил и с настоятелями горных монастырей, и с кадровыми военными, и с добровольцами из России, но чаще всего он давал возможность высказаться простым людям: беженцам; жителям, покидающим свои деревни, обитателям Степанакерта. В конечном итоге это выглядит единственной уместной интонацией для описания таких событий.
Братья Ltd. Мария Жолобова, Роман Баданин при участии Михаила Рубина, «Проект»
Это расследование показывает, в каких условиях журналистам придется работать в 2021 году, после вступления в силу закона об удалении данных о сотрудниках разных государственных органов из общедоступных реестров. Именно с попытки посмотреть в Росреестре, откуда посреди самого дорогого пятачка Рублевки взялось пустое место, и начинается эта история, которая через Майами и Гранаду приводит читателя в позолоченный дворец падишаха в чеченском селе Центорой.
Текст, дающий вполне однозначный ответ на вопрос: «Откуда у них деньги на все это?»
Лаборатория. Как сотрудники НИИ-2 ФСБ пытались отравить Алексея Навального. The Insider, Bellingcat и Der Spiegel
Не совсем стандартный материал — в том смысле, что его герой обладает не слишком характерной для героя журналистских текстов субъектностью. Алексей Навальный не просто активно участвует в расследовании покушения на свою жизнь: выдержав драматургически обоснованную недельную паузу (пускай власти за это время как можно глубже увязнут в своих противоречивых комментариях), он наносит фатальный удар, выпустив запись своего собственного разговора с одним из предполагаемых отравителей.
Мы не случайно поместили материал The InsideThe Insidercat в конец свThe Insider. Результаты проделанной работы столь значительны, что дискуссии о журналистской этике придется вынести за скобки. Это, безусловно, главный текст 2020 года — без всяких оговорок.
Специальная номинация: лучшее видео. Репортажи Марии Борзуновой из Беларуси, «Дождь»
Пока остальные журналисты один за другим сходили с дистанции (белорусских били и арестовывали, российских и иностранных депортировали — либо им просто не продляли аккредитацию), Мария Борзунова с «Дождя» умудрилась провести в Беларуси больше шести недель. Ее репортажи — по-видимому, самая последовательная и подробная хроника белорусских протестов, когда-либо выходившая в российских медиа. Отдельно уважаем Марию Борзунову за то, что благодаря ей жанр телевизионного репортажа в России продолжает жить.
Специальная номинация: лучший подкаст. «Голос зоны», второй сезон. Петр Рузавин, «Медиазона»
Феноменальная история тайной рэп-группы, состоящей из зэков, сидящих по «народной» (наркотической) 228-й статье, рассказанная ими же самими. А точнее, ее продолжение — второй сезон; он получился еще более драматичным, чем первый.
Подкаст «Голос зоны» заставляет вспомнить документальный фильм Vice про последнюю рок-группу в оккупированном Багдаде. На участников российского проекта ЕПКТ («Единое помещение камерного типа»), конечно, не падают бомбы — но им приходится преодолевать не менее враждебные обстоятельства, чтобы просто записать трек или дать интервью журналистам.
Редакция «Медузы»