Вечеринка закончилась, жуки в парке тоже хотят спать «Медуза» рассказывает, как коронавирус изменил берлинские рейвы: пока все ходят по нелегальным техно-вечеринкам, государство пытается спасти клубы

Самый известный техно-клуб Европы — берлинский Berghain — во время карантина был вынужден закрыться. Он превратился в музей современного искусства, куда, впрочем, выстроились огромные очереди. Другие популярные клубы, получившие государственную поддержку (да, Берлин поддержал свои клубы), работали как бары с летними террасами, чтобы не растерять аудиторию и не увольнять персонал. А вся знаменитая берлинская техно-сцена переместилась в парки, где все лето проходили нелегальные рейвы. По просьбе «Медузы» журналист Дмитрий Вачедин поговорил с представителями берлинской клубной сцены и узнал, как несколько последних месяцев перевернули всю индустрию с ног на голову.

Диджей из Москвы Мия Зарринг (сценическое имя Zarring) приехала в Берлин в начале марта 2020 года, когда у нее из-за коронавируса отменили гастроли в Китае. 28 марта она должна была играть в культовом берлинском клубе KitKat; чтобы познакомиться с местом, она сходила туда на вечеринку — эта вечеринка оказалась последней перед закрытием клуба из-за пандемии. Уже тогда в клубе нужно было оставлять свои контактные данные. Через несколько дней Мия получила сообщение, в котором говорилось, что она контактировала в KitKat с зараженным человеком, — выступление Мии отменили, клуб закрылся на неопределенный срок. 

Впервые с начала пандемии — легально и за гонорар — Мия выступила в берлинском клубе только в начале августа, уже в новых коронавирусных условиях. В месте под названием Festsaal Kreuzberg специальные люди следили, чтобы гости танцевали только возле своих столиков; вечеринка закончилась едва за полночь (немыслимо раннее время для Берлина). Играла она этим летом и в католической церкви, где пастор решил для привлечения молодежи прочитать проповедь под техно-биты.

Впрочем, уже с мая влившаяся в берлинскую электронную тусовку Мия два-три раза в неделю выступала на нелегальных рейвах безо всякой оплаты. «Нельзя не делать ничего, можно свихнуться с этой „короной“. Я просто делала то, что люблю», — объясняет она «Медузе».

Господдержка

Берлин, пожалуй, единственный город в мире, где ночные клубы находятся под государственной защитой как важный элемент городской идентичности и инфраструктуры. Берлинский сенатор по культуре Клаус Ледерер, открытый гей и член Партии левых, прямой наследницы Социалистической партии ГДР, в интервью изданию Cicero (русскую версию беседы опубликовало издание «Декодер») назвал ночные клубы «безопасными пространствами для всех, кто не вписывается в стереотипы и мейнстрим». Однако такой либеральный подход к клубам существовал в Берлине не всегда.

Берлинские клубы в их нынешнем виде возникли в начале 1990-х в центре города, в партизански захваченных заброшенных зданиях, расположенных в гэдээровской промзоне. Тогда — после падения стены — право владения этими объектами еще только устанавливалось. Таких заброшенных зданий было столько, что, по словам Саши Дисселькампа, владельца берлинского клуба Sage, берлинские клубы той поры легко могли раз в пару лет менять свое местоположение, потому что иначе «было скучно».

Отношение властей было соответствующим: на клубы смотрели как на притоны, полиция регулярно устраивала антинаркотические рейды, которые устрашали, но не решали проблему наркотиков. Все изменилось, когда в конце 1990-х возникла Клубная комиссия — лоббистская организация, объединяющая владельцев нескольких заведений. Ей удалось наладить отношения с городскими властями, осознавшими туристический потенциал клубов — рядом с ними возникали креативные кластеры, новые городские центры притяжения людей. В нулевые годы антинаркотические рейды полиции прекратились.

То, что произошло в марте 2020 года — когда все берлинские клубы (а их в городе около 140) вынуждены были закрыться, — пресс-секретарь Клубной комиссии Лутц Лайксенринг в интервью «Медузе» называет «крупнейшим городским кризисом со времен Третьего рейха». «Лишились всех доходов не только клубы, но и артисты, которые в них выступали, букинговые агентства, звукооператоры — вся экосистема», — объясняет он. С тех пор клубы выживают за счет государственной поддержки.

«Пока наш главный успех заключается в том, что ни один клуб за это время не исчез. Мы понимаем, что если какой-то клуб закроется, то вероятность, что на этом месте возникнет другой, ничтожна. Но нам все труднее держаться. Шансы, что мы сохраним все 140 клубов до появления вакцины, не так высоки», — говорит Лайксенринг.

Вместо техно — террасы и музеи

В течение лета клубы с подходящими террасами смогли открыться как биргартены — бары со столиками на свежем воздухе. Здесь диджеев просили не ставить слишком танцевальные треки. Понимая, что люди приходят именно за техно, организаторы импровизировали и иногда на свой страх и риск превращали биргартены в подобие дневных рейвов — как правило, все это было лишь бледной тенью докоронавирусных вечеринок.

Некоторые пошли другим путем. Berghain, самый известный техно-клуб Берлина (а возможно, и мира), превратил свое действительно впечатляющее здание бывшей гэдээровской теплостанции в выставочный зал. Чтобы попасть туда на выставку современного искусства, люди стояли в очереди по три-четыре часа. 

В Клубной комиссии в импровизации и ухищрения не верят. «Все эти биргартены и прочие уловки финансово совершенно бесполезны. Ведь нужно больше персонала, чтобы соблюдать санитарные правила, нужны официанты, чтобы обслуживать столики, нужна хорошая погода. Все это — дорогое удовольствие. Если так клубам удастся выйти в ноль — считай, повезло. Клубы делают это только для того, чтобы не растерять свою аудиторию и как-то пристроить сотрудников», — рассуждает Лайксенринг.

Нелегалы

Господдержка сыграла злую шутку: независимый арт-авангард, каковым себя считали популярные берлинские клубы, пошел за деньгами к властям, согласился на коронавирусные правила — и таким образом передал флаг радикального искусства нелегальным рейвам, которым не нужны никакие разрешения. Главным символом новой свободы стал берлинский парк Хазенхайде в районе Нойкельн, где летом 2020 года несогласованные вечеринки проходили буквально каждую ночь. Разгонять эти рейвы полиции мешала сама география обширного парка — с лабиринтом тропинок, десятками лужаек и множеством тайных проходов между ними. Остановить рейвы помогли только осенние холода — и то не полностью. 

О других спонтанных бесплатных рейвах берлинцы узнавали в анонимных телеграм-каналах. Впрочем, диджей Мия Зарринг, которая все лето играла на таких вечеринках, не видит противоречий между традиционными клубами и нелегальными рейвами. По ее словам, клубы сами помогали организовывать вечеринки в парках, не афишируя это, чтобы не рисковать господдержкой: «Стены, клубы, юридические лица и документация пошли за деньгами к правительству. Люди, которые играли в этих клубах и делали вечеринки, то есть отдельные диджеи, вышли в поля».

Однако Клубная комиссия (с немыслимой для жителей России прогрессивностью) не считает проблемой и нелегалов. «Нелегальные мероприятия в этой среде были всегда, совсем не хочу их критиковать. Если я возьму пять друзей и пойду в парк с блютус-колонкой, это тоже будет нелегальный рейв», — говорит «Медузе» Лутц Лайксенринг.

К концу лета полиция научилась более-менее эффективно (и при этом достаточно мягко) разгонять несанкционированные городские рейвы, говорит Мия. «Один раз я играла в Трептов-парке, появилась полиция и сказала: „Ребята, вечеринка закончилась, у нас здесь жуки должны спать. Вот вам полчаса, доиграйте любимые треки и сворачивайтесь“», — вспоминает диджей. Несогласованные рейвы действительно нарушали достаточно строгие правила поведения в берлинских парках: шум здесь не должен мешать прохожим и животным, в том числе тем самым жукам.

Техно по-новому

Новая реальность открыла для индустрии и неожиданные возможности. «Если бы не „корона“, я вряд ли познакомилась бы с руководителями знаменитого клуба Insomnia. А так они услышали мой сет на нелегальном рейве и предложили сотрудничать», — говорит Мия.

По словам диджея, не коронавирусные биргартены и выставки, а именно нелегальные рейвы меняют прямо сейчас техно-индустрию Берлина. «Теперь есть выбор — платить или не платить. Не платить — значит идти на риск: будут ли артисты, разгонят или не разгонят? Но конкуренция огромна, рейвы идут чуть ли не каждый день», — говорит она.

С ней согласен и студент-юрист Макс Вайхель, который этим летом ходил на рейвы каждые выходные: «Я уже вошел во вкус. Не надо стоять в очередях, не надо платить за вход, ты никогда не знаешь, что тебя ждет, все спонтанно, можешь в любой момент поехать в другое место, да еще и все на природе». Однако берлинцев, привыкших к комфорту, эти спонтанные вечеринки без фейсконтроля и туалетов все-таки отпугивают.

Легальные клубы, похоже, пока так и не придумали, как будут работать в условиях коронавируса, сейчас они просто пытаются продержаться до появления вакцины. При этом перформансы у нелегалов, по словам Мии, не уступают биргартенам: «В Берлине каждый второй — диджей. А каждый пятый — действительно классный диджей, который сидит без работы». Нестандартное время потребовало нестандартных решений: например, в августе берлинские диджеи прямо из своих квартир в прямом эфире играли для главной сцены фестиваля Signal в Калужской области.

Еще одно изменение — коронавирус на время заморозил борьбу берлинских клубов с девелоперами, охотящимися за недвижимостью в центре города. Повышение цены за аренду помещений и джентрификация были главными проблемами клубов в последние годы — новое элитное жилье буквально выдавливало их из привычных мест вдоль набережной Шпрее. «Во время „короны“ все перестали инвестировать, — подводит итог Лутц Лайксенринг. — Строительные проекты заморожены. Кризис не различает плохих и хороших».