Соцопросы показывали, что женщины были важной опорой режима Лукашенко — теперь они в первых рядах протеста. Что изменилось?

С середины этой недели среди протестующих в Минске и других городах — по крайней мере, визуально — стали преобладать женщины всех возрастов: с цветами и белыми воздушными шарами они вставали в живые цепи на обочинах дорог. Эта новая тактика протеста совпала с резким отступлением силовиков — задержания и избиения протестующих почти прекратились, из изоляторов начали отпускать избитых граждан. Еще раньше люди сплотились вокруг «женского триумвирата» и Светланы Тихановской, которая, не имея никакого опыта в политике, провела эффектную и воодушевляющую кампанию (и, как настаивает оппозиция, выиграла выборы). Женский протест, таким образом, стал ключевым символом нынешнего оппозиционного движения. А ведь еще недавно даже независимые опросы показывали, что многие женщины, особенно старшего поколения, были одной из главных опор «стабильности» и самого режима Александра Лукашенко. «Медуза» изучила социологические данные и попыталась понять, что изменилось.

Женщины чаще, чем мужчины, поддерживали Лукашенко. В частности, его экономический курс

Согласно опросам общественного мнения, которые проводил в стране институт НИСЭПИ (лишился такой возможности четыре года назад, когда опубликовал данные о снижении рейтинга одобрения Лукашенко в течение 12 месяцев экономического кризиса — с 47,5 до 27%), белорусские женщины далеко опережали мужчин в поддержке полусоциалистической политики действующей власти.

• При том, что женщины составляли в 2015 году (перед предыдущими президентскими выборами) чуть больше 54% всех избирателей, среди сторонников Лукашенко их было 63%.
• Женщины до последнего смотрели на власть с оптимизмом и надеждой. В разгар экономического кризиса, который тянулся с небольшими перерывами с начала 2010-х, более 40% из них были уверены, что экономическое «дно» уже пройдено. Среди мужчин таких оптимистов было только 28%.
• 57% женщин (как поддерживающих Лукашенко, так и тех, кто выступал против него), предпочитали плановую экономику рыночной. Среди мужчин таких было только 40%.

В белорусском обществе по-прежнему дискриминируют женщин. По-видимому, государство долго воспринималось ими как последний защитник

Как и в других «славянских» республиках бывшего СССР, в Белоруссии женская часть населения значительно старше мужской, что связано с меньшей продолжительностью жизни мужчин. При этом старшее поколение намного чаще склонно поддерживать власть и консервативные (в постсоветском случае это одновременно и левые) ценности.

Есть и другие причины консервативности белорусских женщин. Они намного реже заняты в частном секторе или имеют свой бизнес. Это связано с гендерным консерватизмом всего общества и с гендерной дискриминацией. Так, женщины-бизнесмены в стране жалуются, что их подозревают в неспособности дать тот же финансовый результат, что и мужчины; им, как они считают, сложнее получить кредиты. В стране сохраняется более чем 20-процентный разрыв в зарплатах между мужчинами и женщинами — как из-за того, что женщины в основном занимают низкооплачиваемые места в бюджетной сфере, так и из-за того, что им платят меньше за ту же работу в частном секторе. Многие женщины говорят, что им отказывали в приеме на работу после вопросов на собеседованиях, не относящихся к их навыкам — например, о наличии или желании иметь детей.

Вероятно, из-за всего этого они более склонны полагаться на помощь и заботу государства, которую до последнего времени пытался олицетворять Лукашенко.

Ситуация резко изменилась, когда Лукашенко отказался заботиться о гражданах во время эпидемии — и перестал олицетворять собой безопасность

Еще до выборов женщины стали главными противницами строительства в стране атомной электростанции, которое ведет российский «Росатом» (однозначно против — более 40% женщин). Для Белоруссии вопрос ядерной безопасности остается крайне болезненным — она была главным пострадавшим во время катастрофы на Чернобыльской АЭС в 1986 году. И именно женщины — главная группа, выступающая за поддержание безопасности любой ценой. Строительство новой атомной электростанции до последнего времени было одной из главных их претензий к Лукашенко.

Невнимание Лукашенко к проблемам безопасности стало особенно очевидным в период пандемии, когда вместо того, чтобы объявить чрезвычайную ситуацию, он вел себя как последовательный ковид-отрицатель и предлагал белорусам лечиться в бане и водкой. Очевидно, это тоже плохо соотносилось с образом защитника страны от любых угроз.

Женщины уже давно ощущали, что они не влияют на происходящее в стране. И требовали большего представительства во власти

Еще в 2015 году 70% белорусок считали, что одна из них может стать президентом Белоруссии. В то же время значительная часть мужчин (хотя и не большинство) уверена в обратном, и среди них — сам Александр Лукашенко. «У нас Конституция такая, что даже мужику тяжело нести эту ношу. А если ее загрузить на женщину, она рухнет, бедолага», — говорил он перед нынешними выборами. А в 2011-м Лукашенко уверял: «Мы, славяне, не очень воспринимаем, когда женщина — президент. Это чисто мужская профессия. Не надо вам в эти президенты лезть: это беда, горе, не дай Бог». И добавлял, что «президентское кресло представительнице слабого пола не уступил бы».

Между тем, если раньше женщины не поддерживали никого из оппозиционных кандидатов, то с какого-то момента начали рассматривать такой вариант, если этот кандидат — женщина. Так, социологи еще в 2015 году отмечали, что относительно оппозиционная, но очень слабая соперница Лукашенко — Татьяна Короткевич — хотя и набрала реально мало голосов на президентских выборах (сколько именно, нельзя сказать из-за фальсификаций; официально — менее 3%), но все же посягнула на «ядерный» электорат многолетнего лидера страны. Сам президент явно пренебрежительно называл ее «человеком в юбке». Однако до Короткевич никому не удавалось отобрать у него часть женского электората. У Светланы Тихановской, поддержанной всей оппозицией в 2020 году, получилось это еще лучше.

Возможно, окончательно доверие многих женщин Лукашенко потерял, когда верные ему силовики устроили жестокий разгон мирных протестующих. Ведь раньше, даже во время экономических кризисов, они продолжали поддерживать его как единственного гаранта гражданского мира в стране. Теперь он сам разрушил эту репутацию.