Заложники дореволюционной красоты Как четверо блогеров из Петербурга создали объединение «Гэнгъ» — и спасают исторические парадные, печи и панно

В Петербурге несколько тысяч исторических зданий, но многие из них находятся в плохом состоянии: декор дореволюционных домов требует реставрации и ухода. Исправить ситуацию уже больше года пытается объединение «Гэнгъ» — его создали четыре блогера, увлекающихся историей города. Объединив вокруг себя несколько сотен волонтеров, участники отмывают исторические печи и панно. «Медуза» пообщалась с участниками «Гэнгъ» и рассказывает, как четверо молодых людей спасают петербургские парадные.

«В инстаграме есть довольно активное комьюнити страдальцев-краеведов из Петербурга. У нас много людей занимается документированием реальности в пессимистичных тонах: культура мертвая, мы все погибли, печи разрушаются, двери ломают и выносят», — рассказывает Ксения Сидорина.

По образованию она музеевед и специалист по охране памятников. А сейчас — одна четвертая команды петербургских краеведов «Гэнгъ» (от английского gang — «банда»), которая отмывает парадные, изразцы и майолики в дореволюционных домах. Такая идея пришла именно как ответ на упаднические настроения многих любителей петербургской архитектуры.

«Ты не можешь жить в ситуации, когда все настолько плохо, и страдать вместе с людьми. И на личные обстоятельства все легло. Все было плохо в моей жизни, стало получше. Я и думаю: „Если у меня было плохо и стало получше, то можно и там, где плохо, сделать получше“», — поясняет Ксения.

В «Гэнгъ» помимо Сидориной входят еще трое петербуржцев: Мария Тычинина, Алексей Шишкин и Максим Косьмин. Шишкин, Тычинина и Сидорина вместе работают в библиотеке имени Маяковского: Ксения ведет соцсети, а Шишкин и Тычинина работают в отделе петербурговедения. Косьмин раньше работал в судостроении, а сейчас помогает людям найти квартиру в старом фонде и ведет тематический инстаграм — у него больше 235 тысяч подписчиков. Блоги ведут и остальные члены объединения.

Молодые люди (участникам ГЭНГЪ от 28 до 32 лет) начали дружить осенью 2018-го. Максим с Алексеем познакомились на экскурсии, которые Шишкин периодически водит по Петербургу. Мария с Максимом — через инстаграм. А потом появилась Ксения, которая предложила всем вместе сходить куда-нибудь. «Мы все решили собраться, просто пообщаться. Мы пошли в бар и подружились. А парадные — это уже следствие», — объясняет Максим. 

«Наш концепт — короткая победоносная война»

Первую парадную участники «Гэнгъ» почистили в марте 2019 года. Началось все с того, что они пошли в гости в окрестностях площади Восстания — и увидели приоткрытую дверь, подпертую изразцом. Сначала заинтересовались им, а потом зашли в парадную и увидели там печку. «Печка была уже засвечена, стала популярной в инстаграме. Там было написано „Гога“, и все говорили, какая она страшная. Внезапно родилась идея не писать, а отреагировать прямым действием», — вспоминает Сидорина.

На работы Ксения позвала всех желающих через инстаграм. Пришло 40 человек, но одну печь могли одновременно чистить не больше четырех. Тогда вблизи от парадной с печкой нашли еще два дома — люди разделились на три группы и пошли отмывать там настенную плитку.

«Мы сразу начали звать людей, подумали, что когда ты делаешь сам, ты как будто становишься единственным ответственным. А если приглашаешь людей, то они становятся соучастниками и потом они могут этот опыт дальше распространить», — вспоминает Ксения.

Сейчас в телеграм-чате, где собирают людей, больше 360 человек. Из них около 100 были на акциях. Главный костяк — девять человек, из которых четверо — сами участники «Гэнгъ».

За полтора года активисты поработали более чем в 20 парадных. Последняя оказалась самой сложной: в марте 2020-го решили привести в порядок печь с 11 слоями краски. «Наш концепт — короткая победоносная война. Но эта печь оказалась слишком сложной. Она заняла пять месяцев. Из-за карантина и потому что работать с химией, которая берет краску, хорошо летом. А мы начали в марте, когда было холодно», — объясняет Максим Косьмин.

Заканчивали печь волонтеры: выковыривали краску, грунтовали, разрисовывали. Один из волонтеров — Кирилл, он чинит вагоны в метро, а мыть печь приходил после работы. Другая участница — реставратор Саша Болгарова — чинит печи и по работе, а в свободное время помогает «Гэнгъ».

После работы над последней печью краеведам стали часто писать с предложением помыть печь еще в каком-нибудь доме. Но платить местные жители не хотели — даже за расходные материалы. Хотя обратить внимание жильцов дома на его красивые детали — одна из главных задач, которую ставит перед собой «Гэнгъ».

Однако на самую первую акцию краеведов пришла волонтерка, которая работает в «Газпром-Нефти». В компании есть программа поддержки лояльности сотрудников: работники могут получить деньги на реализацию своих проектов. Девушка предложила стать соорганизатором, чтобы представить проект и выиграть грант. Так «Гэнгъ» получил 150 тысяч рублей. Еще иногда бывают целевые пожертвования — например, 100 тысяч рублей краеведам перевел Артемий Лебедев.

Работа в законном поле

Большая часть плиток и печей в парадных, по наблюдениям краеведов, окрашивалась управляющими компаниями в 90-е. Сейчас город лучше следит за их работой и такого почти не происходит.

«По-хорошему, необходимости в нас просто не должно быть. Потому что плитку и печи просто не должны закрашивать. Если ЖКХ закрасил плитку, он не обязан ее отмывать. Их задача — не великолепная архитектура, а поддержка здания в эксплуатационном состоянии. Они считают, что это укрепляет. Когда у тебя есть керамическая стена и отбилось три плитки, то многим кажется, что разумнее закрасить все единым полотном. И люди закрашивают. А по-хорошему все должно предотвращаться на уровне, когда приходит человек с кисточкой», — рассказывает Ксения. 

Изначально «Гэнгъ» не планировал работать с домами-памятниками — для этого нужны специальные разрешения. «Закон не очень хорошо приспособлен для самого распространенного в России типа объекта культурного наследия — дома, где живут люди, где им нужно делать ремонт и обслуживать свой дом. Это приносит трудности, поэтому нам виделось сначала, что легче будет работать не на памятниках», — объясняет Шишкин.

Однако все изменилось, когда «Гэнгъ» организовал фестиваль краеведения «Крайкон». Идея пришла в баре — через неделю после помывки первой парадной.

Изначально участники планировали собрать своих подписчиков и прочитать по лекции. Но потом нашли площадку и других спикеров. Так все переросло в фестиваль, который прошел в планетарии. Вход стоил 350 рублей, но все 450 билетов продали еще за неделю до начала.

Второй «Крайкон» сделали двухдневным. В первый день прошли лекции, количество спикеров выросло с семи до 40. Во второй — организовали экскурсию в Выборг. Фестиваль посетило 950 человек.

На двух «Крайконах» петербуржцы заработали 270 тысяч рублей — их потратили на работу в парадных. Собирались сделать и третий, но отложили из-за коронавируса.

На самый первый «Крайкон» пришел глава комитета по охране памятников (КГИОП) Сергей Макаров. Сидорина вспоминает, что он подошел к краеведам и сказал, что активисты делают «классное дело», но не в рамках закона. И предложил все же согласовывать акции с комитетом.

Сейчас «Гэнгъ» согласовывает работы с КГИОП через электронные приемные. В запросе указывают, что именно хотят помыть, по какой технологии и компанию-куратора. По закону все реставрационные работы на памятниках может проводить только лицензированная Минкультом реставрационная фирма. ГЭНГЪ договорился с одной из таких компаний (ее название краеведы не разглашают), которая отвечает за действия волонтеров перед Смольным. Отказ на такой запрос пришел только один раз, когда краеведы захотели помыть настенную плитку на памятнике, но в нее попал грибок — если ее намочить, то керамика обвалилась бы.

Более того, за время работы «Гэнгъ» не было ни одного случая, когда печь или парадную, которую они отмыли, заново закрашивали. Но случалось обратное — когда после работы волонтеров плитка попала под охрану КГИОП.

С осени прошлого года члены «Гэнгъ» стали обходить квартиры в домах, где они собираются отмыть печи и парадные, и спрашивать, согласны ли жильцы. «Перед согласованием в КГИОП мы должны получить согласование жителей. И если совсем строго действовать, мы должны проводить собрание собственников дома, протоколировать его и собирать 67% согласных. Но из-за того, что мы делаем добрые дела, люди не против», — поясняет Ксения.

Хейт и хайп

Памятники в Петербурге бывают трех видов: выявленные, региональные и федеральные, каждый из них получает финансирование из разных источников. Члены «Гэнгъ» объясняют, что самый сложный случай — выявленные. Это значит, что КГИОП считает дом памятником и признает, что в нем есть что-то, что государство должно охранять, но пока не уточнил, что именно. Часто печи отмывают именно в таких домах. Для работы в них «Гэнгъ» привлекает реставраторов, которые очищают самые сложные детали. Остальное делают участники объединения и волонтеры: «Прикол в том, чтобы приложить руку к предмету, а не к клавиатуре».

«Но мы не реставрируем, мы даже не можем произносить это слово, когда работаем на памятниках», — добавляет Шишкин.

Какие именно памятники отмыть, решают именно в «Гэнгъ» — но часто объекты советуют подписчики в инстаграмах участников. Во время таких акций были единичные случаи, когда жильцы ругались на то, что в их доме моют печь, признают краеведы. Но большинство либо ничего не делают, либо помогают с водой, едой и могут пригласить к себе в квартиры. 

На самую первую акцию «Гэнгъ» пришли и два телеканала. «Мне всегда казалось, что чем шире ты рассказываешь о действиях, тем больше других ты вовлекаешь. Но наш телик пришел и мешал работать. Тут постояли, стенку потерли для кадра, к соседям вломились. А коллеги тогда решили, что мы делаем это для того, чтобы сделать себя популярными. Один гениальный коллега сказал, что мы ждем только „противного хайпа личности“», — вспоминает Сидорина. 

Еще больше критики появляется в соцсетях. Например, подписчики интересуются мнением членов «Гэнгъ» о домах, которые КГИОП выводит из-под государственной охраны и продает девелоперам. Если краеведы соглашаются с действиями городских властей и признают, что дом уже не имел исторической ценности, их обвиняют, что они «разрушают город вместе с КГИОП».

Координатор градозащитного движения «Красивый Петербург» Красимир Врански в разговоре с «Медузой» подчеркивает, что активисты поддерживают «Гэнгъ». Врански отмечает, что похожей работой в Петербурге занимаются фонд «Внимание», учрежденный «Городскими проектами» Ильи Варламова и Максима Каца, а также местные активисты из движения «Центральный район за комфортную среду обитания».

«КГИОП, ЖКХ, УК и сам город — они все это должны делать. Все должны делать чиновники, особенно те элементы, которые восстанавливают ребята. Они находятся под охраной государства, но зачастую их бросают, оставляют в бесхозном состоянии. Жителям приходится самим скидываться, чтобы все это восстановить», — объясняет ситуацию Врански.

При этом в Петербурге есть комплексная программа по сохранению и восстановлению памятников. В 2019 году Смольный одобрил десятилетнюю программу по ремонту исторических зданий Петербурга. В планах реставрировать по 25–30 домов в год, восстанавливать декор на лицевых и дворовых фасадах. В Смольном сообщают, что на реставрацию уйдет 16,2 миллиарда рублей, а на разработку проектной документации — еще 824 миллиона. Сейчас за реставрацию фасадов объектов культурного наследия в городе отвечает Фонд капитального ремонта, но в Смольном решили, что у Фонда не хватает компетентности в работе с памятниками. С 2021 года ответственным за такие работы будет КГИОП.

«Есть претензии к ним [госпрограммам], они непрозрачные, некачественные и слишком дорогие. На этот рынок никто не может зайти, потому что все отдается аффилированным компаниям. И получается, что людям, кто заинтересовался каким-то местом, приходится делать, по сути, работу государства», — подчеркивает Врански.

«Жажда» к плитке

Краеведы планируют заниматься не только дореволюционными парадными. Например, «Гэнгъ» намерен реставрировать витражи на исторических дачах и дворики с мозаичными площадками, а также проводить «Крайкон». 

«Глобально я не о том, чтобы заниматься парадными, а чтобы улучшить существование в целом. Если херня беспокоит, то ею надо заняться. А херней может быть что угодно. Мы немного заложники образа. Людям кажется, что мы занимаемся только дореволюционной архитектурой. Я говорю подписчикам: „Сажай куст возле дома, выйди во двор“. А они такие: „Нет, мыть парадки“. „Куст сажай, красиво будет“. „Нет, витражи мыть“. У тебя нет витражей, ты живешь в „хруще“, лучше улучшать ситуацию вокруг себя», — объясняет Сидорина. 

«У нас нет задачи узурпировать саму идею отмывания чего-то. Мы каждый раз будем брать более сложную задачу, показывать, как правильно делать, и дальше двигаться», — добавляет Мария Тычинина.

Например, ГЭНГЪ планирует заняться кладбищами. Мария — историк и генеалог, она изучает захоронения и собирается проводить описи захоронений. «Источников по нашим предкам не так уж и много, и часто кладбище — единственный из них. Если не описать кладбище, вы никогда не узнаете о родственниках. И мы будем собирать и оставлять данные в открытом доступе, чтобы человек мог найти своих предков», — рассказывает она.

При этом Сидорина признает, что у нее «жажда» к плитке, несмотря на расширяющиеся задачи проекта. «Количество парадных, которые можно отмыть, уменьшается, потому что перестали закрашивать плитки, а то, что закрасили, мы отмываем. Но я планирую отмывать плитку в других городах. Пока не отмою всю окрашенную плитку в России, я не успокоюсь», — подчеркивает она.