«В туалете я обнаружил, что у меня все ноги в крови» Письмо фигуранта «Нового величия» Руслана Костыленкова, в котором он впервые подробно рассказывает, как его пытали, добиваясь признательных показаний

Люблинский районный суд Москвы скоро огласит приговор семи фигурантам дела «Нового величия». Самого сурового наказания, по мнению прокуратуры, заслуживает 27-летний Руслан Костыленков — для него гособвинитель запросил семь с половиной лет колонии. Костыленкова задержали в день его рождения, 15 марта 2018 года. В тот же день телеграм-канал «Кремлевская прачка» выложил видео его допроса. В ролике Костыленков рассказывал, что цель их организации — «трибунал над членами правящей верхушки» и «отмена репрессивных действующих законов и Конституции». Позже он отказался от показаний и заявил, что дал их под пытками. В медчасти СИЗО — через две недели после избиения — у Костыленкова зафиксировали множественные ушибы и гематомы. Справка об этом приобщена к делу, говорит адвокат Костыленкова Светлана Сидоркина из «Зоны права». Однако ей уже трижды отказывали в возбуждении дела против сотрудников, проводивших задержание. На суде Костыленков не раз говорил о применении к нему силы, но детали случившегося представить не решался. В марте 2020 года он подробно рассказал о пытках в письме знакомой. А после того, как прокуратура запросила сроки для него и других фигурантов дела, Костыленков решил предать эту историю огласке. «Медуза» — без сокращений и с незначительными правками — публикует его письмо.

Для начала стоить сказать о времени и месте произошедшего, а также о действующих лицах, принимавших участие в пыточных мероприятиях; чтобы упростить понимание — я раздам им прозвища.

Место и время: моя квартира; Московская область, город Хотьково, улица Седина, дом 35, квартира 1 (первый подъезд / первый этаж).

Примерно с 10:00 до 11:00; 15 марта 2018 года.

Лица:

1. Рыжий. Оперативник (МВД/ФСБ?). Лет тридцать; рыжие волосы; больше всех говорил и спрашивал; почти не нанес мне повреждений; снимал тот самый ролик с моим «признанием»; позже приходил ко мне в СИЗО и уговаривал признать вину; играл роль «хорошего полицейского».

2. Бивень. Оперативник (МВД/ФСБ?). Лет тридцать; голубые глаза и светлые волосы; играл роль «плохого полицейского»; меньше всех говорил и больше всех лупил меня; по всей видимости, работает в паре с Рыжим, так как вместе с ним приходил ко мне в СИЗО.

3. Кавказец. Оперативник (МВД/ФСБ?). Лет тридцать; похож на армянина или азербайджанца; маленький и пузатенький; почти не бил, подкинул мне листовки, программу, наркоту; надевал мне пакет на голову и душил им.

4. Аноним. Боец СОБР. Был в маске. Много бил меня по шее, затылку, голове, рукам, ногам, почкам; вставлял стальную ручку от кухонного молотка мне в анус.

5. Прыщ. Боец СОБР. Лет 35-40. Почти не нанес мне повреждений, только помогал держать меня, пока Аноним издевался надо мной.

Плюс в группе захвата присутствовали еще несколько человек, в том числе девушка, но они только обыскивали квартиру и в пытках участия не принимали. Их я не помню и говорить о них не буду.

* * *

12 марта 2018 года я заметил, что недалеко от моего дома стоит автомобиль — темная тойота. Я сразу же понял, что это оперативники Наружного Наблюдения, так как соседи и местные жители размещают свои авто на парковке между многоэтажками, а не напротив входа в магазинчик «Белан»; плюс я немного читал о работе НН и представляю ее.

К своему рассказу я приложу рисунок-план двора, где можно будет наглядно ознакомиться с рассказанным.

Понимал ли я, что они следят за мной? Да, понимал. Однако я не знал, что уголовное дело уже заведено и меня планируют арестовать. Мне казалось, что это временная мера, чтобы проверить, насколько опасный я оппозиционер. И все. Я несколько раз выходил из своей квартиры и шел по своим делам, проходя в метре от их автомобиля, попутно заглядывая в салон. Там, собственно, ничего необычного я не увидел: две серьезные морды, я смотрел на них, а они на меня. Пока я ходил по своим делам, они меня не преследовали, видимо, у них было задание лишь следить за моим жилищем и как часто я из него выхожу.

Мог ли я скрыться? Легко и не один раз. Мне никто не мешал.

Эти ребята следили за мной до вечера 14 марта, потом их заменили другие оперативники на огромном внедорожнике. Пока за мной вели НН, я успел сообщить об этом парочке своих знакомых, но это, я думаю, не имеет значения для повествования.

С этим, пожалуй, все.

* * *

15 марта 2018 года я пробудился от стука в дверь. Встав с кровати и не одеваясь (я был в трусах и футболке), я подошел к входной двери и спросил: кто? Дверного глазка у меня нет, поэтому я не смог посмотреть на стоящих за дверью. На мой вопрос мне ответил женский голос: «Руслан привет, я от Ани». Кстати, смешное дело, у меня есть Хотьковская подруга (имеется в виду подруга из города Хотьково — прим. «Медузы») — Аня; я подумал это пришли от нее, про Павликову и мысли не было.

Я открыл дверь, и на меня, угрожая пистолетом, навалился сотрудник СОБРа (Аноним). Таким образом, я оказался лежа на животе, на полу комнаты. После того, как я упал на пол и закрыл голову руками, мои незваные гости начали лупить меня по рукам и ногам.

Опера в своих показаниях указывали, что я якобы матерился, дрался и побежал к окну, чтобы скрыться (то, что у меня на окнах решетки, и я никак не мог этого сделать, они не сказали); все это ложь.

Они поколотили меня, застегнули за спиной наручники, посадили на табуретку и начали допрашивать. Во время абсолютно дебильного диалога, который длился минут двадцать, Бивень и Аноним наносили мне удары по разным частям тела, когда считали, что я, по их мнению, отвечаю на вопросы неверно. То есть не так, как им было нужно. Кавказец заложил мне за резинку трусов пакетик с порошкообразным веществом и грозил найти у меня гранату. Время от времени меня настигал приступ дикого смеха, который я никак не мог побороть. Это раздражало оперов. В какой-то момент Кавказец взял желтый пакет и надел мне его на голову, стало тяжело дышать, но сознание я не терял. Вдобавок он же достал небольшую пластиковую коробочку и грозил применить ее. Что это было, я не понял — то ли паяльник, то ли шокер. Рыжий и Бивень его остановили, так как посчитали, что применение этой «коробочки» — лишнее. Плюс Кавказец кинул на журнальный столик передо мной файл с листовками / программами «Нового величия».

Потом меня отвели на кухню и оставили с СОБРовцами — Прыщом и Анонимом. Они поставили меня в растяжку, Прыщ держал меня, а Аноним сначала отбил мне почки, а потом взял кухонный молоток из стали (для отбивки мяса) и засунул его ручку мне глубоко в анус.

Через пару минут они ушли, и пришел Рыжий. Он сказал, что мы с ним должны записать видеопризнание. Мы делали это около 15 минут, ибо текст для видео был слишком большой и я не мог запомнить его с первого раза. В дальнейшем это видео попало в глобальную сеть.

После этого он завел меня в комнату, где я расписался в протоколе обыска жилища. Понятые также, забежав на десять секунд в мою квартиру, поставили свои подписи.

Я надел джинсы, выбросил пакетик с порошком из трусов, и меня в согнутом положении вывели из дома и поместили в «буханку» СОБРа, которая находилась на придомовой парковке. Кстати, этот момент мог попасть на видеокамеру интернет-провайдера ОТС, они обеспечивают Хотьково интернетом; возможно, у них осталась видеозапись.

На этой машине я ехал, в положении лежа, часа два в СК по ЗАО. Примерно в середине пути мы остановились, и меня повели в фастфуд, сходить в туалет. В туалете я обнаружил, что у меня все ноги в крови, это последствия поврежденного ануса. Кровотечение не останавливалось.

В Следственном комитете Бивень пару раз дал мне по почкам. Рыжий сидел вместе со мной во время моего допроса и фактически надиктовывал следователю Родиончику мои показания, которые я впоследствии подписал, почти не читая.

* * *

По итогу: я был весь в синяках, имел жесткие раны на запястье от наручников; первые пять дней после ареста мочился и испражнялся кровью.

Все это зафиксировано документально, и есть много свидетелей.

* * *

Татьяна, оставь мое повествование при себе, и в нужный момент мы его опубликуем. Пока не время.