«Жертве не обязательно ждать нападения на себя, чтобы ответить» Генпрокуратура неожиданно потребовала закрыть дело сестер Хачатурян. Адвокат одной из сестер объяснил «Медузе», что происходит

30 января стало известно, что Генпрокуратура настаивает на переквалификации дела сестер Хачатурян — с убийства на необходимую оборону. Если это произойдет, уголовное преследование девушек будет прекращено. Сейчас дело сестер находится на доследовании в Следственном комитете. «Медуза» попросила объяснить изменения в деле Алексея Липцера, адвоката одной из сестер Крестины Хачатурян.

— Когда вы узнали о позиции Генпрокуратуры по этому делу?

— Мы узнали о ней на этой неделе в Следственном комитете, когда пришли для проведения следственных действий. Нам дали на ознакомление постановление заместителя генпрокурора [Виктора] Гриня об отказе в утверждении обвинительного заключения и возврате дела на дополнительное расследование, а также жалобу следователя на это постановление и отказ генпрокурора [Юрия] Чайки в ее удовлетворении. Дополнительно Чайка указал на необходимость проведения дополнительных следственных действий — в частности, дополнительной психолого-психиатрической экспертизы девушек.

— Что было сказано в постановлении прокуратуры?

— Заместитель генпрокурора Гринь в своем постановлении отметил, что следствием была дана неправильная квалификация действий девушек по ч. 2 статьи 105 УК РФ, а также усмотрел в их действиях необходимую оборону — и указал на то, что их действия следует расценивать как совершенные в пределах необходимой обороны.

— Чем прокуратура мотивировала такое решение?

— Они ссылались на психолого-психиатрические экспертизы девушек, на экспертизу отца, проведенную посмертно, на показания девушек о насилии [со стороны отца]. В общем, на все материалы дела, а также на постановление Пленума Верховного суда, которое говорит о том, что необходимая оборона может иметь длящийся характер и если жертва ощущает опасность своей жизни и здоровью, то ей не обязательно ждать нападения на себя в определенный момент времени, чтобы ответить.

— Что сейчас СК может сделать с такой позицией прокуратуры?

— Они могут пытаться направить дело в прокуратуру для утверждения обвинительного заключения по ч. 2 статьи 105 повторно, но если Генпрокуратура не согласна с этим — а она не согласна, — то она будет возвращать дело с указанием, что нужно переквалифицировать или прекратить уголовное преследование. У СК сейчас сложная ситуация, потому что без поддержки прокуратуры они не могут направить дело в суд.

— Речь идет именно о необходимой обороне, а не о превышении самообороны, как писали некоторые СМИ?

— Да. По-хорошему, СК, чтобы исполнить постановление, должен прекращать уголовное преследование.

— В какие сроки СК должен выработать новую позицию?

— При возврате дела следствие продлилось на один месяц — до февраля 2020 года. Но со слов следователя мы поняли, что они уже направили документы на продление срока следствия — ориентировочно на четыре месяца, но это не подтверждено. Думаю, что сейчас мы будем ждать проведения экспертизы, получения ее результатов, а потом будем ставить перед ними вопрос о том, чтобы они исполняли постановление в части прекращения уголовного преследования.

— Чисто теоретически прокуратура еще может изменить позицию и поддержать СК? Например, если они в ходе доследования обнаружат новые обстоятельства.

— Теоретически это возможно — если выяснят какие-то новые ключевые обстоятельства дела. Но в данном случае мне не видится перспектив этого, потому что дело полтора года находится на этапе следствия и все, что можно было, уже выяснили. По мнению защиты, дело можно было прекращать еще год назад.

— Как думаете, почему СК сам этого не сделал, а теперь прокуратура вдруг выступила с такой принципиальной позицией?

— Сложно сказать. Для этого надо быть вхожим в какие-то властные структуры, чтобы знать всю подноготную. Но насколько я понимаю, позиция, что дело квалифицировано по ч. 2 статьи 105, — это в том числе позиция высшего руководства СК. Потому что жалоба следователя на постановление заместителя генпрокурора была поддержана председателем СК [Александром] Бастрыкиным. Ну а прокуратура имеет право не согласиться с этим. Что послужило причиной принятия такого решения — сложно сказать.

— В жалобе следователя отказал еще Чайка, верно?

— Да, постановление [замгенпрокурора Гриня] было 12 декабря. А 27 декабря — постановление Чайки.

— Не думаете, что со сменой генпрокурора позиция изменится? Все-таки на пост пришел человек из СК.

— У нас есть опасения на этот счет. Не знаю, как человек, который занимал должность заместителя председателя СК, будет реагировать на ситуацию уже с точки зрения генпрокурора.

— Почему постановление появилось именно в декабре?

— Потому что 2 декабря следствие направило дело в прокуратуру. И у них было 10 суток на принятие решения. 12 декабря они и вынесли постановление о возврате.

— Какие-то события в стране, которые случились в конце 2019 года, могли повлиять на это решение?

— Сложно сказать. Конечно, можно предполагать, что это пытались как-то подстроить по времени. Но потерпевшая сторона затягивала время на ознакомление с материалами дела. Если бы она не затянула, дело бы еще в октябре отправили в Генпрокуратуру. Поэтому думаю, что вряд ли здесь замешаны какие-то внешние обстоятельства. Просто так сложилось.

— Как девушки отреагировали на такое решение прокуратуры?

— Как и мы — с осторожным оптимизмом. Мы рады, что Генпрокуратура поддержала нас, но все-таки это еще не прекращение уголовного преследования. Мы ждем попыток СК как-то выйти из этой ситуации. Все-таки не просто так они полтора года расследовали дело по этой статье.

— Не знаю, насколько вы можете об этом говорить, но как вообще сейчас устроена жизнь девушек?

— Как и последний год — живут в разных квартирах. Друг с другом не общаются из-за решения суда о запрете определенных действий. Могут общаться только с людьми, которые не являются участниками процесса. Также есть запрет на использование интернета и общение со СМИ. В целом девушки ждут, чем все это закончится.

— Дело уже идет продолжительное время. Кто-то помогает им материально?

— Да, помогают родственники и сочувствующие им люди.

— Помимо митингов в поддержку сестер, проходили и малочисленные акции против них. Кажется, были даже угрозы в их адрес. Какова ситуация сейчас?

— Спокойная. Давно уже не слышал об акциях против сестер. Насколько мне известно, такие акции были спланированы потерпевшей стороной — то есть родственниками погибшего — в ответ на акции в поддержку девушек. Но это было разово. Никаких угроз тоже не поступает.

— А митинги в поддержку сестер могли повлиять на позицию прокуратуры?

— Думаю, это могло сыграть определенную роль, но не в принятии решения, а в более внимательном и тщательном отношении к проверке его обстоятельств. В Генпрокуратуре все опытные люди, и, естественно, они не будут просто так вставать на сторону людей, которые на улице чего-то просят. Но, вероятно, это повлияло косвенно. Мы зачастую сталкиваемся с ситуацией, когда адвокатов никто не слушает, а здесь к нашей позиции отнеслись очень внимательно.

— Такая позиция прокуратуры может стать прецедентом для других дел о домашнем насилии и самообороне?

— Думаю, что может стать прецедентом в том плане, что к таким делам будут внимательнее относиться и смотреть на них с точки зрения применения статьи о необходимой обороне. Может быть, тут практика сдвинется. Но каждое дело индивидуально, и подход к каждому делу должен зависеть от его обстоятельств.

— Еще одна параллельная история — обсуждение закона о домашнем насилии. Это могло как-то повлиять на позицию прокуратуры?

— Опять же только с точки зрения большего внимания к делу. Это все-таки параллельные вещи, так как Генпрокуратура смотрит на то, что есть в деле: какие доказательства и так далее. Не может быть такого, что сестер Хачатурян нужно оправдать, так как у нас рассматривается закон о домашнем насилии.

— Вам не кажется, что позиция прокуратуры — это политическое решение?

— Хочется верить, что в Генпрокуратуре разобрались в деле. Хочется верить, что там работают грамотные люди и они видят, что там нет 105-й статьи. Не хотелось бы думать, что это политическое решение. Да и для кого выгодно такое решение по этому делу? Я не вижу таких людей.

— Если отбросить все внешние обстоятельства и смотреть на дело только с юридической точки зрения, то сейчас самым вероятным исходом является его прекращение?

— Да, так как следствие не может передать дело в суд для рассмотрения по существу без поддержки прокуратуры. У них два варианта: пытаться переубедить прокуратуру — но непонятно, как они будут это делать, — или прислушаться и прекратить уголовное преследование.