Если убийство совершил менеджер, никто не призывает запретить работу в офисе Исторические реконструкторы — о деле Олега Соколова

В Санкт-Петербурге 9 ноября из реки Мойки достали 63-летнего историка, доцента Санкт-Петербургского государственного университета Олега Соколова — у него был рюкзак с двумя отпиленными женскими руками. Позже выяснилось, что Соколов убил свою бывшую 24-летнюю студентку, на которой собирался жениться. 11 ноября Соколова арестовали на два месяца. При этом Соколов — один из создателей российского реконструкторского движения, во время масштабных мероприятий, например реконструкции Бородинского сражения, он неоднократно был командующим «французскими войсками». После убийства комментаторы в соцсетях часть вины возложили на реконструкторское сообщество. «Медуза» поговорила с реконструкторами, которые лично знали Соколова, о том, как его дело может повлиять на реконструкторское движение в России.

Всеволод Радченко

реконструктор

Долгое время наполеоника была одним из лидирующих направлений и наиболее сильных течений в отечественной реконструкции, а Олег Соколов был авторитетным лидером этого движения. По уровню вложений в развитие наполеоники ему, наверно, вполне справедливо отдают лавры родоначальника. Он был не единственным лидером, но наиболее заметным и пассионарным.

Впервые я увидел Соколова на Ежегодной бородинской баталии в 2004 году. Честно скажу, первое впечатление от него — восторг. Это харизматичный человек, который производил впечатление боевого генерала — поведением, манерой держаться и так далее. 

Тем не менее Соколов часто конфликтовал с другими реконструкторами — по самым разным причинам. [После убийства] я написал пост об инциденте, который хорошо знаю. Были и другие истории, в которых сам я не участвовал. 

Не знаю, считал ли он себя выше других, но когда вживался в свою роль [французского полководца], то, естественно, играл человека соответствующего периода, наделенного властными полномочиями и регалиями. Человек, прошедший войну и кровь, возможно, частично теряет свою человечность. И Соколов, как историк, глубоко изучивший и понимавший ту эпоху, знал, какие нравы были у людей, которые фактически бесконечно воевали. Подозреваю, что Соколов слишком сильно погрузился в это.

Это особенность личности, потому что большинство реконструкторов действительно имеют определенные знания об эпохе и духе времени, но никто не страдает подобными крайностями, как Соколов. Конфликты с Соколовым возникали именно из-за этого — остальные понимали, что они все-таки современные люди. Ведь на реконструкторском поле никто не стреляет настоящими пулями и не рубит настоящими палашами. У Соколова же была некая проблема с этим. Он не использовал настоящее оружие, но абсолютно точно переходил грань между реальностью и иллюзией историчности. При этом примеров какой-то жестокости я за ним тогда не замечал. Более того, в обычной жизни, уже без костюма, он вел себя как абсолютно приличный человек. 

Честно скажу, для меня личная боль — то, что после убийства девушки люди начали по Соколову судить обо всем реконструкторском сообществе. Поэтому я и написал пост [о конфликтах Соколова с другими реконструкторами], который вызвал массу бурлений в реконструкторской среде. Часть моих товарищей говорили, что этим постом я подставил всех реконструкторов. Другие говорили, что я все сделал правильно. Сам я пытался показать, что этот человек не является типичным представителем реконструкторов, но некоторые поняли это совсем не так. Также я хотел показать, что то, что произошло, было некоей закономерностью после предыдущих событий, уже 12 лет назад все симптомы у Соколова были налицо. Сигналы были. И если бы в 2007 году он получил соответствующее наказание, то, возможно, девушка не была бы убита.

Часть реконструкторов сейчас не хочет ворошить тему, [обсуждать], как вел себя Соколов на поле. И это продиктовано чувством самосохранения. Все понимают, что его поведение будет спроецировано на всех остальных. Тень от одной паршивой овцы упадет на все движение. Люди опасаются этого. 

Реконструкторы до сих пор обсуждают эту историю и саму фигуру Соколова. И я не видел ни одного сообщения, в котором кто-нибудь попытался бы обелить Соколова. В абсолютной своей массе реконструкторы воспринимают случившееся как полную дичь. Есть полное понимание, что это моральное уродство. 

Я бы хотел верить, что все это не будет серьезным ударом по реконструкторской среде. Уверен, что этот случай не проблема движения, а проблема конкретной личности с определенными особенностями. Мне бы хотелось верить, что движение это нормально переживет и все это не отразится на самой реконструкции. 

В нашем обществе принято, что выводы делают только после резонансного, вопиющего события. Как в поговорке — пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Я считаю, что пусть мужик перекрестится хотя бы сейчас. И на будущее мы поймем, что нужно обращать внимание на разные ненормальные действия людей, а не спускать их на тормозах, пока не произойдет что-то ужасное. Наверно, этот случай — сигнал и для общества, и для власти. Правда, не хотелось бы, чтобы у нас его восприняли как обычно — что бы ни происходило, начинаем бомбить Воронеж. Не хотелось бы, чтобы кто-то решил, что все нужно запретить. Ведь никто не запрещает фильмы про войну, формирующие интерес к военному делу и той же истории, или охоту, на которой также случаются эксцессы и проявляются неадекватные личности.

Алексей Овчаренко

организатор реконструкторских мероприятий и фестивалей

Для наполеоники Олег Соколов, без сомнения, знаковая фигура в реконструкции. Но российская реконструкция в целом — это очень разрозненное движение, и более-менее все занимаются ею в своей песочнице. Сам я был знаком с ним шапочно, а многие реконструкторы других эпох раньше вообще не знали, кто такой Олег Соколов. Но сейчас о нем узнали все, эта история затронула всех. 

Мое личное мнение — Соколов прошел путь от статуса реконструктора до старичка, который заигрался. Думаю, что таких людей, которые потеряли грань между реальностью и какими-то своими историческими фантазиями, сейчас немного среди реконструкторов. Я как организатор мероприятий вижу реконструкторов всех эпох и могу сказать, что подобные явления скорее связаны с предыдущим поколением. С людьми, которые пришли в реконструкцию еще в 1990-х. В основном это возрастные люди с нездоровыми амбициями из времени, когда у молодежи не было других развлечений, кроме как выпить и уйти с головой в какую-то романтику.

С тех пор было сделано очень много, чтобы реконструкторов перестали воспринимать, как чудаковатое движение фриков. И то, что произошло сейчас, — удар по всему этому. Думаю, это повод для движения посмотреть на себя со стороны и подумать о том, что раньше не приходило в голову. Сейчас движение переваривает случившееся. Лично мне кажется, что ко всей этой истории привели две вещи: алкоголь и болезненные амбиции. Думаю, что движение сможет справиться с этим, потому что для молодых ребят, приходящих в реконструкцию, оба эти фактора уже не имеют большого значения. Им интересна история и здоровый образ жизни, а не какая-то романтическая ажитация, которая была, когда в эту сферу приходил Олег Соколов.

Пока последствия от этой истории для реконструкторов не до конца предсказуемы. Для нас как для бизнеса [по организации исторических мероприятий] это при худшем сценарии может привести к потере ряда заказчиков. Конечно, я с трудом представляю какие-то законодательные ограничения для реконструкторов, но у нас люди часто держат нос по ветру и чувствуют, как меняются настроения. Например, мы много работаем с региональными администрациями, и они могут посчитать, что отношение людей к реконструкторам как-то изменилось. При этом абсолютно естественно, что сейчас люди начинают винить реконструкцию. Мне вообще кажется, что это дело вобрало в себя очень много всего и задело каждого личного. Сейчас обсуждают и проблему домашнего насилия, и университетские романы, и алкоголь, и реконструкторов. Каждый ищет ответы для себя.

Тимур Черепнин

реконструктор, организатор мероприятий

Олег Валерьевич Соколов, безусловно, один из значимых людей в исторической науке и реконструкции. У него много научных работ и трудов, посвященных Наполеоновским войнам. Он считается авторитетным специалистом в этой области. Он один из тех людей, которые принимали участие в создании военно-исторической реконструкции в России. Конечно, для всех нас новости о трагедии в Санкт-Петербурге были шокирующими. Никто этого не ожидал.

Сейчас вокруг этого дела очень много хайпа. Некоторые люди и СМИ нагнетают истерию, чтобы на этой волне приобрести какую-то известность или поднять свою значимость. При этом многие абсолютно забыли о жертве преступления и том, что надо в первую очередь выразить соболезнования родственникам Анастасии Ещенко.

По сути, Олег Валерьевич Соколов обвиняется в бытовом убийстве, но причины случившегося ищут за пределами произошедшей трагедии. Немного статистики: МВД сообщает, что за год в среднем в РФ совершается почти 10 000 убийств. При этом в ДТП за год погибает около 18 000 человек, всего от умышленных преступлений погибает порядка 30 000 человек ежегодно. Но шума после большинства таких историй нет, потому что это люди неизвестные и про них нельзя написать громкие заголовки типа «доцент-расчленитель». Если произошло бытовое убийство и фигурант — обычный менеджер, то никто не начинает говорить, что нужно запретить работу в офисе или что-то в этом духе.

Понятно, что человек, обвиняемый в столь громком преступлении, является лидером и представителем различных сообществ и его поступок может лечь пятном на репутацию каждого из них. Для Российского военного-исторического общества это пятно на историческую науку и реконструкцию, для СПбГУ и «Синергии» — пятно на университеты, для Франции — это пятно на орден Почетного легиона, для Санкт-Петербурга — пятно как на культурную столицу и так далее.

Безусловно, есть те кто хочет сказать, что удар по репутации реконструкторского сообщества нанесен, но на самом деле рано делать выводы. Я считаю, что по поступку одного человека нельзя судить обо всем сообществе. Давайте тогда закроем все университеты, потому что обвиняемый — доцент и преподаватель? Следуя этой логике, давно надо запретить картинные галереи, потому что когда-то художник Ван Гог отрезал себе ухо. Или запретить журналистику — потому что один из ее представителей Иоханн (Джек) Унтервегер стал серийным маньяком-убийцей. Все решения, которые будут приниматься, должны приниматься взвешенно. Запретить всегда легко, но вопрос в том, чего мы лишимся при очередном запрете?